Пути, средства подвоза и их состояние

В границах фронта имелось шесть основных железнодорожных магистралей и три второстепенных, которые можно было использовать для оперативных перевозок и переброски воинских грузов. Для подвоза автотранспортом имелось семь хороших магистральных шоссе и ряд второстепенных — местного значения. Кроме шоссе, имелось большое количество профилированных грунтовых дорог.

Лучше всего была обеспечена дорогами группа армий центра и сравнительно хуже — крыльев. Быстрое продвижение наших частей на левом крыле в конце декабря и в первой половине января, разрушение противником железных и шоссейных дорог, а также мостов на грунтовых дорогах поставило тылы армии этого крыла в затруднительное положение.

Начавшееся во второй половине января дальнейшее наступление армий центра и правого крыла остро выдвинуло вопрос об организации быстрого восстановления железных дорог, шоссейных и грунтовых путей на всем фронте. Без этого невозможно было обеспечить бесперебойное снабжение войск.

Зимние условия создавали ряд дополнительных затруднений. Восстановление дорог и мостов замедлялось вследствие снежных заносов, требовавших организации снегозащиты и своевременной очистки их от снега.

Управление тыла фронта проделало большую работу по обеспечению быстрого восстановления путей подвоза. В середине декабря перед НКПС, занимавшимся восстановлением железных дорог, были поставлены конкретные задачи с указанием, какими темпами восстанавливать ту или иную железную дорогу. Одновременно шла напряженная работа по формированию дорожно-строительных и мостостроительных батальонов, а также плотничных батальонов.

Сильные холода и глубокий снежный покров замедляли восстановление дорог, особенно железных. Железнодорожный участок Тула—Узловая был открыт для движения 31 декабря, участок Узловая—Волово — только в первой половине января.

К 10 января 1942 года было восстановлено движение на Калининской железной дороге до станции Манихино, Московско-Белорусской — до станции Кубинка, Киевской — до станции Наро-Фоминск, Дзержинской — до станции Самозванка, на направлении Горбачево—Белев — до станции Беженка. К 20 января на Московско-Донбасской железной дороге было восстановлено движение на участке Ожерелье—Узловая, на Калининской — до станции Румянцева, на Западной — до станции Тучково, на Московско-Киевской — до станции Обнинское.

Медленные темпы восстановления железных дорог приводили к отрыву войск от своих баз, к удлинению пути подвоза по грунту. В результате этого объем перевозок автотранспортом возрастал, в то же время условия его работы становились все более тяжелыми. Транспортные средства фронта не увеличивались в соответствии с ростом объема и усложнением условий его работы.

Наличие и техническое состояние транспортных частей фронта (в переводе на машины ГАЗ-АА) показаны в таблице (без автомобильного транспорта войскового и специальных частей, служб).

Из таблицы видно, что автотранспорт фронта за первую половину января увеличился всего на 25%, в то время как дальность подвоза по шоссе и грунтовым) путям возросла в значительно большей степени. Кроме того, наступившие сильные морозы и частые бураны резко понизили эффективность работы автотранспорта.

Удвоение гужевых транспортных батальонов существенных изменений не вносило. Из-за плохого ухода в пути за лошадьми и недостаточного снабжения фуражом батальоны приходили в состав фронта с сильно истощенным конским составом. В первой половине января вполне работоспособных гужевых транспортных батальонов фактически не было. Во второй половине положение с гужевым транспортом улучшилось: батальоны, имевшие упряжь и сани, полностью включились в работу.

Транспортные средства фронта к январю были распределены значительно лучше, чем в декабре. За исключением 49-й армии левое крыло фронта было относительно лучше обеспечено автотранспортом, чем остальные направления. Три четверти гужевых транспортных батальонов находились в армиях левого крыла, где они были особенно нужны.

Исключительно тяжелое положение создалось с обеспечением фронта специальным автомобильным транспортом. В ротах подвоза горючего недоставало 70-75% положенных по штату автоцистерн. Для укомплектования санитарного автотранспорта фронту требовалось дополнительно более 400 машин. Положение в отдельных армиях было еще хуже: в 20-й армии имелось 15, а в 5-й армии всего 10 санитарных автомашин вместо 90 положенных по штату. Выход из создавшегося положения со средствами подвоза командование и работники тыла искали в улучшении работы наличного транспорта, в более широком использовании железных дорог и в привлечении к работе в войсковом и армейском звене подвоза местного гужевого транспорта.

В директиве Военным Советам армий от 22 декабря за № 027 командование фронта требовало полного использования дивизионного автотранспорта, освободив его от ненужного в данный момент имущества. Одновременно начальникам тыла армий было приказано «обеспечить содержание и обслуживание автомобильных дорог с двухсторонним движением с четко налаженной службой регулирования.

Забота по расчистке и ремонту дорог в войсковом тылу, организация на них службы регулирования и маяков — все это возлагалось на командиров соединений.

Директива командования фронтом от 22 декабря имела исключительно важное значение, но ее выполнение в первой половине января тормозилось почти полным отсутствием дорожно-эксплуатационных частей. Без них оказалось невозможным наладить четкий порядок на армейских путях подвоза, соблюдение графика движения. Отрицательно сказывался и недостаток дорожно-строительных частей.

Местное население охотно отзывалось на призыв командования помочь войскам в ремонте дорог, в организации их снегозащиты и расчистке от завалов и снега. Но для рационального использования местного населения нужны были специальные люди, т.е. дорожные части, а их центр не присылал.

Во второй половине декабря, получив разрешение центра, фронт самостоятельно приступил к формированию дорожно-эксплуатациоиных и других тыловых частей из лиц старших возрастов.

Формирование дорожных частей шло довольно быстро. Наличие и техническое состояние дорожных частей фронта в январе 1942 года и их распределение показаны в приведенной ниже таблице.

В первой половине января работавших дорожно-эксплуатационных батальонов было всего 5, во второй половине их стало 19. За исключением 5-й армии, все остальные имели теперь дорожно-эксплуатационные полки. Этим обеспечивалась материальная база для создания благоустроенных дорог и налаживания на них четкого порядка, без чего не мыслимо, как показал опыт, эффективное использование автомобильного транспорта.

Количество дорожно-строительных батальонов за январь не увеличилось, но во второй половине января они стали более полнокровными, были лучше снабжены инструментом и специальными машинами. Кроме указанных в таблице, в распоряжении автомобильно-дорожного отдела франта находилось 14 строительных батальонов, переданных по распоряжению командования фронта из состава военно-полевого строительства.

Распределение дорожно-эксплуатационных и строительных частей по армиям оказалось менее целеустремленным. Из армий левого крыла, особенно нуждавшихся в дорожно-строительных батальонах, только 49-я армия была ими обеспечена в достаточной мере.

Подводя общий итог сказанному, нужно подчеркнуть, что состояние материального обеспечения фронта к 25 декабря было значительно хуже, чем к началу нашего контрнаступления. Тем не менее имеющиеся запасы и близость Москвы с ее промышленностью обеспечивали продолжение наступления.

Аппарат тыла, как фронтовой, так и армейский, накопил опыт работы в условиях зимы, научился работать более четко и целеустремленно. За исключением 10-й армии, в остальных армиях основные звенья тылового аппарата к этому времени были полностью укомплектованы.

Организация подвоза и снабжения

В директиве командования фронта Военным Советам армий от 22 декабря указывалось: «Прекратить разгильдяйство в расходовании боеприпасов, горючего и продовольствия, добиваясь самой жесткой экономии и хозяйского расчета». Это указание было положено в основу организации снабжения и подвоза.

Заместитель командующего по тылу требовал максимального использования местных продовольственных и фуражных ресурсов боеприпасов, собранных на поле боя и взятых у противника. В расчетах и планировании снабжения войск предлагалось исходить из экономного расходования материальных средств. Поэтому отпуск боеприпасов и горючего производился главным образом по требованиям от частей и армий, но не свыше установленных планом лимитов.

Определение лимита, особенно по боеприпасам и горючему для боевых машин, является сложным и трудным делом.

Заместитель начальника артиллерии фронта по снабжению установил на январь определенный коэффициент для каждой армии. В зависимости от оперативной обстановки и выполняемых задач в одних армиях этот коэффициент равнялся 1, в других 0,8, в третьих 0,6. Этим облегчался расчет и снабжение, но не в достаточной степени обеспечивалось целеустремленное и экономное использование боеприпасов.

При прорыве заблаговременно укрепленной полосы требовалось не только больше боеприпасов, но и определенные виды их (преимущественно гаубичные, с сильным фугасным действием). С другой стороны, использование артиллерии крупных калибров в подвижных боях, особенно в зимних условиях, как показал опыт декабрьских боев, чрезвычайно затруднено. Между тем принятый принцип в планировании распределения боеприпасов это учитывал не полностью.

В конце декабря войска правого крыла и отчасти центра подошли к заблаговременно укрепленному противником рубежу. Несмотря на упорные бои, наши части, начиная с 25 декабря, не смогли продвинуться вперед. Против левого крыла фронта и правофланговых армий центра противник не имел столь серьезных укреплений, поэтому они без особых затруднений продолжали продвигаться.

Задача фронта заключалась в разгроме можайско-вяземской группировки противника. С этой целью правое крыло, действуя в юго-западном, и левое - в северо-западном направлении, должны были окружать и уничтожать силы врага, окованные нашим центром.

Исходя из указанной выше оперативной обстановки и задачи начальник снабжения артиллерии на январь запланировал в установленных коэффициентах: для 1,20,16 и 33-й армий подать 1; для 5,43,10-й армий и группы генерала Белова - 0,8; для 49-й и 50-й армий - 0,6.

В разработанном на основе этих указаний плане снабжения боеприпасами армиям центра и правого крыла намечено было дать больше выстрелов для крупнокалиберной и гаубичной артиллерии, чем им полагалось по установленному коэффициенту. В процессе выполнения плана были внесены дальнейшие поправки. 20-й армии дополнительно выделено 2,15 тыс. 107-мм пушечных выстрелов и 2,1 тыс. 120-мм мин, которые раньше не планировались для этой армии совсем.

Снабжение армий фронта боеприпасами и фактическое выполнение видно из помещенного на странице 607 плана.

При анализе этого плана необходимо учесть следующие поправки. Во время нашего контрнаступления большое количество боеприпасов отечественного и немецкого производства, годных для использования нашей материальной частью, захватывалось у противника или собиралось на поле боя.

Часть боеприпасов, поданных непосредственно в войска из складов НКО автотранспортом Верховного Главнокомандования, не была учтена, поэтому не получила отражения в соответствующих документах. По данным управления тыла 20-й армии, частями армии было получено 50-мм мин на 7,5 тыс. больше, 107-мм пушечных выстрелов на 3,2 тыс. и 122-мм гаубичных выстрелов — на 7 тыс. больше, чем показано во фронтовых отчетах.

Высокая маневренность операций, последовательное сосредоточение сил и средств то на одном, то на другом участке или направлении требовали при организации снабжения маневрирования запасами, средствами подвоза, частями и учреждениями тыла. В 10-й армии с 1 по 5 января 1942 года состав боекомплекта увеличился по ружейно-пулеметным патронам и 50-мм минам — на 50%, по 120-мм минам — в несколько раз и по 152-мм гаубичным выстрелам — на 70%. В 5-й армии за это же время состав боекомплектов по 82-мм минам уменьшился на 40%.

Часто в армию прибывала новая материальная часть, которой раньше не было, или полностью выбывала ранее имевшаяся. В первом случае нужна была срочная подача боеприпасов для вновь прибывшей материальной части, во втором — изъятие боеприпасов и передача их в другую армию. Все это требовало изменений принятого плана, повышало значение распорядительных методов в работе тыла.

Учитывая характер современной войны, требующей гибкого плана, допускающего на ходу внесение поправок в соответствии с изменившимися условиями и обстоятельствами, по приказанию заместителя командующего фронта по тылу в январе составлялись пятидневные планы подвоза по всем видам снабжения. Это позволяло изменением объема подачи грузов той или иной армии выправлять положение с материальным обеспечением войск, не ломая всего плана.

План подвоза, составлявшийся на небольшой срок, позволял осуществлять маневр запасами и средствами из глубины. Опыт же операций начального периода войны показал, что этого недостаточно. Часто, как указывалось выше, из соединения или армии полностью выбывала та или другая материальная часть, а боеприпасы для нее на дивизионных обменных пунктах (ДОП) или в армейских складах оставались. Если не в этих случаях будут своевременно приняты меры к переброске оставшихся боеприпасов туда, где они могут быть использованы, то создастся опасность омертвления ценных и нужных боевых средств.

Аналогичная обстановка создавалась иногда при захвате у противника складов с боеприпасами, в которых оказывались, наряду с боеприпасами немецкого производства, наши снаряды, ранее захваченные противником. Такой случай был в 10-й армии. Эта армия 12 января 1942 года на станции Барятинская захватила большое количество боеприпасов. Среди них 19,2 тыс. 82-мм мин, 11,5 тыс. 76-мм выстрелов и 3,6 тыс. 122-мм гаубичных выстрелов были использованы для снабжения частей армии. Но еще 960 выстрелов к 76-мм пушкам, 920 выстрелов к 85-мм зенитной пушкам, 5,2 тыс. к 107-мм пушкам и 2,7 тыс. к 152-мм гаубицам не могли быть использованы в армии из-за отсутствия материальной части. В течение почти месяца эти боеприпасы лежали на станции Барятинская. Только 5 февраля снабжающие органы 10-й армии обратились с просьбой к начальнику 2 отдела Управления начальника артиллерии фронта взять их для использования.

Это не единичный случай. Во время наступления Западного фронта в январе у противника было захвачено большое количество боеприпасов, годных для использования нашей материальной частью.

В 20-й армии трофейные боеприпасы и боеприпасы, собранные на поле боя (годные для использования нашей материальной частью), составляли: по ружейно-пулеметным патронам — около 30% к полученным или прибывшим в армию с войсками за январь, по 50-мм минам около 20%, по 82- и 107-мм минам — более 50% и по 122-мм гаубичным выстрелам — более 30 %. Предоставлять использование захваченных у противника боеприпасов самотеку нельзя, их необходимо включать в план снабжения.

Вначале работники тыла и снабжения не справлялись с организацией маневрирования запасами. По мере накопления опыта работы в боевых условиях положение изменилось. В январе имели место переброски боеприпасов из одной армии (или соединения) в другую. В отдельных случаях излишнее перебрасывалось в полевые армейские склады. Так, например, 1 января 1942 года на машинах авторезерва Верховного Главнокомандования были перевезены 720 мин к 120-мм миномету из 412-го минометного дивизиона в головной склад одной из армий.

Несмотря на целый ряд недостатков в работе аппарата снабжения артиллерии, в решающие моменты наступающие войска своевременно обеспечивались боеприпасами. Преодолевая величайшие трудности, проявляя инициативу и изобретательность, снабженцы-артиллеристы внесли свою лепту в разгром германо-фашистских полчищ под Москвой.

Не меньше трудностей возникало при расчетах и планировании снабжения войск горюче-смазочными материалами. Для составления реального плана необходимо было учесть и предусмотреть большое количество крайне изменчивых факторов.

Снабжение автобензином в конце декабря было затруднено в связи с недостатком железнодорожных цистерн, хранилищ для слива в полевых армейских складах, автоцистерн и мелкой тары для подвоза войскам по шоссе и грунтовым дорогам. Эти обстоятельства требовали четкого планирования подвоза, экономного использования наличных запасов горючего.

В конце декабря отделы снабжения горючим фронта и армии составили месячный план снабжения частей горюче-смазочными материалами. При его составлении исходили из наличия материальной части к концу месяца и среднесуточного расхода горючего в последнюю декаду декабря, принятого для транспортных машин в 0,5 заправки и для боевых—0,3 заправки в сутки. В соответствии с этим было запланировано подать в январе 15 заправок на каждую транспортную и 10 заправок на каждую боевую машину.

Помимо месячного плана, для его корректировки в соответствии с новой обстановкой и условиями составлялись декадные (в некоторых армиях полумесячные) планы подвоза. В отдельных случаях они составлялись неряшливо, а поэтому и не достигали своей цели. 5-й армии на вторую половину января выделялось фронтом, как и на первую половину, 266 т дизельного топлива. Между тем заправка армии по этому виду топлива с 53 т на 1 января 1942 года снизилась к 10 января до 34 т и к 20 января до 20,5 т. Вследствие этого фактическая потребность армии в дизельном топливе на вторую половину января не превышала 125-150 т, между тем ей давалось 266 т.

Подобные просчеты планирующих органов приводили к загрузке транспорта перевозками ненужных в данный момент грузов, к накоплению в войсковом и армейском тылу отдельных видов горючего в больших количествах. В начале января половина всех запасов фронта крекинг-бензина {КБ-70) оказалась в 43-й и 20-й армиях. В первой из них было 27 заправок, во второй — 24 заправки, что обеспечивало двухмесячную потребность 43-й и 20-й армий в КБ-70.

Помимо опасности хранения такого количества горючего в непосредственной близости к фронту, засылка излишнего горючего в армии и соединения вызывала простои железнодорожных цистерн, автоцистерн и способствовала неэкономному его расходованию.

В снабжении войск продовольствием и фуражом в январе больших затруднений не было. Подвоз из глубокого тыла в сочетании с организованным использованием местных средств полностью покрывал потребность войск. Отдельные перебои в питании войск вызывались недостаточно организованной работой интендантского и тылового аппарата. У части работников этого аппарата первое время существовало мнение, что там, где побывала фашистская грабь-армия, из местных средств ничего нельзя достать. В действительности это было не совсем так. В стороне от больших дорог, куда немцы боялись заходить, сохранялись иногда в большом количестве овощи, фураж и другие продукты. Даже в городах немцы, не находившие поддержки в советском населении, не смогли полностью использовать имевшиеся запасы. В складах города Истры после немцев осталась одна тысяча тонн соли. Между тем 16-я армия, занимавшая этот город, испытывала большую нужду в соли до ее подвоза из тыла.

Там, где интендантские и тыловые работники проявляли инициативу и напористость в изыскании средств и способов обеспечения регулярного питания войск, им это удавалось. Несмотря на исключительные трудности подвоза и организации заготовок в условиях быстрого наступления, командование и работники интендантского аппарата 217-й стрелковой дивизии (50-я армия) сумели обеспечить бесперебойное питание бойцов и командиров. Во время сильных заносов автотранспорт застрял, вследствие чего создалась опасность перебоя в питании. Работники тыла дивизии вышли из этого затруднения, мобилизовав гражданский санный гужевой транспорт (67 подвод), и этим обеспечили своевременный подвоз необходимых продуктов.

В войсках 33-й армии (за исключением 222-й и 338-й стрелковых дивизий, в которых имели место отдельные случаи перебоев в питании) бойцы и командиры регулярно два раза в день получали горячую пищу. Чтобы добиться такого положения, работникам тыла приходилось преодолевать очень большие трудности.

Особенно сложным оказалось материальное обеспечение действий подвижных групп. В середине января Управление тыла фронта доносило в центр:

«Посланные в группу [генерала Белова] транспорты с боеприпасами и горючим пробиться не могут; автотранспорт Белова также остался в районе Подкопаево. Питание группы боеприпасами, горючим, продовольствием возможно только по воздуху».

Работники тыла этой группы нашли другой выход. Они мобилизовали местный гужевой транспорт. Там, где застревал не только автомобильный, но и штатный гужевой транспорт, местные колхозники находили полевые и лесные дороги, по которым подвозили к войскам необходимые грузы.

Тыловой аппарат 20-й армии, почти полностью укомплектованный призванными из запаса работниками, слабо знал технику тыловой службы, не был достаточно сколоченным. В результате тыл этой армии работал в декабре неудовлетворительно, подвоз происходил неорганизованно, расположение дивизионных обменных пунктов (ДОП) часто не отвечало оперативной обстановке, а о месте их расположения войска иногда не знали. Вследствие этого даже хлеб войска получали с перебоями. В 331-й стрелковой дивизии хлеб не выдавали в течение двух дней.

Фронт помогал армии своим автомобильным транспортом, посылал работников, которые на месте учили призванных из запаса технике тыловой службы. Это имело большое значение не только для устранения недостатков в текущей работе тыла армии, но и для выращивания тыловых работников, сколачивания тылового аппарата. С назначением в 20-ю армию нескольких опытных тыловых работников ее тыловой аппарат превратился во вполне работоспособный орган, который мог самостоятельно организовать материальное обеспечение войск армии.

Материальная обеспеченность 20-й армии в начале января не отклонялась от средней по фронту нормы. Она имела в войсках и полевых армейских складах (ПАС) боеприпасов — 1,5-2 боекомплекта, горючего 3 заправки, продовольствия (за исключением жиров) — 6-8 дач, зернофуража — 4-6 дач. Между тем на эту армию была возложена сложная и ответственная оперативная задача. После неоднократных попыток прорвать укрепленную полосу противника на широком фронте командование решило сосредоточить ударную группировку на участке 20-й армии. С этой целью в ее состав была передана большая часть сил 16-й армии и одновременно принимались меры к пополнению ее частей до штата. Подготовку к операции по прорыву приказывалось начать 6 и закончить 8 января.

Командованию и работникам тыла предстояло проделать большую работу. Для выполнения полученной оперативной задачи 20-й армии требовалось большое количество боеприпасов, особенно к гаубичной, крупно- и среднекалиберной артиллерии с большим фугасным действием снаряда. Но как раз ими-то армия оказалась плохо обеспечена. Установленный на январь лимит отпуска боеприпасов не устранял этого недостатка.

Напряженные бои в первые дни января истощили боеприпасы. К 4 января 20-я армия оказалась хуже обеспеченной минами (за исключением 120-мм) и выстрелами для дивизионной артиллерии, чем к 25 декабря.

Неблагоприятно для армии сложились и условия базирования. Тыловой район армии осложнял организацию подвоза. Первое время армия не имела своей автомобильной дороги; дополнительный же путь подвоза на значительном отрезке проходил по тыловому району соседней армии. Лучше дело обстояло с обеспечением армии дорожными частями. Она имела один дорожно-эксплуатационный батальон и два дорожно-строительных батальона. Этих частей было вполне достаточно, чтобы наладить необходимый порядок на путях подвоза, обеспечить своевременный ремонт дорог.

Транспортные средства армии обеспечивали ей подвоз суточной потребности. Она имела (в пересчете на машины ГАЗ-АА) 1500 автомобилей, из них около 300 в армейском транспорте. С увеличением снежного покрова возникла нужда в гужевом транспорте, так как работа автотранспорта по проселочным дорогам становилась все более затруднительной.

Командованию и работникам тыла армии предстояло за короткое время проделать большую работу. 6 января 1942 года фронтом были выделены для армии 5,5 тыс. 107-мм и 1,7 тыс. 120-мм мин. Для полковой артиллерии отпускалось 16,1 тыс., дивизионной — 5,2 тыс., 122-мм гаубичной — 7,3 тыс. и для 152-мм гаубичной 10 тыс. выстрелов; кроме того, для вновь переданной в состав армии 107-мм. пушечной артиллерии — 5,4 тыс. и 203-мм — 2 тыс. выстрелов. Это больше, чем выделялось для 20-й армии по январскому плану, но так как количество орудий возросло в еще большей степени, то обеспеченность в боевых комплектах оставалась ниже намеченного январским планом.

Увеличивался отпуск для армии горюче-смазочных материалов и продовольствия. Кроме того, предстояли большие перевозки зимнего обмундирования и другого имущества.

Подготовка к материальному обеспечению прорыва позиции противника началась с выходом приказа № 11 по тылу 7 января 1942 года. К началу операции по прорыву было приказано: создать запасы на грунте в количестве 2,5 боевых комплектов, запасы горючего в войсках довести до двух и в полевых армейских складах до одной заправки, продовольствия в войсках иметь 5 дач и в продовольственной летучке — 2 дачи; разгрузить санучреждения, приблизить санитарно-эвакуационные средства к поискам; в дальнейшем быть готовым подавать ежедневно по 0,25 боевого комплекта.

Армейская база до 9 января оставалась в районе станции Нахабино, отделение полевого склада горючего — в районе перекрестка шоссе и дороги на Чисмены. С 9 по 15 января предлагалось базу иметь в районе Истры. Начальнику военных сообщений армии было приказано принять меры к развитию станций Долгоруково и Волоколамск, подготавливая их в качестве районов базирования.

До начала операции дивизионные и бригадные обменные пункты оставались на месте; с выходом частей на меридиан Шаховская они перемещались на линию Бол. Исаково, Курьяново, Чубарово.

Основной путь подвоза и эвакуации: Нахабино, Волоколамск. Для санного и тракторного подвоза:

1) Деньково, Шилово, Ново-Павловское, Шитьково;

2) Чисмены, Гусенево, Шишкино, Лысково, Ченцы, Горки, Пушкари, Ивановское и Михайловское.

Автомобильно-дорожному отделу армии было приказано организовать на указанных путях службу регулирования, имея на каждый километр пост и команду в 10-15 человек для ремонта и расчистки дороги.

В районах мостов предлагалось иметь запас строительных материалов. К 8 января подготовить во всех местах, могущих быть разрушенными, обходные пути.

Отпуск материальных средств назначался на 7 января. Чтобы успеть вовремя подвезти частям все необходимое, командирам войсковых соединений приказывалось форсировать получение и переброску боеприпасов, горючего и продфуража, использовав для этого весь имеющийся в наличии автотранспорт.

Аппарат тыла проделал большую работу. Несмотря на ошибочность исходной данной (предполагали получить на операцию 4 боевых комплекта) при расчетах обеспечения войск боеприпасами, работники определили размер необходимых материальных средств, объем предстоящей работы и распределили ее в соответствии с планом проведения операции по времени.

Обеспечение бесперебойного подвоза и эффективного использования автотранспорта было поставлено в центре всех забот управления тыла армии. Это было совершенно правильное решение, но для его осуществления предполагалось, как мы видели выше, израсходовать чрезвычайно много сил.

Весьма ценным и поучительным является забота Управления тыла о сосредоточении в районах мостов запаса строительных материалов и заблаговременном создании обходных путей.

В действительности не все шло так, как намечалось. Прежде всего для перевозки частей усиления и пополнений, а также для подвоза всего необходимого войскам не хватало транспорта. Доставка только боеприпасов и горючего, выделенных армии, требовала 1,5 тыс. автомашин. Столько же нужно было для подвоза суточной дачи и пополнения подвижных запасов продовольствия до нормы.

Разработанный план материального обеспечения имел крупные недостатки. В нем отсутствовало четкое определение — когда и что, какими средствами, откуда и куда перевозится, кто, где и как обеспечивает перевозки. Вследствие этого первые дни имевшийся автотранспорт работал плохо, дороги от снега расчищались несвоевременно.

Автомобильно-дорожный отдел армии запоздал с подвозом выделенных в армию пополнений, а также необходимых материальных средств. К 8 января была перевезена только половина пополнений. В армейских артиллерийских полках,— доносит командование армии фронту,— к этому времени имелось всего от 0,2 до 0,75 боекомплекта. В войсковых артиллерийских полках боеприпасов было еще меньше.

«Части только вечером выслали транспорт за получением боеприпасов на ст. Нахабино, куда только к этому времени привезены боеприпасы».

В заключительной части донесения командование армии просило командующего фронтом перенести наступление армии на следующий день. Это было разрешено, и фактически наступление началось 10 января.

Аппарат тыла учел свои ошибки и в дальнейшем работал более четко и целеустремленно. К исходу 11 января 1942 года было ясно, что армии удалось прорвать вражескую оборону. Это открывало перед ней возможность развития оперативного маневра. В целях материального обеспечения дальнейших действий войск армии, 11 января был издан новый приказ по тылу за № 012, согласно которому армейская база переносилась в район Истры и одновременно должны были вестись форсированные работы по восстановлению железнодорожного участка до Волоколамска.

Начальникам родов войск, служб и довольствующих отделов было приказано 11 января выслать рекогносцировочные группы от полевых армейских складов в Истру для определения района размещения окладов с таким расчетом, чтобы к исходу этого дня иметь там своих представителей с рабочими командами в полной готовности к приему и выдаче грузов в новом районе. Для этого предлагалось перебросить туда автотранспортом запасы со станции Нахабино.

Головные отделения полевых армейских окладов — продовольственного, горючего и боеприпасов — к 8 часам 12 января было приказано развернуть в районе Волоколамска.

В целях сохранения в резерве подвижных полевых хлебопекарен и хлебозаводов армейский интендант наладил хлебопечение в стационарных хлебопекарнях в Волоколамске и Ново-Петровском. На случай продвижения вперед 19 января в Шаховскую была выслана специальная разведка о целью выяснения производственных возможностей и состояния бывших хлебопекарен. Для ремонта и восстановления разрушенных противником хлебопекарен в армий создавались рабочие отряды из специалистов.

Во время прорыва оборонительной полосы врага и в ходе дальнейшего наступления тыловой аппарат широко применял созданий запасов на грунте, благодаря чему армия снабжалась бесперебойно.

Несмотря на исключительно тяжелые условия подвоза, армия не испытывала во время операции по прорыву оборонительной полосы противника и в ходе дальнейшего наступления серьезных затруднений ни с боеприпасами, ни с другими материальными средствами. Это было возможно потому, что значительная часть потребности войск не только в овощах, фураже и продовольствии, но и боеприпасах покрывалась за счет заготовки из местных средств, сбора на поле боя и за счет трофеев.

Опыт использования работниками тыла местных ресурсов заслуживает тщательного изучения.

Из таблицы видно, что количество 82-мм мин, захваченных у противника и собранных на поле боя, с избытком покрывало их месячный расход, по 107-мм пушечным выстрелам месячный расход их покрывался более чем на две трети и по 122-мм гаубичным — более чем наполовину.

Вместе с тем эта таблица показывает удельный вес расхода отдельных видов боеприпасов при прорыве оборонительной позиции противника и в другие дни боя. Ружейно-пулеметных патронов во время прорыва обороны противника в сутки расходовалось относительно меньше, чем в остальные дни. Иная картина получается в расходовании артиллерийских выстрелов — особенно дивизионных, 107-мм пушечных и 122-мм гаубичных.

Тыловой аппарат справился со своей задачей. Военный Совет армии признал работу тыла удовлетворительной, а наиболее отличившихся работников представил к правительственной награде. Этот успех достался нелегко. Чтобы добиться бесперебойного снабжения войск, работникам тыла приходилось преодолевать величайшие трудности, вызванные сильными морозами, частыми вьюгами, срывавшими подвоз и эвакуацию и крайне затруднявшими организацию ремонта материальной части.

Все эти затруднения были преодолены благодаря тесному контакту в работе штаба и управления тыла, а также многочисленных звеньев тылового аппарата между собой. Командование в процессе операции ставило своему тылу четкие задачи, посредством штаба держало его в курсе оперативной обстановки и своих предположений. В свою очередь, и руководящие работники тыла пользовались всякой возможностью для ознакомления с оперативной обстановкой. В своем докладе Военному Совету фронта заместитель командующего армии по тылу утверждал, что его работники «всегда находятся в курсе оперативной обстановки».

Еще большее значение имело живое руководство и строжайший контроль со стороны Управления тыла армии. «По всем вопросам тыловой службы,— говорилось в докладе,— установили строжайший контроль путем личного общения с частями, соединениями и начальниками отделов».

Фронтовой аппарат оказал большую помощь в налаживании работы тыла 20-й армии. Его представители учили показом армейских работников. На этом опыте, имеющем практическое значение, следует учиться руководить подчиненными.

Успешное завершение прорыва оборонительного рубежа противника на реках Лама и Руза и продолжавшееся продвижение левофланговых армий открывали перед фронтом широкие оперативные возможности. Для обеспечения дальнейшего наступления заместитель командующего фронтом по тылу издал 17 января новую директиву № 029.

Этой директивой довольствующим управлениям приказывалось основные запасы фронта дислоцировать в районе Москвы и к западу от нее. В остальном организация тыла оставалась прежней, за исключением 10-й армии, которой было приказано развернуть свою базу в районе Горбачево, а головные отделения полевых складов — в районе станции Манаенки и Беженки.

Вновь переданной в состав фронта 61-й армии приказывалось развернуть свою базу в районе станции Арсеньево, армейскую распорядительную станцию на станцию Горбачево. Фактически до станции Арсеньево удавалось подавать лишь железнодорожные летучки, да и то только в конце января.

В целях экономии автотранспорта была запрещена посылка армейского транспорта на фронтовые базы. Довольствующим управлениям и отделам было приказано организовать подвоз необходимых армиям материальных средств до армейских распорядительных станций, а оттуда подвоз снабженческих грузов осуществлять железнодорожными летучками. Для максимального использования железнодорожного транспорта в районах Алексина и Белева были организованы перевалочные пункты, подчиненные непосредственно фронту. Позже такая база была создана еще в районе станции Ханино.

Наибольший интерес представляла работа тыла по материальному обеспечению армий левого крыла во второй половине января. Ниже будет идти речь главным образом о работе тыла фронта и левофланговых армий.

Организация снабжения и подвоза в армиях левого крыла

Успешное продвижение армий левого крыла и задержка с восстановлением железных дорог и мостов на шоссейных и грунтовых дорогах приводили к отставанию армейских баз, к росту затруднений в подвозе. В ряде армий аппарат не обеспечивал бесперебойного снабжения войск.

В целях упорядочения снабжения и подвоза на левом крыле фронта 18 января заместитель командующего фронта по тылу издал директиву за № 030, согласно которой автомобильно-дорожный отдел фронта должен был создать фронтовую военно-автомобильную дорогу № 2 по маршруту: Ханино, Перемышль, Бабынино, Мещовск, Мосальск. В распоряжение начальника военно-автомобильной дороги (ВАД) № 2 из авторезерва фронта выделялось 150 автомашин.

С целью приближения фронтовых запасов к войскам было приказано в Ханине создать фронтовую перевалочную базу с отделениями полевых складов: артиллерийского, горючего, продовольствия и фуража, с готовностью к исходу 20 января 1942 года произвести выдачу войскам. В районе Мещовска создавалось головное отделение фронтовой базу с теми же складами.

Одновременно заместитель командующего фронтом по тылу генерал-майор интендантской службы Виноградов приказал начальнику организационно-планового отдела управления тыла фронта выслать своих представителей на место для контроля и помощи армейским работникам в выполнении директивы по тылу за № 030. При их содействии удалось наладить подвоз грузов по узкоколейке Тула, станция Ханино в размере 250-300 т в сутки.

Большие трудности встретились и при налаживании подвоза по военно-автомобильной дороге № 2. Автомобильно-дорожный отдел фронта не выделил назначенного количества автомашин. Техническое состо- яние присланных в распоряжение начальника военно-автомобильной дороги автомашин оказалось настолько низким, что половина их пошла в ремонт. Кроме того, на автомобильной дороге не была организована снегозащита, своевременная очистка от снега, не было регулировочных постов, заправочных и ремонтных пунктов.

По требованию работников фронта для организации снегозащиты к каждому из ближайших селений был прикреплен определенный участок дороги, выделены старшие, несущие ответственность за организацию населения и своевременную явку его на свой участок. В обязанность старших входило наблюдение за выполнением норм и качеством работы.

С прибытием в распоряжение начальника военно-автомобильной дороги № 2 двух гужевых транспортных рот последние были направлены для обслуживания подвоза на запад от Мосальска, а автотранспорт (в том числе и группы генерала Белова) намечалось использовать для работы на автомобильной дороге.

Однако начальник тыла группы не согласился с этим и отослал гужевые транспортные роты обратно для работы на военно-автомобильной дороге, а свой автомобильный транспорт оставил у себя.

Развертывание отделений складов в головном отделении базы происходило с опозданием. Только к исходу 22 января основные склады были готовы к отпуску войскам. Этим в значительной степени улучшались условия снабжения. Все же главный интерес заключается в способах создания новых звеньев снабжения.

Аппарат перевалочной базы и головного отделения фронтовой базы был укомплектован за счет работников управления начальника Тульской фронтовой базы. Рабочая сила и транспортные средства были укомплектованы за счет переброски рабочей и автотранспортном роты 43-й армии. Таким образом, посредством маневрировании наличными силами была обеспечена работа в трех точках.

Это не единственный случай, когда одним штатом обеспечивалась работа в нескольких точках, действовавших самостоятельно.

Большую работу проделала группа интенданта 1 ранга Сергеева по налаживанию порядка в перевалочной базе на станции Ханино. Опыт работы перевалочной базы на станции Ханино показал, что при умелом рассредоточении запасов и соблюдении маскировочной дисциплины вполне возможно создание запасов на открытой местности.

Большой интерес представляет система подвоза в армиях левого крыла. Пока отрыв войск от своих баз был более или менее равномерным и не превышал 100 км, применялась система параллельной работы армейского и дивизионного автотранспорта, подвозившего грузы на дивизионные обменные пункты (ДОП), реже непосредственно в войска. С увеличением в отдельных армиях или дивизиях отрыва от баз стал применяться смешанный способ подвоза. Типичным для последнего приема является организация подвоза в 10-й армии.

В приказе по тылу 10-й армии от 6 января 1942 года указывалось, что со станции Ханино продовольствие для 324, 325 и 326-й стрелковых дивизий подавать армейским транспортом на дивизионные обменные пункты полностью, для 323-й стрелковой дивизии — половину, а остальную половину дивизия забирает своим автотранспортом. Дивизии, базирующиеся на станциях Щекино и Беженка (239, 330, 328 и 322-я стрелковые), все грузы, за исключением боеприпасов, должны были подвозить своим автотранспортом. Боеприпасы полностью для всех дивизий подвозились армейским автотранспортом.

При большом отрыве (более 100 км) войск от своих баз выгоднее всего использовать армейский транспорт (подкрепляемый в отдельных случаях из авторезерва фронта) для образования передовых отделений армейской базы на грунте, откуда грузы могли бы забираться дивизионным автотранспортом и доставляться на дивизионные обменные пункты. Такой порядок подвоза освобождает армейский автотранспорт от поисков дивизионных обменных пунктов, а также исключает возможность задержки армейского автотранспорта в частях. Эти задержки были, как известно, довольно частым явлением и вызывали резкое понижение эффективности работы армейского и фронтового транспортов.

Продвижение армий, особенно быстрое на левом крыле франта, где временами создавалась чрезвычайно сложная оперативная обстановка, недостаток средств связи и зимние условия крайне затрудняли управление тылом. Неизбежная при наступлении растяжка и отставание тылов требовали от работников тыловой службы проявления изобретательности, гибкости и инициативы в управлении.

В целях приближения тылового руководства к войскам в ряде армий создавались небольшие оперативные группы из работников тыла, располагавшиеся на командном пункте. Эти группы обязаны были выяснить степень обеспеченности войск всем необходимым, их нуждаемость в тех или иных средствах и передать собранные сведения во второй эшелон штаба армии для принятия соответствующих мер.

Оперативные группы, придавая работе тыла гибкость и мобильность, приносили тем самым большую пользу войскам. Однако в отдельных случаях, когда перед работниками, входившими в оперативную группу, не ставилось конкретных задач, когда деятельность их не контролировалась, оперативные группы управления тыла не только не способствовали, но, наоборот, мешали своевременному материальному обеспечению войск.

Примером может служить оперативная группа 49-й армии, проявившая бездеятельность и нераспорядительность, которые привели к перебоям в подвозе.

Увлечение выделением большого количества представителей в разные места приводило к распылению работников организационно-планового отдела. Между тем по объему и характеру работы этого отдела требуется хорошо сколоченный и сработавшийся коллектив, в котором каждый в тесном взаимодействии с другими обеспечивает свой участок работы. Поэтому создание оперативных групп или выделение отдельных работников для выполнения конкретных задач на местах нужно производить с должной осмотрительностью.

Опыт организации и осуществления перебросок крупных общевойсковых соединений, управлений и тылов представляет для начальствующего состава Красной Армии большой интерес. Высокоманевренная война часто создает необходимость в подобных перебросках, и та сторона, которая производит их более скрытно и быстро, с меньшей затратой сил и средств, приобретает большое преимущество. Поэтому рокировка управления и тылов 16-й армии с правого крыла фронта на левое, осуществленная во второй половине января, при трудных дорожных условиях, заслуживает изучения.

Распоряжение командования фронта о переброске управления и тылов 16-й армии из района станция Лесодолгоруково, Нов. Петровское на юг, в район станции Кудринская (позже в район Ханино, Бабынино) последовало 21 января 1942 года. Перевозку личного состава и части имущества распоряжением предлагалось произвести своим автотранспортом. Все запасы, за исключением горючего, переданного соседней армии, должны были перевозиться по железной дороге. Начало переброски намечалось на 23 января.

Получив распоряжение фронта, аппарат тыла 16-й армии разработал план, в котором указывалось: кто, когда и что делает, маршрут следования, время, порядок формирования колонн и их выступления с места. На назначенных маршрутах были подготовлены заправочные, ремонтные и питательные пункты. В целях предупреждения скопления машин при задержках и обеспечения непрерывности движения состав автоколонны не превышал 20 машин. Однако вследствие слабого контроля за проводимой подготовкой и недостаточного руководства отправкой колонн, этот план с самого начала оказался нарушенным, в результате чего переброска в новый район была завершена с опозданием на 10—12 дней. Развертывание работы аппарата и тыловых частей 16-й армии в новом районе тормозилось частыми изменениями места назначения. Указанный сначала район станции Кудринская в дороге был изменен на район Ханино, Бабынино, а потом — Щекино, Одоево, Козельск.

Переброска 16-й армии в состав левого крыла фронта потребовала новой организации тыла и снабжения. Директивой фронта по тылу от 26 января за № 033 были даны необходимые указания: 10-я армия базировалась на головное отделение фронтовой базы в Мещовске. Тыловые учреждения и части этой армии, с самым необходимым имуществом, передислоцировались в район Плетневка, станция Кудринская с тем, чтобы, восстановив железную дорогу Наро-Фоминск, Сухиничи, организовать там армейскую базу.

Для усиления средств подвоза на военно-автомобильной дороге № 2 заместитель командующего фронтом приказал начальнику тыла 10-й армии передать в распоряжение начальника этой дороги автороту; 16-й армии, оказавшейся без своих транспортных средств, временно подчинялись автомобильный батальон и гужевой батальон. Вместе с тем снабжение частей 16-й армии (состоявшей в это время из пяти стрелковых дивизий) возлагалось на аппарат тыла 10-й армии, недостаточно еще сколоченный.

С усилением морозов и увеличением снежного покрова снабжение танковых частей становилось все более трудным. Зачастую обстановка вынуждала снабжать танки боеприпасами и производить дозаправку горючим в районах или пунктах сбора. Были случаи дозаправки машин горючим на исходных для атаки рубежах. Автомашины (даже повышенной проходимости) часто не могли пробиться к своим танкам.

Более проходимыми оказались тракторы «Коминтерн» и «СТ-35». В тех случаях, когда и они не могли подойти к танкам, применялась буксировка боеприпасов и горючего на санях за танками.

Обычные сани для этого не подошли, но и специально построенные часто разваливались или переворачивались, приводя к потере крайне нужных боеприпасов и горюче-смазочных материалов.

Крупным недостатком трактора и танка, используемых в качестве тягача для подвоза материальных средств, являлся сильный шум, производимый ими и трудно поддававшийся маскировке. Обстоятельства же иногда требовали при подаче танкам боеприпасов и горючего соблюдения строжайшей скрытности, например, когда танки стоят в засаде и нуждаются в дозаправке горючим. В таких случаях прибегали обычно к гужевому транспорту, который обладает лучшей проходимостью, чем любой из тракторов, и почти не производит шума. В особых случаях (когда требовалась тщательная маскировка) боеприпасы и горючее подвозились к танкам на небольших санках, передвигаемых с помощью людей.

При всем многообразии транспортных средств, применяемых в зимних условиях для подвоза к танкам боеприпасов и горючего, самым удачным и чаще всего применяемым оказался гужевой транспорт. На основании опыта, накопленного 26-й танковой бригадой в течение продолжительного времени, заместитель командующего 43-й армии по автобронетанковым войскам в своем докладе писал:

«При действии танков в отрыве от шоссейных дорог лучшим средством доставки горючего и боеприпасов является конный транспорт; он бесшумный и везде проходимый».

На танковый батальон, по его расчетам, необходимо иметь 5 саней, которых вполне достаточно, чтобы обслужить действия батальона в радиусе 20-30 км.

В период боев, которые вела 5-я танковая бригада (с 18 декабря по 9 января), горючее и боеприпасы подвозились ей исключительно конным санным транспортом. Заместитель командующего 20-й армии по автобронетанковым войскам считал необходимым придавать танковым частям санный гужевой транспорт.

Январское наступление Западного фронта выдвинуло перед работниками тыла целый ряд специфических задач. Общий объем подвозимых к войскам грузов возрос, изменился и их характер. Так, например, расход горюче-смазочных материалов значительно вырос. В отдельные дни расходовалось до 1 заправки автобензина, вместо среднесуточного расхода в декабре 0,4 заправки. Наоборот, расход боеприпасов значительно сократился. Кроме того, было использовано большое количество трофейных боеприпасов Этими двумя обстоятельствами объяснялся тот факт, что если во время декабрьского наступления (с 6 по 22 декабря 1941 года) среднесуточная подача боеприпасов на фронт составляла 861 т, то во время январского наступления (с 22 декабря 1941 года по 31 января 1942 года) она составляла всего 389 т.

Для иллюстрации расхода боеприпасов в отдельных армиях взяты армии, находившиеся в резко различной оперативной обстановке. 10-я армия вела преимущественно маневренные бои и не имела против себя серьезных укреплений противника, в то время как 20-я армия прорывала заблаговременно укрепленные позиции врага. Этим и объясняется, что расход боеприпасов в 10-й армии, за немногим исключением, ниже сред-нефронтового, а в 20-й армии — значительно выше.

Выводы

В наступательной операции, как показывает опыт Западного фронта, от тыла требуется постоянная готовность к маневру запасами, тыловыми частями и путями подвоза. В ходе операции командование и начальник тыла все сильнее ощущали необходимость создания у себя маневренного запаса всех видов материальных и транспортных средств. При отсутствии таких запасов прибегали к переадресовке грузов или переброске сил, средств и запасов из одной армии в другую. Но все же это не был выход из положения; высокая маневренность современных операций требовала наличия во всех звеньях маневренного резерва.

Громоздкость современного тылового аппарата и многообразие его обязанностей вызывали необходимость эшелонирования отдельных звеньев тыла на значительную глубину. В целях же обеспечения живой связи с командованием и войсками создавались оперативные группы управления тыла.

Наступление в конце декабря и в январе, носившее на левом крыле характер преследования, потребовало значительно меньше боеприпасов, чем контрнаступление. При этом основная масса боеприпасов была израсходована в армиях центра и правого крыла, вынужденных прорываться через заблаговременно созданные противником оборонительные позиции.

Аппарат тыла фронта и армий работал в январе более четко и целеустремленно, чем в декабре. Широким использованием местных средств (вплоть до трофейных боеприпасов) работники тыла и снабжения восполняли выделенные, но не высланные фронту материальные средства. Только к концу января стал резко сказываться их недостаток в армиях.

В заключение необходимо подчеркнуть, что сравнительно небольшие расходы материальных средств (особенно боеприпасов) в битве за Москву явились следствием как общих, характерных для разбираемого этапа войны, так и специфических условий, сложившихся под Москвой в конце 1941 года и в начале 1942 года. Это необходимо учитывать при расчетах материального обеспечения современных операции.