дела, поступают почти исключительно через Лиссабон и Кадис.
При Генрихе III очень модно носить бонбоньерку и угощать сала
том из апельсинов. Первые ликеры появляются веком раньше.
Сначала их употребляют как лекарственное укрепляющее средст
во. Так, иезуиты из Сиены, которых называют «отцами водки»,
оберегают секрет своего снадобья (1367), настойки из цветов
апельсинового дерева, для больных и умирающих. В 1425 г. они
обосновываются в Тулузе, а в 1580 г. уже 30 монастырей Италии
продают «душистую воду». Винный спирт появляется во Фран
ции в XV в., надушенные перчатки — в Италии в XVI в.
Еда, под влиянием прежде всего итальянской кухни, становит
ся более изысканной. Конечно, стремятся скорее к количеству,
а не к качеству; не могут не поразить 14 мясных блюд,
поданных
в 1545 г. на обеде, устроенном городскими властями Парижа
в честь Екатерины Медичи, и 19 рыбных кушаний, отведанных
Елизаветой Австрийской в пятницу 30 марта 1571 г. Кремы, тонкие
и ароматные соусы, изысканные блюда заменяют рагу из мясных
обрезков, говяжьи паштеты
и похлебку из пшеничной муки, всю
эту тяжелую пищу, которую так любили в Средние века. Особое
удовольствие получают от огромных фигурных тортов, вроде тех,
что описывает Оливье де ла Марш на пире, где присутствующие
приносили обет на поданном к столу фазане выступить в кресто
вый поход против турок (Лилль, 1454). Еда превращается в цере
мониал, иногда сопровождающийся музыкой. После каждой пере
мены блюд сотрапезников обносят
кувшинами и мисками с водой
или меняют салфетки, так как ложки и, особенно, вилки в XVI в.
употребляют редко. В лучших постоялых дворах, которые даже
в Париже и Лионе держат немцы и итальянцы, есть серебряная по
суда, разнообразная и изысканная. В курортных городах и в цент
рах искусства активно развивается туризм.
Юноши из знатных
семей едут в Италию, чаще всего в Падую, Кремону или Рим,
учиться в школах, где преподают танцы, фехтование, право и фи
лософию.
Стало быть, учебников по правилам хорошего тона ста
новится все больше. Самый большой сборник, многократно пере
веденный и вызвавший подражания в Европе XVI в., принадлежит
Эразму Роттердамскому. Его предписания кажутся нам странными
и даже грубыми: однако это движение вперед. Но светское общест
во учится по книге придворного Льва X Бальдассаре Кастильоне,
Поль Фор. Возрождение
188
к которому с уважением относится Франциск I, «Il cortegiano»
(«Книга о придворном»
1
). Автор ставит в пример нравы кондотье
ров и банкиров из Урбино или Флоренции: Фредерика де Монте
фельтро, Лоренцо Великолепного и др. Для итализированных дво
ров Франциска I или Екатерины
Медичи перевод не требовался;
тем не менее во Франции известно несколько переводов, в том чис
ле Рабле, в который он включил собственные планы обучения
юношей из благородных семей: устав Телемской обители*, гораздо
более ограниченный, чем принято говорить, — свод правил прили
чий главным образом для богатых студентов.
Нравы меняются, и это касается не
только образа жизни,
но и образа мыслей, и образа веры. В принципе в Средние века
власть церкви осуществляется во всех сферах. Церковь является
классом, имеющим первостепенное значение в обществе, вернее,
она и есть общество, представляемое и ведомое ее священнослу
жителями. Церковь заявляет о своем главенстве над светскими
правителями, которыми хочет командовать. Ей неведомы грани
цы. Она использует международный язык, латынь, изменившу
юся в Средние века. Еще в 1463 г.
папа Павел II емко выражает
в поразительной формулировке притязания последователей
св. Петра: «Мы несем все права у себя в груди».
Однако к тому времени факты скорее отрицают эти права.
По мере развития общества они все чаще будут оставаться в груди
понтификов. В цивилизации, влюбленной в практицизм и точ
ность, в деньги и скорость, в цивилизации, приветствующей лич
ный успех, но в то же время более утонченной и ученой, разве мо
гут силы
прошлого сохранить авторитет, не реформируясь?
Необходимость реформы ощущалась с XIV столетия, она была
причиной войн, расколов и ересей в XV в., восторжествовав, нако
нец, в XVI. Реформация в гораздо меньшей степени представляет
собой возврат к истокам христианства или к античной филосо
фии, чем потребность относиться к религии и общественной жиз
ни совершенно подругому. Она также не является приспособле
нием политики и этики к изменившимся, якобы испорченным
189
Достарыңызбен бөлісу: