"Христианский" и не-христианский экуменизм

"Христианский" экуменизм в своем наилучшем варианте представляет собой искреннее и понятное заблуждение протестантов и католиков - заблуждение, которое заключается в том, что они не умеют понять, что видимая Церковь Христова уже существует и что они находятся вне ее. "Диалог с не-христианскими религиями", однако, это нечто совсем иное: он представляет собой скорее сознательное отрицание той части христианской веры и самосознания, которую еще сохраняют некоторые католики и протестанты. Это продукт не просто человеческой "доброй воли", а скорее дьявольского "наваждения", которое может покорить только тех, кто уже настолько удалился от христианства, что стал по сути язычником, поклоняющимся "богу века сего", сатане ( 2Кор. 4,4), и бегущим за любой новой модой, которую способен внушить этот сильный бог.

"Христианский" экуменизм опирается на неопределенное, но тем не менее вполне реальное ощущение "общего христианства", разделяемое многими, кто не особенно глубоко размышляет о Церкви и не особенно горячо к ней относится, и целью его является "создание" церкви, объединяющей  таких равнодушных "христиан".      Но на какие общие основы может рассчитывать "диалог с не-христианами"? Как он может найти почву  для какого бы то ни было единства, как бы оно ни было расплывчато, между христианами и теми, кто не только не знает Христа, но - как все сегодняшние представители не-христианских религий,  входящие в контакт с христианством - решительно отвергают Христа? С теми, кто подобно митрополиту Георгию Кодре, возглавляет авангард христианских отступников (имя, вполне заслуженное теми, кто бесповоротно "отпадает" от полной христианской традиции), и говорит о "духовных богатствах"  и "истинной духовной жизни нехристианских религий"; но лишь грубо искажая смысл слов и вкладывая свои измышления в опыт других людей, он мог дойти до утверждения, что язычники находят в своих писаниях "Христа" и "благодать", или что "что всякий мученик за правду, всякий человек гонимый за то, что они считает истинным, умирает в единении с Христом" (Соборность - Лето 1971, стр. 171 ) Разумеется, сами эти люди (будь то буддист, предающийся самосожжению, или коммунист, умирающий за "правое дело", или кто угодно) никогда не скажут, что они принимают Христа или умирают за Христа, идея бессознательного исповедания или принятия Христа идет в разрез с самой природой христианства. Если какой-нибудь не-христианин в исключительном случае и утверждает, что познал "Христа", то разве что в том смысле, который вкладывает в свои слова Свами Вивекананда: "Мы, индуисты, не просто терпим, мы отождествляем себя с любой религией,  молясь в мечети с мусульманином, поклоняясь огню с зороастристом, преклоняя колени перед крестом с христианином" - то есть, считая это только одним из многих   духовных опытов.

Нет! "Христос" в каком бы то ни было переосмыслении или перетолковании не может стать общим знаменателем в "диалоге с не-христианскими религиями", но в лучшем случае может быть добавлен, как запоздалое примечание, к единству, которое основано на чем-то другом. Единственный возможный общий знаменатель для всех религий - это совершенно неопределенное понятие "духовного", которое поистине открывает религиозным "либералам" почти неограниченные возможности туманного богословствования.

Обращение митрополита Георгия Кодре к собранию Центрального комитета ВСЦ в Аддис-Абебе в январе 1971 года  можно считать одной из первых , экспериментальных попыток выдвинуть такую "духовную" теологическую основу "диалога с не-христианскими религиями" (Полный текст см. также стр. 166-174). Ставя вопрос о том, вправду ли христианство так исключительно обособлено от всех остальных религий как это провозглашалось до сих пор, митрополит, не говоря о довольно нелепых его "проекциях Христа в не-христианские религии", подчеркивает одну основную мысль: "Святой Дух", воспринимаемый совершенно независимо от Христа и Его Церкви - вот что в действительности является общим знаменателем всех религий мира. Приводя пророчество: излию от Духа Моего    на всякую плоть" (Иоиль. 2, 28), митрополит утверждает: "Это должно быть истолковано, как Пятидесятница, изначально всемирная... Пришествие Духа в мир не подначально Сыну... Дух действует и прилагает Свою энергетику в соответствии со Своей собственной экономией, и с этой точки зрения мы можем рассматривать нехристианские религии как точки приложения Его вдохновения" (стр. 172). И нам следует, как он считает "разработать экклезиологию и миссиологию, в которой Святой Дух  занимал бы наивысшее место" (стр. 166)

Все это, разумеется, представляет собой ересь, отвергающую само существо Святой Троицы, и у нее нет иной цели, кроме подрыва и уничтожения всей идеи и существования Церкви Христовой. Действительно, почему Христос должен считаться основателем Церкви, если Святой Дух действует   совершенно независимо не только от Церкви, но и от Самого Христа? Однако эта ересь здесь пока еще выдвигается осторожно, как бы для пробы, явно с целью проверить реакцию остальных православных "богословов", прежде чем предпринимать решительные действия.

На самом же деле "экклезиология Святого Духа" уже была написана, и притом "православным" мыслителем, одним из признанных "пророков" "духовного" движения наших дней. Давайте же исследуем его идеи более широкого "духовного движения, в котором занимает свое место и "диалог с не-христианскими религиями".

3. "Новый век Святого Духа"

Николай Бердяев (1874-1949) ни в какое нормальное время не считался бы православным христианином. Его можно было бы охарактеризовать как гностика-гуманиста, философа, черпавшего свое вдохновение скорее от западных сектантов и "мистиков", чем из православных источников. То, что его до сих пор называют в некоторых православных кругах "православным философом" и даже "богословом" - всего лишь печальное следствие религиозного невежества нашего времени. Мы приведем несколько цитат из его сочинений.

Глядя с высока на Отцев Православия, на "монашеский аскетический дух исторического Православия", по сути дела на все "консервативное христианство, которое ... устремляет все духовные усилия человека к покаянию и спасению", Бердяев искал вместо этого "внутреннюю Церковь", "Церковь Святого Духа", "тот духовный взгляд на жизнь, который в XVIII веке нашел себе приют в масонских ложах".

Он считал, что "Церковь находится все еще в потенциальном состоянии", что она "несовершенна", и он ждал пришествия "экуменической веры", "полноты веры", которая объединит не только различные течения в христианстве (ибо "христианство   должно быть способно существовать в разнообразных формах во Вселенской Церкви"), но также и "частичные истины всех ересей", и "всю гуманистическую творческую деятельность современного человека... как религиозный опыт, освященный в Духе". Приближается эра "Нового христианства", "нового мистицизма", который "будет глубже, чем все религии, и призван объединить их", так как существует великое духовное братство..., к которому принадлежат не только церкви Востока и Запада, но так же и все те, чьи устремления направлены к Богу и Божественному, по существу все те, кто уповает на какой-либо вид духовного возрождения" - иначе говоря, люди, принадлежащие к любой религии, секте, религиозной идеологии. Он предсказывает пришествие "нового и последнего Откровения", "Новой эры Святого Духа", возрождая пророчества Иоакима Флорийского, латинского монаха XII века, который видел, как два века- Отца (Ветхий Завет) и Сына (Новый Завет) уступают дорогу последнему веку - "Третьему веку Святого Духа". Бердяев пишет: "Мир движется к новой духовности и к новому мистицизму; в нем больше не будет места аскетическому мировоззрению. Успех движения к единению христианства предполагает новую эру в самом христианстве, новую и глубокую духовность, то есть новое излияние Святого Духа".

Совершенно ясно, что нет ничего общего между этими суперэкуменическими фантазиями и православным христианством, которое Бердяев в действительности презирал. Тем не менее всякий, кто чувствует религиозный климат нашего времени, увидит, что эти фантазии на самом деле совпадают с одним из основных течений современной религиозной мысли. Бердяев и вправду может показаться "пророком" - вернее говоря, он почувствовал то течение религиозной мысли и эмоций, которое в его дни было не столь уж явно, в наши дни стало почти доминирующим. Повсюду только и слышишь, что о новом "движении Духа". И вот уже православный священнослужитель, д-р Евсевий Стефану, приглашает православных христиан примкнуть к этому движению, когда он пишет о "излиянии Святого Духа в наши дни" ("Логос" - The Logos- январь 1972 г.) В другом месте того же издания (март 1972 г стр 8.) член редакции Ашанин воскрешает не только имя, но и саму программу Бердяева, "великого духовного пророка нашего века. Этот духовный гений... великий богослов духовного творчества... ныне кокон православия разорван... Божественный Логос ведет Его народ к новому пониманию своей истории и своей миссии перед ним. "Логос" - провозвестник этой новой эры, нового состояния православия".

4. Об этой книге

Все это и легло в основу настоящей книги, которая исследует "новый" религиозный дух нашего времени, поддерживающий и вдохновляющий "диалог  с не-христианскими религиями". Первые три главы представляют общий взгляд на не-христианские религии и на их реальные отличия от христианства как в богословском аспекте, так и в духовной жизни. Первая глава - богословское исследование "Бога" религиями Ближнего Востока, с которыми экуменисты надеются воссоединиться на основе "монотеизма" (единобожия). Вторая касается наиболее мощной их восточных религий, индуизма, и основана на многолетнем личном опыте, который привел к обращению автора в православие; в ней также дана интересная оценка значения для индуизма "диалога" с христианством. Третья глава - рассказ очевидца о встрече православного монаха - священника с восточным "чудотворцем" - прямое столкновение христианской и не-христианской "духовности".

Следующие четыре главы представляют собой детальное исследование некоторых значительных духовных движений 1970-х годов. Главы четвертая и пятая представляют "новое религиозное сознание" с описанием движений "медитации", которые в настоящее время насчитывают множество "христианских" последователей (и все больше и больше бывших христиан). В главе шестой рассматривается духовное значение не-религиозного по видимости явления наших дней, которое способствует формированию "нового религиозного сознания" даже у тех людей, которые считают, что они далеки от религиозных интересов. В седьмой главе подвергнуто рассмотрению   наиболее противоречивое религиозное движение среди современного христианства - "харизматическое возрождение", и сделана попытка определить его суть в свете учения православия.

В "Заключении" обсуждается значение и цель "нового религиозного сознания" в свете христианских пророчеств о последних временах. "Религия будущего", о которой они возвещают, изложена и противопоставлена единственной религии, которая находится с нею в непримиримом конфликте: с истинным православным христианством "Знамения времени" с приближением наводящего страх десятилетия 1980-х годов, спасти свои души в вечности, услышат и начнут действовать.

Глава I "МОНОТЕИСТИЧЕСКИЕ РЕЛИГИИ"

"Народы иудаизма и ислама и христиане... эти три разновидности идентичного монотеизма, говорят наиболее достоверными и древними, и при этом самыми смелыми и уверенными голосами. Почему же не может стать возможным, что имя одного и того же Бога, вместо непримиримой вражды, вело бы скорее ко взаимному уважению, взаимопониманию и мирному сосуществованию? Почему бы упоминанию о том же Боге, том же Отце, без предубеждений в богословских дискуссиях, не привести нас однажды к открытию столь же очевидному, как и трудному - что мы все сыновья одного Отца, и что все мы, следовательно, братья?" (Папа Павел I, Ла Круа (Вера), 11 августа 1970 г.)

В четверг 2 апреля 1970 года в Женеве произошла важнейшая религиозная манифестация. В рамках Второй конференции "Ассоциации Соединенных религий" представители десяти великих религий были приглашены на собрание в соборе Святого Петра. Это "общее моление" было основано на следующих мотивировках: "Верующие всех этих религий были приглашены, чтобы соучаствовать в поклонении одному и тому же Богу". Давайте посмотрим, насколько это голословное утверждение обосновано на свете Священного Писания.

Для того чтобы объяснить суть дела, ограничим себя тремя религиями, которые исторически следовали одна за другой в таком порядке: иудаизм, христианство, ислам. Эти три религии фактически претендуют на общее происхождение: как почитателей Бога Авраамова. Так возникло широко распространенное мнение, что коль скоро мы все претендуем на происхождение от Авраама (иудеи и мусульмане по плоти, а христиане - по духу), то у всех нас один Бог - Бог Авраама, а все три религии поклоняются (каждая по-своему, разумеется!) одному и тому же Богу! И этот единый Бог в некотором роде создает общую платформу для единения и "взаимопонимания", и это призывает нас к "братским отношениям", как подчеркнул великий раввин д-р Шафран, перефразируя псалом: "О, как отрадно видеть братьев, восседающих вместе".

В такой перспективе очевидно, что Иисус Христос, Бог и Человек, Сын со-вечный Отцу и со-безначальный; Его Воплощение, Его Распятие, Его славное Воскресение и Его Второе ужасное Пришествие - все это превратилось во второстепенные детали, которые не могут помешать нашему "братанию" с тем, кто считает Его "простым пророком" (по Корану) или "сыном проститутки" (по некоторым представлениям Талмуда)! Таким образом, мы поставили бы Иисуса из Назарета на один уровень с Магометом.  Не знаю, какой христианин, заслуживающий этого имени, позволит своей совести такое допущение.

Можно было бы сказать, что в этих трех религиях, не касаясь прошлого, допустимо согласиться с тем, что Иисус Христос - существо необыкновенное и исключительное, и что Он был послан Богом. Но ведь мы, христиане, допустив, что Иисус Христос - не Бог, уже не можем считать Его ни "пророком", ни  "посланцем Божиим", а только великим, ни с кем не сравнимым самозванцем, который провозгласил себя "Сыном Божиим", приравняв себя этим к Богу! (Мк. 14, 61-62). Согласно этому экуменическому решению на межконфессиональном уровне, Триединый Бог христиан - это то же самое, что и монотеизм иудаизма, ислама и старинного еретика Саббеллиуса, современных антитринитаристов и некоторых сект иллюминистов. Тогда не было Трех Лиц в Едином Божестве, а было единое существо, для некоторых - меняющее одну за другой "маски" (Отец - Сын - Дух!) И мы все равно делали бы вид, что это один и тот же Бог!

Здесь кое-кто может наивно вступиться: "Но все же эти три религии имеют одну общую черту: все три исповедуют Бога-Отца! Но с точки зрения святой православной веры это нелепость. Мы всегда произносим: "Слава Святой, Единосущной Животворящей и Нераздельной Троице".   Как мы можем разделить Отца и Сына, когда Иисус Христос утверждает: "Я и Отец одно" ( Ин. 10,30); и св. Иоанн - Апостол, евангелист, богослов, Апостол любви - ясно говорит: "Всякий отвергающий Сына не имеет и Отца" (1 Ин. 2,23). Но если бы и все три религии называли Бога Отцом - кому же Он истинный Отец? Для евреев и мусульман Он - Отец людей в плане творения; а для нас, христиан, Он Отец Господа нашего Иисуса Христа через усыновление ( Еф. 1, 4-5) в плане искупления. Какое же тогда сходство между Божественным Отцовством в христианстве и других религиях. Другие могут сказать: "Но все равно, Авраам поклонялся истинному Богу; и евреи через Исаака, и мусульмане через Агарь являются потомками этого верного поклонника Бога". Здесь нужно разъяснить несколько подробностей: Авраам отнюдь не поклонялся Богу в форме безличного монотеизма иных религий, но в форме Святой Троицы. Мы читаем в Священном Писании: "И явился ему Господь у дубравы Маире... и он поклонился до земли" (Быт. 18, 1,2) В какой форме был Бог, Которому поклонился Авраам? В безличной форме или в виде Триединого Божества? Мы, православные христиане, с благоговением произносим этот текст Ветхого Завета о явлении Святой Троицы в день Пятидесятницы, когда мы украшаем наши храмы ветвями, символизирующими древние дубы, и когда мы прославляем среди них икону Трех Ангелов так же, как наш отец Авраам прославлял их! Происхождение от Авраама по плоти было бы для нас бесполезно, если бы мы не были  возрождены водами крещения в веру Авраамову. А вера Авраамова была вера в Иисуса Христа, как сказал Сам Господь: "Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался" (Ин. 8, 56)

Такова же была и вера пророка царя Давида, который слышал, как Небесный Царь говорит о Своем Единородном Сыне : "Сказал Господь Господу моему" (Пс. 109,1;   Деян. 2, 34). Такова же была и вера трех отроков в печи огненной, откуда они были спасены Сыном Божиим (Дан. 3,20), и святого пророка Даниила, который имел видение двойной природы Иисуса Христа в таинстве Воплощения, когда Сын человеческий пришел в начале дней наших (Дан. 7,13). Вот почему Господь, обращаясь к потомству Авраама (биологически неоспоримому), говорит: "Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы  делали бы" (Ин. 8, 39) - а дела эти в том, "чтобы веровали в Того, Кого Он послал" (Ин. 6, 29)

Кто же тогда потомство Авраама? Сыны Исаака, по плоти, или сыны Агари Египтянки? Исаак или Измаил - потомок Авраама? Чему нас учит Священное Писание устами божественного Апостола? Что Аврааму были даны обетования и семени его. Не сказано: и потомкам, как бы о многих, но как бы об одном: и семени твоему, которое есть "Христос" (Гал. 3, 16) - "Если же вы христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники" (Гал. 3, 29). Значит, в Иисусе Христе Авраам сделался "отцом множества народов" (Быт. 17,5 Рим. 4, 17). После таких обетований и таких подтверждений - какое имеет значение плотское происхождение от Авраама? По Св. Писанию,   Исаак считался семенем и потомком, но только как образ Иисуса Христа. В противоположность Измаилу, сыну Агари (Быт. 16,1 и след.), Исаак был рожден свободным, через чудо, от бесплодной матери, в старости и против законов природы, сходно с нашим Спасителем, который был чудом рожден от Девы. Он взошел на гору Мориа так же как Иисус взошел на Голгофу, неся на своих плечах жертвенных Крест; Ангел спас Исаака от смерти, так же как Ангел отвалил камень, чтобы показать нам, что гробница пуста, что Воскресшего там больше  нет. В час молитвы Исаак встретил на равнине Ревекку и ввел ее в шатер матери своей Сарры, так же,  как Иисус встретил Церковь Свою на облаках, чтобы привести ее в небесные чертоги, в Новый Иерусалим,  в желанную обетованную   землю.

НЕТ! У нас вовсе не тот же самый Бог, как у не-христиан!

Непременное условие познания Отца есть Сын: "Видевший Меня, видел Отца; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин. 14,6, 9). Наш Бог - Бог Воплощенный, "что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши" (1 Ин. 1,2). "Невещественное стало вещественным ради нашего спасения, - как говорит св. Иоанн Дамаскин, - и Он проявил Себя в нас". Но когда же Он проявил Себя среди современных иудеев и мусульман, чтобы мы могли предположить, что они знают Бога? Если у них есть знание Бога, кроме Иисуса Христа, значит Христос воплотился, умер и воскрес напрасно!

Нет, они не знают Отца. У них есть представления (концепции) о Боге; но каждое представление о Боге есть идол, потому что представление  - это продукт нашего воображения, сотворение Бога по нашему образу и подобию. Для нас, христиан, Бог - "непредставимый, непостижимый, неописанный и невещественный", - как говорил св. Василий Великий. Для нашего спасения Он стал доступен пониманию, описанию и стал естественным в Таинстве Воплощения Своего Сына. Слава Ему во веки веков. Аминь. Вот почему св. Киприан Карфагенский утверждает, что тот, кто не знает Церкви, как матери, не знает Бога, как Отца.

Да сохранит вас Господь от отступничества и от пришествия антихриста, предвестия которого умножаются день ото дня. Да сохранит Он нас от великой напасти, которую даже избранные не смогут вынести без Милости Того, Кто сократит эти дни. И да сохранит Он нас, "малое стадо", "оставленных по избранничеству благодати", чтобы мы, как Авраам могли радоваться свету Лица Его, молитвами Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии, всех небесных сил, множества свидетелей, пророков, мучеников, иерархов, евангелистов и исповедников, которые сохранили верность до самой смерти, кто пролил кровь свою за Христа, кто возродил нас по Завету Иисуса Христа в водах Крещения. Мы - их сыновья - немощные, грешные и недостойные, конечно, - мы не станем простирать свои руки к чужому богу! Аминь.

О. Василий Саккас

5 апреля 1970 г.

(Ля фуа трансмиз)

Глава II СИЛА ЯЗЫЧЕСКИХ БОГОВ

Нападение индуизма на христианство

Ибо все боги народов - идолы

Пс.,95: 5

В этой статье отражены переживания женщины, которая, посещая старшие классы школы в католическом монастыре, двадцать лет занималась практическим индуизмом, пока, наконец, по милости Божией, не обратилась в православную веру, обретя завершение своих исканий в Русской церкви вне России. В данное время она живет на западном побережье. Пусть ее слова откроют глаза тех православных христиан, которые могут впасть в искушение и последовать за теми слепыми "либеральными" богословами, которые теперь появляются даже в православной Церкви,  и которые в ответ на нападение нео-язычества на Церковь Христову вступают в "диалог" с его волхвами и вместе с ними преклоняются перед подлинными божествами язычников.

Мне было всего шестнадцать лет, когда два события предопределили мою будущую жизнь. Я пришла в доминиканский католический монастырь в Сан-Рафаэль (Калифорния) и впервые встретилась с христианством.. В том же году я встретилась с индуизмом в лице индуистского монаха, Свами, который вскоре  стал моим гуру, или учителем. Началась битва, но мне не суждено было понять это   в течение двадцати лет.

В монастыре меня учили основным истинам христианства. Здесь была сила для немощных и западня для гордых. Справедливо писал св. Ап. Иаков: "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (Иак. 4,6). А как же я была горда! - я не хотела признать первородный грех и не хотела верить в ад. И у меня было много, много доводов и доказательств своей правоты. Одна из сестер, обладавшая великим милосердием, дала мне намек, сказав: "Молись о даре веры" - но мне казалось унизительным молить кого бы то ни было о чем бы то ни было. Лишь много позднее я вспомнила ее слова. Многие годы спустя зерно христианской веры, зароненное мне в душу, взошло среди бескрайнего моря  отчаяния.

В свое время книги, которые я привезла в монастырь в простых гладких обложках, были обнаружены. Такие книги, как Бхагавадгита, Упанишады, Ведантасара, Аштаватра Самхита.... Моя тайна частично стала разоблачена, но особых разговоров это не вызвало. Сестры считали, что это пройдет, как проходят многие умствования молодых девушек. Но одна смелая монахиня сказала мне правду. Эта истина в наши дни не очень популярна, и ее редко приходится слышать. Она сказала мне, что я попаду в ад, если умру индуисткой, после того как познала истину христианства.. Святой Апостол Перт высказал это так: "Ибо, кто кем побежден, тот тому и раб. Ибо, если, избегнув скверн мира через познание Господа нашего  и Спасителя Иисуса Христа, опять запутывается в них и побеждается ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди" ( 2 Петр. 2,19-21). Как я презирала эту сестру за ее ханжество! Но будь они жива сегодня, я поблагодарила бы ее от всего сердца. Слова, которые она мне сказала, внедрились в мое сердце, как это свойственно правдивым словам, и им суждено  было в конце концов, привести меня к полноте святого Православия.

Я получила в монастыре нужную вещь - веру, и однажды мне предстояло использовать ее, чтобы доказать, что индуизм фальшивка.

Положение дел изменилось с тех пор, как я была в школе. То, что было единичным случаем заболевания индуизмом, переросло в эпидемию. Теперь необходимо владеть полным пониманием индуистской догматики, чтобы спасти молодых христиан от духовного самоубийства при столкновении с восточными религиями.

Заманчивость индуизма играет всеми оттенками спектра: там есть все соблазнительное для любого чувства, привлекательное для любой слабости, но особенно- для гордыни. И я, будучи чрезвычайно гордой, даже в шестнадцать лет пала жертвой именно этих приманок. Я не могла справиться с проблемами первородного греха, ада и вечных мук. До приезда в монастырь я их вообще не воспринимала в серьез. Тогда Свами дал мне "интеллектуально удовлетворительные" альтернативы для каждой христианской догмы. Ад, как оказалось, представлял собой лишь временное состояние души, навлеченное нашей собственной дурной кармой (прошлыми деяниями) в этой или в прошлой жизни. И, разумеется, конечная причина не могла иметь бесконечных последствий. Первородный грех был чудесным образом превращен в Первородную Божественность. Это было мое природное право, и ничто, что бы я ни сделала, не могло отменить этого великолепного исхода. Я была Божественна. Я была Бог: "Бесконечный сновидец, видящий конечные сны".

Что же касается проблемы мук, индуистская философия, известная под названием Веданты, дает поистине элегантную философскую систему, которая расправляется с этим вопросом. В двух словах, боль - это майя, или иллюзия. Они в реальности не существует, - и, более того, Адвайта может доказать это.

В другой области индуизм опирается на вполне естественное заблуждение, что человек может стать совершеннее через обучение (в их терминологии - система гуру) и через "эволюцию" (постоянное прогрессивное развитие человека в духовном плане). Доказательства приводятся с точки зрения относительности культуры; эта точка зрения стала настолько почитаемой в наше время, что считается поистине грехом (среди тех, кто не верит в грех) сомневаться в относительности чего бы то ни было. Что может быть разумнее, чем то, что разные нации и народы поклоняются Богу по-разному? Бог, в конце концов- всегда Бог, и разные формы поклонения ведут лишь к общему религиозному "обогащению"

Но, может быть, главное - самое убедительное и привлекательное доказательство- прагматизм. Вся философская концепция индуизма опирается на практические религиозные инструкции, которые ученик получает от своего гуру. Ученик должен при посредстве этих практических упражнений на собственном опыте убедиться в истинности философии. Ничто не должно быть принято на веру. И, вопреки общему представлению, там нет никаких тайн - только громадное количество эзотерических знаний -так что попросту нет никакой надобности в вере. Вам говорят: "Попробуйте, и убедитесь, что это действует". Такой прагматический подход в высшей степени соблазнителен для западного склада ума. Он кажется таким "научным"! Но почти каждый ученик сразу же впадает в некую прагматическую ошибку: если упражнения действуют (а они действуют), он верит, что система верна, и, соответственно, доброкачественно. Но это, разумеется, не вытекает одно из другого. Единственное,  что можно утверждать, это: если они действуют, значит они действуют. Но при условии, что ошибка сделана, вы можете понять, какая малая толика психического опыта может стать для несчастного ученика убедительной.

Это приводит меня к тому последнему соблазну, который я упомяну - это "духовные опыты". Они по происхождению  психические и (или) дьявольские наваждения. Но кто из практикующих имеет хоть какое-нибудь средство отличить заблуждение от истинного духовного переживания? У них нет меры вещей. Не подумайте, что то, что они видят, слышат, обоняют и осязают в этих опытах - всего-навсего простое умственное заблуждение. Это не так. Это то, что наши православные называют прелестью. Это очень важное слово, потому что оно точно характеризует состояние, в котором пребывает человек, переживающий индуистские "духовные опыты". В английском языке нет точного перевода слова прелесть". Оно охватывает все виды ложных духовных опытов: от простой иллюзии и обмана, до настоящей одержимости. В каждом случае подделка принимается за истину, и общим результатом всего этого является раздувание гордыни. Теплое, приятное ощущение собственной особой значительности охватывает человека, находящегося в прелести, и оно вознаграждает его за все его аскетические подвиги и страдания.

В своем первом послании св. Иоанн предостерегает ранних христиан: "Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они..." (1Ин. 4,1)

Святой Григорий Синайский не забывал предостерегать своих монахов от опасности этих опытов: "Повсюду вокруг, возле начинающих и своевольных, бесы расстилают сети помыслов и губительных измышлений и копают рвы, чтобы ввергнуть в оные..." Монах спросил его: "Что должно делать человеку, когда бес принимает вид ангела света и прельщает человека? Святой отвечал: "Для этого человек имеет нужду в большой рассудительности, чтобы распознать различие добра и зла. Итак, не увлекайся скоро по легкомыслию тем, что представляется, но будь тяжел (нескородвижен) и с большим испытанием доброе принимай, а худое отвергай. Всегда должен ты испытывать и рассматривать, а потом верить. Ведай, что действа благодати явно, и бес, хотя преобразуется, подавать их не может, именно - ни корысти, ни приветливости, ни смирения, ни ненавидения мира, ни пресечения похоти и страсти, - как суть действия благодати. Бесовские же действа суть - надмение, высокоумие, устрашение и всякое зло. По таким действиям можешь распознать, от Бога ли воссиявший в душе твоей свет или от сатаны. Фридакс видом похож на горчицу, и уксус цветом похож на вино, но при вкушении их гортань распознает и определяет различие каждой из сих вещей. Так и душа, если имеет рассуждение, умным чувством может распознать дары Духа Святого и призрачные мечтания сатаны".

Сбитый с пути и полный гордыни искатель духовных истин более всего подвержен прелести. И долгий, устойчивый успех индуизма в очень большой мере обязан этому ложному мистицизму. И как он соблазнителен для молодых людей,   употребляющих наркотики, которым уже знакомы опыты подобного рода! Последние несколько лет стали свидетелями процветания и распространения Свами. Они ловят возможность приобрести славу и богатство на этом черном рынке. И они ее не упускают.

2. Война догматов

Сегодняшнее христианство претерпевает нападки от врага, который невидим для верующих. И если бы этот враг мог, он поразил бы христианство до самого сердца, прежде чем назвать свое имя.

Когда в середине столетия в этой стране были основаны общества по изучению Веданты, то первые усилия были направлены на то, чтобы доказать, что нет никакой реальной разницы между индуизмом и христианством. Между ними не только не было никаких разногласий, но добрый христианин должен стать еще лучшим христианином, изучая и практикуя Веданту: он мог познать истинное христианство.

В ранних лекциях Свами пытались показать, что идеи, присущие только христианству - Логос и Крест - ведут свое происхождение из Индии. А те идеи, которые, как кажется, присущи только индуизму - перевоплощение, переселение душ и самадхи (или транс) - можно найти и в христианских писаниях - при условии правильного истолкования.

На подобные приманки попались многие искренние, но введенные в заблуждение христиане. На ранней стадии учение было направлено против того, что можно было назвать "сектантскими догмами", и за так называемую научную религию, основанную на сравнительном изучении всех религий. В самом начале подчеркивалось всегда одно: никакой разницы не существует. Все есть Одно. Все различия поверхностны; это кажущиеся или относительные различия, а не реальные. Все это становится ясным из опубликованных около 1900 года лекций. И сегодня мы находимся в серьезной опасности именно потому, что тогдашние усилия увенчались успехом.

Дело в том, что в просторечии "догма" - термин, произносимый с оттенком презрения. Но это презрение не могло зародиться у тех, кто знает, что речь идет о самом драгоценном наследии Церкви. Однако, коль скоро такая недобрая связь закрепилась, робкие люди, которые никогда не хотят быть причисленными к чему-то непопулярному, начали говорить о "застывшей догме", что совершенно излишне, но выдает неодобрение. Так что это отношение было незаметно насаждено "свободомыслящими критиками", которые или не зниют, что в догмах заключена сама суть христианства, или попросту не очень одобряют само христианство.

Последовавшая в результате этого склонность многих христиан отступать, как   только их обвинят в приверженности к догмам, оказала немалую помощь индуистам. И эта помощь изнутри имела свои стратегические преимущества.

Совершенно непостижимо, сколь немногие видят, что сама та сила, которая должна опровергнуть христианские догматы - ни что иное, как противопоставленная ей система догм. И они не могут ни смешаться, ни "обогатить" одна другую, так как они по природе своей противоположны.

Если христиане дадут себя уговорить отбросить (или, что тактически более хитроумно, изменить) свои догматы в соответствии с требованиями более "современного" или "вселенского" христианства, они теряют все, потому что все, что почитают  христиане или индуисты, непосредственно вытекает из их догматов. А индуистские догматы - прямое отрицание христианских догматов. Это ведет к потрясающему заключению: то, что христиане считают злом, индуисты считают добром, и наоборот: то, что индуисты считают злом, христиане считают добром.

Реальная борьба заключается вот в чем: самый страшный грех для христианина - есть самое высшее осуществление добра для индуиста. Христиане всегда признавали гордыню главным грехом, источником всех остальных грехов. Прототипом этого становится Люцифер, который говорит: "Я вознесусь на небо, я воздвигну свой престол превыше звезд Бога. Я вознесусь выше облаков; я стану равным Всевышнему" ( Ис. 14, 14). На более низком уровне именно гордыня обращает все достоинства человека в пороки. А для индуиста вообще, а для адвайтиста или ведантиста в особенности, единственный "грех" - это неверие в то, что ты сам и человечество - и есть   Сам Бог. По словам Свами Вивекананды (который был первым из современных проповедников Веданты): "Вы еще не понимаете Индии! Мы, индийцы - в конечном счете человекопоклонники. Наш Бог - это Человек! Доктрина мукти, или спасения, заключается в следующем: "Человек должен стать Божественным через осуществление Божественного".

Из всего этого можно видеть, что догматы индуизма и христианства, поставленные лицом к лицу, отрицают взаимно друг друга во всем, что касается природы Бога, природы человека и смысла человеческого существования.

Но если христиане согласятся с утверждениями индуистских пропагандистов, что нет никакой борьбы идей, что различия  между индуизмом и христианством только кажущиеся, а не реальные - тогда индуистские идеи получат свободный доступ в души христиан, выигрывая войну без сражения. И конечный результат этой войны поистине устрашает: развращающая сила индуизма непомерна. Как это было со мной не смотря на здоровую основу, заложенную в монастыре, двадцать лет занятий индуизмом привели меня к самому порогу поклонения злу. Дело в том, что в Индии "Бог" почитается и как Зло, в лице богини Кали. Но об этом я буду говорить в следующем разделе - об индуистских обрядах.

И этот конец ждет всякого, кто отрекся от христианских догматов. Я утверждаю это по собственному опыту, потому что я поклоняюсь богине Кали в Индии, и у себя на родине. И она, по сути, сатана, не станет шутить. Если вы низвергните Бога живого, престол Его не останется пуст.

3. Индуистские святилища и обряды

В 1956 году я проводила полевые работы среди охотников за черепами на Филиппинах. Меня интересовала примитивная религия - особенно в так называемых "неокультуренных" районах - там, где было меньше всего миссионеров. Когда я приехала в Ифугао (это название племени), я не верила в черную магию; уезжая, я в нее верила. Жрец (мунбаки) племени Ифугао, по имени Тулупа, стал моим лучшим другом и информатором. Со временем я узнала, что он славится своим мастерством в черной магии. Он взял меня с собой на баки - церемонию ритуалистической магии, которая происходит почти в каждую ночь в сезон уборки урожая. Человек двенадцать жрецов собрались в хижине и провели ночь, вызывая духи божеств и предков, напиваясь рисовой водки и принося жертвы перед двумя небольшими идолами, называемыми булол. Их омывали кровью цыплят, которую прежде чем намазать на идолов, сливали в блюдо и использовали для предсказания будущего. В крови учитывались размер и количество пузырьков, время, которое понадобилось на свертывание; цвет и форма внутренних органов цыпленка также давали им сведения о будущем. И каждую ночь я старательно делала записи. Но это было только начало. Я не стану подробно рассказывать о магии Ифугао; достаточно сказать, что ко времени отъезда я наблюдала такое множество разнообразных сверхъестественных явлений, что какое бы то ни было научное объяснение их практически невозможно. Если я   и была предрасположены верить во что-нибудь, когда я туда приехала, то это было одно - что магию можно объяснить вполне естественными причинами. Но вот факты: я покинула Ифугао, потому что увидела, что их ритуалы не только действуют - но что они подействовали на меня - по крайней мере дважды.

Я говорю все это для того, чтобы мои слова об индуистских обрядах и святилищах не казались невероятными, - чтобы их не сочли продуктом "разгоряченного воображения".

Через одиннадцать лет после экспедиции на Ифугао я совершила паломничество в пещеру Амарны, в глубине Гималаев. Индуистские предания считают это место самым священным из святилищ Шивы, где он является верующим и осыпает их дарами. Это было долгое и трудное путешествие через Махагуна, перевал на высоте 14000 футов, пересекая ледник, так что было вполне достаточно времени, чтобы мысленно поклоняться ему в пути, тем более что мальчик, который вел вьючную лошадь, не говорил по-английски, а я не знала хинди. На этот раз я была предрасположена верить в то, что бог, которому я поклонялась долгие годы, милостиво явится ко мне.

Изображение Шивы в пещере само по себе - чудо: это ледяная статуя, сформированная осадочной водой. Она прибывает и убывает вместе с луной. В полнолуние это природное изваяние достигает потолка пещеры - около 15 футов - а к  новолунию от него почти ничего не остается. Насколько мне известно, никто не объяснил это явление. Я приближалась к пещере в благоприятное время, когда изваяние было самым полным. Вскоре мне предстояло воздать почести своему божеству, поднеся ему зеленый кокосовый орех, благовония, красные и белые лоскутки материи, орехи, изюм, сахар - все предписываемые ритуалом подношения. Я вошла в пещеру со слезами благоговения. Трудно описать то, что произошло. Это место вибрировало - точно так же, как хижина Ифугао в полном разгаре баки. Потрясенная неизъяснимой нечистотой этого места, я выбежала, едва сдерживая тошноту, не дождавшись, пока жрец закончит преподнесение моих подношений громадному ледяному идолу.

Фасад индуизма дал трещину, когда я вошла в пещеру Шивы, но прошло еще некоторое время, пока я совсем не освободилась. В этот промежуток времени я искала хоть что-либо, чтобы поддержать падающее строение, но не нашла ничего. Оглядываясь назад, я вижу, как часто мы знаем, что нечто на самом деле дурно, задолго да того, как можем полностью в это поверить. Это относится к индуистским "духовным обрядам", в той же степени и к так называемым "святым местам"

Когда ученик получает посвящение у своего гуру, он получает санскритскую мантру (личную магическую формулу) и индивидуальные религиозные обряды. Все они исключительно эзотерические и существуют только в устной традиции. В печати вы их не найдете, и вряд ли узнаете от посвященного, так как существуют строжайшие запреты, которые налагаются, чтобы сохранить тайну. По сути дела гуру предлагает ученику проверить философию своим собственным опытом. Дело в том, что эти ритуалы и вправду действуют. Ученик может получить силы,. или "сиддхи". Это такие способности, как чтение мыслей, силы   исцелять или убивать, материализовать предметы, предсказывать будущее и так далее - полный набор смертельно- опасных трюков для гостиной. Но что еще хуже, он непременно впадает в состояние прелести, в котором принимает наваждение за реальность. Он  переживает "духовные опыты", полные безграничного блаженства и покоя. Его посещают видения божеств и света. (Вспомним, что сам Люцифер может являться в виде ангела света.) Говоря "наваждение", я не отрицаю, что он переживает эти ощущения в действительности, я просто хочу сказать, что они не от Бога. Разумеется, есть философские представления, которые оправдывают любое переживание, так что практика и теория поддерживают друг друга и вся система становится весьма прочной.

Собственно говоря, индуизм - это не столько интеллектуальный поиск, как практическая система, и эта практика в прямом смысле слова - черная магия. Иначе говоря, если вы делаете "Х", вы получаете "У" - простой договор. Но эти условия - неписанные условия, а ученик очень редко спрашивает, откуда происходят его переживания и кто отпускает их ему в кредит - в форме сил и "прекрасных" переживаний. Это - классическая фаустовская ситуация, но только практикующий не знает одного: что ему придется расплачиваться ценой своей бессмертной души.

Существует широкий набор практических упражнений - упражнений, подходящих любому темпераменту. Избранное божество может иметь форму - бог или богиня, может и не иметь формы - Абсолютный Брахман. Отношения с избранным Идеалом так же варьируются: это может быть позиция ребенка, матери, отца, друга,   возлюбленного, слуги или, как в Адваита Веданте, "отношение" - это отождествление. Во время посвящения гуру дает своему ученику мантру, и это определяет тот путь, которым он будет следовать, и упражнения, которые он будет делать. Гуру предписывает также и то, как ученик должен вести себя в повседневной жизни. В Веданте (или монистической системе) одинокие ученики не должны вступать в брак: все их силы должны быть направлены на успех в практических упражнениях. Серьезный ученик также не ест мяса, так как мясо снижает остроту восприятия. Гуру буквально почитается, как Само Божество: для ученика от - Спаситель.

В основном, множество "духовных" упражнений сводится к немногим практическим основам. Я коснусь их только вкратце.

Во-первых, идолопоклонство. Это может быть поклонение изваянию или изображению, с приношением в виде светильников, камфары, благовонных курений, воды и сластей. Статуэтку могут обмахивать хвостом яка, купать, одевать и укладывать в постель. Это кажется детской игрой, но было бы неразумно недооценивать психические ощущения, которые это может возбудить. Ведантистское идолопоклонство принимает форму самопоклонения - мысленного или деятельного, со всеми ритуальными подтверждениями. Широко распространенное в Индии выражение характеризует это самопоклонение. Оно звучит так: "Со Хам, Со Хам", то есть: "Я - это Он, Я - это Он".

Затем это Джапа, или повторение санскритской мантры данной ученику при посвящении. По сути дела, это повторение магической формулы (заклинания).

Пранаяма представляет собой дыхательное упражнение в сочетании с Джапа. Есть и другие практические упражнения, относящиеся к Тантре, или поклонению Богу как Матери, женскому началу, силе, энергии, эволюционному и действенному. О них упоминают, как о  пяти "М". Они полны неприкрытого зла и достаточно нашли свой путь в Америку. Свами Вивекананда описывал этот вид индуизма заодно с Ведантой. Он говорил: "Я поклоняюсь Ужасающей! Ошибочно полагать, что всеми людьми  движет только тяга к наслаждению. Столь же многие имеют  врожденную тягу к мукам. Будем же поклоняться Ужасу ради него самого. Немногие дерзали поклоняться Смерти или Кали! Будем же поклоняться Смерти!" Вот еще слова Свами о богине Кали: "Есть еще кое-кто, кто смеется над существованием Кали. Но ведь сегодня она здесь в толпе. Люди вне себя от страха, и солдаты призваны сеять смерть. Кто может утверждать, что Бог не может проявлять себя в виде Зла, как и в виде Добра? Но только индуист осмеливается поклоняться Ему, как Злу"*. [* сноска ред. Очень немногие, даже среди тех, кому так хочется вступить в "диалог" с восточными религиями и утвердить общую единую религиозную основу с ними, имеют сколько-нибудь четкое представление о языческих и религиозных обрядах и верованиях, от тирании которых человечество было спасено благим и легким бременем Христа. Богиню Кали, как одно из самых популярных божеств индуизма, изображают среди необузданного кровопролития и резни, с ожерельем из черепов и отрубленных голов, с гротескно высунутым языком, жаждущим еще крови; в индуистских храмах ее ублажают кровавыми жертвами, убивая козлов (Свами Вивекананда оправдывает это: "Почему бы и не пролить немного крови для полноты картины?") О ней Свами Вивекананда, как сообщает его ученица "сестра Виведита", говорил далее: "Я верю, что она руководит мною в каждом малом действии, и делает со мной все, что ей угодно"; ежеминутно он чувствовал ее присутствие, как будто она находилась с ним в одной комнате. Он заклинал ее: "Приди, о Мать, приди! ибо имя твое - Ужас", и его религиозным идеалом было "слиться с Ужасной воедино навсегда". Должно ли, как пытается убедить нас митрополит Георгий Кодре, считать это примером "истинно духовной жизни некрещеных", частью тех "духовных богатств", которые нам надлежит перенять у не-христианских религий? Может быть, это, скорее, доказательство слов из Псалма: "Боги язычников - это демоны?" (Пс 95,5)]

Очень жаль, что эта целенаправленная деятельность зла практикуется с твердой уверенностью, что это - добро. Но спасение, которого тщетно добиваются путем напряженного само-понуждения в индуизме может быть только сотворено Богом через посредство христианского самоотречения.

4. Обращение Запада

В 1893 году в Парламенте Религий в Чикаго появился никому не известный монах-индуист. Это был Свами Вивекананда, о котором я уже говорила. Он произвел ошеломляющее  впечатление на всех, кто его слушал, как своим видом - в тюрбане и одеждах оранжевого  и алого цвета, так и тем, что он говорил. Светское общество Востока  и Нью-Йорка немедленно сделало его своим "львом". Гарвардские философы поддались общему настроению. Не много времени прошло, как он сплотил прочное ядро учеников, поддерживающих его грандиозную мечту: обращение западного мира в индуизм, а более конкретно - в учение Веданты (или мистического индуизма). В крупных городах Америки и Европы были организованы Общества Веданты. Но эти центры были только частью его задачи. Более важно было влить ведантические идеи в кровеносную систему академического мышления. Целью было широкое распространение идей. Для Вивекананды было не важно, завоюет ли авторитет  учение индуизма: главное было, чтобы содержание Веданты стало известно всем и каждому. Он часто повторял: "Стучитесь в каждую дверь. Твердите каждому, что он Божественен". До сего дня отрывки его учения публикуются в дешевых изданиях, которые можно найти в любой книжной лавке - и это учение несут Олдос Хаксли, Кристофер Ишервуд, Соммерсет Моэм и даже Томас Мэртон.

Разумеется, Томас Мэртон представлял особую угрозу для христиан, так как он выставлял себя созерцательным христианским монахом, и его труды  уже подорвали жизненно-важные основы католицизма - его монашество. Незадолго до своей смерти отец Мэртон написал хвалебное предисловие к новому переводу Бхагаватгиты, этого духовного учебника всех индуистов, и одного из краеугольных камней монизма, или Адваита Веданты. Следует помнить, что Гита противоречит почти всем существенным учениям христианства. Его книга "Учителя дзен-буддизма", опубликованная посмертно, также заслуживает упоминания, так как весь этот труд основан на коварной ошибке: на допущении, что все так называемые "мистические опыты" в любой религии - достоверны. Ему-то следовало бы знать, что это не так. Против этого громко и недвусмысленно предостерегает и Священное Писание, и Святые Отцы.

Я знаю сегодня один католический монастырь, где монахи-затворники экспериментируют с религиозными упражнениями индуизма. Их обучил индиец, который стал католическим священником. Я думаю, что если бы почва не была подготовлена, подобное не могло бы случиться. Но в конце концов это и было целью появления Вивекананды на Западе: подготовить почву.

Смысл Веданты, сообщенной Вивеканандой, достаточно прост. Она выглядит более сложной, чем есть на самом деле, благодаря различным украшениям: завораживающему санскритскому жаргону и тонким философским хитросплетениям. Смысл  этот заключается, главным образом, вот в чем: все религии истинны, но Веданта - это самая высшая истина. Различия кроются лишь в "уровнях истинности". Как говорил Вивекананда: "Человек не идет от заблуждения к истине, а поднимается от истины к истине, от истины которая ниже, к истине, которая находится выше. Сегодняшняя материя - дух будущего. Сегодняшний червь - завтрашний Бог". Вся Веданта зиждется на этом: что человек есть Бог. Так что спасение человека - дело рук самого человека. Вивекананда выразил это так: "Кто может придти на помощь Бесконечному? Даже рука, протянутая тебе из тьмы, должна быть твоею собственной рукой".

Вивекананда был достаточно предусмотрителен, чтобы понять, что Веданта в чистом виде, так сказать, с подачи, не увлечет за собой христиан. А вот "уровни истины" представляют собой хороший мост к полному экуменизму, где нет никаких конфликтов, потому что все правы. Так сказал сам Свами: "Коль скоро одна религия истинна, и все остальные должны быть истинны. Так что вера индуизма настолько же ваша, как и моя. Мы индуисты не просто терпим, мы объединяемся с каждой религией, молясь в мечети с магометянином, поклоняясь огню с зороастрийцем, преклоняя колени перед крестом - с христианином. Мы знаем, что все религии, от самого низкого фетишизма до самого высокого поклонения Абсолюту, - это всего-навсего различные попытки человеческой души постигнуть и осознать Бесконечное. Так что мы собираем все эти цветы, и, связав их вместе нитью любви, создаем из них дивный букет поклонения.

И тем не менее все религии оказались только ступенями к одной, наивысшей религии - Адваита Веданте. Он особенно презрительно относился к христианству, которое в лучшем случае считал "низкой" истиной - дуалистической истиной. В частной беседе он заметил, что только трус подставляет другую щеку. Но что бы он ни говорил о других религиях, он возвращался к необходимости Адваита Веданты. "Искусство, наука и религия - говорил он,  - это только лишь три различных способа выражения единственной истины и чтобы понять это, нам нужна теория Адваиты".

Привлекательность этого для сегодняшней молодежи несомненна. Веданта провозглашает полную свободу для каждой души быть самой собой. Она отвергает какое бы то ни было различие между священным и мирским: это только разные способы выражения единственной истины. И единственная цель религии - угодить прихотям любого темперамента: дать бога и обряды, подходящие для каждого. Одним словом, религия в том, чтобы "делать свое собственное дело".

Все это может показаться несколько надуманным. Но Вивекананда хорошо сделал свое дело. Я покажу теперь, насколько успешно он втолковал эти индуистские идеи римскому католицизму, где его успех был особенно разительным.

Свами Вивекананда впервые прибыл в Америку как представитель индуизма в Парламенте Религий в 1893 году. В 1968 году была 75-я годовщина этого события, и к этой дате был приурочен Симпозиум Религий, организованный Чикагским Обществом Веданты имени Вивекананды. Римский католицизм представлял доминиканский богослов из университета Павла отец Роберт Кэмбл. Свами Бхашьянанда открыл собрание, прочитав послания с пожеланиями добра от трех выдающихся деятелей. Второе было от американского кардинала.

Отец Кембл открыл послеобеденное заседание беседой о конфликте традиционализма и модернизма в современном католицизме. Он сказал: "Проводившиеся в моем университете  опросы студентов-католиков доказали, что за последние пять-шесть лет наблюдается заметный сдвиг в сторону либеральных взглядов. Я знаю, что великий Свами Вивекананда сам одобрил бы большинство тенденций в направлении либерального христианства". А вот о чем отец Кэмбл, как видно   и не догадывался - что упомянутые им модернистские доктрины не имеют ничего общего с христианством,  что это самая простая и чистейшая философия Веданты. Так что не может быть  и речи о неправильном толковании, я буду цитировать высказывания отца Кэмбла о модернистской  интерпретации пяти статей в том виде, в каком они появились в трех интернациональных газетах Бхарата, издаваемой в Калькутте, Веданта Кешери, издаваемой в Мадрасе, и "Веданта и Запад", издаваемой в Лондоне.

Так высказывается отец Кэмбл от лица католиков-модернистов. Модерниста поманили, как ребенка, щедрыми посулами более высокой истины, более глубокой философии и более грандиозной возвышенности - которые можно получить, всего-навсего поставив Христа ниже современного человека.

Итак, во всем этом  мы видим эффектный успех индуизма, или Свами Вивекананды, или силы, двигающей Вивеканандой. Она окончательно расправилась с католицизмом. Его сторожевые псы приняли вора за друга своего хозяина, и дом был ограблен у них на глазах. Вор сказал: "Давайте установим взаимопонимание всех вер", - и его пропустили в ворота. Это была такая простая уловка! Христианские индуисты (Свами)    просто пересказали философию Веданты, пользуясь христианской терминологией. А вот индуистским христианам (католикам-модернистам) пришлось  экстраполировать (расширить) свою религию, включить индуизм. Тогда, неизбежно, превратилась в заблуждение, а заблуждение - в истину. Увы, кое-кто хотел бы ввести православную церковь в этот опустошенный дом. Но пусть модернисты вспомнят слова Исаийи: "Горе тем, которые зло называют добром и добро - злом, тьму почитают светом и свет - тьмой, горькое почитают сладким и сладкое - горьким! Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны перед самими собой!" (Ис. 5, 20-21)

5. Цель индуизма - Вселенская (универсальная) религия

Я была потрясена, когда увидела, какие завоевания сделал индуизм, пока я была разлучена   с христианством. Может показаться странным, что я сделала это открытие так внезапно. Это объясняется тем, что мой гуру держал под контролем все мои действия, и все это время я была буквально "затворницей", хотя и в миру. Суровые запреты Свами помешали мне читать христианские книги и разговаривать  с христианами. Несмотря на  все их претенциозные разглагольствования о том, что все религии истинны, Свами знают, что Христос - их возмездие. Так что в течение двадцати лет я была полностью погружена в изучение восточной философии и практическое изучение ее дисциплин. Мой гуру приказал мне получить ученую степень в философии и антропологии, но это были только побочные занятия, которые заполняли время между важными событиями моей жизни: временем, проведенным с Свами, и временем, потраченным на обучение и практику Веданты.

Миссия Свами Вивекананды была выполнена во многих частях, но одну часть еще предстояло осуществить. Это - создание Вселенской религии. В этом заключается окончательная победа дьявола. Ибо Вселенская религия не может признать "индивидуалистических сектантских" идей, она не желает иметь с христианством ничего общего, кроме исторического прошлого. Мир и Плоть могут быть пламенем в печи и в трубе, но Вселенская Религия будет опустошительным пожаром, пожравшим христианство. Главное во всем этом то,  что иезуитский священник Тейяр де Шарден уже заложил основы "Нового христианства", и они в точности совпадают с определением особенностей Вселенской Религии, которое дал Свами Вивекананда.

Тейяр де Шарден - аномалия, так как, вопреки традиции католического богословия, его высоко ценят ученые церковники, которые, как я полагаю, понятия не имеют о том, что он говорит. Потому что идеи Тейяра - в значительной степени плагиаты из Веданты и Таитры, слепленные при помощи христианского на вид жаргона и густо приправленные эволюционизмом.

Я приведу одну цитату для примера: "Мир, в котором я живу, становится божественным. Но это пламя не сжигает меня, но эти воды не растворяют меня, потому что в отличие от ложных форм монизма, которые толкают нас через пассивность и бессознательность, в пан-христианизм, который я нахожу, делает объединение возможным при условии бурного процесса дифференциации. Я достигну духа только через полную и исчерпывающую реализацию всех сил,  заключенных в материи... Я постигаю, что, следуя примеру воплощенного Бога, который дает мне католическая вера, я смогу спастись, только соединившись воедино со Вселенной". Это - откровенный индуизм. В нем всего понемногу - строки из упанишад, которые легко узнать, и обрывки различных философских систем вместе с их практическими рекомендациями.

На пресс-конференции, данной отцом Педро Аррупе, генералом ордена иезуитов, в июне 1965 года, он защищал Тейяр де Шардена на том основании, что "он не был профессиональным богословом и философом, так что вполне возможно, что он сам не подозревал о философских и богословских выводах, вытекающих из некоторых его интуитивных подозрений". Затем отец Аррупе воздал ему хвалу: "Отец Тейяр - один из великих мастеров современной мысли, и не нужно удивляться его славе. Он, фактически, осуществил великую попытку воссоединить мир науки с миром веры". Результатом этого воссоединения стала новая религия. И, как говорил сам Тейяр: "Новая религия будет точно такой же как наше старое христианство, только она наполнится новой жизнью, почерпнутой из законной эволюции ее догматов при их соприкосновении с новыми идеями". Рассмотрим на этом фоне и Вселенскую Религию Вивекананды и "Новое христианство" Тейяра.

Вселенская религия, в том виде, в каком ее пропагандировал Вивекананда, должна иметь пять характерных черт. Во-первых, она должна быть научной. Она будет построена на законах Духа. Следовательно, это будет истинная и научная религия. В сущности, и Вивекананда и Тейяр включают теоретическую научность в свою веру.

Во-вторых, ее основой является эволюция. По словам Тейяра: "До сих пор неизвестная форма религии - какой еще никто не сумел вообразить или описать, так как нет Вселенной, достаточно обширной и достаточно органичной, чтобы вместить ее - прорастает в сердцах людей из семени, посеянном идеей эволюции". И еще: " Первородный грех... связывает нас по рукам и ногам и высасывает из нас всю кровь", потому что, как теперь доказано, он представляет собой пережиток статических понятий которые стали анахронизмом в нашей эволюционной системе мышления". Такой псевдо-религиозный образ "эволюции", который сознательно отвергается христианской мыслью, составлял существо индуистской мысли в течение тысячелетий; и каждое практическое занятие индуиста принимает его.

В-третьих, Вселенская религия не будет построена вокруг какой-либо отдельной личности, она будет основана на "вечных принципах". Тейяр уже прошел большой путь в сторону безличного Бога, когда писал: " Христос становится для меня все более и более необходим... Но в то же время фигура исторического Христа становится для меня все менее и менее реальной и неопределенной." "...Мое представление о Нем постоянно продвигает меня дальше и выше по оси (надеюсь!) ортодоксальности". Как ни печально, этот "не-христианский" дух Христа принадлежит к индуистской ортодоксальности, а не христианской.

В-четвертых, главной целью Вселенской религии будет удовлетворение духовных запросов мужчин и женщин самых разных типов. Индивидуалистическое, сектантское христианство не отвечало религиозным ожиданиям всех и каждого. Он высказывает свое недовольство в таких словах: "Христианство все еще до некоторой степени является прибежищем, но оно больше не охватывает, не удовлетворяет и даже не ведет за собой "современную душу".

Пятое и последнее - в лоне Вселенской религии (или Нового христианства) мы все пробиваем свой путь к одной цели. Для Тейяра де Шардена - Точка Омега, которая относится к чему-то неизъяснимому. Для Вивекананды это "Ом", священное слово индуистов: "Все человечество сходится к подножию этого священного места, где помещен символ, который не есть символ, и имя, которое вне всякого звука".

Где же оно кончится, это извращение христианства и триумф индуизма? Что нас ждет - "Ом" или "Омега"?