Харлан Кобен Чаща
жүктеу/скачать 1.69 Mb.
|
Глава 16Райа Сингх ждала меня на автомобильной стоянке у ресторана. Сменила униформу официантки на джинсы и темно-синюю блузку. Волосы забрала в конский хвост. И все равно выглядела сногсшибательно. Я покачал головой. О чем думаю? Ведь только что посетил могилу жены. Райа скользнула на пассажирское сиденье. И пахло от нее великолепно. – Куда едем? – спросил я. – Знаете автостраду номер семнадцать? – Да.
– Тогда по ней на север. Я выехал со стоянки. – Решили говорить правду? – Я вам никогда не лгала, – ответила она. – Просто не стала кое о чем упоминать. – И вы по-прежнему утверждаете, что случайно встретили Сантьяго на улице? – Да.
Я ей не поверил. – Он никогда не называл при вас фамилию Перес? Она не ответила. – И имя Джил, – настаивал я. – Съезд на автостраду номер семнадцать справа. – Я знаю, где это, Райа. Расскажите мне, как и когда услышали от него мою фамилию. – Я уже говорила об этом. – Повторите еще раз. Она глубоко вдохнула. На мгновение закрыла глаза. – Маноло утверждал, что вы солгали. – Солгал насчет чего? – Насчет чего-то, связанного с лесом… или лесами. С чем-то вроде этого. Я почувствовал, что сердце готово выпрыгнуть из груди. – Так и сказал? Насчет лесов или леса? – Да. – А поточнее? – Не помню. – Попытайтесь. – «Пол Коупленд солгал насчет того, что произошло в тех лесах». – Она склонила голову. – Ой, подождите. Я ждал.
А потом она произнесла слово, которое едва не заставило меня свернуть на обочину. – Люси.
– Что? – Он упомянул другое имя, сказал: «Пол Коупленд солгал насчет того, что случилось в тех лесах. Как и Люси». Теперь пришла моя очередь выдержать паузу. – Пол, кто такая Люси? – спросила Райа. Остаток пути мы проехали молча. Я с головой ушел в мысли о Люси. Пытался вспомнить ее льняные волосы, их удивительный запах. Но не мог. Что-то мешало. Воспоминания скрывались в густом тумане. Я не мог вспомнить, что реально, а что – плод моего воображения. Я помнил трепет. Помнил страсть. Мы оба были новичками в любви, неловкими, неопытными, но происходило с нами то самое, что мы слышим в песнях Боба Сигера21 или, возможно, Мита Лоуфа.22 Боже, сколько же там было страсти. Как все началось? И когда страсть начала переходить в нечто напоминающее любовь? Летние романы обрываются. Это предопределено. Они вроде некоторых растений или насекомых – их жизненный цикл укладывается в один сезон. Я думал, у нас с Люси все будет по-другому. Считал, мы с ней не такие, как все. Верил, что мы никогда не расстанемся. Молодые так глупы. Сантьяго снимал апартаменты в дешевом жилом комплексе в Рэмси, штат Нью-Джерси. У Райи был ключ. Она и открыла дверь на третьем этаже. В гостиной, куда мы вошли, ничто не задерживало взгляд. Голые стены, старая мебель. Райа вскрикнула, едва переступив порог. – Что такое? – спросил я. Она осмотрела комнату: – На этом столе лежали его записи, газеты, журналы, карандаши, ручки. – Теперь он пуст. Райа выдвинула ящик комода. – И одежды его нет. Мы обыскали квартиру. Исчезло все: бумаги, газеты, зубная щетка, личные вещи. Райа села на диван. – Кто-то приходил сюда и все вывез. – Когда вы побывали здесь в последний раз? – Три дня назад. Я повернулся к двери. – Пошли. – Куда?
– К дежурному. Но там работал юноша, который ничего не знал. Арендатор квартиры расписался как Маноло Сантьяго. Заплатил наличными, внес депозит. Апартаменты оставались за ним до конца месяца. Юноша не помнил, как выглядел мистер Сантьяго. Вообще ничего не мог о нем сказать. Есть такая проблема с жилыми комплексами, в которых сдаются апартаменты. Съемщику нет необходимости проходить через вестибюль. Так проще остаться никем не замеченным. Мы с Райей вернулись в гостиную Сантьяго. – Вы говорите, тут были его записи? – Да. – И о чем в них шла речь? – Я не заглядывала. – Райа, скажу вам честно: не верю я в полное отсутствие любопытства. Она просто смотрела на меня своими чертовыми глазами. – Что? – спросил я. – Вы хотите, чтобы я вам доверилась? – Да.
– А с чего мне вам доверять? Я задумался. – Вы солгали мне при первой встрече, – напомнила она. – Насчет чего? – Сказали, что расследуете убийство. Как обычный детектив. Но это неправда, так? Я промолчал. – Маноло не доверял вам. Я читала эти статьи. Знаю, что-то случилось со всеми вами в тех лесах двадцатью годами раньше. Он думал, вы солгали, когда вас допрашивали. Я по-прежнему молчал. – А теперь вы ожидаете, что я вам все расскажу. Вы бы так поступили? Оказавшись на моем месте, рассказали бы все, что знаете? Я видел логику в ее словах. – Так вы читали эти статьи? – Да.
– То есть знаете, что тем летом я отдыхал в лагере. – Да.
– И вам известно, что в ту ночь исчезла моя сестра. Она кивнула. Я встретился с ней взглядом. – Вот почему я здесь. – Вы здесь, чтобы отомстить за сестру? – Я здесь, чтобы найти ее. – Но я думала, она мертва. Уэйн Стюбенс убил ее. – Я тоже так думал. Райа на мгновение отвернулась, а потом словно пробила меня взглядом: – Так в чем вы солгали? – Ни в чем. Эти глаза, казалось, прожигали меня. – Вы можете доверять мне. – Я доверяю. Она ждала. Я тоже. – Кто такая Люси? – Девушка из лагеря. – И это все? Как она связана со всем этим? – Лагерь принадлежал ее отцу. – Я помолчал, потом уточнил: – Тогда она была моей девушкой. – И о чем вы с ней солгали? – Мы не лгали. – Тогда что имел в виду Маноло? – Если бы я знал! Пытаюсь это выяснить. – Не понимаю. С чего у вас такая уверенность, что ваша сестра жива? – Я в этом не уверен. Но думаю, что шанс есть. – Почему? – Из-за Маноло. – Как это? Я смотрел на нее и прикидывал: а не играют ли со мной в кошки-мышки? – Вы насторожились, когда я упомянул Джила Переса. – Его имя было в тех статьях. В ту ночь он тоже стал жертвой убийцы. – Нет.
– Я не понимаю. – Вы знаете, почему Маноло интересовался случившимся в ту ночь? – Он не говорил мне. – А вы спрашивали? Она пожала плечами: – Он сказал, что это его дело. – Райа, на самом деле его звали не Маноло Сантьяго. – Я выдержал паузу, в надежде, что она как-то прокомментирует мои слова. Она молчала. – В действительности он Джил Перес, – выложил карты на стол я. Ей потребовалось мгновение, чтобы связать одно с другим. – Тот юноша из лагеря? – Да.
– Вы уверены? Она задала хороший вопрос, но я без запинки ответил: – Да. – То есть вы говорите мне – если это правда, – что все эти годы он был жив? Я кивнул. – А если он был жив… – Райа замолчала, и я закончил фразу за нее: –…возможно, моя сестра тоже жива. – А может, Маноло… или Джил, как вы его называете… убил их всех, – предположила она. Странно. Такая мысль не приходила мне в голову. Этот вариант требовал рассмотрения. Джил убивает их всех, а потом оставляет свидетельства того, что он тоже жертва. Но хватило бы ему ума, чтобы все это провернуть? И как тогда объяснить роль Уэйна Стюбенса? Если, конечно, Уэйн говорил правду. – Если убийца – Джил, я это выясню. Райа нахмурилась: – Маноло сказал, что вы и Люси лгали. Если он их убил, зачем ему такое говорить? Зачем собирать все эти газеты и журналы и копаться в давнишней истории? Если бы он их убил, то знал бы ответы, так? – Она пересекла комнату, встала передо мной. Такая юная и прекрасная. Меня так и подмывало ее поцеловать. – Почему бы вам не ответить мне? Зазвонил мой мобильник. Я посмотрел на дисплей. Лорен Мьюз. Я нажал кнопку и спросил: – Что стряслось? – У нас проблема. Я закрыл глаза, дожидаясь продолжения. – Шамик. Она хочет забрать заявление. Прокуратура расположена в центре Ньюарка. Я постоянно слышу разговоры о том, что город возрождается. Но не вижу. По-моему, он только разрушается. Зато я теперь хорошо его знаю. И люди в этом городе чудесные. В нашем обществе все принято заносить в какие-то категории: и большие города, и этнические группы, и меньшинства. Находясь на расстоянии, их легко ненавидеть. Помнится, консервативные родители Джейн с презрением относились к людям, исповедовавшим однополую любовь. Но так уж вышло, что Эллен, которая жила с Джейн в одной комнате студенческого общежития, была лесбиянкой. Познакомившись с Эллен, отец и мать Джейн просто влюбились в нее. Продолжали любить и когда узнали, что она лесбиянка. Потом полюбили ее партнершу. Так происходит часто. Легко ненавидеть геев вообще, черных, евреев или арабов. Гораздо труднее – конкретных людей. Таков и Ньюарк. Можно ненавидеть город в целом, но в нем полно милейших районов, магазинов, горожан, и у тебя невольно возникает желание сделать все возможное, чтобы город стал лучше. Шамик сидела в моем кабинете. Юная женщина, на лице которой отражались выпавшие на ее долю страдания. Легкой жизни она не знала, и едва ли ее ждало радужное будущее. Ее адвокат Хорас Фоули вылил на себя слишком много одеколона, а глаза его бегали. – Мы хотим, чтобы вы сняли обвинения, выдвинутые против мистера Дженретта и мистера Маранца, – начал он. – Не могу этого сделать. – Я смотрел на Шамик. Она не опустила голову, но и не стремилась встретиться со мной взглядом. – Ты солгала вчера, когда давала показания? – Моя клиентка никогда не лжет, – вскинулся Фоули. Я его проигнорировал, встретился-таки взглядом с Шамик. – Вам все равно не удалось бы их посадить, – ответила она. – Ты этого знать не можешь. – Вы серьезно? – Да.
Улыбка Шамик показывала, что она видит во мне самое наивное человеческое существо, созданное Богом с начала времен. – Вы не понимаете, да? – Я понимаю. Они предлагают деньги, чтобы ты забрала заявление. И теперь назвали сумму, которую твой адвокат, мистер Зачем-Принимать-Душ-Если-Есть-Одеколон, посчитал достаточной. – Как вы меня назвали? Я посмотрел на Мьюз: – Открой окно, а? – Будет исполнено, Коуп. – Эй! Как вы меня назвали?! – Окно открыто. Есть желание – прыгайте, можете не стесняться. – Я вновь посмотрел на Шамик: – Если ты сейчас заберешь заявление, это будет означать, что вчера ты лгала под присягой. То есть совершила преступление. Мы потратили кучу денег налогоплательщиков на твою ложь… твои ложные показания. Ты отправишься в тюрьму. Фоули откашлялся: – Говорите со мной, мистер Коупленд, не с моим клиентом. – Говорить с вами? Да рядом с вами я даже дышать не могу. – Я не потерплю… – Ш-р-р… – Я приложил руку к уху. – Слышите треск? – Какой треск? – Я думаю, от вашего одеколона отслаиваются обои на стенах. Вы услышите, если постараетесь. Ш-р-р, слышите? Даже Шамик улыбнулась. – Не забирай заявление, – попросил я. – Я должна. – Тогда я подам на тебя в суд. Адвокат вновь собрался ринуться в бой, но Шамик коснулась его руки. – Вы этого не сделаете, мистер Коупленд. – Сделаю. Но она знала, что я блефовал. Бедная, напуганная жертва изнасилования, она получила шанс заработать на этом, получить, наверное, самую крупную сумму в своей жизни. И кто я такой, чтобы проповедовать ей о моральных ценностях и справедливости? Она и ее адвокат встали. – Соглашение мы подпишем завтра утром, – сообщил напоследок Фоули. Я промолчал. Отчасти испытывал облегчение и стыдился этого. Фонду Джейн теперь ничто не грозило. Памяти моего отца… ладно, перспективам моей политической карьеры… тоже. Я сорвался с крючка. И все благодаря Шамик. Она протянула руку. Я ее пожал. – Спасибо вам. – Не делай этого. – Но моим словам недоставало убедительности. Она это поняла. Улыбнулась. Потом они вышли из моего кабинета. Шамик – первой, адвокат – следом. Остался только запах его одеколона. Мьюз пожала плечами: – И что мы можем сделать? Я задавался тем же вопросом.
Осознав просчет, я внес коррективы в свое поведение. И когда Кара открыла страничку с бутылкой кетчупа, скривил гримасу и пожал плечами: – Кетчуп мне совершенно не нравится. Кара мгновенно схватила ножницы с закругленными концами и принялась за работу. Дети. Вырезая картинку, дочь пела песню из мультипликационного телешоу «Дора-следопыт»,23 которая состояла из бесконечных повторений одного и того же слова – «рюкзак». В конце концов голова родителя, слушающего эту песню, грозила разлететься на миллион частей. Двумя месяцами ранее я допустил ошибку, купив говорящий рюкзак Доры-следопыта, повторяющий: «Рюкзак, рюкзак, рюкзак…» – вместе с говорящей картой: «Я карта, я карта, я карта…» Когда ее кузина Мэдисон приходила к нам в гости, девочки часто играли в Дору-следопыта. Одна исполняла роль Доры, другая – обезьянки с любопытной кличкой Башмачок. Нечасто встречаешь обезьянку с такой кличкой.24 Я думал об этом, о Башмачке, о том, как Кара и ее кузина спорили, кто будет Дорой, а кто – Башмачком, когда меня словно громом поразило. Я обмер. В буквальном смысле застыл как памятник. Даже Кара это заметила. – Папуля? – Одну секунду, котенок. Я взбежал на второй этаж, от моих шагов содрогнулся весь дом. Где же, черт побери, эти счета из студенческого общежития? Я заметался по кабинету. В конце концов нашел. Собирался их выбросить после встречи с Шамик и ее адвокатом. Но ведь не выбросил! Пролистал, нашел те, что касались покупок через Интернет, схватил телефон, позвонил Мьюз. Она откликнулась после первого гудка: – Что случилось? – Когда ты училась в колледже, часто вы гудели всю ночь? – Минимум дважды в неделю. – И как тебе удавалось не заснуть? – Эм-энд-эмс. В большом количестве. Оранжевые – с амфетамином,25 клянусь. – Купи сколько хочешь. Мы компенсируем расходы. – Мне нравится твой тон, Коуп. – У меня возникла идея, но я не знаю, есть ли у нас время. – Об этом не волнуйся. В чем суть? – Конечно же, это связано с нашими давними друзьями, Кэлом и Джимом.
жүктеу/скачать 1.69 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|