Инкер Стивен Язык как инстинкт

Санскритский язык, каким бы древним он ни был, обладает замечательной структурой; более совершенной, чем у греческого, более богатой, чем у латинского, и гораздо более тонкой, чем у них обоих, но в то же время обладающей сильным сходством с обоими как в глагольных корнях, так и в грамматических формах, что вряд ли может быть случайностью; аналогии в этих языках действительно столь велики, что ни один филолог не может анализировать эти три языка, не проникаясь мыслью о том, что все они произошли из одного общего источника, возможно более не существующего; имеется аналогичная причина, хотя и не столь очевидная, предполагать, что как готский (германская группа), так и кельтский языки, хотя и разбавленные примесью различных наречий, происходят из того же источника, что и санскрит, и древнеперсидский может быть добавлен к той же семье...

Если представить себе, о чем говорит это открытие, то начинает кружиться голова. Какое-то древнее племя должно было господствовать на большей части территории современных Европы, Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана, Северной Индии, Западной России и некоторых частей Китая. Целое столетие эта идея будоражила воображение лингвистов и археологов, хотя и по сей день никто не знает, кем же в действительности были индоевропейцы. Изобретательные ученые сделали

некоторые выводы на основании реконструированной лексики. Слова, обозначающие металлы, колесные средства передвижения, сельскохозяйственные орудия, одомашненных животных и растения предполагают, что индоевропейцы принадлежали к культуре позднего неолита. Места распространения природных объектов, имеющих название в праиндоевро-пейском языке, например — вяза и ивы, но не оливы или пальмы — были использованы для того, чтобы локализовать носителей этого языка на территории, простирающейся от внутренних областей северной Европы до южной России. Вместе со словами, обозначавшими главу семьи (рода), крепость, лошадь и виды оружия, реконструкции позволяли делать вывод о могущественном племени завоевателей, вырвавшихся с земель своих предков на колесницах, чтобы распространиться на большей части Европы и Азии. С индоевропейцами стало ассоциироваться слово «арийский», и нацисты объявили ариев своими предками. Более приверженные здравому смыслу археологи установили связь ариев с артефактами курганной культуры южнорусских степей, принадлежащей приблизительно к 3500 г. до н. э. и относящейся к группе племен, которые впервые взнуздали лошадь в военных целях.

Недавно археолог Колин Ренфрю выдвинул теорию, что своим господством индоевропейцы обязаны не колеснице, а колыбели. Его вызывающая большие споры теория состоит в том, что индоевропейцы жили в Анатолии (часть современной Турции) на границах области Фертайл Крезент около 7000 до н. э., где они стали одними из первых в мире земледельцев. Для земледелия характерно массовое воспроизводство людей благодаря оседлому образу жизни. Сыновья и дочери земледельцев нуждаются в новых землях, и даже если они переместятся всего на одну-две мили от своих родителей, они быстро поглотят менее плодовитые племена охотников и собирателей, стоящие у них на пути. Археологи согласны с тем, что земледелие распространилось волной, пошедшей из Турции около 8500 до н. э. и достигшей Ирландии и Скандинавии к 2500 г. до н. э. Недавно генетики открыли, что определенный набор генов имеет наибольшую концентрацию у жителей современной Турции и становится все более и более разбавленным по мере продвижения на Балканы и далее — в северную Европу. Это служит подтверждением теории, первоначально предложенной антропогенетиком Луиджи Кавалли-Сфорца, что скорее всего земледелие распространялось благодаря миграции земледельцев по мере смешения их потомства с коренными жителями — охотниками и собирателями, а не путем распространения сельскохозяйственных технологий, которые перенимали охотники и собиратели. Были ли эти люди индоевропейцами и распространились ли они до Ирана, Индии и Китая благодаря сходному процессу, до сих пор неизвестно. Возможность этого вызывает трепет. Каждый раз, когда мы употребляем слово brother 'брат' или форму прошедшего времени неправильного глагола, такого как break—broke 'ломать' или drink—drank 'пить' мы используем видоизмененные речевые шаблоны зачинателей самого важного события в мировой истории — распространения земледелия.

242

Большинство других человеческих языков на земле также можно разбить на семьи, ведущие происхождение от древних племен невероятно удачливых земледельцев, завоевателей, первопроходцев или кочевников. Не все языки в Европе индоевропейского происхождения. Финский, венгерский и эстонский — языки уральской группы, которые вместе с языком саами, селькупским и другими являются тем, что осталось от огромного народа, обитавшего на территории современной центральной России около 7 000 лет назад. В алтайскую группу, как обычно считается, входят основные языки Турции, Монголии, мусульманских республик бывшего СССР и большей части центральной Азии и Сибири. Самые ранние предки этих языков неизвестны, но более поздними являются языки империи VI в. н.э., монгольской империи Чингис-Хана и Манчжурской династии. Язык басков — это сирота, предположительно родом с того островка, который устоял во время прилива волны индоевропейцев и остался заселенным коренными жителями Европы.

Афро-азиатская (или хамито-семитская) группа, включающая арабский, иврит, мальтийский, берберский и многие эфиопские и египетские языки преобладает на территории Африки в районе Сахары и на большей части Ближнего и Среднего Востока. Остальная часть Африки поделена между тремя группами. Хойсанская включает язык кунг и другие группы (ранее называвшиеся «готтентотскими» и «бушменскими»), предки народов, говоривших на этих языках, когда-то жили на большей части территории Африки ниже Сахары. Нигер-конголезская группа включает семью языков банту, на которых разговаривают земледельцы западной Африки, оттеснившие носителей языка хойсан на маленькие замкнутые территории в южной и юго-восточной Африке. Третья группа — нило-сахарская — занимает три большие территории в районе южной Сахары.

В Азии дравидийские языки, такие как тамильский, преобладают в южной Индии и вкраплениями встречаются к северу. Отсюда следует, что носители дравидийских языков должны быть потомками народа, занимавшего большую часть индийского субконтинента до вторжения индоевропейцев. Около сорока языков, существующих на территории от Черного до Каспийского морей принадлежит к кавказской семье (не следует путать это слово с неформальным расовым термином, обозначающим характерного типа светлокожих людей в Европе и Азии). Сино-тибетская группа включает китайский, бирманский и тибетский. Австронезийская группа, не имеющая ничего общего с Австралией (Австро — означает 'юг'), включает языки Мадагаскара, Индонезии, Малайзии, Филиппин, Новой Зеландии (маори), Микронезии, Меланезии и Полинезии, языки вдоль всего пути на Гавайи — след людей с необычайной тягой к странствиям и отменными мореходными навыками. Вьетнамский и кхмерский (язык Камбоджи) принадлежат к австро-азиатской группе. 200 языков аборигенов Австралии принадлежат к своей собственной семье, а 800 языков Новой Гвинеи тоже принадлежат к своей собственной семье или, возможно, к нескольким семьям. Японский и корейский вы-

243

А как насчет обеих Америк? Джозеф Гринберг, с которым мы встречались ранее как с основателем учения о языковых универсалиях, также занимается классификацией языков по семьям. Он сыграл значительную роль в распределении 1 500 африканских языков на четыре группы. Недавно он заявил, что 200 семей родственных языков коренных американцев можно отнести только к трем группам, каждая из которых ведет происхождение от одной из групп мигрантов, прошедших по Бе-ринговому перешейку из Азии за период, начавшийся 12 000 лет назад или ранее. Эскимосы и алеуты были самыми недавними иммигрантами. Им предшествовали на-дене, занявшие большую часть Аляски и северо-западной Канады и от которых ведут свое происхождение некоторые языки американского юго-запада, такие как языки навахо и апачей. Все это вполне допустимо. Но Гринберг также выдвинул теорию, что все остальные языки от Гудзонского залива до Огненной Земли принадлежат к одной-единственной группе — америндской. Глобальная мысль о том, что Америка была заселена в результате всего трех миграций, получила некоторую поддержку в недавних исследованиях Кавалли-Сфорца и других ученых, изучавших гены и особенности зубов современных аборигенов. Эти гены и особенности зубов распадаются на группы, приблизительно соответствующие трем языковым семьям.

* * *

И тут мы вступаем в ту область, где не утихают яростные споры, но которая является очень многообещающей. Гипотеза Гринберга подвергалась сильнейшей критике со стороны других ученых, занимающихся американскими языками. Сравнительная лингвистика — это безупречно точная область науки, в которой радикальные расхождения между двумя родственными языками, произошедшие столетия или несколько тысячелетий назад, можно с большой надежностью проследить шаг за шагом к их истоку — общему предку. Лингвистов, воспитанных в этой традиции, ужасает неортодоксальный метод Гринберга, при котором он объединяет десятки языков, основываясь скорее на приблизительных аналогиях в лексике, а не на тщательном отслеживании фонетических изменений и реконструкции праязыков. Как психолингвиста-экспериментатора, работающего с шумным материалом, относящимся к времени реакции и речевым ошибкам, меня не смущает использование Гринбергом многочисленных приблизительных соответствий или даже периодическое вкрапление ошибок в некоторые приводимые им данные. Меня больше беспокоит то, что Гринберг полагается на внутреннее чутье или на сходство гораздо больше, чем на реальную статистику, которая контролирует количество случайно возможных совпадений. Благосклонный наблюдатель всегда может заметить аналогии между большими объемами лексических единиц, но это не всегда предполагает наличие общего лексического предка. Это может быть совпадение, как например, то, что

Глава 8. Вавилонское столпотворение

слово, обозначающее «удар» — рпеи по-гречески и pniw на языке кламат (язык американских индейцев, на котором говорят в Орегоне) или то, что слово, обозначающее «собаку» — dog — на языке австралийских аборигенов мбабарам тоже будет dog. (Другая серьезная проблема, которую подчеркивают критики Гринберга, состоит в том, что сходство между языками может быть вызвано заимствованиями на горизонтальном уровне, а не наследованием по вертикали; пример тому — недавний взаимообмен, приведший к появлению her negligees и le weekend.)³*

Непонятно почему отсутствующая статистика также заставляет оставаться в забвении ряд еще более смелых, волнующих и противоречивых гипотез, связанных с языковыми семьями и соответствующим им доисторическим расселением людей по континентам. К Гринбергу и его коллеге Меррит Рулен присоединилась школа русских лингвистов (Сергей Старостин, Аарон Долгопольский, Виталий Шеворошкин и Владислав Иллич-Свитич), которые настойчиво объединяют разные языки в одну семью и пытаются восстановить самый древний язык-прародитель каждого объединения. Они выявили аналогии между праязыками индоевропейской, афро-азиатской, дравидийской, уральской, алтайской и эскимосско-алеутской семей, а также между языками-сиротами японским и корейским и между несколькими разными языковыми группами. Эти аналогии говорят о наличии общего предка — пра-праязыка, названного ими ностра-тическим. Например, реконструированное праиндоевропейское слово, обозначающее тутовую ягоду — тог сходно с праалтайским тйг 'ягода', прауральским таг/а 'ягода' и пракартвельским (грузинским) mar-caw 'земляника'. Сторонники ностратической теории считают, что все эти слова произошли от гипотетического ностратического корня таг/а. Аналогично праиндоевропейское слово melg 'доить' сходно с прауральским malge 'груДь' и арабским mlg 'сосать'. На ностратической языке предположительно говорили племена охотников и собирателей, поскольку названий одомашненных животных и растений нет в его лексиконе из 1 600 слов, которые, по утверждению лингвистов, были реконструированы. Родиной говоривших на ностратическом языке охотников и собирателей предположительно был Средний Восток, откуда они расселились по всей территории Европы, северной Африки и северной, северо-восточной, западной и южной Азии приблизительно 15000 лет назад.

А разнообразные объединители языков, принадлежащие к той же школе, предложили другие смелые варианты сверхгрупп и супер-сверхгрупп. В одну из них входят ностратический и америндский языки. В другую — сино-кавказскую — входят сино-тибетская семья, кавказская семья и, возможно, языки басков и на-дене. Объединяя объединения, Старостин предположил, что сино-кавказская группа должна быть связана с америндско-ностратической, происходя из пра-пра-праязыка, получившего название СКАН и охватывавшего территорию континен-

' Английский язык заимствовал слово negligees 'пеньюар' из французского, а французский — слово weekend 'конец недели' из английского. — Прим. перев.

245

Языки-предки, обусловившие такой географический глобализм, должны были соответствовать основным областям распространения человеческих особей, и Кавалли-Сфорца и Рулен утверждали, что так оно и есть. Кавалли-Сфорца исследовал незначительные вариации в генах сотен людей, представлявших полный спектр расовых и этнических групп. Он заявил, что объединяя группы людей со сходными генами, а затем объединяя объединения, можно восстановить генетическое фамильное древо человечества. Первое же разветвление обособляет африканцев, живущих южнее Сахары, от всех остальных. Вторая ветвь этого разветвления в свою очередь расходится на две, одна из которых охватывает европейцев, жителей северо-восточной Азии (включая японцев и корейцев) и американских индейцев; другая включает жителей Юго-Восточной Азии и тихоокеанских островов, которые находятся на одной подветви, и. австралийских аборигенов и ново-гвинейцев, находящихся на другой. Соответствия с предполагаемыми сверхгруппами языков очевидны, хотя и не идеальны. Одна интересная параллель состоит в том, что причисление некоторых народов к монголоидной расе на основании таких поверхностных признаков, как черты лица и цвет кожи, может не иметь биологических оснований. В генетическом фамильном древе Кавалли-Сфорца северо-восточные азиаты, такие как жители Сибири, японцы и корейцы, стоят ближе к европейцам, чем к юго-восточным азиатам, например, китайцам или тайцам. Поразительно, что такое неочевидное объединение по расам совпадает с неочевидным языковым объединением японского, корейского и алтайских языков с индоевропейским в ностратическом, отдельно от сино-тибетской семьи, в которой находится китайский.

Ветви гипотетического генетически-лингвистического фамильного древа могут быть использованы для описания истории Homo sapiens sapiens от обитателей Африки, эволюция которых, как считается, и привела 200000 лет назад к появлению родственной нам по генам Евы, до миграций из Африки в Европу и Азию через Средний Восток 100 000 лет назад, а оттуда в течение последних 50000 лет — в Австралию, на острова Индийского и Тихого океанов и в Америки. К сожалению, генетическое и миграционное фамильные древа так же противоречивы, как и лингвистическое, и любая часть этой интересной истории может быть разгадана в ближайшие несколько лет.

246

Кстати, наличие соответствия между языковыми семьями и генетическими объединениями людей не означает, что существуют гены, облегчающие какому-то виду людей выучивание какого-то вида языков. Это распространенный в народе миф, аналогичный утверждению некоторых носителей французского языка, что только люди с галльской кровью могут освоить систему родов, или заявлению моего учителя иврита, что студенты — ассимилированные евреи по природе своей лучше усваивали этот язык, чем студенты-неевреи. Что касается языкового инстинкта, то соответствие между языками и генами — это совпадение. Люди хранят гены в своих гонадах и передают их своим детям через гениталии; они хранят грамматики в мозге и передают их своим детям устным путем. И гонады и мозг связаны тем, что находятся в одном теле, поэтому, когда тело двигается, гены и грамматики двигаются вместе. Это единственное, что генетики находят общего между генами и грамматиками. Мы знаем, что связь между ними легко нарушается, благодаря генетическим экспериментам под названием иммиграция и завоевание, когда дети усваивают грамматику, заложенную в мозге других людей, отличных от их родителей. Нет необходимости говорить о том, что дети иммигрантов усваивают язык, даже тот, что отделен от языка их родителей глубочайшими историческими корнями не хуже, чем их сверстники — потомки многих поколений носителей этого языка. Корреляции между генами и грамматиками, таким образом, настолько приблизительны, что их можно выявить только на уровне сверхгрупп языков и первоначально существовавших человеческих рас. За последние несколько столетий колонизация и иммиграция совершенно смешали первоначальные корреляции между сверхгруппами и обитателями различных континентов; те, для кого английский является родным языком (как самый очевидный пример), принадлежат практически к каждой расовой подгруппе на земле. Но и задолго до этого европейское население смешивалось со своими соседями и одни так часто завоевывали других, что в Европе практически не существует корреляции между генами и языковыми семьями (хотя в потомках неиндоевропейцев — саами, мальтийцах и басках осталось несколько генетических «напоминаний» об этом). По той же причине в полностью признанных учеными языковых семьях могут иметься такие странные собратья, как черные эфиопы и белые арабы в афроазийской семье или белые саами и монголоидные селькупы — в уральской.

Переходя от крайней спекулятивности к чему-то, граничащему с волшебством, Шеворошкин, Рулен и другие пытаются реконструировать слова языка-предка шести сверхгрупп, языка африканской Евы, «про-томирового». Как аргумент Рулен выдвигает 31 корень, например tik 'один', от которого якобы произошли праиндоевропейское deik 'указывать', латинское digit 'палец', нило-сахарское dik 'один', эскимосское tik 'указательный палец', кеде tong 'рука', праафразийское tak 'один', и прааустроазиатское ktig 'рука'. Хотя я и стараюсь снисходительно относиться к ностратической и тому подобным гипотезам, только и ждущим того, чтобы в один прекрасный день за них взялся хороший статистик,

Почему существует так много языков

247

* * *

Такое исчезновение языков в мировом масштабе напоминает происходящее в наши дни (хотя его масштабы и не столь критические) исчезновение видов животных и растений. Причины этих явлений взаимопересекаются. Языки исчезают, потому что разрушается естественная среда обитания носителей этого языка, или против них осуществляется геноцид, их насильственно подвергают ассимиляции или вводят ассимилирующее обучение, производят демографическое слияние и бомбардируют электронными средствами массовой информации, которые Краусс назвал «нервно-паралитическим газом культуры». Помимо устранения наиболее подавляющих социальных и политических причин культурной аннигиляции, мы можем предотвратить вымирание некоторых языков разрабатыванием педагогических материалов на этих языках, поддержке литературы

248

Глава 8. Вавилонское столпотворение

Точно так же, как мы не можем вполне надеяться на сохранение каждого биологического вида на земле, мы не можем сохранить каждый язык и, может быть, не должны этого делать. Моральные и практические вопросы, связанные с этим, сложны. Языковые различия могут быть фатальным поводом для раздоров, и если какое-либо поколение предпочтет перейти на язык большинства, который обещает этому поколению экономическое и социальное продвижение, имеют ли посторонние право принуждать людей не делать этого, поскольку этим посторонним так приятно видеть это поколение хранителем старого языка? Но отставив в сторону эти сложности, мы можем быть уверены, что когда под угрозой исчезновения находятся 3 000 языков, многие из ожидающихся смертей нежелательны и могут быть предотвращены.

Почему людям должно быть небезразлично, что над языками нависла угроза? Для лингвистики и дающих ей ориентиры наук о мозге и мышлении, языковое разнообразие демонстрирует нам масштаб и пределы языкового инстинкта. Подумайте только о той искаженной картине, которой бы мы обладали, если бы для изучения остался один английский язык! Для антропологии и эволюционной биологии человека по языкам можно проследить историю и географию вида, и исчезновение языка (скажем, языка айну, на котором ранее говорили в Японии загадочные люди, предположительно с историческими корнями на Кавказе) может быть аналогично сожжению библиотеки с историческими документами или исчезновению последнего биологического вида из отряда ему подобных. Но существуют и не только научные причины. Как пишет Краусс: «Любой язык является наивысшим достижением уникального коллективного человеческого гения, тайной, такой же божественной и бесконечной, как живой организм». Язык — это, тот способ передачи информации, от которого никогда не могут быть отделены литература, стихи и песни той или иной культуры. Мы находимся под угрозой потери таких сокровищ, как идиш, насчитывающий гораздо больше слов, обозначающих простака, чем язык эскимосов якобы насчитывал для обозначения снега. Или как даминский язык — обрядовый вариант австралийского языка лардил, обладающий уникальным лексиконом из 200 слов, которые можно выучить за день, но с помощью которых можно передать полный спектр понятий повседневной речи. Как это выразил лингвист Кен Нейл: «Потеря языка — это часть более общей потери, переживаемой нашим миром — потери многообразия во всем».

Глава 9