Феномен переходности в малой прозе амброза бирса

122 
персонаж «Жестокая схватка» – персонажи, которые пытались выглядеть в 
глазах других и для самих себя теми, кем они не являются. Апофеозом этого 
становится текст «Паркер Аддерсон, философ», закрывающий первую часть 
сборника, повествующий историю шпиона северян, попавшего в плен к 
южанам. Хладнокровно рассказывающий об отсутствии страха перед лицом 
неминуемой казни, герой понимает, что на рассвете его повесят, и открыто 
смеется над предрассудками человека относительно мифологизации смерти: 
«You fire, and I have in my stomach what I did not swallow. I fall, but am not 
dead. After a half-hour of agony I am dead. But at any given instant of that half-
hour I was either alive or dead. There is no transition period»
212
[Выстрел – и я 
получаю пулю в живот. Я падаю, но я еще не умер. Проходит полчаса 
мучительной агонии, и я умираю. Однако в каждый отдельный момент этого 
получаса я либо жив, либо мертв. Переходного периода не существует
213
]. 
Весь текст, построенный в форме диалога между пленным Паркером 
Аддерсоном и генералом, ведущим допрос, формирует представление о 
первом как о бесстрашном цинике, который смирился с собственным 
положением и не испытывает ни следа страха, и втором, как о молчаливом 
скептике, испытывающим безоговорочную симпатию к остряку-пленнику. 
Поворотным пунктом становится неожиданный приказ о сиюминутном 
расстреле главного героя – вся философия, которую так долго расписывал 
Аддерсон своему визави, ничего не стоит перед реальностью встречи со 
смертью: «"Good God!" he cried hoarsely, almost inarticulately; "you do not 
mean that! You forget - I am not to die until morning"… The prisoner hesitated; 
the officer grasped him by the collar and pushed him gently forward. As he 
approached the tent pole the frantic man sprang to it and with cat-like agility seized 
the handle of the bowie-knife, plucked the weapon from the scabbard and thrusting 
the captain aside leaped upon the general with the fury of a madman, hurling him 
212
Bierce A. Tales of soldiers and civilians. San Francisco, 1891. P. 156. 
213
Бирс А. Заколоченное окно. Средне-Уральское книжное издательство, 1989. C. 77. 

123 
to the ground and falling headlong upon him as he lay»
214
[Боже мой! – закричал 
он хриплым, невнятным голосом. – Вы не сделаете этого. Разве вы забыли, 
ведь я не должен умереть до утра... Пленный медлил, и офицер, взяв его за 
воротник, стал подталкивать к выходу. Но в тот момент, когда они 
поравнялись с подпирающим палатку столбом, обезумевший пленник 
подпрыгнул и с кошачьей ловкостью выхватил из ножен охотничий нож. 
Оттолкнув капитана, он бросился на генерала, повалил его на землю и в 
безумной злобе кинулся на него сам
215
]. Заявленный в названии тезис 
оказывается ложным – это обнаруживают как герои повествования, так и 
читатель. 
Если в первой части сборника взгляд – это то, что приводит к ложному 
восприятию действительности смотрящего, то во второй части сборника он 
становится инструментом перехода за пределы человеческого восприятия. 
По-прежнему герои А. Бирса всматриваются – только теперь не в 
разорванное полотно военных действий, а в не менее ужасающие детали 
окружающей обыденности. Первый текст второй части так и называется A 
Watcher by the Dead, что в дословном переводе означает Наблюдатель 
мертвеца, где описывается буквально ситуация пари наблюдения: возможно 
ли выдержать целую ночь в комнате наедине с трупом. Причем любопытно 
обыгрывает в названии текста А. Бирс сюжет – до конца так и не ясно, кто за 
кем наблюдает – мертвец за главным героем или главный герой за 
мертвецом, который оказывается так же ложным, притворным и с которым в 
результате помешательства героя они меняются местами. 
Безумие как одна из форм заблуждения заложена уже в самой 
семантике понятия delusion, выделенного когда-то А. Бирсом – существует 
форма употребления данного термина в англоязычной традиции в области 
клинической психиатрии как соответствующего термину «бред», 
расстройству мышления, а также симптому, об этом свидетельствующему, 
214
Bierce A. Tales of soldiers and civilians. San Francisco, 1891. P.156. 
215
Бирс А. Заколоченное окно. Средне-Уральское книжное издательство, 1989. C. 78. 

124 
возникающему при принципиальной несоотнесенности объективной 
реальности и субъективного убеждения больного
216
. Если о герое «Стража 
мертвеца» можно говорить, что до безумия его доводят внешние 
обстоятельства (а именно встреча с «ожившим» мертвецом»), то в случае с 
Харкером Брайтоном, персонажем текста «Человек и змея», до пограничного 
состояния героя доводит исключительно внутренний иррациональный 
импульс. За чтением фрагмента книги «Чудеса науки» о змеях герой 
наталкивается взглядом на темное пятно под диваном, в котором, ему 
кажется, затаился хищный силуэт: «Its horrible head, thrust flatly forth from the 
innermost coil and resting upon the outermost, was directed straight toward him, 
the definition of the wide, brutal jaw and the idiot like forehead serving to show 
the direction of its malevolent gaze. The eyes were no longer merely luminous 
points; they looked into his own with a meaning, a malign significance»
217
[Омерзительная плоская голова лежала от внутреннего кольца к внешнему и 
была обращена прямо к Брайтону. Очертание нижней челюсти – широкой и 
грубой – и дегенеративный, приплюснутый лоб позволяли определить 
направление злобного взгляда. Глаза змеи были уже не просто светящимися 
точками; они смотрели в его глаза взглядом осмысленным и полным 

жүктеу/скачать 1.87 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: