ЭСТЕТИКА И СУДЬБА ИСКУССТВА

вынужденная отталкиваться от таких предположений, необходи
мость которых может быть обоснована и доказана только целиком
всей системой. «Философия искусства представляет необходимое
звено философии в целом» (Int., p. 17)
130
. А значит, философия ис
кусства представляет собой лишь один из отдельных кругов внутри
такой органической совокупности, как философия в целом. Исходя
из этого, истинно научное (систематическое) понятие прекрасного
не задается с самого начала. Вот почему Гегель начинает с расхожих
представлений, касающихся искусства и прекрасного, прежде чем
подойти к общей идее прекрасного («Идея прекрасного»), которая,
благодаря внутреннему движению определения (Int., p. 26)
131
,
уточняется все больше и больше: идея прекрасного (художествен
ного) будет развита в трех категориях искусства (искусства симво
лического, классического и романтического), которые сами уточ
няются в еще более конкретной системе, а именно в системе различ
ных искусств: архитектуры, скульптуры, живописи, музыки, поэзии.
В соответствии с гегелевским пониманием идея прекрасного, раз
вертывая свои внутренние определения, позволяет увидеть, что
история искусства самым тесным образом связана с историей ре
лигий. Философская необходимость искусства (которое в системе
духа замещает художественную красоту) проявляется в определен
ное время в качестве необходимой вехи исторической эволюции.
Гегель, кстати, отдавая должное историческому изучению различ
ных искусств (Int., p. 86)
132
, демонстрирует обостренное чувство
исторического аспекта искусства (чего, повидимому, нельзя
сказать о Канте). В этом смысле его «Лекции» являют собой своего
рода воображаемый философский музей, который, подобно музею,
рождающемуся, как видится Мальро, из фоторепродукций, поз
воляет искусству осознать себя благодаря систематическому сличе
нию многочисленных произведений, но тем самым создает еще
и впечатление завещания, составленного деятельностью, обречен
ной на исчезновение.
«Искусство, в соответствии с его понятием, единственной своей це
лью имеет конкретно представить то, что обладает богатым содержанием,
а главная задача философии искусства состоит в том, чтобы охватить
мыслью сущность и природу того, что обладает этим содержанием, и пре
красные формы его проявления» («Art romantique», p. 135)
133
.
Жан Лакост. Философия искусства
248

Эстетика как философия художественной красоты оказыва
ется в общемто меланхолической наукой. Искусство может
быть теперь подчинено понятию и стать предметом знания, по
тому что в историческом плане оно агонизирует. В самом деле,
Гегель констатирует, что современная культура чужда истинно
му искусству (Int., p. 33)
134
. Теперь у искусства нет больше тако
го важного предназначения, как раньше. Оно превратилось
в предмет представления и рефлексии, в нем нет уже той непо
средственности и жизненной полноты, которыми оно обладало
во времена своего величия, у греков. В своем анализе, который
предвосхищает, а возможно, и превосходит то, что Маркс выска
жет по этому поводу в Предисловии к «Критике политической
экономии», Гегель показывает, что современная буржуазная
культура полностью находится под властью абстракции общего
правила и закона: с одной стороны, индивиды со своими страс
тями и частными целями, с другой — долг, право и всеобщий,
но абстрактный закон. Эта прозаическая, юридическая культура
чужда искусству в себе, искусству в самой его сущности,
и именно она кладет конец искусству, когда распадается искус
ство романтическое. «Романтический» герой Дон Кихот доходит
до безумия, когда поиски приключений приводят его рыцар
ский дух к столкновению с суровой реальностью современной
общественной жизни. Странствующему рыцарю, желающему
защищать вдов и сирот, нет места в буржуазном обществе, ибо
«теперь полиция, трибуналы, армия, правительство заменили
химерические цели, за которыми гнались рыцари» («Art roman
tique», p. 125)
135
.
Однако кроме этого Гегель дает еще одно объяснение смерти
искусства и необходимости философии искусства. В действитель
ности искусство умирает также от внутренней недостаточности:
«Произведение искусства… неспособно удовлетворить нашу выс
шую жажду абсолюта»
136
. Искусство действует в сфере чувствен
ной материи. Идея же свободы, благодаря духовному характеру
христианства, имеет ныне более глубокое значение, которое уже
не соответствует чувственному выражению. Именно поэтому
«в иерархии средств, служащих для выражения абсолюта, религия
и культура, проистекающая из разума, занимают более высокую
ступень, гораздо выше, чем у искусства»
137
.
249

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: