Грегори Бейтсон, Мэри Кэтерин Бейтсон. Ангелы страшатся


X. Металог: к чему ты подбираешься? (МКБ)



бет10/17
Дата14.06.2016
өлшемі0.89 Mb.
#134518
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   17

X. Металог: к чему ты подбираешься? (МКБ)


Дочь: Неужели ты подбираешься к сознанию?

Отец: Думаю, что да. Люди постоянно просят меня обсудить этот вопрос, а я обычно подозрительно к этому отношусь. В конце концов, пока мы не поймем, как движется информация внутри систем, мы не сможем многого добиться в особом случае, представленном сознанием.

Дочь: Вот это и есть сознание? Особый случаи передачи информации внутри человека?

Отец: Конечно, но это определение явно недостаточно. Существует также сдвиг в логических типах, так как сознание означает, что ты знаешь, что ты знаешь. Вот почему вопрос так сложен.

Дочь: Но, посмотри - здесь же еще одно сходство с теорией Ламарка. Генетическая информация характеризует весь организм, периодически возникая в каждой клетке. Изменения, вызванные окружающей средой, должны быть локальными, хотя могут быть и широко распространенными. Сдвиг в логических типах за­темняется фактом последующих поколений, но "природа" принадлежит более высокому логическому типу, чем "воспитание", не так ли? И, конечно, более консервативна.

Отец: Гмм... С этим, возможно, связан вопрос о том, что польза полового воспроизводства превышает ее ми­нусы. Вид избавляется от большого количества эффективных генетических сочетаний и приспособлений, производя перегруппировку генетического материала.

Дочь: Ты встречаешься с кем-либо и думаешь, вот это да! Это продукт идеального сочетания генетики и окружающей среды, нам следует сохранить этот экземпляр. Меня поражает, что как пологое воспроизводство, так и смерть являются очень ясными и простыми изобретениями. Миф, в котором говорится, что смерть берет свое начало от/того момента, когда мы вкусим плоды с дерева познания, правдив по отношению к процессу обучения и сохранения информации. И обычная вульгаризация этого мифа о том, что приход смерти имеет отношение к сексуальности, также вписывается в общую картину.

Отец: Не к сексуальности, а к самосознанию. Вспомни: после того, как они съели яблоко, Адам и Ева осознали свою наготу.

Дочь: Если бы срабатывала ламарковская наследст­венность, не получили ли бы мы очень быстро различные виды, индивидуальные организмы, слишком различные для скрещивания?

Отец: Ты права. Когда между родителями слишком большое различие, тоща или погибает эмбрион, или их потомок сам потомства произвести не может. В любом случае мы наблюдаем эффект консерватизма.

Дочь: А улитки, отец? Помнишь, ты мне рассказывал об улитках на Гавайях?

Отец: Ну, это другое дело. Но и сюда подходит. Как ты знаешь, каждый завиток - или правый, или левый, и улитки с правым завитком не могут спариваться с улитками с левым завитком. Но бывает, что у некоторых улиток происходит изменение направле­ния спирали. Это бывает редко, но в этих случаях потомок с измененным направлением завитка может найти себе такую же пару и дать потомство. Но все это ведет к тому, что в результате селекции новое потомство с измененным направлением завитков не может спаривать со своими дальними родственниками.

Дочь: Папа, ты как-то говори. что выводишь сознание из своего анализа сходства между учением и эволюцией. Может быть, это поможет мне увидеть связь между эпистемологическим материалом и кибернети­ческими диаграммам с одной стороны, и мифами о наших поступках в м с другой.

Отец: О наших поступках в мире... Ну, что ж, я остаюсь скептиком в отношении знания и действия по сходным причинам. Существует двойной набор ил­люзий - зеркальные разы. Ясно, что, как ты знаешь, мы не видим внешние объекты и людей: мы "видим" их образы. Это мы составляем образы. Мы очевидно, но также долж­но быть истинным, что мы не обладаем непосредст­венным знанием о наших собственных поступках (действиях).

Мы знаем (частично),что мы намеревались делать.

Мы ощущаем (частично) то, что мы сейчас делаем, - мы слышим образы наших голосов, мы ви­дим или ощущаем образ движений наших членов. Мы не знаем, как мы передвигаем наши руки и ноги.

Дочь: Итак, является ли это вои и той же ошибкой, когда мы думаем, что можем решиться на какое-то действие, и когда мы думаем, что что-то действительно видим?

Отец: Я считаю, что по аналогии с экспериментами Эймса, говорящими нам о том, что мы в действительности видим не внешние объекты, а только их образы, было бы возможным разрабатывать эксперименты, показы­вающие отсутствие непосредственных знаний о наших действиях.

Дочь: Думаю, что мне бы это не очень понравилось. Но каким был бы этот эксперимент?

Отец: Ну, давай поразмыслим. Если мы будем следовать логике модели экспериментов по ощущению глубины, мы должны будем разработать эксперименты по изучению отдельных черт, которые восприятие придает опыту чьего-либо действия.

Дочь: Звучит хорошо.

Отец: Например, мы могли бы взять что-либо целое, или начало действия и его конец, или такие измерения, как продолжительность или сила. Мы могли бы составить список и затем выяснить, что более всего доступно для эксперимента. Давай прикинем: урав­новешенность, необратимость, точность, сознание, рациональность...

Дочь: Ты знаешь, некоторые из них подводят нас непосредственно к вопросам эстетики.

Отец: Послушай, Кэп. Для начала мне хотелось бы задать вопрос, как происходит, что об этом еще труднее размышлять, чем о проблемах, поднятых в экспе­риментах Эймса? Хотим ли мы быть ответственными за нашу деятельность (даже при условии, что мы признаем "свободу воли" чушью)?

Что означает придать нашим действиям характеристику, которую мы называем "свободой воли"? И в чем тогда контраст между "доброволь­ными" действиями, осуществляемыми при помощи поперечнополосатых мышц, и "вынужденными" действиями, осуществляемыми посредством гладких мышц и автономной нервной системы?

Или эти вопросы - глупость, или они открывают перед нами невообразимое поле деятельности...

Дочь: Отец, не спеши. Ты уже начинаешь ораторствовать.

Отец: Видишь ли, доктрина "свобода воли" по отношению к действию - это то же, что понятие "непосредст­венного видения" - к восприятию. Но непосредст­венное видение превращает восприятие в пассивное чувство. "Свобода воли" придает действию актив­ность.

Дочь: Я знаю, что ты также работал над определением в терминах системной модели, которые мы использовали, модели связи между структурой и состоянием изменения.

Например, я нашла диаграмму в копии письма, отправленного тобой Джону Тодду. Там все так запутано...

Отец: Чепуха. Там все должно быть ясно.

Дочь: Ладно, как бы то ни было, я хотела бы заняться понятием о применении идей из "Защиты веры" к модели в главе IV.

Отец: Хорошо. Для этого, собственно, модель и предназначена - ты видишь определенные формаль­ные возможности и проверяешь, могут ли они растол­ковать что-либо, происходящее в мире.

Дочь: Давай тогда этим и займемся. Мне хотелось бы найти возможное толкование стрелкам в твоих диаграммах, если их повернуть. Мне кажется, что зигзаг понять легче по сравнению с рис. 16, так как зигзаг включает время. Стрелка, идущая вниз от структуры к потоку, где генотип задает параметры фенотип , помнишь? Л если мы изменим направление , тогда, как ты утверждаешь, это будет наследственностью по Ламарку - и губительно. Тогда ты, казалось, предполагал, что стрелка, благодаря которой события изменяют настройку (), прочитанная наоборот () , может соответствовать сознанию?

Отец: Ну, это было предварительной гипотезой. Над этим еще надо поработать. Другой возможностью определения сознания был бы способ объединения подсистем в единое целое.

Дочь: Наследственность по Ламарку имеет смысл и смертельной в популяциях не является - на более высоком уровне, а сознание, по определению, и есть явление следующего, более высокого уровня. Очевидно, если ты попытаешься смоделировать явление более высокого логического типа на слишком низком уровне, ты получишь что-то вроде патологии. Считаешь ли ты сознание смертельным?

Отец: Гмм... Эмпирически оно вроде и идет к этому. Человеческое сознание, соединенное с целью, может7 оказаться похожим на хвост фазана, то есть на доведенную до крайности отдельную черту, которая загоняет вид в эволюционный тупик. Это происхо­дило и раньше. Пугает возможность того, что присутствие подобных нам существ в системе может в конце концов стать смертельным для системы в целом.

Дочь: Если мы предположим, что сознание имеет отношение к связи между подсистемами, тогда сек­ретность или неосознанность будут означать, что система будет одновременно и знать, и не знать. Бу­дет знание, приемлемое на одном уровне и вредное - на другом. Вопреки всему, что ты говоришь о Старом Моряке, люди постоянно отправляются на поиск психологического или духовного опыта, одновре­менно зная и не зная, чего они ищут.

Далее, время от времени на протяжении многих лет ты предполагал, что религия - или что-то вроде религии - может быть необходимым механизмом контроля в данной культуре - единственный способ, благодаря которому она удерживает равновесие с экосистемой.

Отец: Верно.

Дочь: А может быть, религия дает перспективу, чтобы создать контекст.

Отец: Существует целый ряд сложных отношений между временем, целью и сознанием. Об этом говорят и Т.С. Элиот, и Скрютейн.

Дочь: Скрютейн?

Отец: Да - главный дьявол в произведении Льюиса "Письма Скрютейна". Этот дьявол пишет племяннику о том, как совратить человека. Совет таков: пусть он всегда думает о прошлом и будущем. Никогда не позволяй ему жить в настоящем. Прошлое и будущее находятся во времени. Настоящее не имеет временных рамок, оно вечно.

Дочь: Не имеет временных рамок?

Отец: Без цели и без желания. Где-то за последнюю сотню лет в языке народа Бали появились два слова, обозна­чающие время и цель.

Дочь: А было у них выражение для "вневременного настоящего"?

Отец: Думаю, что нет. Им не нужно было это выражение, пока не появились эти два слова. Но погоди! Здесь нужно провести различие. Есть два вида "времени".

Дочь: Ты говоришь так, как будто время находится в кавычках.

Отец: Неужели? Ну, так оно и есть. Я имею в виду две идеи, которыми обладают люди, и обе называются "время". Если быть более точным, они называются синхронным и диахронным временем. Или мне следовало бы сказать о двух видах изменений?

Дочь: Что, каждое событие - это изменение?

Отец: Конечно. Если из яйца что-то вылупилось - это изменение. Но если я говорю о жизни птицы как вида, вылупливание из яйца - это только синхрон­ное изменение. Это не изменение в жизни вида. Это только часть идущего общего процесса жизни.

Дочь: А диахронное?

Отец: Это тогда, когда событие рассматривается в качестве чужеродного к "общему процессу". Если кто-то рассеивает ДДТ в лесах и птицы гибнут, поев червей, наевшихся ДДТ, это диахронично с точки зрения наблюдателя за жизнью птиц, который концентрирует внимание на повторяющихся процессах жизни, скажем, дроздов.

Дочь: А может событие - изменение - из синхронного стать диахронным?

Отец: Нет, конечно, нет. Изменение - это что-то, вынутое из большого потока событий и ставшее предметом разговора или объяснения.

Дочь: А могу я рассматривать одно колебание часового маятника как или синхронное, или диахронное? Могу я рассматривать уничтожение планктона как или синхронное, или диахронное?

Отец: Да, но тебе придется напрячь воображение. Обычно мы говорим: "Часы тикают", и это тиканье является частью процесса существования часов. Чтобы рассматривать колебание маятника как диахронное, тебе придется сузить видение, чтобы сосредоточиться на чем-то меньшем, чем одно колебание. Чтобы увидеть гибель планктона как синхронное, тебе при­дется, вероятно, рассматривать всю Галактику...

Дочь: А не является ли синхронное время просто другим наименованием Вечного Настоящего?

Отец: Думаю, что - да. Это похоже на сжигание чапарели - густой заросли кустарников на склонах холмов в Калифорнии. Кинозвезды, живущие на склонах холмов, видят этот процесс в качестве необратимого события, которое может нарушить их образ жизни. А для индейцев, которые там жили, это процесс естественный.

Дочь: Хорошо быть ни с чем не связанным и видеть все происходящее в большем, синхронном оформлении?

Отец: Что касается меня, я бы стал следить за чапарелью и предоставил бы возможность Галактике следить самой за собой.

Но это двусмысленно. Видение себя частью системы, которая включает и меня, и чапарель, приводит к появлению причины для моих действий - сохранить цикл жизни (меня и чапарели), активно принимая участие в ее выжигании. Я считаю, что оформленное таким образом синхронное действие яв­ляется таоистским, то есть пассивным. В Вечном Настоящем нет диахронного действия. Но если мы решим сохранить человеческий вид перед лицом угрозы со стороны Галактики или решим подгото­виться к библейскому апокалипсису, вот это уже ' будет диахронным.

Дочь: Ты имеешь в виду, что нет смысла поднимать шум, если только угрожающее изменение не является диахронным. А смерть диахронна?

Отец: В широком смысле - нет. Но есть тенденция рассматривать ее как таковую.

Дочь: Ты знаешь, папа, придется думать о себе вне Вечного Настоящего прежде, чем начать что-то по поводу чего-то. Вот когда мы начинаем спорить. Как будто тебе необходимо иметь две точки зрения: изнутри и снаружи, обе одновременно.

Папа, я помню, ты часто говорил о тотемизме как о необходимой системе идей у австралийских аборигенов или о мессе как о необходимом ритуале средневековой Европы... Если месса помогает мне сохранять разум, ее стоит защищать, а лишиться ее было бы совершенно диахронно.

Отец: Видишь ли, месса может воплощать какую-то сложную истину, к которой у тебя нет возможности подойти другим путем. И она может это выполнять, даже выступая на низком логическом уровне, лишь бы ее предложения не создавали значительных противоречий.

Дочь: Или противоречий можно избежать, если различные виды предложений держать раздельно? Является ли это частью дифференцированного распределения информации? Или ты имеешь в виду, что я не смогу даже сформулировать эти важнейшие истины?

Отец: Это будет совсем другим видом знания, построенном на очень абстрактном уровне. И, увы, разрушение тотемизма или секуляризация мессы также воз­действуют на людей на очень серьезном уровне. Они могут сделать вывод, что "ничто не является священным", "ничто нельзя рассматривать как часть большого целого" и т.д. Весь диапазон потенциальных возможностей, которые сопровожда­ют способности человека к познанию, имеет и теневую сторону - человек без сознания не имеет возможности стать шизофреником.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   17




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет