Художник Ю. Д. Федичкин Винокуров И. Вд непомнящий Н. Н. В49 Кунсткамера аномалий
жүктеу/скачать 2.22 Mb.
|
| Часть пятая
ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! "ЖЕЛЕЗНЫ" МУЖМК" НЗ XVI века Письма никому не известного голландского купца Йохана Вема так, наверное, и остались бы лежать невостребованными в одном из отделов Национального архива Нидерландов, не найди в них двое молодых ученых настоящую сенсацию времен Ивана Грозного. Сенсацию, которая способна перевернуть наши представления об истории появления и развитии робототехники. Питер Дэнси - "чистый", так сказать, историк, интересующийся больше всего нравами и образом жизни людей разных эпох. Заинтересовавшись Россией, он попытался отыскать в архивах что-нибудь любопытное из нашей с вами истории. И наткнулся на письма, дневники и записки купца Йохана Вема, который, как свидетельствуют педантично проставленные даты, неоднократно бывал в России "гостем", то есть торговал с купцами и... двором самого Ивана Грозного. Менее пытливый, чем Вем, человек скорее всего отложил бы все эти бумаги в сторону - купец слишком подробно подсчитывал (очевидно, в назидание мотам-наследницам) результаты многочисленных торговых операций с современниками и подданными царя, которого в пос^N^ время все чаще называют и царем-просветителем. Другой отложил бы... А Дэнси листал и листал, пока ^ начал находить записи, имеющие интерес не для одного лишь давным-давно в боэе почившего скопидома. Во-первых, молодой исследователь нащеп несколько разнесенных по времени в месяцы или даже годы дат о продаже царскому двору крупных партий книг. "А еще закуплено было книг рукописных и печатных и продано для царских хранилищ на 5 тысяч золотых гульденов".
тогдашних торговых судов по г60- валась для доставки груза ко двору Грозного. "Дл того побиваемы были литовцы и открываемы русским .рем выходы к морям на почетных для него условиях завоеванного добрососедства"Г Ну туг, допустим, голландец преувеличивал, не для покупки одних только запятых произведений культуры прорубали русские цари окна в Европу. Но факт остается фактом, о науках Иван Васильевич задумывался ничуть не меньше, чем об усмирении "верноподданных чад своих".
буквально через несколько вечеров занятий в архиве, - это новость. Сначала он принял словосочетание за обычную игру слов: "Побил железный мужик на потеху пировавшим царского медведя, и бежал медведь от него в ранах и ссадинах", "Железный мужик на удивление всем подносил царю чашу с вином, кланялся гостям и что-то напевал на этом невыносимом русском языке, который мне так никогда и не поддался".
гораздо более подробные {.писания "железного мужика" и его диковинных песен Однако и найденных строк хватило Дэнси для того, чтобы обратиться к своему другу, приятелю еще по колледжу, специалисту по робототехнике Стиву Леннарту. Вдвоем они не поленились перерыть Монбланы архивной пыли, найти и восстановить записи и письма современников Грозного и Вема.
столом или по дворцу не хуже, чем живой слуга, встретился в полуистлевших бумагах еще двух купцов, которые регулярно торговали с Россией и были допущены к царскому двору. Один из 386 авторов больше увлекался описанием российских диковинок, чем подсчетом рублей и гульденов. "Железный мужик" прислуживает царю за столом, подает ему при ошеломленных этим зрелищем гостях кафтан, метет метлой двор. Когда царю возразили, что вещь эта - не искусством мастера сотворенная, царь сначала осерчал. Но выпив кубок мальвазии, кликнул трех людей мастерового вида, одетых по-боярски, и что-то им приказал. Те открыли спрятанные под одежей железного мужика крышки, внутри него оказались шестерни и пружины, двигавшие руки, ноги и голову. Гости с перепугу протрезвели, а русский царь прихвастнул, будто такие слуги "были на Руси еще века два-три назад".
столом только в жаркую солнечную погоду. Прочитав это у Вема с Леннартом, журналист обратился с комментарием к специалисту, кандидату технических наук, научному сотруднику Института металлов и металловедения Генриху Добровольскому.
мастерам Грозного умение создавать чуть ли не солнечные батареи. Все, по-моему, проще. Если прикинуть уровень развития техники того времени и принять во внимание любовь богатых людей ко всяким заводным шкатулкам, механическим "музыкальным ящикам", то можно выстроить такую версию.
основным элементом которого была биметаллическая пружина. Наука располагает доказательствами того, что в принципе проблему биметаллических пластин решили на практике еще химики. На солнце пружина быстрее разогревалась, и этот несомненный прообраз современного робота "не ленился" и "оборачивался быстрее. Как были запрограммированы команды? Этот вопрос намного сложнее. В общем-то, и сис- ^*У "управления на расстоянии" путем включения на- оора определенных шестерней уровень тогдашней
отбивать положенное время еще до Грозного. Д. Ларину удалось разыскать свидетельства того что дальние потомки современного робота (музыкальный ящик сложной конструкции, механическая пианола и т. д., работающие по абсолютно аналогичному принципу) создавались здесь, у нас, а не завозились издалека. Ныне иноземная блоха, подкованная Левшой, превратилась из легенды в факт истории. "Железный мужик" был скорее всего конструкцией сложной, но по миниатюрной технике исполнения уступал - был он "пальцев на пять выше нормального человека и поворачивался резче, чем это делали бы мы". Видели ли вы, кстати, как поворачиваются промышленные роботы - стальные машины-руки, используемые, например, при сварочных работах или oiqpacKe автомобильных кузовов? Совершенно верно! Несколько резче, чем их создатели. На мой взглад, и эта запись из бумаг, найденных Дэнси и Леннартом, свидетельствует: древние русские мастера собрали фантастический для своего времени промышленный робот со специфическими задачами. А что приводился он в действие не нынешними источниками энергии... Тем выше заслуга умельцев. ЗЛОВЕШНЯ ПРОЦЕССМОН Приведенный ниже рассказ безымянного автора напечатан в одном из номеров журнала "Ребус" за 1887 год. Он был опубликован под названием "Двойник императрицы Анны Иоанновны". Вот какие события в нем описаны:
привидения. Одним из первых своих указов государыня воспретила возить "покойников", "падаль" и "тому подобное" мимо дворца (сначала на острове у Тучкова моста, где ныне Пеньковый буян, потом с 1734 'Анна Иоанновна (1693-1740) - племянница Петра 1, Д" занятия престола в 1730 году - курляндская герцогиня. 388 года мимо нынешнего Зимнего). Умиравших в самом дворце тихонько вывозили ночью и хоронили из какогонибудь казенного дома или даже казарм. Понятно, что полиция строжайше следила за соблюдением указа, да и сами городские обыватели страшились его нарушить и никогда не нарушали.
императрица, уже недомогавшая, сидела у окна своей опочивальни, обращенного к площади. На дворе морозило, и жестокий восточный ветер крутил снежные вихри. Одна из многочисленных шутих государыни сидела у ее ног, нежно и плавно их поглаживая; две фрейлины стояли у дверей с недвижностыо статуй (им не дозволялось садиться в присутствии императрицы). Анна Иоанновна была погружена не то в забытье, не то в дремоту, и тишина в комнате нарушалась только шуршаньем руки шутихи о штофное платье государыни. Вдруг Анна Иоанновна вздрогнула всем телом и, отпрянув от спинки кресел, устремила испуганные глаза на улицу. - Господи Иисусе! - воскликнула она. - Что же это такое?! Ивановна, девки, смотрите! Шутиха и фрейлины бросились к окну и слабо вскрикнули. Мимо дворца тянулось погребальное шествие, которое открывали несколько пар факельщиков с пылающими смоляными факелами в руках, за ними - духовенство, там носильщики с гробом, одетым парчовым покровом. Императрица в истерике закрыла лицо руками. - Кто осмелился? - кричала она, отворачиваясь от окна и топая ногами. - Я указом запретила возить их мимо дворца!.. Ивановна! беги к герцогу, зови его скорее... Герцог Бирон имел для жилья во дворце свою половину; минут через пять он вбежал в государыне. - Эрнст! - плача, обратилась она к нему по-немецки. - Что это за гадости делают мне назло?! Сейчас... мимо окон... процессия! Бирон в недоумении пожал плечами. - Ивановна мне сказала! - отвечал он. - В это ^мое время и я стоял у окна, но ничего не видел! - Стало, я вру? - вспыхнула императрица. - Мне приснилось? Как же они-то (указала на фрейлин и на шутиху) видели то же? - Смею ли я сомневаться? - кротко возразил Бирон. - Но, чтобы успокоить ваше величество, я разошлю во все концы верховых. Процессион ходил так? - обратился он по-русски к одной из фрейлин.
направо.
из опочивальни, реши^ разыскать виновных во что бы то ни стало, хотя процессия была и дьявольским наваждением: герцогу и черт был не брат! Минут через десять несколько драгун скака, ю по направлению к Каменному мосту, к Вознесенью, на Охту, на Волкове поле, в Ямскую, в Невскую Лавру, на Васильевский остров - одним словом, на все тогдашние городские кладбища. На всех был получен от причтов и от караульщиков один тот же ответ: покойники и покойницы были, но все похоронены в промежуток времени между полуднем и вторым часом; в третьем же часу по городу не могло идти похоронной процессии, тем более мимо дворца. Этими ответами герцо не удовольствовался; сыщики обошли все приходские церкви для опроса священников; не отпевали ли кого II января 1740 года? Отпевали только двоих: купчиху - у Пантелеймона и отставного полковника у Спаса в Колтовской, первую похоронили на Охте, второго на кладбище при той же церкви. И этого показалось мало "пытливому" Бирону. Все те, у которых были покойники с 5-го по II января, были приглашены к Андрею Ивановичу Ушакову (начальнику застенка) для допросов (впрочем, без пыток) - и все эти розыски не привели ни к чему.
по всему городу. Какой-то дуралей спьяну сказал по этому случаю: "Экое времечко, и умирать-то не смей без спросу!" За это его постегали кнутом и сослали туда, куда Макар телят не гонял. Андрей Иванович Ушаков решил, что похоронная 390 цессия мимо дворца была кощунственным маскарадом, имевшим целью испугать императрицу. В этой глупой шутке заподозрили Артемия Петровича Волынского, когда начался его процесс... Тем дело и кончилось. В сентябре 1740 года, вскоре по возвращении императрицы из Петергофа, ее летней резиденции, в Зимнем дворце были новые чудеса. В тронной зале истопники, камер-лакеи и часовые видели двойника государыни: женскую фигуру ее роста, телосложения, как две капли воды на нее похожую, которая расхаживала по комнатам в короне и порфире. Об этом дворцовая прислуга и часовые говорили "под рукою", и до первых чисел октября 1740 года этот слух не достигал до государыни. На 8 октября часовой, стоявший в тронной зале, сообщил дежурному по караулу офицеру, что "собственными глазами" видел императрицу на троне во всех регалиях. Офицер пожелал удостовериться собственными глазами и в следующую смену, в определенный час, пошел в тронную залу... и точно: он там видел императрицу, сидящую на троне в полном облачении. Этот призрак видели сотни глаз и, наконец, по распоряжению Бирона, в то самое время, когда его супруга, знаменитая Тротта, и сын его находились при императрице, солдаты стреляли по двойнику Анны Иоанновны, и пули, расплющиваясь, отскакивали от стены... Ни звуки выстрелов, ни молва о призраке не дошли до слуха больной Анны Иоанновны, скончавшейся через девять дней. Предания о призраках Анны Иоанновны сохранились в течение целого столетия; ими вдохновился и высокоталантливый поэт К. Ф. Рылеев, написавший думу "Видение Анны Иоанновны", в которой, несколько переделав рассказ о явлении двойника императрицы в тронной зале, заменил его явившеюся будто бы Анне Иоанновне... головою Волынского - но это уже вольность поэтическая, не имеющая никакой связи ни с историей, ни с преданиями народными".
не так, это всего лишь миф. Вот знаменитое тому подтверждение: судьба князя Потемкина. Князь Григорий Александрович Потемкин, любовник и, возможно, даже законный супруг Екатерины II, российской императрицы, стал жертвой зависти, интриг, придворных пересудов. Впрочем, клевета эта сыграла злую шутку скорее не с ним самим, а с теми, кто принимал ее за чистую монету, - а они встречаются и в наши дни!
Потемкина, не мудрого государственного и военного деятеля, строителя Черноморского флота, основателя многих крупных городов, а "потемкинские деревни". Они стали синонимом обмана, очковтирательства, показного блеска. Эта идиома восходит к рассказу о том, как князь Потемкин, губернатор южнорусских областей и Крыма, стремясь обмануть императрицу, совершавшую поездку по этим землям, распорядился срочно возвести на ее пути мнимые деревни, составляя их из одних лишь декораций и для видимости населяя людьми. С помощью таких "потемкинских деревень" князь убедил императрицу в том, что страна процветает, и этим скрыл от нее 01ромные растраты - им самим было присвоено три миллиона рублей. Эту ложь о "картонных деревнях" и "аферисте Потемкине" повторяют не только бесчисленные романы об энергичной, любившей все радости жизни императрице - но подобную же трактовку мы встречаем и на страницах вроде бы серьезных исторических повествований, и даже в наших справочниках. Разумеется, чаще всего авторы научных трудов добавляют словечки "якобы", "будто бы", "по утверждению". А между тем уже давно было четко доказано, что история с "потемкинскими деревнями" - ложь.
по южнорусским 392 циям, состоявшейся в 1787 году. Слухи быстро распространились по всему свету. На Западе буквально пожирали любые новости, корреспонденцию и, естественно, сплетни, сообщаемые из Петербурга и Москвы и связанные с именами любвеобильной императрицы и ее фаворитов. Сколь велик был интерес публики к Екатерине, показывают слова Вольтера, долгие годы находившегося в переписке с императрицей: "Счастлив писатель, коему доведется в грядущем столетии писать историю Екатерины II!"
биография императрицы была написана уже в 1797 году, всего через год после ее смерти. Автором стал немецкий писатель Иоганн Готфрвд Зейме, позднее прославившийся своим сочинением "Прогулка в Сиракузы"; книгой очерков, описывавших пешее путешествие из Германии в Сицилию. Жизнь Зейме была богата приключениями, и в ней век Екатерины и Фридриха II отразился своей отнюдь не парадной стороной. В бытность студентом (Зейме изучал богословие) он предпринял поездку из Лейпцига в Париж, но в пути был схвачен гессенскими вербовщиками, которые насильно записали его в солдаты. Власти Гессена продали его, как и тысячи других солдат, анпшчанам, а из Англии всех их отправили в Америку - сряжапься против американских колоний, боровшихся за свою независимость. По окончании войны Зейме вернулся в Бвропу; сумел дезертировать, но вскоре попал в руки новых вербовщиков - теперь уже прусских. Однако на этот раз ему удалось освободиться - кто-то внес за него залог в 80 талеров. Зейме отправился в Лейпциг, стал преподавателем, позднее уехал в Прибалтику, быд домашним учителем, секретарем у русского генерала и министра и вместе с ним переехал в Варшаву*. Его интересовала русская история и политика, и
^РИ генерале фон Игельстремс, комавдовавшем русскими ^исками в Польше" (История зарубежной литературы XIX ^а. Кн. 1. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 61). потому он написал о Екатерине II, императрице, на службе у которой состоял в течение нескольких лет. Когда в издательстве "Алтона" увидело свет сочинение Зейме "О жизни и характере российской императрицы Екатерины II", в Гамбурге была напечатана и биография князя Потемкина. Поначалу, щэазда, не отдельной книгой, а в виде серии статей, публиковавшихся в гамбургском журнале "Минерва", "Журнале истории и политики" (1797-1799). Эта биография - один из первых образчиков того, что в наши дни называют "убийственным журналистским пасквилем". Имя автора не было указано. Лишь впоследствии выяснилось, что им был саксонский дипломат по имени Гельбит'.
английский, а позднее - и на ряд других языков; его измышления приобрели широкую популярность и стали основой для всей последующей клеветы на Потемкина; некоторые из россказней Гельбита не только дожили до наших дней, но и роковым образом повлияли на политику.
деньгах, не только о домах из картона, дворцах из гипса, миллионах несчастных крепостных, коих переодевали в поселян и вкупе со стадами скота спешно перегоняли из одной "потемкинской деревни" в другую. Нет, ложь была страшнее: когда спектакль, разыгранный ловким мошенником, завершился, сотни тысяч бедных жертв его, перегонявшихся из одной деревни в другую, были якобы обречены на голодную смерть. Всю эту ложь, поведанную саксонским дипломатом и явленную публике в той злополучной серии статей, превративших Григория Александровича Потемкина в лживого шарлатана, разоблачил лишь российский ученый Георгий Соловейчик, автор
дворе Екатерины" (Ашукины М. Г. и И. С. Крылатые слоьа. М" Художественная литература, 1987. С. 276).
полтора века. На самом деле Потемкин являлся одним из крупнейших европейских политиков XVIII столетия. На протяжении 17 лет он был самым могущественным госуа.арственным деятелем екатерининской России. Многое из созданного им сохранилось и поныне, потому чго он занимался чем угодно, только не показной мишурой. Когда участники той самой инспекционной поездки, продолжавшейся не один месяц, приехали осматривать Севастополь, строительство которого Потемкин начал всего за три года до этого, их встретили в порту 40 военных кораблей, салютовавших в честь императрицы. Когда же они осмотрели укрепления, верфи, причалы, склады, а в самом городе - церкви, больницы и даже школы, все высокие гости были необычайно поражены. Иосиф II, император Священной Римской империи, который инкогнито участвовал в этой поездке, дотошно все осматривавший и, как свидетельствуют его записки, настроенный очень трезво и критично, был прямо-таки напуган этой выросшей как из-под земли базой русского военного флота.
разнообразных, достойных уважения деяний, совершенных Потемкиным, а город этот - лишь один из целого перечня городов, основанных князем. Екатерина писала об украинском городе Херсоне: "Стараниями князя Потемкина этот край превратился в поистине цветущую страну, и там, где до заключения мира не сыскать было ни единой хижины, возник процветающий город..." ("до заключения мира", то есть до 1774 года, когда окончилась русско-турецкая война). Согласно Кючук-Кайнарджийскому мирному договору, Россия получила выход к Черному морю, представлявший собой, правда, узкий коридор, но через девять лет был присоединен Крым; колонизацией его занялся Потемкин.
князь приступил к строительству нового города. В честь императрицы он назван был
промышленный и университетский центр с консерваторией и музыкальной академией. В Екатеринославе-на-Днепре, ныне называемом Днепропетровском, князь собирался построить судебные учреждения, театры, торговый центр и собор, который, как писал Потемкин императрице, "будет схож с собором св. Петра в Риме". Потемкин уже пригласил рад профессоров преподавать в будущем университете и в музыкальной академии, люди уже начали получать жалованье (хотя строительство зданий еще не было закончено). Построили фабрику по изготовлению шелковых чулков; за короткое время была налажена целая отрасль промышленности: занялись разведением шелковичного червя, шелкопрядением, красильным делом. Восхищенный первыми успехами, Потемкин писал императрице, отсылая ей образцы первых шелковых тканей, полученных в Екатеринославе: "Вы повелели червям трудиться на благо людей. Итога Ваших стараний хватит на платье. Ежели молитвы будут услышаны и Господь дарует Вам долгую жизнь, тогда, кол^ Вы, милостивая матушка, навестите сии края, порученные моему призрению, дорога Вам будет выстлана шелками". Естественно, не все из задуманного Потемкину удалось реализовать. Слишком обширны были его замыслы. И все же многое начатое им выдержало проверку временем. Свидетельством тому могут служить записки одной англичанки, непредвзятой наблюдательницы, посетившей в конце XVIII века Южную Россию и объездившей всю территорию, обустраиваемую Потемкиным. , Вот что, например. Мери Гатри, по роду занятий) учительница, писала о городе Николаеве всего через пять лет после того, как он был основан: "Улицы поразительно длинные, широкие и прямые. Восемь i . них пересекаются под прямым углом, и вместить они способны до 600 домов. Кроме того, имеется 200 х^жин, а также земляные постройки в пригородах, засел^ньь^ матросами, солдатами и т. д. Имеется также HCCI жүктеу/скачать 2.22 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|