Голубое и розовое
жүктеу/скачать 403 Kb.
|
МАРУСЯ. Так ведь надо же второй номер журнала... Обложка готова, а середки нету... И ты же первая выдумала: "Журнал! Журнал! Пушкина писать!.." ЖЕНЯ. Так ведь это когда было! ЗИНА. Три дня тому назад... ЖЕНЯ. Тогда "Капитанская дочка" было интересно, а теперь - нет. МАРУСЯ. Так про что же нам писать? Про что интересно-то? ЖЕНЯ (тихо), А вот - про то... (Показала на окно.) Про то, что там... МАРУСЯ (после паузы). Да. Я вот тоже все думаю, куда они тогда шли? Зачем? ЖЕНЯ. Нянька говорит: голодные… хлеба требуют... ЗИНА (недоверчиво). Ну-у-у-у!.. Хлеб в лавке купить можно!.. ЖЕНЯ. А если у них денег нету? МАРУСЯ. Ну, хорошо... Ну, голодные, хлеба хотят... Так за что же в них стреляли? ЖЕНЯ. Не знаю... МАРУСЯ. Мальчик тот, что впереди шел, флаг нес. Его, верно, ранили - он упал... ЖЕНЯ (тихо). Это Блюмин брат был... ЗИНА. Блюмы? Нашей Блюмы? Шапиро? ЖЕНЯ. Да. Только ты смотри, Зина, никому, если узнают, Блюму могут исключить... ЗИНА. Ну, кому я буду говорить!.. МАРУСЯ. А Блюма уж два дня в гимназию не приходит. С того самого раза! ЖЕНЯ. Оттого, верно, и не приходит, что с братом что-нибудь... Вот Нянька придет, расскажет. И газету принесет. (КАТЯ входит, подошла к ЖЕНЕ, отогнула уголок фартука.) КАТЯ. Здрасте! Голубое!.. ЖЕНЯ (огрызаясь). Здрасте! Полосатое! Я в это больше не играю. КАТЯ. Ну, а как ваш журнал? ЖЕНЯ. Никак... КАТЯ. Вы же его потихоньку писать хотели? МАРУСЯ. Расхотели... КАТЯ. Вот как! А почему Блюма уже два дня не приходит? ЖЕНЯ. Не знаем. Так и скажи Мопсе: про Блюму не знаем и журнал не пишем... КАТЯ. При чем тут Мопся? МАРУСЯ. У нас не при чем, а у тебя при чем! КАТЯ. Как вам не стыдно! (Входят ХНЫКИНА и ШЕРЕМЕТ.) ШЕРЕМЕТ. А, вот и наши незабудудки!.. Бонжур, незабудудки!.. ХНЫКИНА. Поцелуйте от нас Капитанскую дочку! ЖЕНЯ. Еще захочет ли она с вами целоваться!.. ШЕРЕМЕТ. Твое счастье, Шаврова, что я сегодня на исповедь иду... Сказала бы я тебе! (ХНЫКИНОЙ.) Тонечка, как подумаю про исповедь, я вся дрожу!.. ХНЫКИНА. Ну, успокойся, успокойся... (Объясняет другой девочке.) Она ведь батюшку обожает! ШЕРЕМЕТ (восторженно). Я весь год этой минуты ждала!.. ХНЫКИНА. Ну, а как ты ему скажешь? ШЕРЕМЕТ. "Батюшка, скажу, я грешница! Я вас, батюшка, обожаю!.. Я вас боготворю!.. Я с самого рождества из любви к вам уксус пила с перцем и солью... Ужасно невкусно! Все для вас, батюшка!.." (ХНЫКИНА и ШЕРЕМЕТ прошли дальше. Входит НЯНЬКА.) ЗИНА. Грищук пришел... Газету принесли, Грищук? КАТЯ. Какую газету? Какую газету? ЖЕНЯ. А тебе и это знать надо? Я просила. Старую газету. В шкафчике моем выложить хочу... КАТЯ. В твоем шкафчике? Так почему Зина этой газетой интересуется? Ей до этого что? МАРУСЯ. А почему ты этой газетой интересуешься? Тебе до этого что? КАТЯ. Я спросила, потому что... Вы, может, забыли, что нам никаких газет читать не позволяют... так я хотела напомнить... ЖЕНЯ, МАРУСЯ и ЗИНА (смеются очень демонстративно). Ха! Ха! Ха! Ха! КАТЯ. Ну, если вы так со мной, я уйду!.. ЖЕНЯ (подталкивая Катю), Не уходи! Нефе уфу хофо дифи! ЗИНА, МАРУСЯ и РАЯ (так же). Нефе уфу хофо дифи!.. (Под общий смех КАТЮ выталкивают.) ЖЕНЯ (бросаясь к Няньке). Ну, Нянька, у Блюмы был? (Входит ВОРОНА.) ВОРОНА. Поскорее, Грищук, принесите дров, затопите печи... Очень холодно!.. НЯНЬКА (уходя, ворчит). Слава богу! Грищук уже в истопниках нынче ходит!.. ЖЕНЯ (пока Ворона отошла к окну). Вот прилетела Ворона проклятая! Из-за нее ничего у Няньки не узнали! МАРУСЯ. Сейчас Ворона уйдет... ЗИНА. И Грищук воротится с дровами… (Входит СИВКА - в огромной меховой ротонде и в перчатках.) СИВКА. Жозефина Игнатьевна! Невозможно! С этими бунтами просто с ума сойдешь! Все дворники на улице, печи не топлены... Мы замерзаем! ВОРОНА. Сейчас, Елизавета Александровна, Грищук пришел, он затопит... СИВКА. И вообще, я ничего не понимаю!.. Почему никто не пришел? ВОРОНА. Говорят, полиция никого не пропускает… (НЯНЬКА входит с дровами, сбрасывает их у печки.) СИВКА. Пожалуйста, Грищук... Вы видите, никто не явился... Так уж вы, будьте любезны, приберите везде!.. Пыль там, ну, вообще, чтоб все было прилично... Пойдемте, Жозефина Игнатьевна! (Уходят.) ЖЕНЯ. Ну, Нянька, говори скорей: у Блюмы был? НЯНЬКА. Был. Никого нету. И дом на запоре. МАРУСЯ. А газету, Грищук, вы принесли? НЯНЬКА. Газетов, барышня, сёдни никаких нету... ЖЕНЯ. Почему? НЯНЬКА. Не написали... И ничего нету - извозчики не ездиют, конка не ходит... Люди тоже - как суслики в норе, по домам сидят… Вся жизнь под раскат пошла! ЖЕНЯ. Ну, а почему? Почему так? НЯНЬКА. Не знаю я, Ерошенька... Неграмотный, где мне... ЖЕНЯ. Так ты бы ходил между людей, толкался бы, слушал. Экий ты, Нянька, бестолковый!.. НЯНЬКА. Это тоже не набалмошь делать надо, а с оглядкой... Сунешься, милая, куды не туды, - так тебя сразу цоп! И в полицию... А там, известно: завяжут тебе ноги петлей на затылке - пляши, Катюша!.. МАРУСЯ. А почему тогда в людей стреляли? Знает это кто-нибудь? НЯНЬКА. Знают, барышня, это генерал-губернатор так приказал: "Стреляйте в тех голодных, чтоб в другой раз не полезли!.." ЖЕНЯ. Я бы этого генерал-губернатора самого бы пристрелила! НЯНЬКА. Вот, вот, нечего коту делать, так он - стрелять! Пристрелишь генерал-губернатора - десять новых понаедет. Крапиву, милая, не руби, ее больше станет!.. ЗИНА. А те, которых тогда... Их совсем убили - насмерть? НЯНЬКА. Насмерть. Сёдни хоронить понесут... Это такое будет - унеси бог тепленьких! Весь город, слышно, за гробами пойдет. ЖЕНЯ. Весь город пойдет... (Горько.) Только мы - нет. НЯНЬКА. А мы в окна увидим - их как раз мимо нас хоронить понесут... МАРУСЯ. Увидим мы, как же! В эти-то стекла? (Погрозила окну кулаком.) НЯНЬКА. Ох, я и забыл... Листки на улице раздают. Куда ж он у меня тут подевался? (Шарит в карманах.) Мальчишка на углу раздавал... Людей набежало, что кур на просо. Только я за листком сунулся, а уж городовой издаля бежит... Так я без листка и остался... А там, люди говорили, вся правда написана, как есть... ЖЕНЯ. А ты листка не получил? НЯНЬКА. Получил, да уж на другой улице, мужчина раздавал, такой плотный... Вот он, листок! (Подает Жене розовую бумажку.) МОПСЯ (неслышно подкралась, перехватила бумажку). Это у вас что такое? ЖЕНЯ. Отдайте! Отдайте! (Хочет вырвать у МОПСИ листок - он отлетает в сторону. МАРУСЯ на ходу перехватывает листок и запихивает его в рот.) МОПСЯ (схватила Марусю за плечи и трясет). Горбацевич! Сию минуту выплюньте!.. (МАРУСЯ в судорожном усилии проглотить бумажку, закашлялась, смятый розовый комок вылетел у нее изо рта. МОПСЯ с торжеством подхватила и разворачивает.) Сейчас! Сейчас увидим, чем вы занимаетесь! (Читает.) "Радость для всех! Спешите! Магазин "Залкинд и сыновья" извещает уважаемых господ покупателей, что им получены в большом выборе галстуки, перчатки и прочая галантерея..." Это что же за бумажка? ЖЕНЯ. Розовая... Мне нужно... Я с Горбацевич в розовое играю... (Засовывает измятую розовую бумажку за нагрудник фартука.) МОПСЯ. Стыдно, Шаврова!.. Вы сегодня на исповедь идете, а чем занимаетесь? Можете идти... (ДЕВОЧКИ поспешно уходят.) Что же вы стоите, Грищук? Вам начальница приказала прибрать в зале. НЯНЬКА (ворча, берется за уборку). За швейцара! За истопника! А теперь еще и за горничную!.. МОПСЯ (обращается к Кате, которая перед тем вошла и видела сцену с бумажкой) Нечисто что-то с этой розовой бумажкой. Правда? КАТЯ (горячо). Нечисто, Софья Васильевна, нечисто! Шаврова вам неправду сказала: она ни в голубое, ни в розовое больше не играет!.. МОПСЯ. Ну, а про журнал и про Шапиро - вы что-нибудь узнали, Аверкиева? КАТЯ. Софья Васильевна, они мне ничего не хотят говорить... (С обидой) Дразнятся, насмехаются, как с собакой прямо! (Плачет) МОПСЯ. Бедная девочка... (Провела по Катиным волосам сухой рукой, непривычной к ласковым прикосновениям.) Я, Аверкиева, когда училась, тоже была, как вы... сирота... И теперь у меня никого нет... КАТЯ (прильнула к Мопсиной руке, как больная собачонка). Софья Васильевна!.. МОПСЯ. Смотрите, Аверкиева, я вам доверяю... И начальница вам доверяет!.. Вы ведь тоже хотите потом быть воспитательницей?.. Вот - приучайтесь, помогайте нам! КАТЯ. Я, Софья Васильевна, буду стараться... я так буду стараться - вот увидите!.. (СИВКА входит вместе с ВОРОНОЙ, очень взволнованная.) СИВКА. Софья Васильевна, мне сейчас дали знать... Опять неприятности!.. МОПСЯ (знаком удаляет КАТЮ). В чем дело, Елизавета Александровна? СИВКА. Да вот - сегодня, оказывается, похороны этих, ну, вот, что третьего дня с флагом шли... Понимаете? Это - опять все с начала! Опять - одни идут, другие скачут, одни поют, другие стреляют!.. А дети волнуются! МОПСЯ, Дети так взбудоражены, никакого сладу нет! Как бы нам не пришлось их казаками усмирять... СИВКА (испуганно отмахиваясь от нее). Ну, вы, Софья Васильевна... вы всегда что-нибудь страшное выдумаете!.. Вам бы романы писать!.. МОПСЯ. Когда же я выдумывала, Елизавета Александровна? ВОРОНА. А оставлять девочек на всю ночь в актовом зале - под портретом - это не вы придумали? Хорошо еще (показывает глазами на НЯНЬКУ), что этот мужик тогда смолчал... Вместо всех этих выдумок лучше бы делали так, как попечитель учил. Он велел нам все знать, все их мысли, письма, дневники, разговоры... А что вы знаете? Ровно ничего! МОПСЯ. Сегодня, Елизавета Александровна, батюшка исповедует... Я как раз назначила на исповедь самых отчаянных - Шаврову, Горбацевич... СИВКА. Вот это отлично! Жозефина Игнатьевна, распорядитесь, чтобы и по другим классам так назначили... МОПСЯ. А когда эти похороны, Елизавета Александровна? СИВКА. Я вам говорю: сегодня... И опять мимо наших окон! МОПСЯ. А в котором часу? СИВКА. Ах, боже мой, да откуда же я знаю? Это не бал, меня не приглашали... Наверное, скоро... (Вбегает КАТЯ.) КАТЯ (сияя), Софья Васильевна, посмотрите! (С торжеством подает ей.) Это я у Звягиной в шкафчике нашла. МОПСЯ (читает). Журнал "Незабудки"... Номер второй... Опять одна только обложка! А где же остальное? КАТЯ. Они говорят - никакого журнала у них нету... Только это неправда! Они все время шепчутся… СИВКА. Ну, вот видите! Я же говорила… Еще и журнал опять! КАТЯ. Я узнаю… Я непременно узнаю! (Убегает.) СИВКА. Что делать? И еще похороны эти… ВОРОНА. Знаете, что я посоветую? Прикажите закрасить окна до самого верха… СИВКА (расцвела). Жозефина Игнатьевна, это просто гениально! (Обращается к НЯНЬКЕ.) Грищук, когда кончите здесь уборку, замажьте окна мелом… До самого верха! НЯНЬКА (ворчит). Вот, вот, теперь еще и маляр нашелся! (Продолжает уборку.) СИВКА. А батюшку вы предупредили, Софья Васильевна? Он знает? МОПСЯ. Да, да, обо всем… СИВКА (уходя с ВОРОНОЙ и МОПСЕЙ). Батюшка - это уже последняя надежда! (Вошла ЖЕНЯ.) ЖЕНЯ (с укором обращается к НЯНЬКЕ). Хорош, Нянька! НЯНЬКА (виновато). Верно, Ерошенька, не хорош. С листком этим чуть не попался. Чума ее знает, Мопсю эту, откуда она берется? Подползает и - прыг! Как жаба в омут. ЖЕНЯ. Да я не про то… Сколько времени по городу ходил, а что принес? Про галстуки, да про перчатки! НЯНЬКА. А ведь и хорошо, что про перчатки! Ну, как бы я правильный листок принес, а Мопся б его сцапала? Расчесали бы нам с тобой кудри! Ты, Ерошенька, нынче в церкву пойдешь? Споведываться будешь? ЖЕНЯ (думая о другом). Да… НЯНЬКА. Дедушка Дмитрий Петрович богомолебствовать не любил… Попы, говорил, обманщики… (Смеется.) (В зал вошел ШАПИРО. В руках у него фуражка. Осматривается, как бы кого-то ища.) ЖЕНЯ. Нянька, смотри... Видишь? НЯНЬКА (пошел к Шапиро). Тут, милый, посторонним не полагается... ШАПИРО. Я, извините, опять до вас!.. Что, дочки моей здесь нету?.. Ушла рано утром, и нет ее!.. ЖЕНЯ (подошла). Здравствуйте, господин Шапиро... ШАПИРО. Ах, вот, вот... Барышня, может, вы Блюму видели? Нет? ЖЕНЯ. Она сегодня не приходила... ШАПИРО. Да, да, я знаю, не приходила... Но только я думал: а, может, все-таки она здесь... Нету, говорите?.. Ну, ну... Извините... (Пошел к выходу, обернулся, говорит с тоской.) Понимаете, мне Блюму очень нужно... очень... НЯНЬКА. Если придет, домой послать, что ли? ШАПИРО. Да, да, пожалуйста... Скажите, очень скоренько чтоб шла! (Взялся за ручку двери.) ЖЕНЯ (подбежала к нему). Господин Шапиро, а как... как ваш сын?.. Его тогда ранили, да? ШАПИРО. Да, да... Ранили его... ЖЕНЯ. А теперь как он? ШАПИРО. Мне сейчас сказали в больнице... Мой сын умер, барышня... ЖЕНЯ. Что вы говорите! ШАПИРО. Вот фуражку вернули... И сестра милосердия там... она мне сказала: бредил он... И все говорил: "Папа! держи меня, папа, - я пойду до товарищей!.." А разве ж… разве я держал его? Я же сам дал ему фуражку: "Иди, мой сын, - тебе лучше видно". (Постояв, уходит.) НЯНЬКА. Ну, скажи ты!.. Насмерть убили мальчонку... А за что? ЖЕНЯ. Нянька.... А там - в правильном листке - все было написано? НЯНЬКА. Люди говорили: все, как есть, вся правда! ЖЕНЯ. Вот бы достать? Нянечка, а? НЯНЬКА. Да я бы сам, понимаешь, за правду не гривенник бы дал, а больше... А то - поют, а я подтянуть не знаю! Убивают людей, а я и не пойму, за дело иль нет... ЖЕНЯ. А дедушка?.. Он бы знал?.. НЯНЬКА. Дедушка? (Убежденно.) Он бы знал!.. Я думаю, Ерошенька , он бы за тех голодных стоял... ЖЕНЯ. Вот и я так думаю... (В дверях появляется БЛЮМА - у нее очень измученный вид.) ЖЕНЯ. Блюма!.. Блюма пришла!.. (Бросилась к ней.) НЯНЬКА. Пришли, барышня?.. Ну, вот и хорошо... БЛЮМА, Я,Грищук, не барышня... (Обняла ЖЕНЮ.) ЖЕНЯ. Блюмочка, милая... Брат, да? БЛЮМА. Да... Он с того дня домой больше не приходил. Я так устала, Женя... Мы с папой два дня бегаем… В полицию, в тюрьму... В больницах были... Папа в покойницкую ходил... Нигде нету! Женя, он отыщется, да? (ЖЕНЯ беспомощно смотрит на НЯНЬКУ. НЯНЬКА тоже растерялся, он не предполагал, что Блюма не знает.) НЯНЬКА. Бывает, конечно... Бывает, что и отыщется… (Погладил Блюму по голове.) БЛЮМА. Я с ним каждый вечер занимаюсь... Что мы в гимназии проходим, то и он... Так он диктовку без единой пишет! Все задачи сразу решает... Женя, он же придет, да? ЖЕНЯ (решившись). Блюма, дорогая... я тебе все скажу... БЛЮМА (со страхом глядя на нее). Да, да... Я слушаю... ЖЕНЯ. Тут сейчас папа твой приходил... Из больницы... БЛЮМА (загораживаясь руками от несчастья). Не говори, говори!.. Не надо!.. (Входят МОПСЯ со СВЯЩЕННИКОМ, за ними идут ДЕВОЧКИ.) МОПСЯ. Пожалуйста, батюшка... Мы уже давно ждем. (СВЯЩЕННИК проходит в церковь.) МОПСЯ. Вам, Грищук, начальница что приказала? Про окна… забыли? (Увидала Блюму.) А вы зачем здесь? У нас сейчас исповедь... Ступайте домой... А завтра придете за своими бумагами. Вы здесь больше не учитесь... (Обращается к девочкам.) Медам, батюшка уже в церкви. Кто на исповедь, становитесь у двери в церковь. Аверкиева, раздайте свечи... (БЛЮМА пошла к выходу.) ЖЕНЯ (бросилась за ней). Блюма!.. БЛЮМА. Прощай, Женя... Спасибо тебе... И вам, Грищук, спасибо… (Ушла.) МОПСЯ. Кто первая, медам? Ярошенко, идите!.. ЯРОШЕНКО (обращаясь к своей соседке). Певцова, я тебя дурой обозвала... Прости, пожалуйста!.. (Перекрестилась.) ПЕВЦОВА. Бог простит. (Перекрестилась.) ЯРОШЕНКО (другой девочке). Фохт, прости меня... (Перекрестилась.) ФОХТ. Бог простит... (Перекрестилась.) (ЯРОШЕНКО ушла в церковь.) МАРУСЯ (увидев у Жени за нагрудником уголок розовой бумажки). Это у тебя что? ЖЕНЯ (устало и озабоченно). Да все то же ... про галстуки... (Бросает бумажку на пол.) ЗИНА. Блюму жалко... Как-то она там, бедная! ЖЕНЯ (думает, очевидно, о том же самом). Да... МАРУСЯ (разглядывая брошенную Женей розовую бумажку) Женя!.. (Возбужденно шепчет.) А ведь тут не только про галстуки!.. Ей-богу! ЖЕНЯ. Что такое? МАРУСЯ. Тут на обороте совсем другое написано... Хорошо, что Мопся не прочитала… Смотри!.. ЖЕНЯ (взяла бумажку, читает). "Пролетарии всех стран соединяйтесь!"... НЯНЬКА (обрадовался). Вот, вот, аккурат это самое люди на улице в том правильном листке читали... Я слыхал!. ЖЕНЯ (читает). "Товарищи рабочие! Мы устали работать на хозяев. Мы не можем больше видеть, как растут наши дети - без хлеба, без солнца, без школы, без детства..." Нянька, слышишь? НЯНЬКА. Слышу, Ерошенька. ЖЕНЯ (читает). "... Третьего дня мы вышли на улицу… Слуги кровавого царя встретили нас нагайками и пулями..." МАРУСЯ. Осторожно, Женя!.. Катя смотрит! ЖЕНЯ (читает тише). "... Сегодня мы хороним наших товарищей... Все, кто с нами, выходите на улицу! Бросайте работу, остановите колеса, тушите топки, - все на улицу, товарищи!.." (Замолчала.) МАРУСЯ. Всё? ЖЕНЯ. Всё... (Вдруг взволновалась.) Зина, обложка для второго номера журнала у тебя? ЗИНА. У меня в шкафчике лежит... только обложка и есть... Середки-то ведь мы так и не написали... ЖЕНЯ (показывая на прокламацию, только что прочитанную, которую держит в руках Маруся). Вот она, середка! Сейчас - после исповеди - перепишем... Спрячь, Маруська!.. КАТЯ (тихонько подкравшись, выхватила у Маруси из рук прокламацию). Это у тебя, Горбацевич, что за бумажка? МАРУСЯ (пытаясь вырвать у Кати из рук прокламацию). Отдай! Сию минуту отдай! КАТЯ. А вот не отдам! А вот не отдам! МАРУСЯ. Это... это я грехи свои записала... чтобы не забыть на исповеди! КАТЯ (отдает). А ну, грехи, так получай! Грехи чужие читать нельзя... Это - только батюшке... А батюшка - только одному богу... ЖЕНЯ. Ты думаешь, батюшка никому не рассказывает? КАТЯ (замахала на нее руками). Что ты, что ты! Батюшка? Расскажет? Да ведь он священник!.. Он на этом крест целовал, чтоб все в тайне было! (ЯРОШЕНКО возвращается из церкви.) МОПСЯ. Кто следующий? Певцова, идите... ПЕВЦОВА (Ярошенко). Прости меня, Варюша! (Перекрестилась.) ЯРОШЕНКО. Бог простит... (Перекрестилась.) (ПЕВЦОВА прошла в церковь.) ДЕВОЧКИ (обступили Ярошенко). Ну, что? Как? ЯРОШЕНКО (доверчиво улыбаясь). Хорошо все... Батюшка меня больше расспрашивал... ДЕВОЧКИ. О чем расспрашивал? Про что? ЯРОШЕНКО, Ну, там разное... Не читала ли запрещенного? Не писала ли в тайных журналах?.. Не вела ли разговоров против начальства?.. ДЕВОЧКИ. Ну, а ты что? ЯРОШЕНКО. А что же я? Сказала - нет, не читала, не вела... Он меня и отпустил. ЗИНА (страшно взволновалась, - МАРУСЕ, РАЕ и ЖЕНЕ). Слышали? Ой, я боюсь! ЖЕНЯ (строго). Смотри, Зина!.. ЗИНА, Но ведь батюшка спрашивает!.. МАРУСЯ (встревожилась). Женя! Пусть она лучше отпросится от исповеди в лазарет... Зиночка, на, возьми мой платок,.. Скажи Мопсе что у тебя кровь носом пошла... (ЗИНА взяла платок, приложила его к носу, двинулась было к МОПСЕ.) МОПСЯ (увидев, что Певцова возвратилась из церкви, обращается к Зине). Звягина! Ваша очередь к батюшке! ЗИНА (подходит к Марусе). Прости меня, Маруся... (Перекрестилась.) МАРУСЯ. Бог простит. (Перекрестилась.) ЗИНА (подошла к Жене). Женечка, прости меня... (Перекрестилась.) ЖЕНЯ (Зине, тихо). Если выдашь, - не прощу... (ЗИНА ушла в церковь.) МАРУСЯ (в сильном волнении, ЖЕНЕ), Я боюсь, Женя... Очень боюсь, чтобы Зина там чего-нибудь... ЖЕНЯ. Ты еще начни… РАЯ (тоже очень озабоченно) Да, тебе ничего… А что нам дома будет, если нас исключат?.. (Пауза, во время которой слышно только пение церковного хора.) МАРУСЯ (с тоской). Женя… ЖЕНЯ. Пожалуйста, молчи, Маруся… Пожалуйста! (ЗИНА выбежала из церкви, остановилась на пороге и с плачем бросилась к Марусе) ЗИНА. Маруся… Маруся… МАРУСЯ. Ну, чего ты? Чего? ЖЕНЯ (сурово сдвинула брови). Брось ее, Маруська… Не спрашивай… И так ясно! (ЗИНЕ.) Все выболтала, да? И про журнал? И про бумажку? И про брата Блюминого, да?
Сию минуту долой с окна! Кто не послушается... (ДЕВОЧКИ отхлынули от окон - подались вглубь актового зала. На окне осталась стоять только ЖЕНЯ. Рядом с нею стоит НЯНЬКА. В актовый вал вбегает ВОРОНА.) ВОРОНА (на лице ее ужас). Елизавета Александровна... идут... идут сюда!.. СИВКА. Что вы все сегодня сговорились меня пугать, что ли? Кто идет сюда? ВОРОНА. Они... эти... мальчишки... говорят, представители... СИВКА. Вы с ума сошли! Какие представители? (В зал входят два ГИМНАЗИСТА лет 15-16-ти в светло-серых форменных шинелях со светлыми пуговицами.) ВОРОНА (трагически). Вот! СИВКА (гимназистам - надменно). Кто вы такие? Что вам здесь нужно? 1-й ГИМНАЗИСТ. Мы - представители Союза учащихся средних учебных заведений... 2-й ГИМНАЗИСТ (обращаясь к толпе девочек). Товарищи! Все фабрики, все гимназии и прогимназии в городе - мужские и женские - бастуют. Мы призываем вас присоединиться к нам... и к революционному пролетариату! И принять участие в похоронах наших убитых товарищей!,, СИВКА (яростно - гимназистам). Вон! Вон отсюда! Мальчишки, молоко на губах не обсохло... Представители! Сию минуту вон! 1-й ГИМНАЗИСТ. Довольно даже грубо с вашей стороны... мы с вами вежливо говорим, а вы - "мальчишки", "молоко"... При чем тут молоко? 2-й ГИМНАЗИСТ. Брось, Гришин, Нашел время... (ДЕВОЧКАМ) Товарищи! Союз учащихся средних учебных заведений призывает вас, - присоединяйтесь к демонстрации! Кто идет с нами, товарищи? (Секундное молчание.) ЖЕНЯ (радостно, - словно нашла не дававшийся ей выход) Я!.. Я пойду с вами! Меня возьмите! СИВКА (грозно кричит на ЖЕНЮ). Вон! Шаврова, вон из гимназии!.. ЖЕНЯ. Так я и ухожу... Не кричите.., (Пошла к двери.) МАРУСЯ (бросилась за ней), Женя... Ты уходишь? А я? СИВКА. Горбацевич! Назад!.. МОПСЯ. Горбацевич! Я считаю до трех... Раз... два... три... (МАРУСЯ, отчаянно махнув рукой, возвращается к девочкам.) ЖЕНЯ (взялась за ручку двери, девочкам). Ну, кто со мной? Никто?! Сивки с Мопсей испугались? НЯНЬКА. Я, Ерошенька,.. Я за тобой, сама знаешь, палец за рукой... СИВКА, Окна, Грищук... Замазывайте окна! НЯНЬКА. Нет уж, я вам больше не маляр!.. Другого нанимайте! ЖЕНЯ. Пойдем, Нянька.. .(Гимназистам.) Идем! МОПСЯ (кричит Жене). Вы еще придете, Шаврова!.. Ноги будете у Елизаветы Александровны целовать!.. Попроситесь обратно, попроситесь! ЖЕНЯ (уходя, обернулась в дверях). Нет! Не приду! Я совсем ушла!.. (Уходит вместе с гимназистами. НЯНЬКА уходит за ней.) Занавес Адрес автора: Арбат, Серебряный пер., д.5,кв.7., Бруштейн Александра Яковлевна, Тел. Г1-45-19 Отв. редактор Е.Якушкина ; Вып. редактор Е.Семенова ; Тираж 50. Заказ 123 ; 27.II-1956 г.; Цена - 12 руб. ОТДЕЛ РАСПРОСТРАНЕНИЯ драматических произведений ВУОАП, Москва, В-17. Лаврушинский пер.,д,17-19. жүктеу/скачать 403 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|