Г. Глонти Г. Лобжанидзе Профессиональная преступность в Грузии



бет3/17
Дата04.07.2016
өлшемі1.25 Mb.
#177193
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17

4. "Воры в законе"
a. Возникновение воровского сообщества в 30-50 годы ХХ века
Для реализации целей исследования профессиональной и организованной преступности в Грузии автор условно разделил стадии возникновения и развития этого феномена во времени на несколько ключевых этапов, выбирая наиболее значимые периоды в политической и социальной жизни грузинского общества:

1 этап - 30-е – 50-е г.г. - относится к сталинскому периоду, когда была установлена жестокая диктатура, сформировалась система ГУЛАГа и зародились каста «воров в законе»

2 этап - 60-е - 70-е г.г. - относится к так называемому пост - сталинскому периоду, при котором появились первые организованные преступные формирования мафиозного типа - прообразы современной организованной преступности.

3 этап - 80-е г.г. - до-перестроечный период, когда произошло окончательное формирование современной организованной преступности в СССР.

4 этап - 90-е г.г.- охватывает период становления Грузии, как самостоятельного государства и роли преступных кланов в разжигании межэтнических конфликтов. Данный этап характеризуется проявлением наивысшей активности преступных кланов и их существенного ослабления после активизации деятельности государственных правоохранительных структур государства

5 этап - современный период –.охватывает процессы возникновения и укрепления новых преступных элит и формирований, так называемой демократии коррупционеров.


Предшественники "воров в законе" в СССР появились почти сразу после октябрьской революции 1917 года. Их возникновение было предопределено почти трехвековой историей развития преступности и внутренней системой организации преступного мира, который, культивируя свои традиции, обычаи и «законы», обеспечивал преемственную связь. Преступный мир быстро приспособился к новым условиям диктатуры и беззакония большевиков. Политическое противостояние, хаос и экономическая разруха резко усилили криминальные группировки, которые использовались как для бандитизма и разбоев, так и в политических играх для дестабилизации власти коммунистов. В преступном мире того периода выделились два основных направления – первое – уголовники с дореволюционным стажем; второе - политические оппоненты большевиков, вставшие на преступный путь в результате беспрецедентного давления советской власти.
Первая категория была полностью ассимилирована в криминальной среде и только продолжила в новых реалиях укоренившиеся традиции. Вторая категория - не располагала опытом и навыками преступников – профессионалов, однако сумела быстро адаптироваться к новым условиям и, более того, вышла на лидирующие позиции в уголовном мире. Этому способствовал тот факт, что эти лица были гораздо более образованными и эрудированными, чем их дореволюционные оппоненты или сотрудники правоохранительных органов, назначенные новой властью. В результате вектор противодействия советской власти сместился от прямого вооруженного сопротивления в сторону криминального "беспредела", организовываемого молодежными преступными бандами, под руководством т.н. "жиганов" (в дореволюционном преступном мире так именовались проигравшие в карты заключенные).34 Члены групп, которыми управляли "жиганы" именовались "шпаной". "Жиганы" позаимствовали традиции и обычаи старого криминального мира и приспособили их к новым реалиям.35 Они активно и эффективно совершенствовали свои правила и культивировали их среди достаточно большой массы населения. При этом "жиганы" демонстративно подчеркивали свое отличие от большинства криминального мира, заключавшееся в политической подоплеке преступного их поведения и в ограниченном наборе специальных правил. Правила или законы, созданные "жиганами", были направлены на организацию идеологической оппозиции новому политическому режиму и заключались в:

- запрете на выполнение какой-либо работы для блага общества;

- запрете на обзаведение официальной семьей;

- запрете на участие в военных действиях с оружием в руках для защиты государства;

- запрете на процессуальное сотрудничество с официальными властями – в качестве потерпевшего или свидетеля;

- обязанности вносить деньги в общую кассу.

Эти правила стали по существу первым шагом для формирования новых традиций и обычаев, которые, наряду с традиционными атрибутами (татуировки, жаргон, жесты), эмоциональными элементами (песни, проза и рассказы) и определяли облик профессионального преступника.
Несмотря на известный крен преступности того времени в сторону бандитизма, уголовный мир не лишился прежнего разнообразия «профессий». Как и раньше, особой разветвленностью среди них отличались «специальности» воров и мошенников, насчитывающие десятки разновидностей.36 Эти категории также претендовали на ведущие роли в преступном сообществе и добивались этого любыми средствами.
В результате жесткой внутренней конкуренции, преступный мир по существу был расколот на старорежимных, придерживавшихся традиционных преступных обычаев криминалов, и "жиганов". Кризис борьбы за власть продолжался в 20-30-е годы и привел к кардинальным изменениям в преступном мире. Нижние ряды криминальной иерархии, которые управлялись "жиганами", называющие себя "урками", перестали подчиняться лидерам, и между ними вспыхнула настоящая война за передел власти. После нескольких кровавых столкновений, "урки" и поддерживающие их воры победили и начали устанавливать новые нормы поведения для криминального мира на основе дореволюционных и новых традиций. В результате синтеза, был создан неформальный «воровской закон», регулирующий нормы поведения в криминальной среде, который адекватно отражал реалии существующей социальной системы, как объективной реальности. Иными словами, был разработан и утвержден неписаный воровской закон, который полностью освободился от идеологии и романтики и был основан на традициях преступного мира и мерах противостояния режиму ГУЛАГу. Придерживающиеся этого закона лидеры преступного мира стали называть себя "ворами в законе".37  

Достоверно определить, когда (в каком году) возникла группировка и почему она стала называться "ворами в законе", достаточно сложно. В жаргоне дореволюционного преступного мира такой термин исследователями не зафиксирован. Предположить, что такой группировкой могли не заинтересоваться специалисты-исследователи рецидивной и профессиональной преступности (Б. С. Утевский, С. Н. Кренев и др.), нельзя; судя по всему, они прослеживали даже незначительные изменения в уголовной среде. Более того, в уголовном мире бытует мнение, что якобы термин "вор в законе" был придуман сотрудниками НКВД, так как в профессиональном криминальном жаргоне отсутствует термин «вор в законе», а используется "вор честняга", то есть профессионал, гастролирующий по стране..." Однако изучение литературных и оперативных источников, беседы с "ворами в законе" и другие материалы, позволяют сделать предположение, что, по-видимому сами "воры", чтобы оправдаться перед администрацией исправительного учреждения или сыщиками уголовного розыска и чтобы убедительно отстоять свое мнение перед братвой, ввели в обращение термин: "Я "в законе", поэтому поступил так, а не иначе, т.е. на сновании законов и обычаев преступного мира".38


Суммируя изложенное можно сделать вывод, что "воры в законе" это феномен советского периода, который утвердился в начале 30-х годов. Звание "вора в законе", как бы символизирует принадлежность к высшей касте в криминальной иерархии СССР, относя всех других преступников к различным, но более низким категориям, находящимся "вне закона", но подчиняющихся его основным постулатам.
b. Трансформация воровского сообщества. Воровские войны в 40-50 годы ХХ века
После появления в начале 30-х "воры в законе" быстро закрепились на правах лидеров во всех системе ГУЛАГа и во многом определяли систему взаимоотношений в лагерях и тюрьмах, что не могло не стать причиной недовольства центральной власти, которая увидела в этом идеологическую подоплеку.
В августе 1937 года руководство исправительных учреждений получило приказ Н. И. Ежова39, в соответствии с которым требовалось подготовить и рассмотреть на "тройках" дела на лиц, которые "ведут активную антисоветскую, подрывную и прочую преступную деятельность в данное время". Основной удар обрушился и на криминальную элиту. Всего на основании этого приказа в лагерях НКВД было расстреляно более 30 тысяч человек, большинство из которых были
лидерами воровского сообщества.40 Однако, несмотря на жесточайшие репрессии, сообщество, "воров в законе" продолжало крепнуть и представляло потенциальную силу в преступном мире. В 40 - е годы количество воров достигало десятка (возможно, более) тысяч человек, а вместе с окружением ("блатными") - 40-50-ти тысяч человек. Такое количество авторитетов оказалось явно излишним даже для гипертрофированной лагерной системы, которая перед второй мировой войной охватывала около 3 миллионов заключенных, что привело к возникновению новой напряженности в воровской среде.
Война с фашистской Германией только усилила противоречия между ворами, которые к тому времени проявились в открытом противостоянии. Причиной окончательного раскола стала объявленная в начале войны инициатива властей об освобождении от наказания лиц, которые пожелают искупить свою вину на фронтах Великой отечественной войны, в том числе и "воры в законе". В первые же дни свое согласие воевать изъявили 420 тысяч человек, более четверти всех заключенных, а к середине войны таких было уже около миллиона.41 На фронте воры служили в так называемых «штрафных батальонах» и использовались на самых трудных участках сражений, под контролем войск НКВД, которым был дан приказ, в случае чего «стрелять в спину».

Другая часть воров была категорически против участия в войне и отказалась изменить воровским правилам. Сохранять приверженность к воровским традициям и отказываться служить в армии тогда было очень трудно, так как сразу после начала войны в лагерях начался настоящий психологический прессинг, распространяемый в виде слухов о том, что все неоднократно судимые будут вывезены на Север и ликвидированы, как в 1937 - 1938 годах. В лагерях стали происходить вооруженные восстания, которые организовывались доведенными до отчаяния заключенными. Одна из повстанческих организаций сформировалась на лагерном пункте "Лесорейд" Воркутинского ИТЛ НКВД в январе 1942 года, но была скоро разгромлена с большим количеством жертв. Выступления заключенных возымели свои законодательные последствия. В феврале 1942 года властями была введена инструкция, в соответствии с которой упрощалась процедура применения оружия против заключенных, даже в случаях их отказа приступить к работе после двукратного предупреждения. Такой закон не оставлял ворам альтернативы: либо работать, либо быть расстрелянным за неповиновение. Завязалась тяжелая борьба воров с администрацией лагерей за свои принципы. Менее стойкие воры, которые поддались давлению и начали работать, были исключены из воровского сообщества.


За период Великой отечественной войны 1941-1945 годы, количественный состав воровского сообщества существенно сократился. Многие воры погибли на фронтах, а значительное количество - было ликвидировано в стычках с властями.

Однако сразу после войны ряды воров в тюрьмах и лагерях стали вновь пополняться. Многие из тех воров, кто воевал и выжил, стали возвращаться места лишения свободы и пытаться вновь интегрировать в преступную среду. Криминальный мир во главе с ворами, которые не изменили "вере" и не воевали на стороне государства, резко воспротивились возвращению воров-фронтовиков в ранг "полноценных воров и стали называть их продажными "суками". Между этими группами воров началось жесткое противостояние, которое было названо "сучьей войной".


Для восстановления в своих правах и привилегиях, "ссученные" воры стремились оправдать в глазах криминального сообщества свое участие в войне, как форс-мажорного обстоятельства и добивались внесения в воровской закон поправки, разрешающей при определенных обстоятельствах, (например в военное время) сотрудничество с властями. Такая поправка давала возможность реабилитировать себя и легитимировать свой статус в рамках воровского закона.42 Другие воры жестко оппонировали эту инициативу, стремясь не допустить конкурентов на вершину криминальной пирамиды.
Советские тюремные власти умело использовали "сучью" войну и, действуя путем стравливания различных группировок воров, смогли существенно ослабить криминальное сообщество. Кровопролитие продолжалось до тех пор, пока ортодоксальные воры не согласились изменить воровской закон и разрешить, при определенных условиях, сотрудничество воров с администрацией и государством (в частности, во время войны). Наряду с этим, в местах лишения свободы ворам было разрешено работать в различных службах, например парикмахерами, чтобы помогать другим ворам, а также иметь доступ к бритвам, ножницам и другим колюще – режущим предметам.
Тем не менее, несмотря на достигнутые компромиссы, возникшие в послевоенные годы в среде «рецидивистов-законников», противоречия продолжали усугубляться, что было обусловлено двумя основными факторами:

1. Процессом неконтролируемого разрастания криминального сообщества за счет интенсивного пополнения из числа беспризорных и осужденных за тяжкие преступления, характерного для военного времени. В этой связи обычная воровская касса (общак) перестала удовлетворять потребности "воров в законе", вследствие чего они были вынуждены повысить размер взимаемых с осужденных дани с 1/3 до 2/3 их заработка. Усиление эксплуатации со стороны воров привело к возмущению и открытому неповиновению основной массы осужденных ("мужиков"), среди которых появились свои лидеры. 

2. Возникновением в лагерях новых криминальных группировок, которые пополнялись за счет  осужденных за бандитизм, измену Родине и иные тяжкие преступления, число которых в военные и послевоенные годы было значительно увеличено. Эти группировки стали заимствовать у "воров в законе" неформальные нормы поведения, облагать осужденных данью. Такие группировки называли "отошедшими" или "польскими ворами".
Наиболее значительный раскол в воровском сообществе произошел во второй половине 50-х, когда к «отошедшим» было причислена большая часть классических воров. По существу это были те же "законники", объединившиеся в другую группировку. Так, в документах МВД СССР того времени отмечалось, что в среде воров-рецидивистов, составляющих ядро уголовно - бандитствующих элементов, действительно происходит расслоение: от их основной массы, именующей себя "ворами в законе", постоянно отходят "провинившиеся", оставаясь в сущности своей теми же уголовниками-рецидивистами. Поэтому факт расслоения имеет место, с этим нельзя не считаться.

Между указанными группировками среди осужденных, происходила жестокая борьба за лидерство и за право обладания общей кассой, которая нередко переходила в физическое истребление друг-друга. "Отошедшие", по данным В. Ветлугина, отказывались входить в зону, где лидировали "воры в законе", утверждая, что "воры их режут, жгут и гнут". Вместе с тем, "отошедшие" сами стали быстро утверждаться в своих правах, чему способствовала некоторая гибкость их поведения в отношении государства. С одной стороны, они придерживались выгодных для себя воровских "законов", с другой - не отказывались работать, вступать в контакт с администрацией ИТЛ и даже быть активистами. Поэтому администрация некоторых ИТЛ признала "отошедших" позитивным формированием и стала оказывать им некоторое содействие в борьбе с "ворами в законе". Вражда между группировками использовалась работниками ИТУ как благоприятное условие для проведения профилактических и оперативных мероприятий по разложению воровского сообщества.


Следует отметить, что усилению позиций "отошедших" способствовали отсутствие единства в самой группировке "законников". Поводом к этому послужило принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении уголовной ответственности за хищения». В соответствии с Указом резко возросли санкции за имущественные преступления, а правоохранительным органам было предписано активизировать свою деятельность. Этот Указ в воровской среде был назван «черной бумагой», так как после него многие воры были убиты в столкновениях с милицией или брошены в тюрьмы, что заставило профессиональных преступников серьезно задуматься над смыслом воровской "идеи". Так, в Тбилиси в конце 40-х были убиты знаменитые воры "Бердзени", "Исако", "маленький Рафик", "Налбо" и другие, а в каждой камере тюрьмы сидело одновременно по 5-10 воров 43
Принимаемые властями меры, с одной стороны, усилили отход преступников от воровских традиций, а с другой, - привели к значительной концентрации преступных авторитетов в местах лишения свободы. Оба эти обстоятельства способствовали ускорению процесса разложения группировки и вражды между самими ворами, обусловленных борьбой за право обирать заключенных. На воровских сходках в местах лишения свободы часто пересматривалось "правовое" положение членов группировки. Причем изгнанные из нее сразу же переходили к "отошедшим" и включались в борьбу против своих недавних собратьев по воровской "идее".
Необходимо отметить, что уже в первой половине 50-х годов работники мест лишения свободы смогли целенаправленно организовывать работу по разложению группировки воров в законе и достигли значительных успехов.
Распад воровского клана в середине 50-х годов сопровождался возникновением в местах лишения свободы более мелких сообществ заключенных. Появились неформальные группы под названием "ломом подпоясанный", "красная шапочка", "беспредел", "дери-бери", "один на льдине" и т.п. (всего свыше 10), которые считали себя независимыми и не примыкали ни к одной из враждующих сторон. В аналитических документах органов внутренних дел отмечалось, что все мелкие группировки (кроме "отошедших" и "воров в законе"), такие, как "польские воры", "махновцы", "беспредельщики", "анархисты", "чугунки", "подводники" и т.п., возникали в среде "отошедших" и между ними не было никаких существенных различий. Кроме того, все они в равной степени соперничали с "ворами в законе" за распределение влияния и привилегий в местах лишения свободы, позволяющих вести паразитический образ жизни и эксплуатировать других заключенных. Поэтому следует согласиться с исследователями, которые опровергают существование множества самостоятельных группировок типа "воров в законе" и выделяют только две: «воры в законе» и «отошедшие».
В соответствии с законодательством того времени эти антагонистически настроенные группировки содержались в одних и тех же лагерях и война между ними «на истребление» активно продолжалась до середины 50-х годов. Ситуация изменилась после того, как в 1955 году в СССР были приняты новые законодательные акты по реорганизации исправительно-трудовых лагерей в исправительно-трудовые колонии и были установлены три режима содержания преступников: общий, облегченный и строгий,44. Благодаря этой реформе, администрации удалось развести враждующие кланы по отдельным специальным колониям.
В 1958 г. Верховный Совет СССР утвердил Основы уголовного законодательства Союза СССР и Союзных Республик, содержащие ряд норм, изменивших исправительно-трудовое законодательство.45 В 1961 году было разработано Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах МВД СССР.46 Указанные нормативные акты предусматривали создание колоний четырех видов: общего, усиленного, строго и особого режима.47

Введение в ИТК нового «особого» режима стало еще одной попыткой государства полностью ликвидировать клан «воров в законе». В соответствии со статьей 26 ИТК ГССР в исправительно-трудовых колониях особого режима отбывали наказание осужденные к лишению свободы мужчины, признанные особо опасными рецидивистами и осужденные мужчины, которым наказание в виде смертной казни заменено лишением свободы в порядке помилования или амнистии. В ИТК особого режима заключенные содержались в условиях строгой изоляции и помещениях камерного типа, использовались, как правило, на тяжелых работах и носили одежду специального образца.48



Были разработаны инструкции, запрещающие начальникам колоний перевод воров из ИТК в ИТК. Через год в 1956 году МВД СССР образовало экспериментальную колонию ИТК-6 в г. Соликамск, именуемую в народе "Белый лебедь", где содержались только «воры в законе». Эта колония действовала до конца 80-х.49
Одним из интересных, но до конца не реализованных законодательных методов по борьбе с «ворами в законе» было положение «Об административном надзоре ОВД за лицами, освобожденными из мест лишения свободы»50 от 26 июля 1966 года, с помощью которого предполагалось осуществление наблюдения за поведением опасных преступников, освобожденных из ИТУ и обеспечение учета рецидивистов.
В конце 50-х г.г. после проведения ряда успешных операций. правоохранительные органы СССР отрапортовали об окончательном разрушении преступной организации «воров в законе». Это было стимулировано политическими установками ЦК КПСС во главе с Н. Хрущевым, который объявил об окончательной победе социализма и построении коммунизма к 80-тому году. В связи с этим правоохранительные органы СССР были подвергнуты кардинальным изменениям, приведшим к массовым увольнениям и ослаблению их влияния на криминальный мир. Администрация ИТУ, ориентируясь на задачу по быстрому достижению положительных результатов в деле перевоспитания криминалов, стала без серьезной подготовки и должного контроля активно поддерживать преступников, только внешне демонстрирующих отход от преступного сообщества, традиций и обычаев преступного мира. Пользуясь таким покровительством администрации, эти криминалы, обычно из «отошедших», путем выдвижения своих авторитетов, навязывания собственных законов и присвоения функций хранителей воровских традиций и обычаев быстро набрали силу и установили жесткий контроль над преступным сообществом. Представители же традиционных «воров в законе» были вынуждены отказаться от лидирующих позиций и раствориться среди других групп заключенных. Большинство из них ассимилировалось в группе «мужиков», самой многочисленной в тюремной иерархии современного преступного мира.
Суммируя изложенное, можно констатировать, что, несмотря на самые "драконовы меры" и трансформацию основополагающих принципов, основной костяк «воров в законе», смог не только выжить, но и отлично адаптировался в новых политических и экономических условиях пост - сталинского государства. Конечно, это были не те «воры в законе», которые лидировали в лагерях ГУЛАГа 30-40 годах, но их высокая общественная опасность и приспосабливаемость сохранились и в следующих генерациях этого института ХХ века.
c. «Воры в законе» в СССР в 60-70 годы.
После смерти Сталина в 1953 году и начала разложения тиранического режима появились новые возможности для реализации криминальных способностей воров в различных сферах общественной жизни. Формирование современной субкультуры криминального мира напрямую связано с реформами Хрущева, направленными на полное уничтожение преступности в нашей стране. Оно было прямым следствием таких нововведений периода “оттепели”, как полная закрытость пенитенциарных учреждений, увеличение численности заключенных в одном ИТУ, ориентация на лагерный тип пенитенциарных учреждений, дифференциация, приводящая к созданию искусственных социальных групп с крайне однородным составом членов группы по возрасту, полу, жизненному опыту, психологическим характеристикам и установкам. Кроме того, латентная часть “айсберга” (имеются в виду способы управления массой заключенных) затронула ценностную сферу личности заключенных и вызвала патологическую реакцию традиционной культуры, которая к тому времени продолжала функционировать на уровне индивида и малых групп. Успешному распространению складывающейся субкультуры по всей территории СССР, закреплению инноваций тюремного закона от Прибалтики до Приморья способствовали перенаселенность пенитенциарных учреждений, постоянные перемещения огромных масс заключенных из одного региона в другой.
Еще одним последствием социально-культурных трансформаций, происшедших в ходе правовой реформы 1958-1961 гг., является атмосфера конфронтации между администрацией и заключенными, определяющая весь блок вторичных проблем, таких, как наличие постоянных дестабилизирующих факторов в деятельности пенитенциарных учреждений, эксцессов (захваты заложников, бунты, массовые акции протеста и т.п.), существовавших на протяжение четырех последних десятилетий, но ставших достоянием гласности только в последние 10 лет.
Психологическая атмосфера, сложившаяся в пенитенциарных учреждениях в результате появления тюремной субкультуры и реакции на нее администрации, напоминает ситуацию с вынужденным совместным проживанием на одной территории несовместимых по культурным установкам групп. В условиях перманентной “холодной войны” говорить о возможности конструктивной работы по исправлению заключенных или даже нормального функционирования учреждений было трудно.
Становление и распространение тюремной субкультуры вызвало последствия, выходящие за рамки чисто пенитенциарных проблем. Прежде всего это привело к криминализации общества, росту профессиональной и организованной преступности, в частности, к возрождению в середине 70-х годов клана «воров в законе», практически уничтоженного в конце 50-х — начале 60-х годов. Отчасти это произошло из-за распространения тюремной субкультуры, (а с нею и криминальных установок) среди населения, отчасти потому, что нынешние тюрьмы и лагеря стали постоянным источником, подпитывающим существующие и возникающие криминальные структуры.51

Немаловажную роль в возрождении института "вора в законе" сыграло внедрение в деятельность правоохранительных органов в 60-80 годах политико-волюнтаристского лозунга "о возможности полного искоренения преступности в СССР" и якобы достижении ликвидации профессиональной и организованной преступности в стране принизили роль правоохранительных органов в борьбе с правонарушениями. Все сводилось к блистательным бумажным отчетам, к планированию падения преступности. На самом деле в обществе набирало силу падение нравов. Оперативно-розыскную деятельность оперативных аппаратов МВД нивелировали до простейших форм и методов работы. Из ведомственных документов были исключены такие понятия, как "вор в законе", "уголовно - бандитствующий элемент", "бандформирование" и т.п. Исключение из нормативных документов вышеназванных и других подобных терминов и понятий, а также проведение реформы уголовного законодательства предопределили аморфность служебной деятельности правоохранительной системы в отношении "воров в законе" и других лидеров преступной среды. Авторы нового Уголовного кодекса 1960 года все термины и определения старого УК ГССР, относившиеся к отдельным формам организованной преступности, свели в основном к понятиям "банда" и "преступная группировка осужденных". Пропали на бумаге, хотя в жизни продолжали существовать, такие формы организованной преступности, как "шайка", "преступная организация" и др. Они камуфлировались в "универсальном" правовом понятии "по предварительному сговору группой лиц". В Уголовном кодексе содержался термин "организованная преступная группа", но его конкретное содержание в законе никак не раскрывалось.


Поэтому использование таких дефиниций в качестве процессуального инструментария было практически невозможно. В основном оперативные работники, следователи и судьи отождествляли его с понятием "по предварительному сговору группой лиц". Это не требовало процессуально доказывать признаки организованной преступной группы или преступной организации, что, естественно, облегчало проведение судебных процессов по данной категории уголовных дел.
В свою очередь правоохранительные органы старались как можно реже применять статьи 78 и 79-1 УК ГССР , которые предусматривали уголовную ответственность за бандитизм и организацию преступных группировок осужденных с целью терроризирования заключенных и представителей администрации мест лишения свободы, (так называемый лагерный бандитизм). Это было обусловлено тем, что при любых вариантах возбуждения уголовных дел по этим статьям требовалось информировать центральные правоохранительные органы специальными сообщениями. В каждом случае МВД или Генеральная Прокуратура проводили служебные расследования и по их результатам привлекали руководителей органов внутренних дел, "допустивших подобное", к дисциплинарной ответственности, вплоть до снятия с должностей или увольнения со службы. Чтобы избежать таких последствий, работники милиции при расследовании бандитизма стремились применять схожие статьи уголовного кодекса, но имеющие меньший политический резонанс, такие, как, например, грабеж и разбой. В местах лишения свободы преступников наказывали в дисциплинарном порядке, в основном помещали в штрафной изолятор, а наиболее злостных нарушителей водворяли в помещение камерного типа. Таким образом, можно констатировать, что недобросовестная оценка особо опасных лидеров преступной среды, неблагоприятная социально-экономическая и социально-политическая ситуация в стране в 70-80-х годах и, как следствие, ослабление наступательности в борьбе с "ворами в законе" со стороны государства оказались для них своеобразной социальной передышкой, которая привела к реанимации и самому широкому распространению "криминально-негативной" идеологии и стимулировала рост "воровского" движения.52 Особенно ярко эти негативные процессы проявились на Кавказе, в частности в Грузии.
Если в период с 20-х по 50-е годы развитие организованных и профессиональных форм преступности, в том числе и института «вора в законе» происходило в жестких рамах тоталитарной системы и независимо от региона (союзной республики) имело практически идентичные характеристики, то в дальнейшем начался необратимый процесс регионального и этнического расслоения.
Документальное исследование авторов не выявило каких-либо документально подтвержденных отличий между грузинскими и русскими и другими криминальными авторитетами этого периода. Хотя в специальной литературе и материалах воспоминаний, довольно часто встречаются имена грузинских «воров в законе», которые имеют авторитет в местах лишения свободы и на воле.
Однако в дальнейшем ситуация изменилась и на арену вышла новая волна криминалов, приобретающая черты крестных отцов организованной преступности мафиозного вида. По мнению многих исследователей в начале 70-х в СССР уже появились все необходимые предпосылки для появления и разрастания теневой экономики и криминального предпринимательства, так как спрос населения на многие предметы первой необходимости оставался неудовлетворенным, а правительственная элита и правоохранительные органы завязли в коррупции.53
Прогремели дела – "первые ласточки", свидетельствующие о наличии хорошо отлаженной и четко функционирующей организованной преступности в СССР. Первая бандитская группировка (вооруженная автоматическим оружием) "Тяп-ляп" (Казань), первые "рэкетиры" – группировка Монгола, а с другой стороны: "Океан" (специализированный магазин в Москве), хищения лимонной кислоты и фальсификация спиртных напитков, дело Цецхладзе (фальсификация аджики), раскрытие крупных хищений и злоупотреблений в «Елисеевском» гастрономе в Москве, аферы и крупные хищения в строительных организациях, занимавшихся прокладкой и асфальтированием дорог в Черноземье и др. Многие уголовные дела выявили разветвленные и хорошо организованные цепочки преступных связей, уходящие в самые высокие эшелоны власти. Некоторые высокопоставленные "беловоротничковые" преступники занимали крупные посты в министерствах (вплоть до министра), правительстве.
В легальной системе власти тоже существует нечто подобное корпорации, братству – номенклатура. Сложная структура взаимоотношений чиновников, основывающаяся на членстве в КПСС, иерархической, стратификационной позиции в системе власти, родственных связях ("кумовство"), общих материальных интересах, часто удовлетворяемых с прямыми нарушениями закона, приводят к тому, что:

а) Возникают мини-империи криминального характера. Наиболее яркий пример – республики Средней Азии (Узбекистан, Туркменистан). Существовали и "невидимые империи" – влияние какого-то лидера или группы лидеров на определенную территорию, сферу деятельности, например, конкуренция в борьбе за посты в правительстве между "ставропольской" и "днепропетровской" группировками.



б) Расследование уголовных дел по фактам злоупотреблений, хищений в крупных размерах, другим экономическим преступлениям встречает на своем пути серьезные препятствия, а иногда становится невозможным. Дела прекращаются "по звонку сверху". Это ведет к возникновению двойных стандартов, согласно принципам которых "власть" как функция руководства приобретает характер лицензии на безнаказанность.
В то же время КП КПСС по инициативе Н. Хрущева принимает решение об ужесточении борьбы с коррупцией, что повлекло ряд принципиальных дополнений и изменений во всесоюзном уголовном законодательстве. Так, 5 мая 1961 г. была усилена уголовная ответственность, вплоть до применения смертной казни, за ряд коррупционных преступлений, в частности за хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах (свыше 10 тыс. рублей) и квалифицированное взяточничество. Однако ужесточение закона и применение исключительных санкций - ряд коррупционеров был приговорен к расстрелу (например, директор Елисеевского гастронома Ю. Соколов в Москве), не принесло должного результата.
Особенно ярко эти процессы проявили себя в Грузии, где процветали спекуляция, теневая экономика, невиданная коррупция и разложение властных структур. На примере этой республики можно с исключительной точностью смоделировать основные показатели и динамику развития организованной преступности в современном пост - советском обществе в целом, раскрыть механизмы ее функционирования и внутреннего взаимодействия. В то же время, указанные процессы в республике имеют региональную специфику и собственную логику развития.
В Грузии этого периода также сложилась напряженная криминогенная ситуация, которая свидетельствовала о быстром росте организованных форм преступности и коррупции. Этот период совпал с приходом к власти в 1971 году на пост 1-го Секретаря ЦК КП Грузии Э. Шеварднадзе, который занимал до этого должность Министра Внутренних Дел Грузии. Шеварднадзе развернул достаточно успешную кампанию по борьбе с коррупцией, в результате которой были привлечены к уголовной ответственности и осуждены значительное число чиновников, дельцов подпольного бизнеса и профессиональных преступников.54
Из неформальных преступных организаций того времени по характеру деятельности и направленности выделялись формирования так называемых цеховиков, спекулянтов-фарцовщиков, картежных шулеров, наперсточников, мошенников и другие группировки, имеющие чисто уголовные специализации. Из перечисленных специализаций наибольший интерес для нашего исследования представляют близкая к современным организованным преступным формированиям, как по направленности, так и характеру осуществляемой деятельности социальная группа - цеховиков. Эта группа экономических преступников возникла и развилась в СССР для нелегального заполнения на внутреннем рынке перманентного дефицита промышленных товаров, иностранной одежды и техники, которые стоили дорого и пользовалась большим спросом у населения. Причины дефицита были заложены в порочной экономической системе, которая заключалась в тотальной монополии государства на все виды производственной деятельности и запрете частного бизнеса, а также существовании т.н. "железного занавеса", закрывавшего СССР от остального мира, что только усугубляло сложившееся положение. Однако несмотря на все запреты, "ростки" свободного предпринимательства сумели проявиться даже в тоталитарном государстве, и спрос людей на конкретную продукцию – порождал предложение со стороны нелегальных производителей. Анализ архивного материала показывает, что в Грузии в 70-ые годы были созданы многочисленные незаконные предприятия "цеха", которые ориентировались на материальную базу легальных заводов и фабрик, однако на самом деле производили неучтенные товары из похищенного сырья. В частности, наиболее значительные производства, "цеха" по выпуску трикотажных изделий, были организованы братьями Лазишвили, которые стали первыми советскими подпольными миллионерами. В современных условиях эти деятели могли бы, выражаясь языком газетных шаблонов, стать легитимными богатыми "новыми грузинами". Однако тогда деятельность подобных бизнесменов была квалифицирована как нелегальная и повлекла суровую уголовную ответственность по нескольким статьям УК. Братья Лазишвили были арестованы и осуждены на длительные сроки лишения свободы за хищения и взяточничество, а их имущество конфисковано в пользу государства.55
В этот период успешная деятельность «цеховиков» попала в поле зрения грузинских «воров в законе», которые быстро оценили их экономическую мощь и уязвимость и смогли установить свой жесткий контроль за подпольными производствами. В результате были сформированы принципиально новые криминальные сообщества, в которых объединились интересы дельцов теневого бизнеса и профессиональных преступников – «воров в законе».
Воры взяли под свой контроль и другие специфические виды организованной преступности того периода, среди которых следует выделить деятельность так называемых "фарцовщиков" или спекулянтов, специализирующихся на перепродаже заграничной одежды, радиоэлектронной техники и других предметов, купленных у иностранных туристов, моряков, спортсменов и др.
В период хрущевской "оттепели", когда Советский Союз начал восстанавливать культурные и научные связи с Западом, появилась группа "бизнесменов", которая научилась обеспечивать потребительский рынок дефицитными товарами, перепродавая скупленные вещи у иностранцев и сограждан, побывавших за рубежом. По законам СССР подобная деятельность считалась преступной и сурово каралась правоохранительными органами. Чтобы противостоять репрессивному давлению системы, фарцовщики-перекупщики создали специфические преступные группировки, обладающие всеми признаками организованной преступности. Это были хорошо сплоченные группы, с четко определенными функциональными обязанностями каждого из членов. Так, например, одна группа преступников встречала иностранцев у гостиниц, ресторанов, музеев и театров и вступала с ними в коммерческие контакты (доставалы), другая - обменивала валюту (валютчики), третьи - реализовывала товар (барыги), четвертая - обеспечивали безопасность, и т.д. Фарцовщики создали специфический жаргон, имеющий сходство с воровской "блатной музыкой", состоящей из группы условных терминов. Обычно для этой цели использовались искаженные английские слова или блатные обороты, заимствованные у картежных шулеров и других преступных профессий. В числе рядовых фарцовщиков часто были школьники, студенты, рабочие и прочие социальные категории, не имеющие криминального прошлого. Видимо, поэтому, среди воровской элиты этот вид преступной деятельности не считался престижным, однако приносил значительные дивиденды, что, в конечном счете, стало решающим фактором для установления над ним контроля.
Следует отметить, что государственное правосудие СССР крайне негативно относилось к фарцовщикам. В Уголовном Кодексе Грузии существовала специальная статья "Спекуляция", в соответствии с которой предусматривалась уголовная ответственность за скупку и перепродажу предметов с целью наживы в виде лишения свободы; а также статья "Систематическое занятие бродяжничеством и попрошайничеством", в соответствии с которой предусматривалась ответственность за приставание к иностранцам. Однако наиболее суровое наказание предусматривалось по статье "Нарушение правил о валютных операциях". Так, любая валютная операция более чем на 40-50 долларов США в соответствии с указанной статьей каралась сроком лишения свободы до 10 лет, а сделка, совершенная в особо крупных размерах – вплоть до смертной казни.56 Подобная законодательная практика делала элементарную фарцовку и, неизбежно связанную с ней, валютную деятельность (для того чтобы купить у иностранца товар была необходима валюта) крайне опасной, но очень доходной криминальной профессией.57

Указанные факторы обусловили высокую организованность, четкую конспиративность и живучесть фарцового криминального бизнеса. Как показала практика, криминальные структуры организованные валютными спекулянтами и перекупщиками, создали хорошие предпосылки для возникновения современных группировок, занимающихся наркобизнесом и торговлей оружием.


Одним из видов организованной преступности можно считать и группировки профессиональных картежников – шулеров. Шулерство вообще неотделимо от азартных игр и по праву может называться второй древнейшей профессией, оно приобрело широкий размах именно в карточных играх.
Первый в Советском Союзе процесс над карточным шулером состоялся в
Москве в 1970 году. На скамье подсудимых оказалась группа шулеров, которые организовали преступную группу и обыгрывали в карты доверчивых граждан. Процесс тогда длился долго: прокурор доказывает, что обвиняемые пользовались специальными приемами, которые позволяли в течение долгого времени совершенно безнаказанно присваивать себе огромные суммы чужих денег. Московский уголовный розыск следил за группой в течение года, и его работники фиксировали каждый факт обыгрывания. Адвокаты же настаивали на том, что игра в карты - не преступление. В конце концов шулеров приговорили к тюремному заключению. После этого процесса и аналогичного в Новосибирске в прессе появились статьи, в которых возмущенные авторы клеймили позором следственные органы и суд: и в самом деле - какая дикость сажать в тюрьму людей за игру в дурака! Только когда следователи обратились к специалистам из МГУ с просьбой провести математическую экспертизу по теории вероятности и сделанные учеными расчеты показали, что для прихода необходимых для выигрыша карт нужно играть без перерывов около полугода, и эти сведения были опубликованы в печати, журналисты и общественность немного поостыли.58
По мнению А. Гурова карточные шулеры делятся на несколько основных групп:

1. Катранщики, представляющие собой элиту игорного бизнеса. Те, которые обыгрывают по-крупному, играют только с богатыми партнерами и только в специально отведенных для этого местах - катранах. Они в совершенстве владеют шулерскими приемами, обладают высоким интеллектом и недюжинными


организаторскими способностями, а также связями в высших эшелонах власти
и, естественно, в органах внутренних дел. Катранщики постоянно совершенствуют свое мастерство и берут на вооружение новейшие достижения науки и техники. Еще в те времена, когда о персональных компьютерах оставалось только мечтать, на катранах Москвы, Риги, Кишинева и Тбилиси появились специальные столы: с помощью вмонтированной в них аппаратуры высвечивались карты противника. Управление игрой вел соучастник, находившийся на балконе или даже в соседней комнате. Еще в семидесятые-восьмидесятые годы, когда о создании неформальных
общественных организаций не могло быть и речи, шулера - катранщики (а во
всем Советском Союзе их было несколько сотен) ежегодно собирались на
съезд, чаще всего в Сочи или в Москве. Здесь решались насущные вопросы,
в первую очередь те, что касались раздела территории страны на сферы
влияния, утверждались межреспубликанские карточные турниры между шулерами, где велась игра либо "лобовая" (честная), либо - "по шансу" - с применением шулерских приемов. Здесь проигравшим считаются тот, чей прием сумели обнаружить.
Допускались на съезды и гусары, стоящие в иерархии ступенькой ниже.
2. Гусары - это шулера, обыгрывающие граждан в общественных местах.
Эта самая многочисленная группа игорных преступников подразделяется на
три категории: гонщики играют в такси или других машинах, майданщики - в
поездах и остальные - в общежитиях, на вокзалах, на пляжах и так далее.
Как правило, гусары пользуются теми же шулерскими приемами, что и катранщики, однако по мастерству и по размаху явно до них недотягивают. Они
превосходные психологи и наметанным глазом сразу определяют будущую
жертву. Гусары, как и катранщики, не работают в одиночку: в их группе
всегда есть подводник, который находит жертву и располагает ее к себе;
сгонщик - он действует на жертву специальными психологическими приемами
во время игры, играя роль разбитного парня, постоянно повышающего ставки
и проигрывая. Он, кстати, и выигрывает последний кон, так как жертва во
время игры вообще не обращает внимания на дурачка. Тасует колоду и под-
гоняет карты под определенный расклад ковщик. Ну и наконец, охранник -
он ведет разведку и обеспечивает безопасность во время игры.
Приемов, которые используют шулера, великое множество. Это и метка, и
натирание карт воском, дополнительная линия на рубашках, и даже специальная тренировка пальцев рук. В целях повышения чувствительности преступники срезают верхний слой на коже пальцев. Используется и так называемый салат - ложная тасовка заранее подобранных карт. Был, к примеру, один шулер, который постоянно носил между средним и указательным пальцами правой руки крохотное зеркальце и с то помощью подсматривал в колоде карты. Между прочим, чтобы привыкнуть к этому примитивному, но остроумному методу, шулер потратил несколько месяцев. Он ел, спал и даже мылся, сжимая зеркальце между пальцами.

3. Следующая ступень в иерархии - паковщики. Эти действуют в одиночку


по методу "катать вполовину": то есть сначала выигрывают все деньги, затем немного проигрывают и прекращают игру. Как правило, они работают в поездах, на вокзалах и в местах общественного отдыха.

4. Теперь ростовщики не считаются преступниками - в любом рекламном


листке можно увидеть объявление о том, что даются деньги в долг под проценты, но еще десять лет назад ростовщики и скупщики долгов под проценты
процветали на фоне игорного бизнеса. А для того, чтобы вышибать деньги из
должников, ростовщики посылали жуков, которых специально подбирали из
числа рецидивистов и бродяг либо из бывших "воров в законе".
До недавнего времени шулера считались самой элитной, самой образованной частью преступного мира. Удельный вес лиц с высшим, неоконченным высшим и средним специальным образованием в их рядах составлял свыше тридцати процентов. Сегодня, когда открылась широкая сеть казино, игорный бизнес получит как бы правовой статус. Специалисты-криминологи утверждают, что он полностью превратился в мафиозный.59
К квалифицирующим признакам новых криминальных объединений можно отнести:

  • направленность на получение экономической выгоды путем удовлетворения потребностей населения СССР в дефицитных товарах и услугах;

  • наличие четкой иерархии и распределение ролей внутри группы;

  • наличие явно выраженных лидеров;

  • наличие крепких связей с коррумпированными чиновниками, покровительствовавшими и способствовавшими незаконной деятельности организаций;

  • обладание разветвленной сетью поставщиков и распространителей;

  • стремление к ограничению круга посвященных членов группы;

  • наличие хорошо организованной конспирации.60

Благодаря сращиванию с дельцами теневого бизнеса произошло заметное усиление касты "воров в законе" и быстрое разрастание количественных показателей профессиональной преступности. У грузинских «воров в законе» появились значительные материальные средства и они перестали зависеть от воровского «общака». Многие воры стали вести роскошный образ жизни: посещать дорогие рестораны, пользоваться личными автомобилями, носить дорогую одежду, пользоваться успехом у красивых женщин и обладать другими атрибутами влиятельных и респектабельных личностей. Благодаря этому статус «вора в законе» стал невероятно престижным в различных слоях грузинского общества особенно среди молодого поколения. В этот период молодежь стала особенно увлекаться воровской романтикой (наиболее привлекательными были мифы о воровской доблести, честности, блатные песни, фольклор), а сами "воры в законе" стали рассматриваться как надежные посредники для возвращения похищенной собственности (автомобилей), справедливые арбитры в конфликтах (разборках) и защитники от криминального «беспредела».


Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что, несмотря на ужесточение методов по борьбе с преступностью, в 60-70-е годы в Грузии произошло окончательное формирование организованных преступных кланов нового типа, которые объединили в себе профессиональных преступников, представителей теневой экономики, покровительствующих им чиновников самого высоко уровня и коррумпированных сотрудников правоохранительных структур. Профессиональные криминальные группировки, возглавляемые "ворами в законе", также окончательно заполнили свою социальную нишу и их функции распределились как в общеуголовной преступной деятельности, так и в сотрудничестве с "теневиками".
В этот период в уголовной среде выделялись две категории «воров в законе». Первые - поддерживающие «воровскую идею и обычаи прошлого, и считающие себя хранителями «воровской идеи». В этом идейном духе они воспитывали приближенное молодое поколение правонарушителей. Вторые - хотя и относящие себя к приверженцам «идеи», однако лоббирующие реформы, т.е. внесение в традиции и обычаи преступного образа жизни значительных поправок и требующие соблюдения новых законов уголовной среды. Следует отметить, что, несмотря на некоторые расхождения в «идейных» позициях, обе категории обладали равным авторитетом, конфликты между ними на этой почве возникали редко.61
Изменения в деятельности и социальном статусе «воров в законе» требовали новых корректив в воровских законах, что в свою очередь могло быть решено только на всесоюзных воровских сходках. В литературе и оперативных материалах правоохранительных органов сведения о воровских сходках и местах их проведения являются достаточно противоречивыми. Так, по данным из различных источников подтверждается проведение в 1979 году главной сходки в Кисловодске, на которой была организована встреча между "ворами в законе" и, так называемыми дельцами - владельцами подпольных магазинов и "цеховиками". Переговоры проходили напряженно и в конце концов было принято решение, что воры на нужды "общака" будут брать 10% от дохода бизнесменов.62
В 1982 году, в Тбилиси, (Грузия) состоялась большая сходка воров, на которой обсуждались вопросы необходимости трансформации воровского сообщества в современном мире и увеличении участия воров в экономической и политической жизни в СССР. Автором этого проекта выступал известный "вор в законе" из Грузии: Джаба Иоселиани. Данную позицию поддержали другие грузинские и кавказские криминальные авторитеты, что было вполне объяснимым явлением. В Грузии уже тогда сложилась ситуация тесного взаимодействия преступных кланов с региональной правительственной иерархией. В республике процветали взяточничество и другие виды коррупции и государственные чиновники по существу являлись структурными звеньями преступного сообщества. Однако для большинства всесоюзных преступных авторитетов предложения грузинских "воров в законе" оказались неприемлемыми, т.к. предлагаемые реформы могли кардинально изменить нормы воровской жизни и по их мнению угрожали целостности криминального сообщества.
Через четыре года проблема реформирования воровского сообщества была вновь поднята на очередной сходке. Выступивший на "сходке" вор в законе "Васька Бриллиант" заявил, что воры должны придерживаться старых воровских законов и не участвовать в политике и бизнесе. Противоположную точку зрения выразили воры с Кавказа и особенно из Грузии, которую поддержали ряд славянских авторитетов. В результате, сходка приняла позицию Дж. Иоселиани и других кавказских "воров в законе". Эта реформа стала ключевой в жизни воровского сообщества и определила дальнейшее развитие всего криминального мира СССР на десятилетия вперед.
Роль Джабы Иоселиани в деле реформирования преступного сообщества СССР и Грузии трудно переоценить. Его вклад можно сравнить с достижениями знаменитого американского мафиози 30-50 годов ХХ века - Лаки Лучиано, который первым из лидеров сицилийской мафии смог отказаться от ограничений членства в криминальных семьях по национальному признаку (принадлежности к сицилийским корням), а также после окончания сухого закона в США организовавший ранее неприемлемые для традиционной мафии торговлю наркотиками и проституцию.
Д. Иоселиани был также реформатором преступного мира и успешно реализовал свою программу по внедрению во власть и бизнес на практике. (подробнее далее)
Следует отметить, что власти Грузии адекватно оценивали опасность профессиональной преступности и уже с 1982 года начали предпринимать активные попытки по противодействию распространению влияния «воров в законе» в обществе. В частности, был издан Приказ МВД Грузии от 31 августа 1982 года, «О состоянии борьбы ОВД с лицами, придерживающимися воровских традиций и мерах по ее усилению»63 (по нашим данным это первое упоминание в официальных документах Грузии «воров в законе»). В соответствии с этим документом, только в г. Тбилиси, было выявлено 56 лиц, придерживающихся воровских традиций и являющихся их лидерами. Причем эти данные, по мнению членов Коллегии, были не полными, т.к. во всех районах республики отсутствовала полная отчетность и целенаправленная оперативно-профилактическая работа и в результате вне поля зрения остались такие известные воры, как Айвазов Э.М., Кацарава В.И., Казаров А.Г., Барсегов К,А., Мелкадзе А.Г., Кикачейшвили Э.М. и другие. В документе также указывается, что существует опасная тенденция распространения «воровских традиций» среди учащихся школ и профтехучилищ. Такие факты были выявлены в №1, №19 и экспериментальной школе №1 г. Тбилиси и других учебных заведениях республики (необходимо отметить, что перечисленные школы были и являются самыми элитными учебными заведениями в республике). В данном Приказе констатируется факт тотального распространения воровских традиций в местах лишения свободы и их тлетворное влияние на остальную часть осужденных и есть указание на то, что лица, придерживающиеся «воровских традиций» и являющиеся ее лидерами, начали сращиваться с «дельцами», расхитителями социалистической собственности, выполняя функции телохранителей и опекунов.64 Указанный Приказ МВД Грузии намного опередил целую серию документов на всесоюзном уровне.
К середине 80-х проблема «воров в законе» стала серьезно беспокоить и центральное руководство СССР. В 1985 году был издан приказ МВД СССР «О состоянии и мерах усиления борьбы с рецидивной преступностью», в котором указывалось, что в 1985 году 95% по сравнению с 1977 годом возросло количество преступлений, совершенных особо опасными рецидивистами. 65
В этом же период был издан Приказ Министра МВД СССР «О состоянии и мерах по усилению борьбы с опасными проявлениями групповой преступности».66 В Приказе было отмечено, что резко возросло количество групповых преступлений, для которых стали характерны глубокая конспирация, внутригрупповая дисциплина, изощренность и изобретательность в совершении и сокрытии преступлений. Для совершения преступлений, как правило, разрабатывалось несколько вариантов действий, активно использовались транспортные и технические средства, различные приспособления, форма и документы работников милиции, заранее продумывался план сбыта краденного. В документе указывается на факты по сращиванию преступных групп с крупными расхитителями социалистической собственности, активизация «воров в законе» и других преступных авторитетов. Кроме этого в Приказе прямо подтверждаются факты существования общих воровских касс «общаков», мест нелегальных сборов – «сходок», а также участившиеся случаи установления преступных контактов между работниками МВД и ворами, в результате чего происходили проникновения в агентурный аппарат и получение документов прикрытия – справок об инвалидности и психических заболеваниях.
В 1985 году МВД СССР, с целью обобщения информации о криминальных авторитетах, распространило среди сотрудников милиции секретную справку «Об особенностях преступной деятельности лиц из числа «воров в законе» и рекомендациях по усилению борьбы с этой категорией уголовного элемента для практического использования»67. В этой справке, впервые на уровне центральной власти СССР, была предпринята попытка дать исторический и криминологический анализ института «воров в законе» и наметить пути по борьбе с этим явлением.
Такая активизация силовых структур в Москве по борьбе с организованной преступностью и «ворами в законе» не могла быть оставлена без внимания у грузинских руководителей. Тем более, что министром МВД СССР в тот период был переведенный из КГБ влиятельный генерал – армии В. Федорчук, личный ставленник Генерального Секретаря ЦК КПСС Ю. Андропова. Поэтому вполне закономерным следствием стала кампания по борьбе с криминальными авторитетами и "ворами в законе", организованная Центральным Комитетом Коммунистической партии Грузии. На бюро ЦК КП Грузии было принято решение о том, что неудачи в этой борьбе будут рассматриваться, как нежелание чиновников силовых органов противодействовать ворам и наказываться по всей строгости. На основании указанной директивы к середине 1986 года были арестованы и помещены в тюрьму 52 "вора в законе". Однако большинство арестованных криминалов получили лишь символическое наказание, так как Уголовный Кодекс не предусматривал ответственности за принадлежность к касте "воров в законе". Из материалов служебной справки следует, что указанные профессиональные преступники понесли следующее наказание: 4 вора были осуждены за нарушение режима высылки; 14 – за незаконное владение оружием и боеприпасами; 19 – за наркобизнес и иные формы преступной активности. Ни один из "воров в законе" не был осужден за реально осуществляемые функции, т.е. организаторскую роль в деятельности преступных группировок.
Данный эпизод подтверждает мнение многих исследователей, что на современном законодательном уровне очень трудно изолировать вора от его организаторской деятельности, которую он успешно осуществляет несмотря на противодействие и даже находясь в тюрьме. Тем не менее требовательность ЦК КП Грузии и активность правоохранительных органов все же привели к тому, что многие воры покинули республику и переселились в различные районы бывшего СССР (главным образом, в Москву).


Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет