Гейнц Гудериан "Воспоминания солдата"

Операции на Восточном фронте

В то время как Западный фронт был отброшен от Атлантического вала на Западный вал, на Восточном фронте непрерывно шли тяжелые бои. На южном участке этого фронта не удалось приостановить продвижение русских. В результате их наступления, проходившего с небольшими паузами, была захвачена вся территория Румынии, Болгарии и, наконец, большая часть Венгрии. В Венгрии сражалась группа армий "Южная Украина" под командованием генерал-полковника Фриснера, которая 25 сентября сменила свое ставшее неточным название "Южная Украина" на "Юг". В октябре после упорных боев в районе Дебрецена, где контратаки наших войск временно приостановили противника, район Зибенбюрген (Семихолмье) полностью был захвачен русскими.

В районе действий группы армий "Юго-восток" под командованием фельдмаршала барона фон Вейхса в этом месяце пал Белград. Несмотря на то, что Балканский фронт фактически уже слился с Восточным \513\ фронтом, руководство которым осуществляло главное командование сухопутных войск, эта группа продолжала оставаться в ведении главного командования вооруженных сил. Граница между сферами командования вооруженных сил и главного командования сухопутных войск проходила между устьями рек Драва и Бая. Это было совершенно бессмысленно. Южнее этой границы на северном фланге группы "Юго-восток" русские форсировали Дунай, в то время как командующий группой обращал основное внимание на слабый участок фронта своих войск, расположенный значительно южнее. 29 октября русские подошли вплотную к Будапешту, а 24 ноября они форсировали Дунай у Мохач. В это время, когда германские войска стояли еще в Салониках и в Дураццо, Моравская долина уже была в руках противника. Из-за партизанской войны на Балканах очищение их все больше усложнялось. 30 ноября русские прорвали фронт группы "Юго-восток" у города Печь, севернее р. Драва, вышли к оз. Балатон и атаковали дунайский участок, оборонявшийся группой армий "Юг". До 5 декабря им удалось вплотную подойти к Будапешту с юга. В этот же день они форсировали реку севернее Будапешта, продвинулись до города Вац и с трудом были остановлены нами восточнее р. Грон. Далее на северо-восток они захватили Мышкольц и вышли в район южнее Кашау (Кошице). Наши войска на Балканах отошли на линию Подгорица, Ужице и далее на север.

Наступление, начатое 21 декабря, привело в день рождества 1944 г. к окружению Будапешта. Противник вышел на линию оз. Балатон, Штульвансенбург (Секешфехервар), западнее Комарно, а также севернее. Дуная до р. Грон. Оттуда линия фронта проходила почти по венгерской государственной границе. С обеих сторон бои велись с большим ожесточением. Мы несли тяжелые потери.

На участке фронта группы армий "Северная Украина" генерал-полковника Гарпе, которая с сентября \514\ месяца стала называться группой армий "А", русские, продолжая наступление, в конце июля достигли Вислы, подойдя вплотную к Варшаве. Южнее ее шли ожесточенные бои между реками Сан и Вислока. Группа армий состояла в это время из 1-й танковой армии генерал-полковника Хейнрици, которая находилась в Карпатах, 17-й армии генерала Шульца в районе между Карпатами и Вислой и 4-й танковой армии генерала Балка (позднее ею стал командовать генерал Грезер), которая стояла на Висле. К 1 августа русские захватили ряд предмостных укреплений за Вислой, причем самым важным из них было укрепление у Баранува, поменьше-у Пулавы, у Магнушева и четвертое в другом районе. Успехи русских в горах были, естественно, меньшими. Особенно критическим стало положение 5-9 августа на предмостном укреплении у Баранува. Здесь русские могли в любой день осуществить прорыв. Только благодаря неутомимой энергии и умелому руководству генерала Балка удалось в этом районе предотвратить катастрофу. Ожесточенными контратаками, длившимися неделями, Балку удалось значительно сузить большое предмостное укрепление у Баранува, ликвидировать еще одно небольшое предмостное укрепление и укрепиться у Пулавы. После этого русские перенесли главный удар своего наступления в горы. У Санок и Ясло им удалось вклиниться в нашу оборону, но решающего прорыва осуществить не удалось. Горный хребет Восточных Бескид удерживался до тех пор, пока события в Венгрии не вынудили повернуть 1-ю танковую армию на линию Кашау (Кошице), Ясло. К новому году линия фронта этой группы армий проходила вдоль словацкой границы до района восточнее Кашау (Кошице), оттуда через Ясло, западнее Дембица, западнее Сташува, южнее Опатува, по Висле севернее устья р. Сан до Варшавы (исключая упомянутые предмостные укрепления).

В группу армий "Центр" входила 9-я армия генерала фон Формана, 2-я армия генерал-полковника Вейса, \515\ 4-я армия генерала Госбаха и 3-я танковая армия генерал-полковника Рейнгардта, которой с 15 августа стал командовать генерал-полковник Раус. Этой группой армий командовал фельдмаршал Модель, а после перевода его 15 августа на Западный фронт - генерал-полковник Рейнгардт. В августе противник подошел вплотную к Варшаве, достиг затем линии Остров (Остров-Мазовецкий), Судауен (Сувалки), восточнопрусская граница, западнее Шауляй, западнее Митава (Елгава). В сентябре он продвинулся северо-восточнее Варшавы до р. Нарев, на которой в октябре создал по обе стороны Остенбурга (Пултуск) предмостные укрепления. За период с 5 по 19 октября был совершен уже упоминавшийся прорыв германского фронта западнее Шауляй. Группы армий "Центр" и "Север" были окончательно отрезаны друг от друга.

Группа армий "Центр" повернула 19 октября свой левый фланг на Мемель (Клайпеда), оставив 22 октября удерживаемые на северном берегу реки предмостные укрепления у Тильзита (Советск) и Рагнит (Неман). С 16 по 26 октября русские наступали в Восточной Пруссии на фронте Гумбиннен (Гусев), Гольдап. В тяжелых боях они были остановлены и местами немного отброшены назад. Происходившие здесь события позволили германскому народу составить представление о том, что грозило ему в случае победы русских.

Группа армий "Север", как уже указывалось, в период с 14 по 26 сентября была отведена на предмостное укрепление в район Риги с целью быстрой дальнейшей ее переброски к группе армий "Центр". Этот план провалился из-за противоречащего ему решения командующего группой армий генерал-полковника Шернера. Последний задержал свои бронетанковые силы в районе Риги, Митавы (Елгавы) вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шауляй, и этим дал возможность противнику осуществить прорыв у города Шауляй, что окончательно отрезало группу армий от главной группировки войск. Группа армий состояла из \516\ 16-й и 18-й армий, т. е. в этом районе у нас было вначале двадцать шесть дивизий, а затем после неоднократных эвакуации осталось шестнадцать, которых так сильно не хватало для обороны рейха. После того, как с 7 по 16 октября нами была оставлена Рига, линия фронта группы армий проходила (почти без изменения до конца года) от побережья южнее Либавы (Лиепая) через Прекуле, южнее Фрауэнбурга (Салдус), восточнее Тукума (Тукумс) и до побережья Рижского залива.

Относительная стабильность сильно растянутого фронта между Карпатами и Балтийским морем позволила укрепить его и выделить танковые и моторизованные дивизии в подвижный резерв. Разумеется, двенадцать слабых дивизий представляли собой весьма незначительный резерв для гигантского фронта в 1200 км и ввиду большого превосходства, которым теперь обладали русские!

Сооружение укреплений на Восточном фронте свелось, между тем, к созданию растянутых, занятых незначительными силами позиций, достаточно сильных для позиционных действий, но неспособных выдержать сильный удар противника. Мы прилагали все усилия, чтобы использовать опыт последних боев, наталкиваясь при этом на сопротивление со стороны Гитлера.

Одним из важнейших требований фронта было устройство за первой полосой обороны (HKL - "Hauptkampflinie"), создававшейся в обычных боевых условиях еще и второй полосы обороны ("Grosskampflinie"), на которую можно было бы опереться в крупных оборонительных сражениях. Фронтовые командиры требовали, чтобы примерно в 20 км в тылу от переднего края первой полосы обороны возводились для ведения крупных сражений сильные, тщательно замаскированные и занятые войсками позиции. Далее, они желали получить инструкции по обороне, которые давали бы им право непосредственно перед началом артиллерийской подготовки противника, отходить своими основными силами на вторую полосу обороны, оставляя на первой \517\ лишь небольшое прикрытие. Такой маневр сделал бы артиллерийскую подготовку ее совершенно напрасной, свел бы на нет все продолжительные приготовления противника к развертыванию своих сил, заставил бы его натолкнуться на хорошо подготовленный рубеж обороны и отступить. Нет сомнения, что это требование было вполне обоснованным. Я изучил его и доложил Гитлеру. Он вышел из себя и совершенно отказался мириться с таким положением, когда без боя хотели оставить территорию глубиной в 20 км. Гитлер приказал создавать главную линию сопротивления в 2-4 км от переднего края обороны. При отдаче этого бессмысленного приказа он полностью жил воспоминаниями о первой мировой войне, причем никакие аргументы не могли заставить его отказаться от своего решения. Эта ошибка очень сильно дала себя знать, когда в январе 1945 г. русским удалось осуществить прорыв, а резервы, опять же в соответствии с категорическим приказом Гитлера и вопреки моему совету, были подтянуты близко к линии фронта. Передний край обороны, главная линия сопротивления и резервы - все сразу попало под удары русских и было одновременно опрокинуто. Гнев Гитлера обратился теперь на людей, строивших укрепления, а когда я стал возражать ему, - также и на меня. Он приказал принести стенограмму совещания, проведенного осенью 1944 г. , на котором обсуждалось положение главной линии сопротивления, так как теперь он начал утверждать, что всегда стоял за расстояние в 20 км. "Какой дурак может приказать такую ерунду? " Я обратил его внимание на то, что это он сделал сам. Принесли и стали зачитывать стенограмму. Но после нескольких предложений он приказал прекратить чтение. Это было ясное самоизобличение. К сожалению, пользы в нем не было, так как прорыв фронта был свершившимся фактом.

Мы еще вернемся к тактике Гитлера при описании крупного наступления русских. Гитлер все еще жил \518\ верой, что только он является единственным действительно боевым солдатом в главной ставке, и поэтому считал, что большинство его военных советников неправы, а прав только он. К тому же он страдал манией величия, которая подогревалась хвалебными песнопениями его "партейгеноссен", начиная от фон Риббентропа и Геринга. Все это приводило к тому, что Гитлер считал себя полководцем и поэтому не терпел поучений: "Вам нечего меня поучать! Я командую германскими сухопутными силами на фронтах уже пять лет, я накопил за это время такой практический опыт, какой господам из генерального штаба никогда не получить. Я проштудировал Клаузевица и Мольтке и прочел планы стратегического развертывания Шлиффена. Я больше в курсе дела, чем вы! " Это одно из многих его замечаний, которые делались по моему адресу всякий раз, когда я стремился растолковать ему требования современного момента.

Несмотря на то, что у нас было полно своих собственных забот, тут еще и венгры доставляли нам заботы своей недостаточной боеспособностью и сомнительной союзнической верностью. Я уже упоминал о позиции, занятой регентом Хорти по отношению к Гитлеру. Пусть эта позиция с венгерской точки зрения и была понятной, с нашей же, германской точки зрения она была ненадежной. Регент Венгрии уповал на сотрудничество с англо-саксонскими державами. Он хотел установить с ними связь воздушным путем. Пытался ли он это сделать, были ли англо-американцы склонны к этому со своей стороны, - мне неизвестно. Но я знаю. что группа высших венгерских офицеров перешла к противнику. Так поступил 15 октября генерал Миклош, с которым я познакомился в Берлине, как с военным атташе, и начальник венгерского генерального штаба Вереш, который незадолго до этого, находясь у меня в Восточной Пруссии, давал заверения в своей союзнической верности и получил от меня в подарок автомашину. На этой автомашине, на моем собственном "мерседесе", спустя несколько дней он и \519\ уехал к русским. На венгров нельзя было больше полагаться. Гитлер свергнул режим Хорти и на место последнего поставил Салаши, венгерского фашиста, бездарного и неэнергичного. Это произошло 16 октября 1944 г. Но это нисколько не улучшило положения в Венгрии; исчезали скромные остатки обоюдного доверия и симпатии друг к другу.

В Словакии, которая вначале полностью нас поддерживала, уже давно активно действовали партизаны. Все опаснее становилось сообщение по железным дорогам. Пассажирские поезда останавливались, пассажиров обыскивали, германских солдат, и особенно офицеров, убивали. Это заставляло принимать строгие контрмеры. Ненависть и убийства царили в Словакии, что имело место также, к сожалению, во все возрастающих масштабах и в других странах. Крупные державы, ведущие против нас войну, призывали к партизанским действиям, тактика которых противоречила международному праву; это вынуждало нас к обороне, и эта оборона была Объявлена затем обвинителями и судьями в Нюрнберге преступной, противоречащей нормам международного права, хотя союзные державы при вступлении на территорию Германии издавали более строгие карательные приказы, чем приказы, изданные в свое время немцами, причем разоруженная и истощенная Германия не давала им ни одного повода к применению этих приказов.

Чтобы нарисовать более полную картину, следует коснуться немного Италии. 4 июня 1944 г. союзные войска вошли в Рим. Группа армий "Юг" под командованием фельдмаршала Кессельринга обороняла Апеннины севернее Рима, ведя упорные бои с превосходящими силами противника. Этот участок фронта связывал более двадцати дивизий. Верные Муссолини итальянцы не могли из-за их слабой боеспособности считаться надежной силой, а поэтому использовались только для несения службы в Ривьере. В основном же в тылу германского фронта велась ожесточенная партизанская \520\ война со всей итальянской жестокостью. Она вынуждала нас к принятию жестких контрмер, так как мы не могли оставить на произвол судьбы снабжение этой группы армий и должны были поддерживать связь с ней. Военные трибуналы держав-победительниц, осуждая эти факты после заключения перемирия, руководствовались отнюдь не чувством справедливости, а исключительно собственными интересами.

 

Наступление в Арденнах

В начале декабря Гитлер перевел свою главную ставку из Восточной Пруссии в Цигенберг под Гиссеном, чтобы быть поближе к Западному фронту, на котором должно было начаться последнее решительное наступление немцев,

Неблагоприятная погода и задержки с подготовкой новых формирований вынудили его вторично перенести удар, запланированный вначале на середину ноября, на этот раз на 16 декабря. Наконец-то, наступление было начато. \521\

Наступательная группировка состояла из двух танковых армий; 5-й танковой армии под командованием генерала фон Мантейфеля и 6-й танковой армии под командованием обергруппенфюрера СС Зеппа Дитриха. Главный удар наносился на правом фланге 6-й танковой армией, укомплектованной хорошо оснащенными соединениями войск СС. В центре наступала 5-я танковая армия. Обеспечение левого фланга наступающей группировки возлагалось на 7-ю армию генерала Брандербергера, однако для выполнения такой трудной задачи эта армия была недостаточно подвижной.

Командующий войсками на западе фельдмаршал фон Рундштедт и командующий группой армий "Б" фельдмаршал Модель считали более целесообразным поставить наступающим войскам ограниченную задачу, так как, по их мнению, силы были недостаточны для осуществления крупной операции, задуманной Гитлером. Они хотели разгромить силы противника, находящиеся восточное р. Маас, между Аахеном и Люттихом, и этим ограничиться. Однако Гитлер отклонил их контрпредложения и настоял на своем далеко идущем плане.

Итак, 16 декабря началось наступление, 5-я танковая армия глубоко вклинилась в оборону противника. Передовые танковые соединения сухопутных войск - 116-я и 2-я танковые дивизии - вышли непосредственно к р. Маас. Отдельные подразделения 2-й танковой дивизии даже достигли р. Рейн. 6-я танковая армия не имела такого успеха. Скопления войск на узких обледенелых горных дорогах, задержки с вводом в бой второго эшелона на участке 5-й танковой армии, недостаточно быстрое использование первоначального успеха - все это привело к тому, что армия потеряла темп наступления - самое необходимое условие для проведения каждой крупной операции. К тому же и 7-я армия натолкнулась на трудности, в результате чего потребовалось повернуть танковые части Мантейфеля на юг, чтобы предупредить угрозу с фланга. После этого не могло быть и речи о крупном прорыве. Уже 22 декабря \522\ пришлось признать необходимость ограничения цели операции. В этот день мыслящему в больших масштабах командованию надлежало бы вспомнить об ожидаемом наступлении на Восточном фронте, положение которого зависело от своевременного окончания в основном уже провалившегося наступления на Западном фронте. Однако не только Гитлер, но также и верховное командование вооруженных сил, и особенно штаб оперативного руководства вооруженными силами, в эти роковые дни думали только о Западном фронте. Трагедия нашего военного командования стала еще более очевидной после провала наступления в Арденнах перед концом войны.

24 декабря было ясно для каждого здравомыслящего солдата, что наступление окончательно провалилось. Нужно было немедленно переключить все наши усилия на восток, если это не было уже слишком поздно.

 

Подготовка обороны на востоке

Внимательно следил я из своего штаба, переведенного в Майбахлагер под Цоссеном, за ходом наступления на западе. В интересах своего народа я желал, чтобы оно завершилось полным успехом. Но когда уже 23 декабря стало ясно, что нельзя добиться крупного успеха, я решил поехать в главную ставку фюрера и потребовать прекращения опасного напряжения и незамедлительной переброски всех сил на Восточный фронт.

1) На предмостном укреплении у Баранува находились в боевой готовности для наступления шестьдесят стрелковых соединений, восемь танковых корпусов, кавалерийский корпус и шесть других танковых соединений.

2) Севернее Варшавы были сосредоточены \523\ пятьдесят четыре стрелковых соединения, шесть танковых корпусов, кавалерийский корпус и девять других танковых соединений.

3) Группировка на восточнопрусской границе состояла из пятидесяти четырех стрелковых соединений, двух танковых корпусов и девяти других танковых соединений.

Кроме того, группировка из пятнадцати стрелковых и двух танковых соединений находилась южнее Ясло, группировка из одиннадцати стрелковых соединений, кавалерийского корпуса и танкового корпуса - под Пулавы и группировка из тридцати одного стрелкового соединения, пяти танковых корпусов и трех других танковых соединений - южнее Варшавы.

Мы рассчитывали, что наступление начнется 12 января 1945 г. Превосходство русских выражалось соотношением: по пехоте 11: 1, по танкам 7: 1, по артиллерийским орудиям 20: 1. Если оценить противника в целом, то можно было говорить без всякого преувеличения о его 15-кратном превосходстве на суше и по меньшей мере о 20-кратном превосходстве в воздухе. Я не страдаю недооценкой германского солдата. Он был выдающимся воином, его можно было без всяких опасений бросить в наступление против противника, превосходящего в пять раз. При правильном управлении он благодаря своим блестящим качествам сводил на нет такое численное превосходство и побеждал. Но то, что ему предстояло теперь, после пяти лет тяжелых боев с превосходящими силами противника, в условиях сокращения рациона, ухудшения вооружения и слабой надежды на победу, было чудовищным бременем. Верховное командование, в первую очередь сам Гитлер, должны были сделать все, чтобы облегчить ему выполнение этой чудовищной задачи. Меня занимал вопрос - в человеческих ли силах было вообще все это. Поверьте, что эта мысль угнетала меня с самого начала войны против России и даже раньше. А теперь она властно ставила дилемму: быть или не быть? \524\

И вот миллионы немцев встали перед противником, готовые оборонять германский восток от самого страшного, что только могло произойти - от мощного натиска русских. Разве не стала вдруг ясной наша судьба после небольшого вклинения русских в Восточную Пруссию! Это было ясно точно так же, как и мне, всем солдатам. Они знали - тем более, если они были восточными немцами - точно так же, как и я, что на карту поставлена наша вековая культура. Семьсот лет труда и борьбы немцев и их успехов были поставлены на карту! Перед таким будущим требование безоговорочной капитуляции было жестокостью, преступлением против человечности, а для солдат еще и позором, которого они не хотели, да и не могли взять на себя, пока еще не исчезла последняя перспектива на другую возможность достижения мира.

Другую же возможность заключения мира можно было создать только тогда, когда удастся как-нибудь и где-нибудь приостановить предстоящее наступление русских. Для этого необходимо было немедленно перебросить войска с запада на восток, создать в районе Литцманштадта (Лодзь), Хоэнзальца (Иновроцлав) сильную резервную армию и начать ею маневренные бои с русскими армиями прорыва. В этом виде боя германское командование и германские войска все еще превосходили противника, несмотря на продолжительность войны и на сильное истощение наших сил.

Исходя из этого, я намеревался выдержать бой на востоке, но для этого нужно было прежде всего выиграть бой с Гитлером за высвобождение необходимых для Восточного фронта сил. 24 декабря я поехал в Гиссен, а оттуда на доклад в главную ставку фюрера.

На докладе об обстановке на фронтах присутствовали, кроме Гитлера, как обычно, фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Иодль, генерал Бургдорф и ряд молодых офицеров. В своем докладе я назвал группировки сил противника и указал соотношение сил, о чем уже упоминалось выше. Работа моего отдела по \525\ изучению иностранных армий Востока была образцовой, его данные были абсолютно достоверными. Я уже достаточно хорошо знал начальника этого отдела генерала Гелена, поэтому мог судить о нем и его сотрудниках, о методах работы и ее результатах. Вскоре данные Гелена подтвердились.

Исторический факт - Гитлер смотрел на вещи по-другому. Он заявил, что данные отдела по изучению иностранных армий Востока генерального штаба сухопутных войск являются блефом. Он утверждал, что каждое стрелковое соединение русских насчитывает самое большее 7000 человек, бронетанковые же соединения не имеют танков. "Да это же самый чудовищный блеф со времен Чингизхана, - воскликнул он, - кто раскопал эту ерунду? ". После покушения Гитлер сам часто прибегал к блефу невероятного масштаба. Он приказал сформировать артиллерийские корпуса, которые фактически по своей силе являлись всего лишь бригадами. Были созданы далее танковые бригады двухбатальонного состава, т. е. по силе равные только полку. А противотанковые бригады состояли всего лишь из одного дивизиона. По моему мнению, этим самым он вносил путаницу в организацию своих собственных сухопутных сил, но отнюдь не вводил в заблуждение противника относительно нашей действительной слабости.

Образ мышления Гитлера становился все более странным и толкал его к выводам, что противник тоже пытается ввести его, Гитлера, в заблуждение потемкинскими деревнями и что в действительности русские и не собираются начинать серьезного наступления. Это же утверждал на ужине и Гиммлер, с которым я сидел рядом, являвшийся командующим армией резерва и одновременно группой армий "Верхний Рейн", созданной для обороны р. Рейн и для перехвата перебежчиков; одновременно Гиммлер являлся министром внутренних дел, начальником полиции и рейхсфюрером СС. В то время Гиммлер чувствовал свое значение. Он \526\ полагал, что обладает таким же хорошим военным суждением, каким обладал Гитлер, и, конечно, значительно лучшим, чем все генералы: "Знаете ли, дорогой генерал-полковник, я не верю, что русские будут вообще наступать. Это всего лишь крупный блеф. Данные вашего отдела по изучению иностранных армий Востока неимоверно преувеличены, они заставляют вас слишком много думать. Я твердо убежден, что на востоке ничего не случится". На такую наивность не действовали никакие доводы.