Гумилёв Л. Древняя Русь и Великая степь
жүктеу/скачать 4.34 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 199. Слабость духа
198. Мерзавцы«Великая замятня» 1359—1381 гг. показала, что наиболее лояльным к Золотой Орде и династии был Русский улус. Это неожиданно, но объяснимо. Камские болгары, мордва, хазары Волжской дельты, заволжские ногайцы и куманы степного Крыма, обретая свободу, не теряли ничего, так как никто из соседей им не угрожал. А великое княжество Владимирское, со столицей в Москве, граничило с воинственной Литвой, держалось за союз с Ордой, которая была противовесом Литве. Стоило любому русскому княжеству отказаться от союза с татарами — оно немедленно становилось добычей литовцев или поляков, как, например, Галиция в 1339 г. Поэтому 20 лет «великой замятни» воспринимались в Москве весьма болезненно. Терять союзника всегда неприятно, но случилось еще более страшное… Военно-монашеский облик, приобретенный Москвой за время правления митрополита Алексея, нравился не всем. Богатые купеческие города на Волге — Тверь, Ярославль, Углич, Городец и особенно Нижний Новгород — предпочитали другую модель социального устройства, которая более походила бы на веселую, обильную старину. Они были богаты и могли позволить себе выбирать князей по своему вкусу. Их симпатии были на стороне суздальских князей потому уже, что те были соперниками Москвы. Дмитрий Константинович Суздальский даже воевал с Москвой в 1364 г., но уступил великое княжение и скрепил мир браком своей дочери и юного князя московского Дмитрия. Мятежные нижегородцы были принуждены к покорности не московской ратью, а Сергием Радонежским, который в 1365 г. отлучил нижегородцев от церкви и закрыл храмы, после чего мятеж утих. Но по смерти Дмитрия Константиновича его брат Борис использовал настроение умов для того, чтобы отложиться от Москвы. Разумеется, он был свергнут своими племянниками, Василием и Семеном, получившими поддержку Москвы, но оба брата вынуждены были считаться с симпатиями своих подданных, а те требовали разрыва с Москвой. Князья, превратившиеся в кондотьеров, были вынуждены искать способ угодить гражданам и не потерять голову. И они этот способ нашли, ибо им улыбнулась историческая судьба. После Куликовской битвы, в которой участвовали тверские и суздальские ратники, но не князья, московское правительство, не теряя времени, пригласило в Москву митрополита киевского Киприана, тем самым ограничив влияние языческого князя Ягайло, потому что его православные подданные в делах веры стали подчиняться Москве. Это тонкое и умное деяние суздальские князья представили хану Тохтамышу как сговор Москвы с Литвой, союзницей его врага — Мамая. Умный и образованный политик без труда усмотрел бы в таком примитивном доносе провокацию, но Тохтамыш был простодушный и доверчивый сибиряк, и потому навет имел успех. Впрочем, ради правдоподобия в доносе был упомянут и Олег Рязанский, который, спасая свою землю, не присоединился к противникам Мамая. Его тоже обвинили в симпатиях к Литве и тем обрекли уцелевших рязанцев на гибель, хотя они были противниками Москвы. Тохтамыш поверил всему, несмотря на очевидную нелепость доноса. Он привык сражаться, а не размышлять, а среди его окружения уже не было опытных и разумных эмиров, погибших во время «замятни». Поэтому он поднял войско на коней, переправился через Волгу, конфисковал купеческие корабли, так как купцы могли подать весть на Русь, взял с собой суздальских князей в проводники и двинулся в набег «изгоном», т. е. на рысях и без обоза, обогнул с юга Рязанскую землю и вышел к Оке, где Олег якобы указал ему броды. 12 августа 1382 г. татарские войска подошли к ничего не подозревавшей Москве. Вот что могут сотворить сила лжи и охота к человекоубийству. 199. Слабость духаДалее события пошли быстро и трагично. Великий князь уехал в Переяславль, а оттуда в Кострому «собирать войска». В Москве он оставил за себя митрополита Киприана, поручив ему город и всю свою семью. По-видимому, князь был уверен в том, что каменная крепость, снабженная всеми новинками тогдашней военной техники, неприступна для легкой конницы. В Москве уже были дальнобойные самострелы (арбалеты) и «тюфяки» — огнестрельное оружие, пригодное для отражения противника, лезущего на крепостную стену. Достаточны были и запасы пищи. Не хватало одного — силы воинского духа, потому что герои Куликова поля отдыхали в своих родных деревнях, а в столице жили немногие придворные с многочисленной дворней и ремесленники московского посада. Эта масса была отнюдь не пригодна к военным операциям и понятия не имела о воинской дисциплине. Зато склонность к грабежу и самоуправству, а равно и полная безответственность доминировали в их убогом сознании, как всегда бывает у субпассионариев. Вместо того чтобы организовать оборону стен, «гражданские люди возмятошася и всколебашася, яко пьяны, и сотвориша вече, позвониша во все колоколы, и всташа вечем народы мятежники, недобрые человеки, люди крамольники: хотящих изойти из града не токмо не пущаху, но и грабляху… ставши на всех воротах городских, сверху камением шибаху, а внизу, на земле, с рогатинами и сулицами и с обнаженным оружием стояху, не пущающие вылезти вон из града». К этому надо добавить, что все эти «защитники» Москвы были пьяны, ибо разгромили боярские подвалы, где хранились бочки с медами и пивом. Но при этом московские люди были непоследовательны. Они выпустили из города владыку Киприана и великую княгиню… после того как разграбили их багаж. Очевидно, татары не осаждали и даже не блокировали Москву, взять же столицу им было не по силам. Их разъезды кружили вокруг Москвы и грабили окрестные деревни. А тем временем бояре собирали ветеранов и готовились к отражению врага. Под копытами татарских коней стала гореть земля. И тут снова инициативу взяли в свои руки суздальские князья. Они вступили в переговоры с москвичами, предложили им почетный мир при условии, что они впустят в крепость татарское посольство. Верить заведомым предателям было сверхглупо, но что понимает пьяная толпа?! Ворота отперли, не обеспечив их защиты; татарские послы въехали в город, а за ними ввалилось их войско, и началась резня. При последующем подсчете оказалось, что убито 24 тыс. москвичей и сгорела церковь, доверху набитая древними рукописями. Чтобы прокормить свое войско, Тохтамыш рассеял его по всей территории княжества, запретив лишь вступать на Тверскую землю. Поэтому в Тверь устремились толпы беглецов, оборванных и голодных. Но герой Куликовской битвы Владимир Андреевич Храбрый с наскоро собранным отрядом разбил группу татарских грабителей. Этого было достаточно для того, чтобы Тохтамыш спешно покинул пределы Великороссии. Обратный путь его прошел через Рязань, которая вновь испытала ужас насилия свирепой голодной солдатни. Теперь спросим себя: кто выиграл от этой безумной эскапады или, точнее, кому она была нужна? Это вопрос настолько существенный и для русской, и для татарской истории, что ему следует посвятить особый раздел и, отойдя от традиционного исторического повествования, изложить проблему в виде анализа соотношения суперэтнических целостностей и идеологических систем, бытовавших тогда в форме вероисповеданий. Но и исповедание — недостаточный индикатор. В XIV в. католики — англичане и французы — резали друг друга безжалостно. Мусульмане — Тимур и Баязид — сражались друг с другом насмерть. Православные рязанцы «пограбили и поймали» отступавших московитян, а киевляне и белорусы из войска Ягайло настигали обозы с ранеными на Куликовом поле и добивали беззащитных. Нет, надо не останавливать исследование, а искать причины этих явлений в нюансах этногенеза: сочетании фаз и этнопсихологических доминантах. А для этого необходимо спуститься еще на одну ступень — на субэтнический уровень, где особенно ярко проявляется роль отдельных личностей. См.: Буниятов З.М. Государство хорезмшахов — Ануштегинидов, 1097—1231. М., 1986. С. 137. GroussetR. L’Empire des Steppes. P. 448—451. См.: Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия… С. 508. См.: Очерки истории Китая с древности до «опиумных войн» / Под ред. Шан Юз. М., 1959. С. 382. Там же. С. 388. См.: Боровкова Л.А. О борьбе китайского народа против монгольских завоевателей в середине XIV в. // Татаро-монголы в Азии и Европе. С. 426. Очерки истории Китая… С. 398. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия… Т. II. С. 510. Моголы — условное название тюрок Джагатайского улуса, предков казахов Старшего джуса. Могулистан располагался в северо-восточных степях улуса: в Притяньшанье, Восточном Туркестане и Семиречье. GroussetR. L’Empire… P. 414. Ibid. P. 414—415. Грумм-Гржимайло Г.Е. Указ. соч. С. 515. У К.Э. Босворта (мусульманские династии. С. 197) смерть Тоглук-Тэмура ошибочно датирована 1370 г. См.: Якубовский А.Ю. История Узбекистана. Ташкент, 1950. С. 337. GroussetR. Op. cit. P. 500—501. К сожалению, в западной историографии принято деление не на три, а только на две орды: Синяя Орда необоснованно опущена (см.: Grousset R. Op. cit. P. 470). Экземплярский А.В. Великие и удельные князья северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Т. II. СПб., 1891. С. 405. Там же. С. 408. Там же. С. 104. Синяя Орда, располагавшаяся между Тюменью и Мангышлаком, была менее затронута влиянием мусульманской культуры, нежели Золотая и Белая. Воины в ней сохранили древнюю свирепость и выступали как ревностные защитники традиционной степной культуры. Последним ханом Синей Орды был Тохтамыш. Экземплярский А.В. Указ. соч. С. 405. Там же.
Грумм-Гржимайло Г.Е. Джучиды: Рукопись // Архив ГО. См.: Экземплярский А.В. Указ. соч. С. 104. В земле камских болгар правил Пулад-Темир; в земле мордвы — Тагай; в Сарае — Шейбаниды; в Астрахани, Сарайчике и Крыму — самостоятельные князья; в Причерноморье — Мамай, который попытался наладить через генуэзские колонии в Крыму контакт с Западом. См.: Якубовский А.Ю. Тимур и его время // История народов Узбекистана. Ташкент, 1960. С. 353. Захватив власть, эмир Тимур стал носить титул «его величество султан — воитель за веру» (Тизенгаузен. Т. II. С. 131. Примеч. 3). См.: Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 66 (разобраны расхождения в датировках). Там же. С. 60—62. ПСРЛ. Т. XV. С. 89—90. См.: Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 107. См. там же. С. 105—106. См. там же. С. 115. Повесть о Куликовской битве / Под ред. Д.С. Лихачева, пер. О.П. Лихачевой. Л., 1980. С. 9. Там же. С. 12. Там же. С. 26. См.: Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 134. См. там же. С. 129. См.: Бегунов Ю.К. Об исторической основе «Сказания о Мамаевом побоище» // Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966. С. 506—509; Экземплярский А.В. Указ. соч. Т. II. С. 586—587. См.: Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 132. См. там же. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 141. См.: Комарович В.Л. Китежская легенда. М.; Л., 1936. С. 83 и след. См. там же. С. 84. См.: Экземплярский А.В. Указ. соч. Т. II. С. 415. См. там же. С. 588, со ссылкой на В. Татищева. «Тюфяк» — от персидского слова «тупанг» (трубка) — железный ствол, запаянный с казенной части; заряжался с дула пороховым зарядом, который был запыжен осколками железа. Содержал до пяти зарядов, сквозь которые был пропущен фитиль, поджигаемый с дула и стрелявший последовательно 5 раз, как картечь. Дальность поражения была мала, но для ближнего боя достаточна. «Тюфяк» был вытеснен пушкой (гарматой) в 1389 г. Цит. по: Покровский М.Н. Указ. соч. Т. I. С. 177. Там же. Указ. соч. Т. I. С. 176. См.: Экземплярский А.В. Указ. соч. Т. II. С. 586—587. жүктеу/скачать 4.34 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|