Исследование до времен правления Александра 1, но в действительности подробное освещение событий заканчивается на первых годах правления Екатерины II
жүктеу/скачать 6.67 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Описание заводов
- Описание киргиз-казачьих орд А.
- Открытие Алеутских островов
- Статистическое описание
- 1. Тундра. 2. Места, ближайшие к средней полосе. 3. Уральские предгорья северной полосы. 4. Сосьва Северная с притоками.
- 1821 г. по с. ст., в мае
МИХАЙЛЫ МИХАЙЛОВИЧА СПЕРАНСКОГО, некогда бывшего Сибирским генерал-губернатором, посвящается вторая книга предуведомление Облеченный в звание генерал-губернатора всей Сибири, он нес от престола два важные поручения: а) прекратить неправды, вопиявшие в стране безгласной, б) начертать учреждение для управления толь отдаленным краем. В полтора года своего пребывания в Сибири он исполнил поручение первое, как ангел мира, с любовью, которая горевала о неправде, радовалась об истине, и второе, как муж гос ударственный. Его только гению легкому и быстрообъемлющему не трудно было обхватить всю обширность предметов управления, всю обширность злоупотреблений, — ту и другую, столь же безмерную, как сама Сибирь, и в то же время начертать учреждение с уставами и положениями, а это время было с июня 1819 по 8 февраля 1821 г. (с приезда до отъезда из Сибири). Сколько между тем явил он дел снисхождения, сострадания и вообще любви просвещенной к ближнему! Довольно бы этих дел, чтобы имени такого правителя, каков был М. М. Сперанский, остаться незабвенным в Сибири; но поколения уходят, чувства современные умирают, как самые сердца, и воспоминания благороднейшие, какие только могут украшать память человеческую, живут без камеев не долее дня своего. Нет, не в кичливой мысли, чтобы обеспечить бессмертие Джемшиду сибирскому, посвящаются мои тетради! Если найдется в них что-нибудь новое по части географии физической, то они посвящаются ему в виде первоначальной дани, за исходатайствованную им меру топографической съемки по Сибири. Я не пойду за ним далее, сколь ни лестно следовать за человеком добродетельным и великим (как граф Сперанский наименован в публичных листах при его кончине, 11 февраля 1839 года случившейся). Я не пойду за ним далее Сибири, потому что для меня довольно хранить в душе два слова, которые, в последние дни своего пребывания в Иркутске, он написал при посылке ко мне часов и Библии Тремеллиевой; вот тебе время и вечность! Созерцательный труженик времени! Он с юности мыслил о вечности, и жил потом для вечности. Да почиет же муж незабвенный при благословениях Сибири там — в любимой им бесконечности всего, у Христа Бога! П. СЛОВЦОВ 11 февраля 1842 года ЕСЛИ время для человека есть прогрессия опытов, а не выкладка мгновений протекших, то история должна быть знанием не обыденных происшествий, а опытов изведанных, опытов, выражающих истины, раскрытые среди известной страны. Отсюда выходит разность между летописью и историей, отсюда 279 рождается еще вопрос: всегда ли Сибирь, доныне продолжающая свои летописи, будет иметь отдельную историю? Сибирь инородческая, у которой не было и нет письменных лоскутков, прежде и после юрты Кучумовой, иногда не представит библиотекам истории о веселых или злополучных эпохах забытой жизни. Быть может, сыщется человек, не такой, как Баядур-хан, сборщик, а человек, подобный священнику Иосифу Гиганову, который классически изучит наречия северных племен, познакомит со сказками или сагами, с песнями или балладами сибирских Нибе-люнгов, как подают тому приятный пример гг. Степанов и Надеждин в поэтических отрывках камашинцев и зырян. Такой человек мог бы открыть нам чувство или мечтание дикарей, имена им любезные, хотя и бесславные, но не откроет хода исторического, ни истин исторических. В лютой области полярного человечества одна уцелела истина: шаманское поклонение духам, откуда бы оно ни зашло туда. Относительно Сибири Русской, читатель помнит, обещал ли я историю. С тех пор, как дружины казаков и промышленников вместе с зырянами продолжали за Уралом жить да быть, да животы наживать, то для себя, то для воевод, и увлекли по своим следам сотни тысяч людей, с тех пор, конечно, было много движений, много усилий кратковременных, много случаев частных и встреч мимолетных, но ничего не вскрылось подлинного, ничего самобытного. Переселенец наз ывался сибиряком; сибиряк не переставал быть русским, в том типе, в каком расстался с родиной. Если правда, что у переселенцев Сибири одинаковы замашки духа, одинаковы забавы и нравы с народом-родителем, к которому принадлежали они, как сыны сынов; если нет и не было у них ни своей первообразной жизни, ни своего произволения к образованности, ни своей политической силы или воли, ни даже природы благотворной, удовлетворительной: то может ли тут быть другая история, кроме истории мер правительственных? Первая книга Исторического обозрения, в 1838 г. изданная, к сожалению, с бесчисленными опечатками, замеченными и не замеченными, служмт тем не менее ответом, что история Сибирская есть добавка к Русской, равно как сама Сибирь для правительства представляет боковую дверь в Азию и Америку. Не трудно предвидеть время, когда зак он ода тельство и образован -ность умственная, поравняв Сибирь с Россиею, тем самым закончат отдельность здешней истории. В IX томе Сына Отечества 1839 года я читал благородную рецензию на первую мою книгу. Книга обвиняется в сухости, в одной официальности и в устранении этнографии от дела. Все это имело бы место в концепте самостоятельной, а не областной истории. Умный рецен зент, прочитав две страницы настоящего предуведомления, не рассудит ли послабить свою взыскательность , не менее и потому, что в моем плане на дл еж ал о быть кратким и дост овер -ным, а не краснобаем, что здешняя история , как лет опись правитель ственн ой опеки над страною, так сказать, несовершеннолетнею, должна поверять свои страницы актами, особенно при безгласности летописцев или бывальцев-писак, и что повторение этнографии истасканной завело бы меня далеко, без нужды. Признаюсь, у меня и нет счастливого дара оживлять обыкновенные житейские хлопоты простого быта, ни выдумывать лучшую историю, как поэму. Касательно разности заключений о
280 ИСТОРИЯ СИБИРИ Дежневе, Хабарове (хотя бы последний в самом деле и был ушкуйник), об окольничем Головине, я не увлекался и не увлекусь словами или чужими мнениями, когда не изменяются ими приговоры о лицах, произнесенные мною по рассмотрении их дел. Нельзя бы, кажется, ожидать от издателя Сына Отечества замечания на то, что без доказательств уменьшено мною число экспедиции кн. С. Курбского, ходившей с 1499 до 1502 года за Югорский Камень, и отнюдь не в Обдорию. Я утверждаю это вторично, потому что невозможность продовольствовать 4-тысячный отряд летом и зимою, в краю бесхлебном, в краю леденеющем или превращающемся в безграничное болото, с другой стороны, неимоверный переход до самой Обдории (не говорю до Обдорска) представляют повесть о походе многолюдном какою-то бывальщиною таких времен, когда летали на ковре-самолете. Если бы и допустить, как я допускал, что только 400 ратников на лыжах дошли до Ляпина городка (близ нынешней Ля-пинской) *, стоявшего на реке Манье, за 7° долготы до Оби и за 5° широты до р. Конды, то спрашивается, где бы мог этот уменьшенный отряд обогреться, пот ом у ч т о у в ог ул ов и ост як ов г ор од к ом называлось старшинское жительство, из 3 или 4-х юрт состоявшее? Чем 400 ратников стали бы питаться, в течение двух или трех лет, потому что у остяков стало бы ст олько смысл а, чт обы отогнать далее своих оленей? С кем сражаться, когда бродячим жителям не за что было сражаться, потому что разорение пустых юрт для них не беда? Короче сказать: надобно наперед доказать сбыточность похода, а не требовать доказательств на "Ляпинская у туземцев называется Щокуринские юрт до 40. Тут бывает ярмарка в декабре. опровержение сомнительного похода. Если историк Русского Народа упомянул в V томе своей истории о походе Курбского в Обдорию, не более как вскользь, то он, в качестве издателя Сына Отечества, вправе ли винить меня, что я не верю без доказательств этому походу? Читал я также другие две критики, одн у довольно жесткую о недостаточности единства, другую довольно скромную о недостаточности системы. Благодарю обоих судей за их суждения, едва ли не излишние при первом обзоре и своде исторических происшествий страны; но не пускаюсь в прение с притязаниями на ум, то эпический, то систематический. Я ограничиваюсь существенными вопросами к читателю: а) познакомлен ли он моею книгою с главными в Сибири событиями и с переменами по части упра-вительной; б) правилен ли взгляд мой на общий ход дел страны, верны ли мои рассказы об особых происшествиях; в) высказано ли единство, не техническое, но внутреннее, живое единство, которому по временам поучает голос народный, и постоянно само правительство, заботившееся: первое, прекратить неправды местные; второе, распространить христианство. Вот две неопровержимые истины, сказывающиеся в делах первых периодов: правосудие и православие. Впрочем, в духе целой страны или толпы, которая еще не сложилась, не видно общего цвета, а об оттенках было и будет замечаемо. Вторая книга Обозрения издается тремя отдельными чтениями, или периодами, не вдруг, а повременно с послаблением даже собственной методы, в какой написана был а первая. В руководство, сверх Полного Собрания Законов, приняты: юрты, потому что тут ловится рыба щокур. Число 281 Voyage Siberie par l’abbe Chappe d'Auteroche a Paris, 1768. Путешествия. Палласа, Фалька, Лепехина. Взгляды академиков на горные хребты, в сравнении с геогностическими взглядами настоящего времени, не могли быть иначе как поверхностны, потому что они упадали на все три царства природы. Описание заводов, под екатеринб ур-гским начальством состоявших, соч. Германом, 1808, в Екатеринбургской типографии. Рукописное описание средней киргизской орды, соч. капитаном Андреевым, 1785. Описание киргиз-казачьих орд А. Лев-шина. Сочинение основательное и любопытное. Письма, ко мне писанные камчатским благочинным протоиереем П. В. Громовым. Открытие Алеутских островов Г. Верха, собранное из разных источников, 1828. Статистическое описание Восточной Сибири, в 1819г. губернским землемером Л осевым, поднесенное сибирскому генерал-губернатору и ко мне присланное от Г. И. Спасского. Это описание полнее прежнего, в 1789 г. составленного в Иркутске и упомянутого мною в начале первой книги, но по достоинству методы и по верности сказания описание старое совершеннее лосевского. Статистическое описание (также рукописное) Тобольской губернии,сочи-ненное землемерами в 1816 году. Оно годится для своего времени. Топографические и другие местные сведения. Наконец Путешествие лейтенанта Ф. Врангеля, в 1841 г. вышедшее. Из него я заимствовал немало подробностей. Сверх того, много я обязан разным лицам, доставлявшим мне сведения, каких нельзя было найти в книгах. Деликатная скромность, с какою они помогали в моем упражнении, не помешает мне сказать здесь имена: тобольского почетного гражданина М. А. Селиванова, Г. И. Спасского, И. П. Помаскинаи особенно М. П. Кузминского, известного в Западной Сибири по своим правилам обязательного и благородного поведения.
ПОПРАВКА по ИЗДАНИИ первой книги относительно северной полосы 1. Тундра. 2. Места, ближайшие к средней полосе. 3. Уральские предгорья северной полосы. 4. Сосьва Северная с притоками. 5. Ископаемые животные и догадки. Главная поправка состоит в пополнении описания северной полосы, помещенного в последней главе первой книги. 1. Поморская кайма, которою оканчивается материк на Ледовитом море, называется тундрою*. Это не иное что как равнина из земляной, иловатой на- * Слово тундра не происходит ли от остятского речения тунк, означа ющего болото? 282
ИСТОРИЯ СИБИРИ стилки, лежащ ей на олед енел ой п од-почве, как то глине, камешнике и угле каменном. По этой равнине, местами содержащей в себе зерна янтарные, прозябают мхи, травы и уродливые деревца, цепенеющие в пигмейском росте от тощей почвы. Если тундра начинается с тех параллелей, где леса мельчают и вскоре исчезают, то ширине ея надобно быть несколько различной, по различным оказательствам жизни растительной. Оглянувшись назад за Урал, можно из IV тома Путешествия академика Лепехина увериться, что тундра в Архангельской губернии начинается с половины 66° за реч. Золотицею, что по ней красуется немало растений, что ширина тамошней тундры короче, почва тверже и производительнее, чем в Сибири. По р. Оби, около Обдорска, тундра так жидка, что ноги уходят в нее до колена; следственно, тундра, поросшая красным длинн ым мохом, начинается здесь с ш. 67°. Из поездки г. Зуева видно, что в 50 верстах за Обдорском, сверх тальничка и ерника растут андромеды, ампрык (Arbutus alpina) и осока. По р. Хасе и за нею — лиственничник в полторы сажени и мох оленный, убеляющий почву. За р. Щучьею — кусты таловые и ольховые. Далее — водяника и морошка в несметном количестве. Отъехав от реч. Талботы к морскому берегу, путешественник видел медузу-берое, плавающую в бессчетном множестве; она расплывалась в руке. По озеркам разгуливает тьма арктических одноглазок, пожираемых утками и прочими птицами. При устье р. Кары растет ерник, тал ьн и ч окв '/4 аршин а, Salix myrt iloides, laponica, fusca, arenaria такой же вышины; есть водяника, ампрык, Plantago marina, Arenaria peploides, no горам се- верная гимнандра, Pingricula alpina, Sedum quadrifidum, Statice armeria, Saxifraga — разновидная сибирячка, голый мак, Eringium alpinum, к полдню по болотам Ericephorum vaginatum. По полям, на обратном пути к Обдорску, замечено путешественником до 45 растений, вышиною от 1 до 3 дюймов. Кроме рыб, получены им из морских произведений: Oniscus entomois, Aphrodita squammata, Nereis cylindrica, Buccinum glaciale, Spongia oculata, fucus sacharinus и т.п. По р. Енисею, тот же посланец Пал-ласов, не доезжавший 300 в. до самого устья, назначает черту тундры с зимовья Сел якин а, а г убернат ор-писатель — ср . Дудинской или Авамы. Та и другая точка, кажется, в одной ш. 69°. Болезненные дер евц а:ольха, бер езк а, лиственн и -ца и верба, по словам Зуева, там развертываются около 10 июля по н. стилю. Немного ранее цветут: сибирячка, вечный лен, фиялка одноцветная и двуцветная, дымянка bulbosa, Erigeron горный, Androsace villosa, и ревень черенковый, начиная с вершин Енисея, растет до 66°. Степанов в своей Губернии говорит, что с р. Дудинской все исчезает, кроме необозримой мшистой тундры. Безлесная гладь, зимою беспрепятственная, не бывает в покое; бураны метут снега, снега заносят путников с нартами, оленями и собаками. Путник и животные согреваются под снежными наметами и потом выходят на белый свет. Тундра, между pp. Таз и Анабара расстилающаяся, разделяется насреди-не пустынным хребтом. Летом она пересекается реками, озерами, болотами. На письменной карте двух губерний, Тобольской и Томской, сочиненной в начале текущего столетия, тундра отделяется особою краскою, от р. Щучьей до 283 П.А. СЛОВЦОВ м. Ялмала и другого — Оленьего, потом онаоттенивается от устья Надыма через р. Пур до реч. Чуя. Далее склоняясь к северо-востоку и переходя чрез pp. Таз и Енисей в Старохантайском, она пересекает р. Хатангу при устье реч. Котай-кана, и за р. Анабарою лента тундреная не краснеет на карте иркутской, по не-схватчивости тамошних землемеров. Но она продолжается и там. По словам лейтенанта Ф. Врангеля, высокоствольный лес мельчеет около устья Омолона (в ш. 68° 15'), вливающегося в Колыму, и разбрасывается по берегам изогнутый кустарник, а по рассказу капитана Сарычева, в 90 вер. ниже Нижнеколымска, цепенеет по берегам один ивняк, да и тот вскоре исчезает. Берега Колымы покрываются мохом и травою; следственно, в здешнем краю надобно подразумевать начин тундры немногими верстами выше Омолона, с тем ограничением, что она к pp. Алазее и Индигирке расширяется на юг. Безлесные болотные места, изрезанные част ыми оз ер а ми , ид ут от ус тья Омол он а наискось до устья Уяндины, так что от Алазеи до Урала едва ли не следует принимать линию Полярного круга за начальную линию тундры? На восточной стороне Колымы почва возвышеннее над морем, каменистее, гористее, поэтому и тундра местами перемежается, в ширине суживается и в самом виде изменяется. По горе Пантелеевой в ш. 68° 35', где с половины августа нижнеколымская юность обоего пола поет, пляшет и веселится, цветет в поле душица, трава богородская, ромашка. За 69°-м растет инде тальник, то-польник, лиственничник; но к морю в той же широте довольно высокий берег (24 ф.) одевается мохом, жесткою травой, ерником, ивняком, стелющимся по земле не длиннее фута, вместе с мелкими цветочками, тотчас увядающими при неприязненном ветре, и эта флора замечена С арычевым в июн е . На кар т е Вран -геля тундра показана до губы Чаунской, и можно из слов Матюшкина подразумевать, что она расстилается в ширину п очти до Мал ог о Анюя ; н о чт о такое здешняя тундра? Низменная равнина, на юго-восток и юг стелющаяся и обставленная цепью гор, которые тян утся по берегам Анюя и Тимкины. С приближением к белым камням лес превращается в низменной кустарник, болотистый грунт покрывается в начале июля свежим зеленым мохом, а между кочками журчат бесчисленные ручейки. На возвышениях и холмах бродят стаи болотных птиц. Пустыня постепенно становится мертвее и пустее; только тучи комаров волнуются над тундрою. Холмистые долины, поросшие лесом, изрезаны речками, а ровные долины изрезаны речками и озерами, кочки поросли мох ом. Б ол ота п о креп ости гр унта не топки, и лошади в них не грязнут. Озера и реки, которыми разрезывается тундра, содержат в себе рыбу; по озерам еще гостят лебеди и стаи гусей. Встречаются по протяжению тундры места приятные, как, например, по берегам р. По-гнадены, где случалось видеть прекрасные лужайки, свежею зеленью одетые, и густые рощи высокоствольных тополей, ив и осин. Тут цветут благоухающие травы; и этот оазис красуется в ш. 68° 15'. Вот черты тундры, простирающейся к Чаунской губе! Между тем, по правую сторону реч. Филипповки, текущей из белых камней в Колыму, в направлении к горам Сухарным, начинается необозримая голая равнина, усеянная большими камнями и скалами и со всех сторон обставленная снежновершинными го- 284 ИСТОРИЯ СИБИРИ рами. Эта равнина называется каменною тундрой. Тут холод чувствителен, и кустарник стелется не толще пальца. Вообще, к востоку от Колымы высокоствольные деревья не растут далее 68°54', по словам Врангеля. Следственно, тамошняя тундра теснее двумя степенями широты. Ледовитое море, говорят, идет на убыль. Если бы это мнение было дельное, надлежало бы в устьях больших и середних рек, падающих в море, замечать увеличивающуюся быстроту вод. Тогда бы и материк тундры от часу становился суше, тверже и теплее. Нет! При настоящих понятиях о возможности поднятия или осадки берегов морских ныне не так легко верят обмелениям; следственно, каменные столбы, при берегах на значаемые, не могут быть добрыми мерителями морской убыли. При недостатке наших приморских сведений и особых сведений о западной тундре есть надежда ожидать хороших пополнений от штурмана Иванова, странствующего по окраине Ледовитого моря. Теперь мы знаем не много, именно, что ширина лиманов больших рек измеряется десятка ми верст, ширина устьев речек сотнями саженей, и даже верстами, что есть озера на тундре, вовсе уходящие в землю или в реки зимою, при случаях щеляющейся от морозов почвы, что есть логовины, весною превращающиеся в рыбные озера, а летом являющиеся роскошными пастбищами, что к западу около р. Алазеи есть такие озера, которые, соединяясь протоками без течения, составляют без бр ежные вмести -лища стоящих вод. Вообще, тут вода представляется в тяжбе с землею, которая, посредством плесеней и личинок, усиливаясь ткать основу для сцепляющихся мхов, зачинает каждое лето тво- рение суши. Не подобные ли явления представятся между Индигиркой и Обью близ взморья? При лиманах больших рек, не в одной параллели падающих в море, дни и ночи пр одолжают ся с месяц и более . Так, например, в Нижнеколымске солнце не заходит с 15 мая по 6 июля. Трудно без погрешности сказать: ночи или дни продолжительные радостнее для бродячих дикарей. Удобства в обоих временах так сложны и так переплетены с неудобствами, что одна перемена способов продовольствия, кажется, может их радовать. Можно здесь упомянуть из устава арктической природы об одном законе, исполняемом оленями для пропитания своего и человеческого. В мае и под осень на обоих Анюях, Омолоне и равно на Оленеке непреложно совершается плавь оленья. В мае табуны тощих оленей, обеспокоиваемых комарами, бегут из лесов на безлесную тундру, а осенью упитанные возвращаются в лесные пастбища. При переправе через реки, русские и юкагиры, а на Оленеке в 30 в. от устья тунгусы, убивают на воде множество этих животных, переплывающих гусем, несмотря на умерщвление передних. Не надобно, однако ж, думать, чтобы тундра на зиму оставалась без оленей. На ней постоянно живут олени стоячие, которые и не соединяются с приходящими из лесов. Нелегко изъяснить, отчего русские, в области тундры, завелись жильями и зим ов ьями п о бер ег ам дв ух т ольк о ре к , Колымы и Енисея, тогда как промышленность рыбная и звериная не менее выгодна и при прочих значительных реках. Заселени е Колымы, конечно, можно изъяснять необходимостью обороны пограничной. 285 На росстанях с полосою тундры не лишнее заметить, что восточное отклонение иглы в 1822 г. было на Устье Русском Индигирки 10° и что, возрастая к востоку, при острове Колючине оно найдено по азимутам в 1823 г. 23°26'. 2. Крайнею точкою полосы северной к югу был на востоке ос. Акланский, который к концу нашего периода начинал пустеть; и жалеть не о чем. Русский, с трудом тут пропитывавшийся, ничего не терял. Какая разность — Среднеко-лымск! Летняя температура его, в сравнении с сырою и холодною температурою Акланска или Нижнеколымска, описывается благотворною для здоровья. Долины, защищаемые холмами от ветров, веселые местоположения, роскошная растительность, трудолюбивые туземцы из якутов, владеющих конным и рогатым скотом, озера рыбные, и все эти взгляды, хотя бы не было тут важной ярмарки, утешают заезжего. Верхнеко-лымск, сосед по реке, стоит в ш. 65° 42' 04" и всегда почитался верфью судостроения, поблизости лесов . Морозы, по замечанию капитана Сарычева, доходили тут в январе до 43°. Должайшая ночь продолжается 21 ч. 40 м., и, несмотря на жестокую температуру, зимует в лесу множество куропаток, рябчиков, глухих тетеревов, также и зайцев. При устье Ясачной, при которой стоит Верхнеко-лымск, в октябре ловятся большие налимы. П утешеств енн ики , едущи е из Сред-неколымска к Верхоянску по купеческой дороге, подле Селеняха, находят по песчаным его берегам и по равнинам тучный корм для лошадей: а) в хвощовнике, который после первых морозов делается сладковатою и любимою их пищею; б) в питательном растении чибога, ботанически еще не определенном. При этом подножном корме лошади, без перемены и изнурения, проходят 1200 верст между двух сказанных мест. Но замечательнейшее явление природы путешественники видят в так называемых тарынях. Песчаный грунт тамошних горных долин (осо-бенн о н а берегах Догдо) соверш енн о вы -сыхает во время жаркого лета и сухой осени. Зимою, при сильных морозах, выступает вода из земли и, разливаясь на все стороны, замерзает. Образующийся лед трескается, и из трещин выступающая вновь вода превращается в другую настилку льда. С усилением морозов вода более и более поднимается наверх и покрывает кустарники многослоистым ледяным покровом бело-блестящего цвета. Нечего говорить, сколь опасен проезд по тарыням или наледникам, на косогорах или близ оврагов; но дело в вопросе, который сам собою рождается. Из какой глубины ниспадшая вода опять возвращается на землю? Слань, на которой вода внизу бережется, не меловая ли, так как вкус ледяной воды отзывается известью? Стало, что песчанистый грунт не промерзает глубоко? И эта широкая льдистая равнина, простирающаяся от Верхоянска даже до погорья Оймяконс-кого, не естественная ли указательница артезианских колодцев? На станции Бараласе (Барылах), стоящей в ш. 65° 5Г, путешественники, с северо-востока едущие, заран ее пугаются бедственного переезда чрез Верхоянский хребет, как утесистый и обрывистый, особенно на южной стороне. Хребет сей, разрывая водные системы, изменяет отчасти и растительность. На южной стороне, не говоря о лесе тополевом, начинается в 30 в. еловый, в 70 — сосновый. Зеленеющая ель и сосна, деревья, впрочем, не так веселые (говорит Сары-чев), наполняют отрадою возвращаю-
286 ИСТОРИЯ СИБИРИ щихся странников, вероя тно п отом у, что на северной стороне хребта и за Колымою одна лиственница из хвойного семейства и глазам уже надоела. Относительно природы и промышленности Зашиверска*, Верхоянска, Жиганска, Усть-Вилюйск а и Верхнев и-люйска, мест, тогда не обруселых и наблюдаемых одними казаками, я не приобрел особенных сведений, кроме тех, которые внесены в 1-ю книгу и которые в IV главе сего периода будут пополнены под заглавием Якутска. Поэтому взглянем наТуруханск в те дни, в которые благотворное светило без перемежки смотрит на него 24 часа и в параллели его почивает на горизонте, с 10 по 16 июня. Ниже устья Дудинки оно безменно сияет с 9 мая по 15 июля; а где начинается второе мн огоостровие по Енисею, солнце живет на горизонте долговременнее, начиная с 26 марта. Мы передаем явления сии со слов губернатора-писателя и любопытствующих знать флору турухан-скую отсылаем к страницам (84 и 83, ч. I) Енисейской губернии. В соответственность геогностического испытания, в Якутске деланного над почвою (о чем было замечено в первой книге), здесь помещаю известие о подобных испытаниях, в 1828 г. деланных прусским доктором Эрманом в Об-дорске и Березове. В первом местечке с 9 по 12 декабря вырыта шахта глубиною в 19 ф. 3 д. Термометр, в шахту опущенный, поднялся только на 1 ° против внешней температуры, в которой было — 25°. Доктор заключил, что земля не оттаива- ет в Обдорске. На переезде из Обдорска к Уралу замечена им из птиц одна сорока. В Березове (ш. 63° 56') на северном конце города против большой церкви, подле кладбища, выбрано было место для подобного испытания. Работа происходила в ноябре, и в глубине 4 ф. 7 д. дойдено до земли, мягкой и не мерзлой; при дальнейшем углублении до 21 ф. 8 д. встречена земля желтая, проникнутая жидкою водою. Термометр на свободном воздухе стоявший при —8°, поднялся на дне ямы после 3/4 часа до Г 60'**. Эрман, по промерзанию земли и часовому наблюдению ртути, поспешил заключить, что нет разницы между климатом березовским и тобольским, что тот и другой способен к хлебопашеству. Очарованный термометрическою вероятностью и увлеченный однолетним успехом к упц а Нижегородцева, з атеяв ш его сеять ячмень и рожь на небольшой и отли чно удобренной распашке , п усть доктор услышит, что ученое решение его о мнимом равенстве тобольского и березовского климатов не подтверждается наделе, что потехахлебопашенная вскоре брошена Нижегородцевым и что пл од ородие Березова ограничивается , как увидим после, овощами огородными. Еще странность у Эрмана. Заметив в духовных лицах, купцах и казаках бе-резовски х смышленость, догадливость и даже знание, которое они заняли в семинарии или уездном училище, путешественник очень забавно рассуждает, что жители этого города наследовали по преемству свою умственность от знаме- * Зашиверск тогда не более был населен русскими, как и ныне. Он ныне состоит из 5 домов и познакомился с огородничеством, вероятно, в то время, как существовал на чреде города, потому что священник, у которого огород, по своей давности принадлежит к той эпохе. В огороде родится капуста, редька и репа. ** Он же в якутской копани Шергина на глубине 67-го фута заметил температуру не ниже —6° Цельс. термометра. Несмотря на это, там хлебопашество идет славно. 287
нитых изгнанников, которых кровь не перестает двести лет смешиваться с кровью обывателей. Таких остроумных догадок много провертывается у проезжих иноземцев, начиная со Страленберга. 3. Угодно ли видеть места северной полосы в самых предгорьях Урала? Стоит только сесть на лодку в Березове и плыть по Северной Сосьве к ея вершинам. Полоса эта начинается с того промежутка, от которого воды, реки и речки стекают в Северную Сосьву, а другие воды, реки и речки в Пелым и Лозьву и принадлежат к полосе средней. Речки шумные и быстрые, подчас большие и бешеные: Абсия, две Лепли, Манья,Лоб-сия, далее Толья, Нангытья, Уоль, Сакв, выбегающие из гор или с подошвы их и вливающиеся в Сосьву, с бесчисленным множеством притоков, занимают обширную болотистую равнину, изрезанную беспрерывными озерами или болотами и обрисованн ую небольшими перелесками, как островами. Равнина сия нак лоняет ся к мн оговодной долин е ве -ликой реки Оби. Продолжительная зима, глубокие снега и некрутая покатость равнины — вот отчего земля не осушается, даже не оттаивает ни под мхами, ни в лощинах, так что в июле и августе остается мерзлою на 1 '/2 или 2 аршина. Природа, однако ж, весною и здесь улыбается. Долина, по которой течет Абсия, богата пленительными сельскими видами. Цветистые луга, ивовые кусты, по берегам разбросанные, черемуха, вода чистая и не безрыбная, сосняки, кедровники превращают с помощью фантазии, умеющей восполнять недостатки, убогую совокупность в картинную. В конце мая земля еще не оттаивает, холод по ночам до 7°, погода непостоянная. Туманы поднимаются над горами, ветер стихает, и дождевый бус сеется до 10 июня. С 13 по 6 июля настает время ясное, тихое и даже жаркое. Земля давно зазеленела, луга запестрели цветами, деревья давно оделись, к 15 июля берега леплинские обросли густыми высокими травами, с 20-го нередко разряжается гроза, перепадают сильные дожди. Почти вдруг видишь морошку, смородину красную и черную, с брусникой и кедровыми шишками. Наблюдения, горными инженерами деланные в Тольинском зимовье (в ш. 64°) с июня по 17 сентября, показали, что средняя температура во 108 дней была: утром +8°,9, в полдень +1Г,2, вечером +9°,4, в полночь +5°,6. Высшая 5 июня в полдень+22°, низшая 16 сентября +3,2°. Постоянно господствовавшие ветры были С.-З., Ю.-В. и Ю.-З. Первый всегда почти наносил дождь или снег, второй навевал дождь, последний — ясную погоду. Здесь кстати бы сравнить из путешествия Ф. Врангеля температуру нижнеколымскую (в ш. 68° 32') и устьянскую (в ш. 70° 55'), если бы в то же время продолжались наблюдения в двух последних точках. Выпишем, однако ж, то, что замечено в таблицах Врангелевых. 8ч. 12ч. 4ч. Пол- Сред-ночь нее 1821 г. по с. ст., в мае в Н. Кол. +4,74° +6,90° +8,17° +3,98°+5,27° -Усть- +3,67 -0,31 -1,25 - -1,74 Янеке
В июне -Н. К. +10,14 +10,92+10,44 +9,31 +10,25 -У.Я. +17,34 8,93 11,51 10,19 +9,49 1823 г., в июле в У.Я. +11,00 12,37 10,61 9,10 +10,77 1821 г., в сентябре в Н. К. -6,84 -4,43 -5,22 -7,57 -6,02 -5,94 -7,42 -
Там все леса почти негодны к строению, именно: ель, кедр, частию лиственница, пихта и небольшие сосны, по сухим веретьям растущие. Выгоревшие леса заменяются березником. Из числа малых деревьев находятся: рябина, ольха, черемуха, тальник, жимолость и таволга. Растений травянистых до 80 видов*. В горах совсем другая природа. Вместо болот, неодетых или поросших, тянутся обнаженные громады Урала. Только у подошвы гор или на низких горах, также в логах и по берегам речек, растут деревья хвойные, вместе с рябиною, ольхою и березкою. Самые вершины гор, как и кряж, безлесны. По кряжу тянется к северу снежная линия, начиная от вершин Сосьвы, вырывающейся из кряжа. Нагорные растения развертываются вообще позднее подольных. Начин ая с границы горн ого Б огосл ов -ского округа, первенствуют горные породы диабаз и второпериодный известняк до Лепли, оттуда до Лобсии сланцы сменяют известняк, попуская диабазу распространяться свободно, потом породы амфиболические, прикрытые болотами или лесами, обнаруживаются в берегах речных. Пласты лигнита лежат на возвышенности между Тольей и Мурыньей. На самой оси Урала, в немногих местах, выказывается порода гранитовая. Спускаясь опять на восточную равнину, далее простирающуюся, встречаешься с торфом и различными морскими наносами**. Выше устья Маньи, слева падающей в Сосьву, открыто в 1832 г. месторождение медных руд, состоящее из двух пластов, горизонтального и вертикального. Оно отстоит от зав[ода] Богословского, по прямой линии к северу, около 320 в.*** * Половина этих растений находится в Тобольском травнике, собранном, собственно, около Тобольска. ** В железоглинистом известняке найдены окаменелости: аммонит открытый, амм. обросший итрох, похожий на юрский. В мергеле найдены: аммонит конигий, белемнит, теребратула, астарта и пр. *** Подробности близ уральской природы взяты из Горного журнала за 1833 и 1835 гг. Желательно, чтобы редакция журнала подарила публику отдельною картою Северного Урала. Подробная карта России 1804 г., втом пространстве, совершенно безмолвствует. 289
На обширной равнине, здесь сокращенно представленной, природные жители вогулы-христиане, не вовсе отучившиеся от древних суеверий. Рыбная, звериная и птичья ловля составляют все их пропитание и всю промышленность. Они любят жить раздельно, дабы не мешать друг другу в промыслах. Не странно ли, что уединение столь же естественно угрюмому дикарю севера, как и глубокому мыслителю веселого кли -мата? 4. Означив со слов Горного журнала наименования безвестных доныне рек, стремящихся с Уральских предгорий в состав Северной Сосьвы, я удерживаюсь вписывать сомнительные имена других рек и речек, понаслышке на карте положенных, притом нелюбопытных для читателя и сведомых только юрте вогула или остяка. Сим оканчивая пополнительное описание северной полосы, еще присовокупляю со сведений тобольских: а) что Сосьва, вырывающаяся из Ура
б) что несудоходная Вогулка, прохо дящая мимо Березова елевой стороны, имеет течения 200 в., при ширине 30— 100 саж., и падает в Сосьву двумя прото ками, что рыба в ней мелкая; в) что Малая Сосьва имеет течение 300 в., при ширине 20—30 саж., и слева впадает в Северную Сосьву, что рыба такая ж, как и в прочих небольших ре ках, не беспосредственно сообщающих ся с Обью; г) что реч. Собь, по низверженным обломкам утесов с шумом бегущая, де- лает от Урала 120 в., при ширине 10— 60 саж., и падает в Малую Обь; д) что реч. Щучья, за которую ездил из Обдорска ученый Зуев, падает в Обь при губе Обской, протекши 150 в., с шириною 20—100 сажень. Есть множество и других речек, с Урала и с тундры текущих, но все они заслуживают место только в карте березовской. Навсегда оставляя неисчислимые речки и озера северной полосы, заранее предуведомляю, что, при общем итоге счисления речек, будут приняты только те, которые беспосредственно вливаются в большие реки, ожидающие моего описания в V главе. 5. В краю самоедском считается немаловажною новостию находка мамонтовых клыков как товара, в торгу ценного, и эта новость переходит из чума в чум с именем открывателя. Но для нас, неторгашей, гораздо ценнее было бы решение вечной проблемы, какую представляют остовы и кости длинношерстного мамонта и носорога (Rhinoceros trichorinus), находимые в берегах рек и озер на тундре, равно клыки и кости безвестных животных, открытые в намывных областях Алтайского хребта и по ученой методе прозванные мерикатери-ем и эласмотерием. Там же, в пещерах Чарышских, найдены кости львов, тигров и гиен. Как же бы изъяснить эту проблему? Вн утрен нею высокою теплотою, равномерно нагревавшею допотопный земной шар во всех его широтах, независимо от Солнца, как думают плу-тонисты? Но при постепенном, а не при вн езапном охлаждении шара пр облема-тические твари могли бы исподволь удалиться к экватору. Скажут, что они и удалились и что находимые в холодных климатах остовы принадлежат их пред-
290 ИСТОРИЯ СИБИРИ кам, пораженным естественною смер-тию. Нет, это невозможно, потому что чрезвычайный жар, от которого плавились кристаллические горные породы, испепелил бы остовы мнимых предков. Совместно ли также допускать, чтоб твари проблематические могли быть перенесены морским течением в Сибирь из теплых стран, без утраты даже шерсти: если Сибирь не их родина? Ужли решиться, вслед за Гумбольдтом и Арра-го*, воображать, что мамонты с товарищи могли случайно забегать на тундру, прежде которой они неминуемо замерзли бы наТурухане, Вилюе и при Верхоянском хребте? Пусть так, что львы с товарищи могли забежать на Чарыш; но мамонты не так легки на ногу, особливо по сибирской почве. Иностранцы-ученые, кажется, думают, что находят на тундре клыки в редкость; напротив, эта промышленность началась с давних лет, и ныне можно полагать ежегодный вывоз мамонтовой кости из Сибири до тысячи пудов. Итак, очевидно, что мамонты, носороги и другие тропические животные родились, жили и погибли в Сибири, на своей родине. Из прочих гипотез одна представляется на первый раз имоверною, именно та, в которой предполагается незапамятное существ овани е северного материка. Следы его доказываются остатками Гру-манта, Новой Земли, Ляховых и прочих островов, виднеюших почти вплоть до пролива Берингова. Если, далее Новой Земли к северу, непроходимые льды заставляют предполагать подводное протяжение каменистой гряды, то и сплошной лед, около Ледяного мыса виден* О кометах Арраго, перев. Яковлева, 1835 г., от щенное в Горн, жури., 1841 г., выходит из вероятия ный между 210° и 220° долготы, не ведет ли к аналогической догадке о протяжении Станового хребта, в пространстве Полярного круга? Что ж из этого? Автор населяет этот северный материк большими животными, по типу тропическому созданными, но с таким изменением в энергии организма, что могли жить и в холодном климате. Материк, при перевороте частном или мировом, погряз: океан поднявшийся перенес волнами животных в Сибирь и замыл их в глинах и песках. Но отчего на уцелевших отрывках материка не осталось тех животных, когда белые медведи подобного энергетического строения живут же в Полярном круге? По-моему, какая нужда созидать и низвергать особый материк, для помысла не разрешающего? Не проще ли пустить огромных тварей особливого организма по северо-восточному материку Сибири, приподняв его выше морского уровня на несколько пядей и заморозив их в часы хладот-ворного переворота? Стало, что все требуется уморительное охлаждение для энергических тварей; следственно, гипотеза не решает проблемы. Но лучше ли изъясняется охлаждение полярной страны движением Солнца со всею планетною дружиною, из одних астрономических областей в другие, неодинаково нагреваемые; по неравному распределению светил, в безграничном пространстве, — лучше ли изъясняется поступательным движением Солнца по исполинской орбите, чрез многие тысячелетия пробегающего около своего центра и в блаженную годину мамонтов приближавшего нашу плане-стр. 179 до стр. 187. Подобное мнение Робера, сооб-, по своим подробностям. 291 ту к перигелию сего безвестного центра? Но и тут, в неторопливом шествии Солнечной системы, внезапное охлаждение тропико-арктических животных было бы невместно. Следственно, невозможно успокоить недомышляемости и в объятии благовидного мнения, которое преподано славным Гершелем для соображений небесных, хотя оно и уполномочивается вычислением гельсингфор- ского астронома Аргеляндера, не для нашего, однако ж, вопроса. P. S. По написании сей книги я почувствовал, что правильнее бы поместить главы V и VI тотчас после первой; но при таком перемещении потребовалось бы много переправок и здоровье, лучшее моего. Вот почему и осталась книга при первоначальном расписании глав. период iv от 1742 до 1765 = 23 года вместо введения доброе слово о СИБИРИ История, предварительно возвестив в заключение III периода суд, правду, милость, ознаменовавшие новое царствование, теперь с чувством отрады посвящает перо воспоминаниям правления монархии, которая поняла, что для смягчения нравов народа надобно смягчить наказания, и вследствие того возбранила отсекать пальцы у тяжких преступников, бе-зобразитьлицау преступниц и в 1754 г. решительно уничтожила казнь смертную. В первые годы царствования Сибирь слышит только радостные вести, видит только радостные лица. Тысячи злополучных, освобожденных от ссылки, каторжной работы и от правежа мучительнейшего кат орги, тысячи восстан овлен-ных в званиях или помилованных ожили и увеселяются мечтаниями политического пакибытия, как бы в сновидениях. Прояснившийся от слез глаз их тотчас помирился с местами заточения, с юртами инородцев, с деревнями пустынными и малолюдными, с жителями неговорливыми. Душа, в отчаянии обрадованная, внутренне благородеет и сама облагораживает все окр ужающе е. Усп окоение и доверенность проникают ее, так сказать, радужными лучами. Знакомцы злополучия кажутся близкими к сердцу, и росстани с ними — слезы. Слезы при первом шаге в Сибирь, и слезы на прощанье! О, где столько пролито их, как на земле Сибири, и стала ли она теплее, благословеннее? Кажется так, и это не мечта. Не меч- та, повторяем: ибо многие из засланных не захотели возвратиться в Россию (1) потому ли, что не было у них там ни родства, ни имения, или потому, что нашли в Сибири приязнь и приют. Сибирский крестьянин и горожанин, по затверженному навыку к состраданию, без крайности не ра ссп рашивает приш ельца, чт о и м сделано на родине. При очевидном кипении радостных перемен в судьбе многих тысяч сам житель Сибири становится живее и предприимчивее. Он или научился грамоте, пот ому что множество грамотных толпилось вокруг него, или наслышался о способах производить нетрудные мастерства. Несмотря, однако ж, на видимое спеяние сибиряка радушного, гостеприимного, издавна клевещут на него в России различным образом и даже взводят на него чернокнижное искусство* вызывать нечистых духов, подобно как и ныне поверхностные наблюдатели, за исключением благоразумного лейтенанта Ф. Врангеля и его спутников, н азывают рассудительного, хозяйственного, добронравного сибиряка невежею, ленивцем, развратным. Оставляя без примечания все три присвоения, как приличные для сволочи русских поселенцев, мы не могли бы без негодов ани я слышать те же нарекан ия , есл и бы кто вздумал относить их к коренному классу сибиряков. * См. УК. Сенат. 2 декаб. 1762 г. об осмотрительности в пытках. Прежние путешественники, со включением аббата Шаппа, свидетельствовали о плотности, великорослости сибиряков, в чем была уверена и гвардия императорская; ныне же этот мужественный размер стал очень редок в Сибири, особенно в классе простонародном. Как же должно быть изъясняемо такое изменение жителя? Влиянием климата или переменою нравов? Если влиянием климата, по подобию сосен и лиственниц, то при возможном улучшении его надлежало бы организму сиби- ряка мужаться более и более, потому что укороченность человеческого размера и толстая пластика прилична только климату полярному. Стало, что прежнее крупное, высокое п околение лю дей беспрекословно свидетельствовало о нравственной чистоте родителей и предков, как настоящее — о происхождении от невоздержных и болезненных родителей, происшедших от поселыциков или их приятелей. Добродушный сибиряк иногда впадает в недостойную связь с преступным пришельцем. жүктеу/скачать 6.67 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|