Философия: Энциклопедический словарь

Фрейд весьма существенно обогатил психологию, введя понятие структуры психики. Психика, по Фрейду, есть единство трех систем, которые находятся в постоянном взаимодействии. Наиболее архаическая, безличная часть психики (1) называется «Оно». Это резервуар психической энергии, «кипящий котел» влечений, которые стремятся немедленно реализоваться. Оно — часть психики, связанная с соматикой, но лишенная контактов с внешним миром и не знающая различия между внешней реальностью и субъективной сферой. Оно содержит страсти. Фрейд был первым психологом, который в противоположность распространенной прежде традиции исследовал все богатство человеческих страстей: любовь, ненависть, тщеславие, жадность, ревность и зависть. Страсти, которые ранее были «доступны» лишь романтикам и трубадурам, Фрейд сделал предметом научного исследования.

Следующая часть психики (2) — Я. Это то, что можно назвать рассудком. Она похожа на всадника, который должен обуздать превосходящего его по силе коня. Разница только в том, что всадник пытается сделать это собственными силами, а Я — заимствованными. Если всадник не хочет расставаться с конем, то ему не остается ничего другого, как вести коня туда, куда конь хочет идти. Так и Я превращает волю Оно в действие, будто это была его собственная воля.

Отношение Я к сознанию специфично. Люди привыкли везде применять социальные и этические оценки, и они не удивляются, когда слышат, что деятельность низших страстей протекает в бессознательном. Но люди ожидают, что психические функции получают доступ к сознанию тем легче, чем выше они оцениваются с этой т.зр. Однако данные психоаналитического опыта иные. Даже тонкая и трудная индивидуальная работа, обычно требующая напряженного размышления, может совершаться и бессознательно, не доходя до сознания. В Я не только самое глубокое, но и самое возвышенное может быть бессознательным.

И наконец часть психики (3) — Сверх-Я. Оно формируется на базе предписаний родителей и воспитателей, которые выражают установки социальной среды. Хотя Сверх-Я функционирует бессознательно, оно имеет и сознательные аналоги (совесть, идеал-Я). П. постоянно упрекали в том, что он не озабочен высоким, моральным, сверхличным в человеке. Этот упрек был вдвойне несправедлив — и исторически, и методически: во-первых, моральным и эстетическим тенденциям в Я с самого начала был приписан импульс к вытеснению; во-вторых, психоаналитическое исследование не могло выступать в виде филос. системы с законченным и готовым сводом научных положений, а должно было шаг за шагом пробивать себе дорогу к пониманию психических сложностей путем аналитического расчленения нормальных и анормальных феноменов. Высшее существо — это идеал-Я — репрезентация наших отношений к родителям.

Жизнь человека истолковывается в П. как поле битвы между сферой бессознательного, Я, с помощью которого человек сам себя отождествляет (механизм идентификации), и Сверх-Я, представленного системой моральных норм и социальных запретов, воздействующих через совесть.

Фрейд сделал колоссальный шаг вперед в осмыслении феномена человека. Философ 18 в. был бы чрезвычайно удивлен, если бы узнал, что личность формируется не в результате сознательного выбора, что человек оказывается упрямым или пунктуальным вовсе не потому, что эти качества кажутся ему уместными и привлекательными. Фрейд показал, что человек несет в своей психике следы детского психосексуального развития. Этим и определяется во многом разнообразие человеческих характеров.

Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М., 1990; Руткевич А.М. Психоанализ. М., 1997; Гуревич Л.С. Теория и практика психоанализа. М., 1999.

П.С. Гуревич
ПСИХОЛОГИЗМ В ЛОГИКЕ — система взглядов, согласно которым законы логики являются законами психологии. Сторонники П. в л. стремились интерпретировать понятия, принципы и законы логики как непосредственное выражение тех устойчивых связей между мыслями, которые возникают у субъекта в процессе рассуждения. Ассоциация и диссоциация мыслей, их интеграция и дезинтеграция служат, по их мнению, основой для формирования суждений и умозаключений. Т.о., принципы и законы логики оказываются законами субъективной психической деятельности. Именно законы, исследуемые психологией мышления, раскрывают действительные механизмы того, как субъект сознательно ассоциирует разные мысли в процессе рассуждения. Логика же, как и язык, оформляет и выражает результаты этой субъективно-психологической деятельности мышления во внешних по отношению к этой деятельности логических формах понятий, суждений и умозаключений. Поэтому логические формы, как и языковые структуры, должны быть объяснены именно из ассоциации идей, возникающих в мышлении субъекта.

П. в л. получил распространение после того, как психология отделилась от философии и приступила к эмпирическим исследованиям психической, в т.ч. мыслительной, деятельности человека. В результате этого некоторые психологи попытались истолковать объективные законы правильного, ведущего к истине мышления, исследуемые логикой, как субъективные психологические законы. П. в л., усиливший свои позиции в посл. четв. 19 в., возник и развивался прежде всего на почве ассоциативной психологии. Сводя суждения и умозаключения логики к ассоциациям субъективных представлений, его сторонники лишают логические законы объективного, или, точнее, интерсубъективного, содержания. В результате становится неясным, на какие общезначимые критерии опираются люди, когда они стремятся в чем-то убедить друг друга, вскрывают логические ошибки в рассуждениях, достигают взаимопонимания и согласия. Против П. в л. с резкой критикой выступил создатель математической логики Г. Фреге, убедительно показавший, что законы, правила и стандарты мышления, устанавливаемые логикой, не зависят от индивидуальных, психических особенностей отдельных людей и потому имеют интерсубъективный характер. Воздействие критики Фреге на тогдашних философов было настолько сильным, что под ее влиянием Э. Гуссерль пересмотрел свои прежние взгляды и примкнул к антипсихологистам. В настоящее время П. в л. характеризуется как позиция, согласно которой: 1) логические законы являются «законами мысли», т.е. психологическими законами; 2) истина может быть сведена к ее верификации, 3) непосредственные чувственные данные должны быть признаны исходным пунктом научного исследования.

Психологический анализ, бесспорно, дает возможность шире взглянуть на особенности механизма мыслительной деятельности. В частности, такой подход позволяет установить различие между психологическими особенностями правильных, рациональных и неправильных, иррациональных рассуждений, а также установить, какими патологическими процессами вызваны нарушения рационального мышления. Такие эмпирические исследования являются важными с т.зр. раскрытия психологии мышления, но они отнюдь не приводят к замене логических законов, принципов и правил психологическими законами. Превращение логики в раздел психологии лишило бы логику объективного критерия правильного, рационального, ведущего к истине мышления.

Фреге Г. О смысле и значении. М., 1892; Милль Дж.С. Система логики силлогистической и индуктивной. М., 1914; Dummet M. Frege: Philosophy of Language. London, 1981.

Большой массив психологических исследований посвящен изучению проблем художественного восприятия. В этой сфере выделяются работы Т. Липпса («теория вчувствования»), который интерпретировал феномен художественного наслаждения как «объективированное самонаслаждение». Воздействие произведения, по его мнению, впрямую зависит от умения и возможности преобразовать полученные импульсы в собственное интимное переживание. Основополагающую роль при этом играют индивидуальные воображение и фантазия, способные создавать в вымысле «идеально возможную и полную жизнь». Липпс стремился выявить необходимый «минимум» зависимости восприятия от объекта, отмечая элементарные влияния, оказываемые пространственными композициями разного типа в архитектуре, изобразительном искусстве, сценографии: мы поднимаемся вместе с высокой линией и падаем вместе с опускающейся вниз, сгибаемся вместе с кругом и чувствуем опору, воспринимая лежащий прямоугольник. И тем не менее иконографическая сторона произведения искусства не способна быть определяющим фактором восприятия. Вчувствование — это не познание объекта (произведения искусства), а своеобразный катарсис, дающий ощущение самоценности личностной деятельности. Обращает на себя внимание известная близость теории художественного восприятия Липпса учению И. Канта: по мнению обоих, художественно-ценное зависит не от объекта, а от духовного потенциала субъекта, его способности «разжечь» в самом себе волнение и безграничную чувствительность. Широкую известность за пределами психологии получили также теории художественного восприятия А. Потебни, А. Веселовского, Л. Выготского.

Специальный раздел современной П.и. — историческая психология — на основе анализа исторической панорамы произведений искусства ставит целью изучение и воссоздание форм психической пластичности человека в истории.

Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1968; Арнау-дов М. Психология литературного творчества. М., 1970; Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М., 1974; Фрейд З. Художник и фантазирование. М., 1995; Кривцун О.А. Эстетика как психология искусства. М., 1996; Он же. Историческая психология и история искусств. М., 1997; Юнг К., Нойман Э. Психоанализ и искусство. М., 1996.

О.А. Кривцун
ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА — см.: Сознания и тела отношение.
ПУАНКАРЕ (Poincare) Жюль Анри (1854—1912) — фр. математик и физик, один из последних универсалистов, оставивший свой след практически во всех областях физико-математического знания. П. принадлежат пионерские труды в области теории дифференциальных уравнений (в т.ч. построение качественной теории дифференциальных уравнений), теории автоморфных функций, топологии и др. Основополагающий характер носят также его труды по небесной механике, изучению теплопроводности, теории потенциала, электромагнитных колебаний и др. В работе «О динамике электрона» (1905) им были даны основы специальной теории относительности.

П. — автор ряда работ по философии науки: «Наука и гипотеза» (1902), «Ценность науки» (1905), «Наука и метод» (1908), «Последние мысли» (посмертно — 1913), составленных из статей и докладов, прочитанных им на научных и филос. конгрессах. Книги П. помимо чисто профессионального вызывали и широкий общественный интерес, что объяснялось не только высоким мастерством изложения существа научных проблем, но и предпринятым в них пересмотром мировоззренческих и методологических оснований классической науки. П. — инициатор и участник ряда широких дискуссий начала 20 в., имевших методологический характер (спор логицистов и интуиционистов, проблема статуса математики в составе физического знания, конвенция и ее роль в научном познании и др.).

В работах П. по философии науки нашли свое освещение и развитие многие общие проблемы научного познания: взаимоотношение математики и опыта, математики и логики, значение гипотез и конвенциональных соглашений в естественно-научном познании, проблема объективности научного познания и др. С особой полнотой и тщательностью были разработаны им методологические аспекты проблемы относительности движения.

Избр. труды. М., 1971-1974. Т. 1-3; О науке. М., 1983.

РАВЕНСТВО — одно из основных понятий социальной философии и самой социальной жизни. Основанием для всех видов Р. является формальное Р., которое в зависимости от сферы применения и выбора ценностной основы уравнивания формирует различные содержательные модели и концепции Р. Формальное Р. представляет собой одинаковое отношение к подобным ситуациям. Оно противостоит произвольности действий, вводя определенные правила поведения и создавая основу для внесения в деятельность индивида некой безусловной последовательности. Исторически представление о формальном Р. впервые нашло выражение в нормативном правиле талиона, которое прямо направлено против неравной трактовки одинаковых ситуаций: всякий ущерб равно требует непременного возмездия, и это возмездие должно быть равным для случаев одинакового ущерба. Золотое правило нравственности и заповедь «не навреди» устанавливают иной, более высокий, тип Р. — признание равного достоинства личностей как представителей человеческого рода (фундаментальное этическое Р.). В этом случае другие, с моей т.зр., наделены равным правом на хорошее обращение с ними вне зависимости от их реальных поступков.

Наиболее адекватной религиозной формой выражения фундаментального этического Р. стала иудео-христианская монотеистическая концепция Р. людей как творений единого Создателя. Вместе с тем в христианской религиозно-этической доктрине наряду с положительным Р. духовных способностей, позволяющих стремиться к спасению, присутствует всеобщее отрицательное Р., порожденное последствиями первородного греха. В антич. традиции идея этического Р. впервые появляется в стоической философии в связи с признанием равной природной причастности всех индивидов к Божественному Логосу. В дальнейшей истории философско-этической мысли к указанным основаниям концепции равного достоинства человеческих личностей (Р. душ и потенциально равной природной рациональной способности) добавились вне-рациональное природное Р. (Р. в стремлении к счастью, в объеме потребностей и т.д.), а также Р. с т.зр. сверхприродной (трансцендентальной) рациональности.

Наиболее строгим выражением идеи этического Р. в новоевропейской философии следует считать второй практический принцип воли И. Канта, согласно которому к человечеству (в своем лице и в лице др.) следует относиться как к цели и никогда — только как к средству. При этом утверждение разного (неравного) достоинства существ, обладающих рациональной способностью, понимается Кантом как явная логическая ошибка.

Современные теоретики стремятся точнее обозначить тот комплекс общих свойств, которые в достаточной мере закрепляли бы признание Р. В него входят: специфически человеческие эмоции и желания, способность к мышлению и использованию языка, способность вести счастливую жизнь, способность к составлению жизненных планов и моральной автономии, способность к вынесению справедливых суждений и т.д. (Б. Уильяме, Г. Властос, В. Франкена и др.). Однако некоторые исследователи считают, что, избавляя общество от «сексизма», «расизма» и «национализма», указанный список порождает др. вид неравноправия — «видизм» («speciesism») по отношению к иным живым существам (П. Сингер).

Идея общественного?, может быть представлена как попытка распространить абстрактный идеал равного достоинства, глубоко укорененный фактически во всех современных духовных традициях, на различные сферы общественной жизни. В их формировании задействована т.н. презумпция Р., высказанная еще Аристотелем и состоящая в том, что именно социальное неравенство, а не Р. нуждается в оправдании перед лицом справедливости (Л. Стефен, И. Берлин, Р. Хэар и др.). Др. словами, для признания неравенства легитимным следует привести основательные аргументы, отталкивающиеся от самой морали, религии, метафизики или беспристрастного анализа действительных условий существования. В легально-политической области процедура, конституирующая эгалитарные и антиэгалитарные концепции, создает следующие полярные т.зр.: идея Р. политических гражданских прав, Р. перед законом и идея естественной иерархии. В социально-экономической области возникают иные два полюса: идея волюнтаристски-уравнительного распределения благ и идея полного санкционирования любого вида автоматически сложившегося неравного их распределения. Промежуточную позицию занимают проекты уравнивания граждан (подданных) через ограничение автоматических распределительных процессов (теории Р. стартовых возможностей, контроля над Р. условий соревнования и, наконец, уравнительной коррекции его результатов).

Существует ряд интеллектуальных традиций, со времен античности специфически использующих понятие Р. Первая традиция восходит к представлению об общине, где отсутствуют институционализированная власть и собственность, царствуют семейные (братские) отношения и гарантировано всеобщее одинаковое изобилие (подчас за счет невзыскательности и простоты). Эта традиция достигает своего пика в разработке социалистической идеи.

Вторая традиция исходит из приватного потребления благ и состязательного Р. при их достижении, неизбежного из-за невозможности найти априорную процедуру выделения достойнейших. Такая (либеральная) модель присутствует уже в некоторых рассуждениях Аристотеля и стоиков. В ее рамках ведущей проблемой оказывается вопрос о совместимости понятий Р. и свободы. Классическая либеральная концепция Р., созданная Дж. Локком, исходит из их бесконфликтного совмещения. Это вызвано тем, что исторически проблематичность отношений свободы и Р. выявляется только тогда, когда освобождение от конкретных форм иерархического порядка не является основной тенденцией политической жизни. Однако уже с кон. 18 в. формируется противоположное мнение о том, что Р. есть результат зависти, эгоизма, омассовления культуры и управления обществом, а значит, оно явно противостоит свободе (Э. Берк, А. Токвиль и др.).

Третья интеллектуальная традиция использует понятие Р. для оправдания естественной иерархии статусов или, в смягченной форме, для создания психологических процедур, позволяющих сознавать себя равным в некоторой заведомо неравной системе распределения прав или благ. Таковы платоновская государственная утопия и критика демократического устройства полиса. В позднейший период эта традиция находит выражение у Т. Гоббса, европейских консерваторов с нач. 19 в., З. Фрейда, некоторых сторонников меритократии в 20 в.

Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995; Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М., 1998; Панарин А.С. Философия политики. М., 1998; Ивин А.А. Философия истории. М., 2000.

А. В. Прокофьев
РАДИЩЕВ Александр Николаевич (1749—1802) — рус. писатель, филос. В 1766—1771 учился на юридическом факультете Лейпцигского ун-та. В 1790 издал кн. «Путешествие из Петербурга в Москву» (в личной типографии, небольшим тиражом). В ней критически описывалось «чудище» — социально-экономический и политический строй России (крепостное право, самодержавие). В книге говорилось также о том, что церковь и деспотизм служат одной цели, они сообща гнетут общество: первая сковывает рассудок людей, второй подчиняет себе их волю. Сам Р. в мировоззренческом плане придерживался материалистически ориентированного деизма, отождествляя Бога с природой. Р. не отрицал значимости общественных реформ, но сомневался в том, что правящие верхи пойдут на них. Освобождение, по его мнению, может последовать снизу в силу самой тяжести порабощения. После выхода книги в свет Р. был заключен в Петропавловскую крепость. Смертный приговор, вынесенный палатой уголовного суда и утвержденный Сенатом, императрица заменила на десятилетнюю ссылку в Илимск, где Р. находился с 1792 по 1796. Там им был написан филос. трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии», в котором использовался прием параллельного изложения материалистических и атеистических воззрений (в первых двух книгах), идеалистических и религиозных (в двух последующих). Однако информация об общеизвестном, тривиальном, с одной стороны, и неординарном — с другой, призвана была воздействовать на читателя того времени не разнопланово, а однозначно, как утверждение принципов материализма. В 1797— 1801 жил под надзором в деревне Немцове (близ Малоярославца); в 1801 возвращен в Петербург. Участвуя в комиссии по составлению законов, вновь навлек на себя недовольство и кончил жизнь самоубийством, приняв яд.