Харлан Кобен Чаща

Глава 19

Люси повезло: утром занятий у нее не было. Так что после выпивки и долгого разговора с Сильвией она смогла проваляться в кровати до полудня. Когда встала, сразу позвонила Кэтрин Лукас, которую выделяла среди других университетских психологов. Объяснила ситуацию с Сильвией, полагая, что Кэтрин лучше знает, как помочь девушке.

Подумала о сочинении, с которого все и началось. Лес. Крики. Кровь. Сильвия Поттер его не посылала. Тогда кто?

Идей не было.

Прошлой ночью она решила позвонить Полу. Пришла к выводу, что он должен знать о происходящем. Но может, к этому ее подтолкнула выпитая водка? Теперь, протрезвев, она задалась вопросом, а хорошая ли это мысль.

Часом позже она в Интернете нашла телефон Пола. Он занимал должность прокурора округа Эссекс… и, увы, овдовел. Джейн умерла от рака. Пол учредил благотворительный фонд ее имени. Люси хотелось бы понять, как ей ко всему этому относиться, но не могла разбираться с этим прямо сейчас.

Дрожащей рукой набрала номер. Когда ответила телефонистка, Люси попросила соединить ее с Полом Коуплендом. Когда она произносила имя и фамилию, защемило сердце.

– Приемная прокурора округа, – ответила женщина.

– Не могли бы вы соединить меня с Полом Коуплендом?

– Простите, а кто говорит?

– Я его давняя знакомая.

На противоположном конце провода не отреагировали.

– Меня зовут Люси. Скажите ему, это Люси. Мы не виделись двадцать лет.

– У вас есть фамилия, Люси?

– Назовите ему только имя, хорошо?

– Прокурора Коупленда сейчас нет на месте. Вы оставите номер, по которому он может вам позвонить?

Люси продиктовала домашний телефон, рабочий и номер мобильника.

– Он может спросить, по какому поводу вы звоните. Что сказать?

– Просто скажите ему, что это Люси. И дело важное.
Мы с Мьюз сидели в моем кабинете за закрытой дверью. На ленч мы заказали сандвичи в кулинарии: я – с курицей, а Мьюз – с мясом, размером с доску для серфинга.

Факс я держал в руке.

– А где твой частный детектив? Сингл Как-Ее-Там?

– Шейкер. Сингл Шейкер. Она придет.

Я сел, просмотрел свои записи.

– Хочешь порепетировать?

– Нет.

Мьюз улыбалась во весь рот.

– Мне не пристало такое говорить, ты мой босс и все такое, но ты просто гений.

– Да, – скромно кивнул я. – Наверное, так и есть.

И вернулся к записям.

– Оставить тебя одного? – спросила Мьюз.

– Нет, вдруг мне что-то понадобится.

Она взяла сандвич. Я удивился, что ей удалось его поднять без строительного крана.

– Твой предшественник, работая с громким делом, бывало, сидел, уставившись в пустоту. Словно входил в транс. Ты не входишь?

– Нет.

– Так я не отвлеку тебя, если задам вопрос о чем-то другом?

– Именно так.

Я поднял голову:

– Если на то пошло, с удовольствием переключусь. Так что у тебя?

Она секунду-другую смотрела куда-то вправо.

– У меня есть друзья в отделе по расследованию убийств на Манхэттене.

Я уже начал догадываться, к чему она клонит. Откусил маленький кусочек сандвича.

– Суховат.

– Что?

– Курица суховата. – Я положил сандвич, вытер палец о салфетку. – Позволь угадать. Один из твоих друзей-детективов рассказал тебе об убийстве Сантьяго?

– Они пересказали тебе мою версию?

– О том, что это один из парней, которых Летний Живодер убил в том лагере, пусть родители и не опознали его?

– Да.

– И?..

Я улыбнулся:

– А ты?

– Я бы тоже подумала, что ты чокнутый. Но теперь, – она указала на факс, – знаю, на что ты способен. Поэтому говорю другое: я хочу в этом участвовать.

– Ты знаешь. Ты ведь начнешь расследование, так? Попытаешься установить, что в действительности произошло в том лесу.

– Попытаюсь.

– Я хочу в этом участвовать, – снова повторила Лорен.

– Не могу отвлекать тебя от работы на мои личные дела.

– Во-первых, хотя все уверены, что их убил Уэйн Стюбенс, дело официально не закрыто.

– Это произошло не в нашем округе.

– Мы точно не знаем. Нам лишь известно, где нашли тела. И одна жертва, твоя сестра, жила в этом самом городе.

– Вот это ты уже притягиваешь за уши.

– Во-вторых, меня наняли на сорок часов в неделю. Я же работаю чуть ли не восемьдесят. Ты это знаешь. Потому-то и повысил меня. Все, что я делаю сверх сорока часов, касается только меня. И, прежде чем ты возразишь, я не просто оказываю услугу боссу. Давай смотреть правде в глаза: я следователь. Успешно завершить такое расследование – достижение, которым можно гордиться. Так что скажешь?

– Почему нет?

– Я в деле?

– Само собой.

Чувствовалось, что она очень довольна.

– И каков первый шаг?

Я думал об этом. Понимал, что без этого не обойтись, но все оттягивал. Теперь меня приперли к стенке.

– Уэйн Стюбенс.

– Летний Живодер.

– Я должен с ним повидаться.

– Ты знал его, так?

Я кивнул:

– Мы оба работали в том лагере.

– Вроде бы я читала, что он никого не принимает.

– Придется его убедить.

– Он в тюрьме для особо опасных преступников в Виргинии, – заметила Мьюз. – Я могу кое-кому позвонить.

Мьюз уже узнала, где сидит Стюбенс. Невероятно!

– Позвони.

В дверь постучали, и в кабинет заглянула моя секретарша Джоселин Дюрелс.

– Сообщения. Просмотрите их потом?

Я махнул рукой: мол, неси их сюда.

– Что-нибудь важное?

– В общем, нет. Звонили из газет, с телевидения. Как будто не знают, что вы в суде.

Я взял сообщения, начал их сортировать. Посмотрел на Мьюз. Она оглядывала кабинет. Никаких личных вещей здесь не было. Когда я только занял кабинет, поставил на стол фотографию Кары. Но через два дня арестовали растлителя малолетних, который чего только не проделывал с девочкой того же возраста, что и Кара. Мы обсуждали его злодеяния в этом самом кабинете, я поглядывал на фотографию Кары, а потом повернул ее стороной к стене и в тот же вечер унес домой.

Этот кабинет не место для Кары. Не место даже для ее фотографии.

Одно сообщение привлекло мое внимание.

Моя секретарша писала их от руки, на розовых стикерах идеальным, каллиграфическим почерком.

И звонила мне, согласно надписи… Люси. Около имени Джоселин поставила два вопросительных знака.

Несколько мгновений я смотрел на имя. Люси. Быть такого не могло.

Ниже шли рабочий телефон, домашний. Номер мобильника. Территориальные коды каждого номера указывали, что Люси Два-Вопросительных-Знака жила, работала и пользовалась мобильником в штате Нью-Джерси.

Я потянулся к телефонному аппарату, нажал кнопку внутренней связи.

– Джоселин?

– Да?

– Да. Она позвонила час назад.

– Ты не записала фамилию.

– Она не сказала. Поэтому я и поставила вопросительные знаки.

– Не понял. Ты спросила, как ее фамилия, а она не ответила?

– Совершенно верно.

– Что еще она сказала?

– В самом низу.

– Что?

– Вы прочитали, что написано в самом низу?

Она ждала. Я взглянул в нижнюю часть листка, прочитал:

Я перечитал предложение. Потом еще раз.

– Наземный комплекс управления вызывает майора Коупа. – Мьюз не произнесла эти слова – напела, воспользовавшись давней мелодией Дэвида Боуи.

Я вскинул голову.

– Ты поёшь так же хорошо, как выбираешь туфли.

– Очень забавно. – Она указала на розовый стикер, изогнула бровь. – Так кто эта Люси? Давняя возлюбленная?

Я промолчал.

– Черт. – Ее бровь выпрямилась. – Я из любопытства. Не хотела…

– Не переживай из-за этого, Мьюз.

– И ты тоже, Коуп. Пока все не закончится.

Ее взгляд сместился к часам за моей спиной. Я тоже посмотрел на них. Она все говорила правильно. Перерыв на ленч заканчивался. Записка могла подождать. Пока я не знал, чего хотела Люси. А может, знал. Прошлое возвращалось. Мертвые, похоже, вылезали из могил.

Но этим я мог заняться позже. Я взял со стола факс, поднялся.

Мьюз последовала моему примеру.

– Пора на сцену.

Я кивнул. Собирался не просто выступить, но и уничтожить этих тварей, изо всех сил стараясь не показывать, как мне это нравится.
После ленча Джерри Флинн выглядел вполне уверенно. В утренней части допроса я не сильно пощипал его. И у него не было оснований предполагать, что послеполуденная сложится иначе.

– Мистер Флинн, – начал я, – вам нравится порнография?

Я даже не стал ждать очевидного. Повернулся к Морту Пьюбину и рукой показал: вставайте, вставайте.

– Протестую!

Пьюбину не пришлось обосновывать претензию. Судья осуждающе посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Вещественное доказательство номер восемнадцать. – Я показал сначала залу, потом свидетелю лист бумаги. – Это счет, присланный в общежитие студенческого братства за покупки через Интернет. Вы его узнаете?

Флинн всмотрелся в лист.

– Я не оплачиваю счета. Это делает казначей.

– Да, мистер Рич Дивин, который подтвердил, что это счет вашего студенческого братства.

Судья посмотрел на Флера и Пьюбина:

– Есть возражения?

– Мы будем исходить из того, что это счет из общежития, – ответил Флер.

– Вы видите, какой компании пошли деньги? – Я указал на одну из верхних строк.

– Да.

– «Нетфликс».

– «Нетфликс», – согласно кивнул я. – Вы знаете, что это за компания?

– Через нее арендуют DVD с фильмами. По почте. У клиента всегда могут находиться три DVD. Если отсылаешь один, тебе тут же присылают другой.

– Спасибо, благодарю вас. – Я кивнул и переместил палец на несколько строк ниже. – Можете вы прочитать мне название вот этой компании?

Он замялся.

– Мистер Флинн? – поторопил я его.

Он откашлялся.

– «ХотфлиXXX».

– С тремя «X» на конце, правильно?

– Да.

Выглядел он так, словно его вот-вот сейчас вырвет.

– Такая же как «Нетфликс».

– То есть компания, через которую арендуют DVD?

– Да.

Он покраснел.

– Через нее арендуют совсем другие фильмы.

– Какие же?

– Ну… фильмы для взрослых.

– Понимаю. Раньше я спросил, нравится ли вам порнография… Вероятно, вопрос следовало построить иначе: вы когда-нибудь смотрели порнографические фильмы?

Он весь сжался.

– Случалось.

– Ничего плохого в этом нет, сынок. – Не оглядываясь, я знал, что Пьюбин уже на ногах, и указал на столик защиты: – Готов спорить, что мистер Пьюбин уже встал, чтобы сказать, что и ему они нравятся, особенно с сюжетом.

– Протестую! – воскликнул Пьюбин.

– Снимаю вопрос, – кивнул я. – Есть какой-нибудь порнографический фильм, который вам особенно нравится?

Кровь отхлынула от лица Джерри. Он повернулся к столику защиты. Я чуть сместился, чтобы встать между ними. Флинн кашлянул в кулак.

– Могу я воспользоваться Пятой поправкой?

– Для чего? – спросил я.

Флер Хиккори поднялся.

– Свидетель попросил о консультации с адвокатом.

– Ваша честь, – обратился я к судье, – когда я учился в юридической школе, нам говорили, что Пятая поправка предоставляет обвиняемому возможность не свидетельствовать против себя… Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве есть закон, запрещающий иметь любимый порнографический фильм?

– Можем мы прерваться на десять минут? – спросил Флер.

– Ни в коем случае, ваша честь.

– Свидетель попросил о консультации с адвокатом, – повторил Флер.

– Нет, не попросил. Он захотел воспользоваться Пятой поправкой. И вот что я вам скажу, мистер Флинн: я гарантирую вам неподсудность.

– Неподсудность? – спросил Флер.

– Да. Не хочу, чтобы свидетель прерывал показания.

Судья Пирс смотрел на Флера Хиккори. Размышлял. Если бы он согласился с Флером, у меня могли возникнуть проблемы. Вдруг они что-нибудь да придумали. Я оглянулся, посмотрел на Дженретта и Маранца. Они не шелохнулись, не подали сигналов адвокатам.

– Никакого перерыва, – принял решение судья.

Флер Хиккори сел.

Я повернулся к Джерри Флинну:

– У вас есть любимый порнографический фильм?

– Нет, – ответил он.

– Вы слышали о порнографическом фильме, который называется… – Тут я сделал вид, что сверяюсь с листом бумаги, хотя отлично знал наизусть. –…«Его восхитительный член»?

Флинн понимал, что́ за этим последует, но на его шею уже накинули лассо.

– Э… не могли бы вы повторить название?

Я повторил и снова задал вопрос:

– Вы слышали об этом фильме?

– Я так не думаю.

– Вы так не думаете, – покивал я. – То есть могли слышать?

– Не уверен. Плохо запоминаю названия фильмов.

– Что ж, давайте посмотрим, может, мне удастся освежить вашу память.

Я взял со стола факс, который пришел в прокуратуру перед перерывом на ленч. Копию передал адвокатам защиты, зарегистрировал его как вещественное доказательство.

– Согласно сведениям, полученным от компании «ХотфлиXXX», экземпляр этого DVD находился в общежитии студенческого братства последние шесть месяцев. И согласно сведениям, полученным от той же компании, фильм почтой отправили обратно на следующий день, после того как мисс Джонсон сообщила в полицию об изнасиловании.

Тишина.

Пьюбин выглядел так, будто проглотил язык. Флер, само собой, не выказывал никаких эмоций. Прочитал факс словно забавные картинки из «Семейного цирка».²⁹

– Мне удалось освежить вашу память?

– Не знаю.

– Вы не знаете? Давайте попробуем кое-что еще.

Я посмотрел в дальний конец зала. Лорен Мьюз стояла у двери и улыбалась. Я кивнул. Она открыла дверь, и в зал вошла женщина, которая выглядела как великолепная амазонка.

Сингл Шейкер прошествовала по залу с важным видом. Конечно же, все вытаращились на нее.

– Вы узнаете женщину, которая сейчас вошла в зал? – спросил я свидетеля.

Он не ответил.

– Мистер Флинн? – обратился к нему судья.

– Да. – Флинн откашлялся, чтобы выиграть время. – Я ее узнаю.

– Откуда вы ее знаете?

– Вчера вечером встретился с ней в баре.

– Понимаю. И вы двое говорили о фильме «Его восхитительный член»?

Сингл прикинулась отошедшей от дел порнозвездой. Ей пришлось быстренько расколоть нескольких членов студенческого братства. Разумеется, непростое дело, но вполне посильное для женщины с такой потрясающей фигурой.

– Мы могли что-то говорить и про это.

– Под «это» вы подразумеваете тот самый фильм?

– Да.

– Гм-м… – Я сделал вид, что озадачен таким поворотом событий. – То есть теперь, увидев мисс Шейкер, вы говорите, что помните фильм «Его восхитительный член»?

– Да, полагаю, помню.

– Рад, что смог вам в этом помочь.

Пьюбин поднялся, желая заявить протест, но судья жестом приказал ему сесть.

– Если на то пошло, – продолжил я, – вы сказали мисс Шейкер, что «Его восхитительный член» – самый любимый порнографический фильм вашего студенческого братства, не так ли?

Он мялся.

– Не тушуйтесь, Джерри. Трое членов вашего братства сказали мисс Шейкер то же самое.

– Протестую! – воскликнул Морт Пьюбин.

Я посмотрел на Сингл Шейкер. Как и все остальные. Сингл улыбнулась и помахала рукой, словно знаменитость, вышедшая к простым смертным. Я вкатил телевизор с подключенным к нему DVD. Мьюз уже установила нужный эпизод.

– Ваша честь, прошлой ночью один из моих следователей съездил во «Дворец царя Давида» в Нью-Йорке. – Я посмотрел на присяжных. – Видите ли, заведение это открыто двадцать четыре часа в сутки, хотя я представить не могу, у кого может возникнуть желание наведаться туда, скажем, в три часа ночи…

– Мистер Коупленд! – Судья остановил меня осуждающим взглядом, но присяжные улыбались. К этому я и стремился. Хотел, чтобы они расслабились. И тут же, на контрасте, оглушить показанным на экране.

– Короче, мой следователь купил все порнографические фильмы, заказанные из общежития этого студенческого братства через «ХотфлиXXX» за последние шесть месяцев, включая и «Его восхитительный член». А теперь я хочу показать вам эпизод из этого фильма, который считаю уместным.

Зал замер. Все взгляды сошлись на судье. Арнольд Пирс молчал и поглаживал подбородок. Я затаил дыхание. В зале повисла звенящая тишина. Все замерли. Судья не произносил ни звука. Мне хотелось вырвать у него ответ.

А потом он коротко кивнул:

– Показывайте. Я это разрешаю.

– Подождите! – запротестовал Морт Пьюбин. К нему присоединился Флер Хиккори. Но они только зря сотрясали воздух. Окна зашторили, чтобы не мешал дневной свет. А потом, никому не объясняя, что они сейчас увидят, я нажал на кнопку «Воспроизведение».

На экране появилась огромная кровать. В эпизоде снялись трое: двое мужчин и одна девушка.

Двое белых мужчин и одна черная девушка.

Белые мужчины обращались с ней как с игрушкой. Фыркали, смеялись, переговаривались по ходу сцены: «Поверни ее сюда, Кэл… Наклони ее, Джим… Ух ты, Кэл, как же ей это нравится».

Я смотрел не на экран, а на присяжных, чтобы увидеть их реакцию. Прямо как в детской игре, Дженретт и Маранц, пусть от этого и тошнило, повторили сцену из порнографического фильма. Из зала не доносилось ни звука. Я не сводил глаз с присутствующих. Даже те, кто сидел за Дженреттом и Маранцем, побледнели, когда на экране черная девушка кричала, а белые мужчины, смеясь, продолжали переговариваться, называя себя Кэлом и Джимом.

«Давай ее сюда, Джим… Вау, Кэл, хорошо идет… Засади ей глубже, Джим, глубже…»

Так и продолжалось. Кэл и Джим. Грубые, жестокие, безжалостные голоса. Я нашел взглядом Шамик Джонсон. Она сидела, расправив плечи и вскинув голову.

«Круто, Джим… Да, теперь моя очередь, Кэл…»

Шамик посмотрела на меня и кивнула. Я ответил тем же. На ее щеках блестели слезы.

Возможно, они блестели и на моих, точно не скажу.