Пескова А.Ю. (Москва). Экспрессионистическая основа повести Яна Грушовского «Человек с протезом»

Пескова А.Ю. (Москва). Экспрессионистическая основа повести Яна Грушовского «Человек с протезом»

В двадцатые годы экспрессионизм в Словакии становится одним из самых заметных художественных явлений, притом экспрессионистические тенденции появляются в произведениях достаточно широкого и разнородного круга писателей. Среди них Я. Грушовский, Т. Гашпар, Г. Вамош, И. Горват, Ш. Лец, Й. Цигер Гронский, М. Урбан, П. Илемницкий и др. Во многом основываясь на уже довольно развитой к тому времени традиции немецкой экспрессионистической литературы, словацкие писатели создали национальный вариант литературного экспрессионизма со своими особенностями и спецификой.

Одним из самых ярких представителей словацкого экспрессионизма является Ян Грушовский (Ján Hrušovský, 1892–1975), который в числе первых внес в свои произведения черты новой поэтики (сборники «Мадонна Помпилио», 1923 и «Долороса», 1925). В небольших рассказах Грушовский часто изображает человека, раздираемого противоречиями, в момент наивысшего напряжения духовных сил. Это герой мятущийся, ищущий, сомневающийся и, как правило, одинокий. Напряженная субъективность, непосредственное выражение чувств, эмоций, резкие краски, образы, построенные на принципе контраста, – все это сближает первые рассказы Грушовского с произведениями европейских экспрессионистов.

О наличии экспрессионистических тенденций можно говорить и в связи с последовавшей за этими сборниками в 1925 году повестью Я. Грушовского «Человек с протезом. Случай поручика Сиборна» (Muž s protézou. Prípad poručíka Seeborna). Книга представляет собой дневник главного героя, воюющего на австрийско-итальянском фронте в 1917 году. В перерывах между военными действиями разворачивается любовная драма Сиборна – человека, мечущегося в поисках идеальной любви от одной возлюбленной к другой. Повесть предваряется вступлением, в котором писатель особо подчеркивает, что не стремится показать конкретно австрийскую армию, но войну и человека на войне вообще, не зависимо от того, на чьей стороне он воюет. «Записки Максимилиана Сиборна я считаю документом человечества» (1), – подчеркивает автор во вступлении, и за этими словами мы можем увидеть характерное для экспрессионистов стремление к обобщению, абстрагированию.

Обращаясь к событиям мировой войны, Грушовский почти не показывает самих военных действий, в дневнике Сиборна не говорится о «великих» победах австрийских войск, о прорыве итальянской обороны и других подобных событиях. Но после каждого боя поручик пишет о жертвах войны, о том, чего стоило каждое продвижение вперед:

«Позицию мы заняли еще на рассвете, и это стоило нам бесчисленных жертв… Когда мы отдохнули и стали готовиться к новому продвижению, то обнаружили великие потери. Отсутствовал один, другой, отсутствовали многие, очень многие…» (245).

Главное чувство, которое охватывает Сиборна при подготовке к бою, во время военных построений и, особенно, в сцене набора новобранцев в ряды австрийской армии, – это чувство безнадежности, неотвратимости смерти. При одном только взгляде на молодых, здоровых и сильных мужчин герою сразу представляются их искалеченные тела и разлагающиеся трупы на поле боя, а за тяжелыми шагами марширующих на плацу солдат ему слышатся удары комьев земли о крышки гробов. Важнейшую роль здесь играют размышления персонажа, пытающегося осмыслить жестокую реальность, найти в ней свое место, увидеть за всей бессмысленностью мира первичный и истинный смысл вещей.

«Рядом со мной – неистовое уничтожение человеческих жизней, которого еще не знала история. Мир переворачивается, государства исчезают, общество рушится, да, происходят ужасные вещи, чудовищные, все человечество охвачено безумием убийства, наивысшей ценностью стало кровопролитие, каждый день на мировых фронтах гибнут сотни тысяч, – и я не могу это понять, для меня все это бессмысленно, безразлично... Да, я не чувствую с этим всем никакой внутренней связи. Династия? Родина? Народ? Величие времени? Патриотизм? Это все я не понимаю, для меня все это чуждо, далеко…» (298).

Однако попытки Сиборна постичь окружающую действительность оказываются бесплодными: не в силах что-либо анализировать, он может лишь выплескивать свои смятенные чувства, боль, отчаянье и крайнее возмущение на страницах дневника. Сосредоточенность автора на внутренних переживаниях героя, детальное описание оттенков чувств, эмоций, поворотов мыслей и передача их от первого лица – все это свидетельствует об экспрессионистической основе повести. Данные особенности тесно связаны с понятием субъективности в экспрессионизме: автор таким образом выражает свое отношение, свои чувства и мысли. Страстные внутренние монологи Сиборна трудно отделить от авторских размышлений. То есть мятущийся, сомневающийся, ищущий герой – это и сам Грушовский, и, как это часто бывает у экспрессионистов, самораскрытие автора происходит через его героев.

Как извество, наличие субъективного начала в экспрессионизме нередко связывается исследователями с эстетикой романтизма. О связи с романтическими традициями свидетельствуют и многочисленные сравнения поручика Сиборна с Печориным, а также некоторые сюжетные параллели (любовные коллизии, дуэль, смерть соперника).

Сам образ Сиборна типичен для экспрессионизма. Это герой, изображенный в момент наивысшего напряжения сил, страдающий и гибнущий во враждебном ему мире. Тема «маленького человека», подавленного жестокими социальными условиями существования, чувствующего свою беспомощность перед некой грозной и жестокой «силой-лавиной», – главная тема этой повести, как и многих других произведений экспрессионистов.

«Лавина, которая когда-то в неизвестном месте сорвалась со склона, несется с увеличивающейся скоростью, уничтожая все на своем пути… Каждое мое действие от начала и до конца определяет страшная, немилосердная сила, против которой я беспомощен и безоружен» (301).

Значима в повести и тема «отчужденного» человека, к этому моменту уже прозвучавшая с необыкновенной силой и болью в произведениях немецких экспрессионистов, а также в творчестве Ф. Кафки. Герой «Человека с протезом» многократно повторяет, что мир и все в нем ему чуждо, что он «совершенно изолирован от мира», «отделен от него стеной». Отметим, однако, что, резко противопоставляя себя целому свету, сознавая бессмысленную жестокость войны, Сиборн сам подчиняется «военной машине» и воюет героически. Таким образом, Грушовский не идеализирует своего героя, а, напротив, показывает зависимость «маленького человека» от обстоятельств, его неумение открыто противостоять безумной силе, охватившей мир. Отсюда – его пассивность, унизительное сознание собственного бессилия, беззащитности.

Героизм, за которым скрывается острый протест против войны, маска бесчувственности и слова о протезе вместо сердца на фоне глубоких переживаний и страстей – все это свидетельствует о внутренней раздвоенности Сиборна. В его сознании появляется образ Другого, Чужого, который руководит его действиями и чувствами и которому он не в силах сопротивляться.

Следует отметить, что и средства, которые использует автор для выражения протеста: сарказм, краткие, как бы «рубленые» фразы, резкие противопоставления («Я» и окружающий мир, «Я» и Другой и т.п.), яркие метафоры и образы-символы (человек с протезом, лавина), – также характерны для экспрессионизма.

Таким образом, повесть «Человек с протезом» по праву может считаться одним из первых произведений в словацкой литературе, в котором черты экспрессионистической поэтики проявились на всех уровнях: от тематики и проблематики до выразительных средств.

Литература

1. Hrušovský J. Muž s protézou // Pompiliova Madona a iné prózy. Bratislava, 1966. S. 220. Далее произведение цитируется по этому изданию, страницы указаны в тексте.