История Христианской Церкви
Глава III. Церковная организация
жүктеу/скачать 3.02 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Александрийский патриархат.
- Антиохийский патриархат.
- Иерусалимский патриархат.
- Возвышение епископа Константинополя “Нового Рима.”
- Приводим список Константинопольских патриархов до IХ-го века
- Епископское управление.
- Особые церковные должности.
Глава III.Церковная организация.Организация мировой Церкви происходила применительно к организации государства, ибо и первая также хотела обнять οικουμενη, и в дважды 40-калетний период мира (пред императором Декием и после Валериана) Церковь и государство видимо все больше и больше совпадали в своих границах. Поэтому, предварительно скажем о внутреннем гражданском разделении царства по системе Диоклетиана; в связи с ним стоит и церковное управление (К. Lübeck. Reichseinteilung und kirchliche Hierarchie des Orients bis zu Ausgange des IV Jahrhunderts. 1901). Римское царство делилось на 4 префектуры с 12-ю диоцезами и с 100 (позднее более) провинциями, по следующей схеме (от 297-го г): I. Praefectura Orientis с диоцезами: 1) восточный, главный город Антиохия, в него входили — Аравия, Сирия, Палестина, Финикия, Киликия, Исаврия, Кипр и Египет, 2) Понт, главный город — Кесария Каппадокийская, ему принадлежала северная, средняя, и восточная Малая Азия с Арменией; 3) Асия, главный город Ефес, простиралась на западную Малую Азию и острова, 4) Фракия, восточная часть Балканского полуострова, главный город Гераклея. II. Praefectura Illyricum, главный город Сирмий, позднее Фессалоника — с диоцезом 5) Мисией, обнимавшим почти весь Балканский полуостров, позднее названным — Восточный Иллирик и разделенным на Фракию, Македонию и Ахаию. III. Praefectura Italiae, главный город Милан, с диоцезами — 6) Паннонией, позднее названной Западной Иллирией, 7) Италией с островами и Альпами до северных границ, 8) Африкою (без Мавритании). IV. Praefectura Galliae, главный город Трир, позднее Арль с диоцезами — 9) Галлией, точнее, северной и средней, — 10) Винненсисом (Viennensii), позднее из 7-и провинций, 11) Британией и 12) Испанией с Мавританией. Диоцез Италия был разделен на два викариатства с главными городами в Милане и Равенне. Рим, а также Константинополь, были выделены из общего провинциального управления и подчинены Praefectus urbis. Церковь, сначала Восточная, нашла удобным приспособить к этому новому делению государства и свое административное управление. Единицами внутреннего церковного управления были провинции, епархии, а носителями церковного объединения митрополии (диоцезы). Из них к началу III-го века выделились три — Римская, Александрийская и Антиохийская. В IV-ом веке к ним присоединяется Константинопольская кафедра. Митрополиты этих 4-х кафедр стали с половины V-го века называться патриархами. К ним нужно еще присоединить епископа Иерусалимского, который сохранял права чести, не отвечавшие его городу в административном отношении. Начнем рассмотрение административного церковного устройства с самых крупных единиц, т.е. с митрополитов, позднее ставших патриархами.
Римский Папа.IV-ый канон (Римский легат епископ Пасхазий на IV-ом Вселенском Соборе этот канон читал так: “Quod ecclesia Romana semper habuit primatum, teneat autem et Aegyptus, ut episcopus Alexandriae omnium habet potestatem, quoniam et Romano episcopo haec est consuetude.” По рассуждению Hefele (Conciliengeschichte I s.. 402), епископ Пасхазий ссылкою на 6 канон 1-го Вселенского Собора не примат Рима доказывал, а противоречие 28 канона Халкидонского Собора 6 канону Никейского, где рядом с Римским поставлен архиепископ Александрийский, а потом Антиохийский) 1-го Вселенского Собора утверждал высокие права римского епископа наряду с другими тремя митрополитами — Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским. В развитии своего влияния и власти на Западе Римская Церковь находилась в условиях более благоприятных, чем Восточная. Только северные города — Церкви Медиоланская с 17-ю подведомственными ей епископами, Аквилейская с 14-ю, и Равенская с 6-ю, получившие свое значение во время переселения народов, — оказали некоторое сопротивление в наступательном движении Римской Церкви на Западе. Кроме западных Италийских Церквей, папа подчинил своему влиянию и Иллирик, главным городом которого, после угрожаемого варварами Сирмия, стала Фессалоника. Первые точно известные сношения Рима с Фессалоникой падают на 370 или 371-ый г., а последующие, на 10 лет спустя. Когда, в 381-ом г. епископу Фессалоникийскому Ахолию представилась возможность поехать на Собор в Константинополь или Рим, то он отправился в Рим и тем показал, что он принадлежит к системе Западных Церквей; правда, из Рима он поехал и в Константинополь, прибывши туда, впрочем, в самом конце заседаний. Эдикт Феодосия II (421 г.) о подчинении Восточного Иллирика в церковном отношении Константинополю остался без последствий, и только Лев III Исаврянин в 732 г. заставил Фессалоникийский экзархат присоединиться к восточной системе Церквей. Укреплению власти римского папы на Западе и распространению его влияния на Востоке сильно помогли 1) его положение в древнем Риме, столице всемирной империи, 2) сознание, что Рим есть место кончины двух великих апостолов и погребения их и 3) теория о примате апостола Петра в Церкви, унаследованном от него епископом Римским. Римские папы не только сохранили свое значение, достигнутое ими с I-III в., но и увеличили его, возвысили свое достоинство, после падения в конце V-го века западной империи. Две великих идеи, по пониманию известных историков Лависа и Рамбо, поражали варваров, разрушивших старый мир, это 1) единство всего древнего мира под владычеством Рима и 2) влияние римского христианства на мир, которое также универсально, как и империя. И Римская Церковь оправдала себя в представлениях о ней нахлынувших на Запад диких народов. “Деятельная и опытная Западная Церковь,” говорит Лавис и Рамбо, “служила посредницею между древним миром и варварами, Восточная же тратила свои умственные и физические силы в мелочных спорах о догматах и в пустых распрях.” Делавши свое дело на Западе, папа не оставался безучастным и к восточным событиям во время Вселенских Соборов. Папы сами лично не присутствовали на Соборах, но делегатов посылали за исключением II-го Вселенского или I-го Константинопольского Собора 381 г., куда их и не приглашали, и V-го Вселенского Собора 553 г., когда папа Вигилий, хотя и присутствовал в Константинополе, но на Собор отказался придти. Имея определенные и ясные догматические формулы от Тертуллиана (и Новациана), папы, не чувствуя потребности и не видя нужды углубляться в них, с недоумением, а иногда и со страхом посматривали на греков, которые в течение пяти веков, с IV до VIII, были захвачены жаркими догматическими спорами. Но папы не упускали ни одного случая, чтобы сказать свое авторитетное, или даже властное слово, заступиться за обиженных, позвать к себе на суд обидчиков, или заочно произнести свой суд. На I-ом Вселенском Соборе было всего 6-7 представителей Запада; тем не менее существенное влияние их на формулировку Никейского вероопределения не подлежит сомнению. Об этом говорит историк Филосторгий. Самые сильные выражения символа, ниспровергавшие арианство: а) (εκ της ουσιας του πατρος) и б) “ομοουσιος” — подсказаны епископом Осием чрез императора Константина: ни у епископа Александра Александрийского, ни у святого Афанасия ранее Собора они не встречаются. Римский папа Юлий принимает деятельное участие в судьбе гонимых на Востоке православных епископов, как-то Святого Афанасия, епископа Маркелла, Павла и других. Папа Дамас приходит на посильную помощь Востоку, откликаясь на горячую мольбу Святого Василия Кесарийского. Папа Иннокентий I принимает сторону Иоанна Златоуста, после осуждения его на Соборе “под дубом,” в 402 г., и приглашает восточных к себе на Собор. Кирилл Александрийский не раньше выступает против Нестория, как доносит об его ереси папе Келестину. Последний поручает ему как бы исполнение над Несторием постановления Римского Собора 430 г. Послание папы Льва I к архиепископу Константинопольскому Флавиану и его фундаментальное значение для определения Халкидонского Собора общепризнаны. Эпоха пятого Вселенского Собора свидетельствует о том, как в это время весь Восток согласился подписать неуместный эдикт императора Юстиниана против трех глав, и лишь Запад энергично протестовал, направив против него полемическое сочинение “В защиту трех глав,” написанное епископом Факундом Гермионским. В тяжелые времена монофелитских споров константинопольская кафедра дала четырех патриархов-еретиков (Сергия, Пирра, Павла, Петра), а римская — папу-мученика, в лице Мартина I. Послание папы Агафона на шестом Вселенском Соборе сыграло почти такую же роль, какую послание Льва I на Халкидонском Соборе. Были делегаты папы Адриана I и на седьмом Вселенском Соборе. Громадное значение в истории папства имел Поместный Собор в Сардике, в 343-344 гг. Он созван был по желанию обоих императоров — Констанса и Констанция, почти на границе их царств, и состоял как из западных, так и восточных епископов (всего было, по Афанасию Великому, 170 душ: 76 восточных евсевианских и 94 православных). Председателем Собора был Осий Кордовский, второе место на нем занимал сардикский епископ Протоген. Из 20-ти канонов этого Собора заслуживают особого внимания 3-й, 4-ый и 5-ый, в том отношении, что ими как бы устанавливается, что, в случае несогласия осужденного с решением местного Собора, предоставляется ему право обращаться к областному Собору, или к папе римскому... Однако, были на Вселенских Соборах постановления, каноны, против которых протестовали римские папы, как канон 3-ий II-го Вселенского Собора и 28-ой Халкидонского. Папы в них видели незаконное возвышение патриарха константинопольского. Но самое тяжелое оскорбление в этот период нанес папам Лев III Исаврянин, когда в 732 году отнял у них Иллирик и передал Константинопольской Церкви. Насколько тогда была нанесена глубоко рана, об этом свидетельствует тот факт, что она не могла зажить и чрез века. Об Иллирике упоминают папы и просят чрез своих делегатов возвратить его Святому Престолу на Константинопольском Соборе в 869-870 г. Но что интереснее всего, о нем не забыл в половине ХI-го века папа Лев IX. Претерпевши немало от византийских императоров, не удивительно если папы со вниманием и даже с сочувствием отнеслись к новым политическим образованиям среди варварских народов в Ломбардии и за Альпами. Они даже помогли им, и эта помощь их была хорошо оценена. Франкский королевский дом вступил в союз с папою. Пипин в 754-ом г. положил начало светской власти пап, подаривши им часть Равенского экзархата, отвоеванную им у лангобардов. Папа в 800-ом г. короновал на царство императора Карла. Чрез это произошел формальный разрыв с византийскими императорами за период IV — VIII в.в. По справедливости должно сказать, что западная иерархия, возглавляемая папами, проявила более высокое самосознание и мужество в борьбе с византийскими императорами за достоинство веры и Церкви. Один превосходный исследователь изучаемой эпохи, профессор А. П. Доброклонский говорит: “действительно, западная иерархия, во главе с римским епископом, по отдаленности расстояния и политическим обстоятельствам более свободная от деспотизма византийских императоров, обычно давала решительный отпор их незаконным действиям, не останавливаясь даже пред соборным осуждением императорских эдиктов, и римские епископы не раз в своих посланиях к императорам высказывали со всею определенностью традиционный принцип независимости Церкви в делах веры и церковного управления (Феликс III, Геласий I, Симмах и другие)” (Проф. А.П. Доброклонский. Преподобный Феодор исповедник. Одесса 1913. стр. 80; ср. его же “Сочинение Факунда Гермионского в защиту трех глав.” Москва 1884 г. стр. 289-290). Александрийский патриархат.Собственно повод для составления VI-го Константинопольского Вселенского Собора подал архиепископ Александрийский, права которого нарушал Милетий Ликопольский. В начале изучаемого периода Александрийская кафедра достигла апогея своего развития. Больше половины века в IV-ом столетии её занимали такие великие представители и борцы за православие, как епископы Александр и Афанасий. В конце IV и начале V-го века Александрийскую кафедру представительствовал Феофил, личность во всяком случае талантливая и яркая. Преемником его был Кирилл. Последний прославился своею борьбою против еретика Нестория. В V-ом веке на всем Востоке не было личности более популярной, в смысле решительного защитника ортодоксии, как Александрийский епископ Кирилл. В лице Кирилла (и отчасти его преемника Диоскора) Александрийская Церковь достигла кульминационного своего пункта, и после половины V-го века пошла к своему закату. В жизни Александрийской Церкви должно отметить один чрезвычайно странный обычай в практике пресвитеров. Существует сказание о том, что Святой Марк поставил 12 пресвитеров, которые одного главного возвели во епископы. Отсюда получается, что пресвитеры в Александрии имели право хиротонии, что, казалось бы, противоречит словам апостола: “без всякого же прекословия меньшее от большего благословляется” (Евр. 7:7); с другой стороны, тот же апостол внушает Тимофею: “Не неради о своем даровании, еже дано тебе бысть пророчеством с возложением рук священничества” (1 Тим. 4:14: μετα επιθεσεως των χειρων του πρεσβυτεριου); однако πρεσβυτεριον равняется ли πρεσβυτεροι? Профессор Болотов объясняет указанный факт неточностью древнейшей терминологии. Однако, профессор Спасский (Профессор А. Спасский. История догматических движений. 1905. стр. 138) иначе рассуждает: “Приходский пресвитер Александрии, помимо совершения служб и треб для своего прихода, был наделен еще двумя важными полномочиями: правом толковать Священное Писание, поучать паству по своему усмотрению” (Epiph. Haer. LXIX, 2) и правом отлучать мирян от церковного общения, не донося о том епископу. Но не принадлежало ли Александрийским пресвитерам право рукополагать своих епископов? Есть свидетельство Евтихия, что Александр, епископ Александрийский был рукоположен пресвитерами... Некто Север, хорошо знакомый с преданиями Александрийской Церкви, около 500 г. пишет: “и епископ города, известного своим православием, города Александрии, в прежнее время обыкновенно рукополагался пресвитерами, но в последние дни, согласно канонам, получившим господство, поставление епископа совершается рукою епископа.” С этим известием Севера любопытно сопоставить рассказ Лавсаика о Пимене: “некогда пришли к нему еретики и начали порицать епископа Александрии за то, что он получил хиротонию чрез пресвитеров” ... Отзвук этого обычая слышится в “истории коптского патриарха Александрии” (Patrol, orientalis I, 4-401. Париж. 1905). Когда Ахим патриарх скончался, народ собрался и возложил свои руки на пресвитера Александра и после этого он воссел на епископский престол! Архиепископ Александрийский обычно назывался папою; смотри, например, обращение Ария в письме к Александру Александрийскому “ты сам, папа, поучал” ... Название — патриарха ему не идет, ибо в Египте не было митрополитов. В 640-641 г. Александрийский патриархат был завоеван арабами. Антиохийский патриархат.Этот патриархат не имел блестящей истории с IV-го века, не забывая, впрочем, о таких талантливых, ярких личностях, как Евстодий, Милетий и Иоанн, современник и противник Кирилла Александрийского. Профессор Болотов остроумно замечает: “Антиохии как бы на роду было написано — не расти, а малиться.” Остров Кипр, принадлежавший Антиохии ранее, оторвался от нее на III-ем Вселенском Соборе. Влиянию её на Иерусалимский престол также был положен конец. В 638 г. Антиохия подпала под власть мусульман-арабов. Иерусалимский патриархат.Возвышением своим на Никейском Соборе (канон 7-ой) иерусалимский епископ был обязан чисто церковным преданиям. Епископ “апостольского Иерусалимского Престола” разделял с Кесарийским митрополитом честь председательство-вания на Соборах. Оригена вместе рукополагают и Кесарийский Феоктист и Иерусалимский Александр. На Соборе Антио-хийском 272 г. Иерусалимский епископ занимал место выше Кесарийского. Заслуживает внимания: Евсевий, бывший митрополитом Кесарийским, в своей истории сообщает непрерывный ряд епископских преемств на Иерусалимской кафедре и не делает этого относительно кафедры Кесарийской... В IV-ом веке имело место такое, повидимому, случайное обстоятельство, однако связанное с религиозными традициями Иерусалима, — как путешествие царицы Елены во Святую Землю. Последовавшее затем построение базилики обратило на иерусалимского епископа внимание императора. Макарий Иерусалимский получил от императора золотошвейную столу и в письмах к нему император титуловал его епископом Иерусалима и Палестины. На Ефесском Соборе мы не слышим о Кесарийском митрополите, а значительное количество Палестинских епископов явилось сюда, во главе с Иерусалимским Ювеналием, и епископы отзывались о нем, как о своем главном вожде. Ювеналий удачно стал сразу на сторону Кирилла и приобрел полное его благорасположение. На Соборе после вопросов догматических, был поставлен вопрос о границе эпархии, и несколько областей, ранее подвластных Антиохийскому епископу, очутились у Иерусалимского, даже Финикия и Аравия. Последним обстоятельством был недоволен даже Кирилл Александрийский, но молчал ради единения в вере. Когда к IV-му Халкидонскому Собору Ювеналий скомпрометировал себя союзом с Диоскором и подвергался опасности низложения, то он, во время начавшихся рассуждении об эпархиях, стал уступчив и подарил Антиохийскому епископу (т.е. возвратил) Финикию и Аравию. Такое в своем роде самоотвержение произвело благоприятное впечатление на отцов Собора, и они охотно признали его право именоваться уже архиепископом или патриархом. Поехавши на Собор епископом, он возвратился патриархом. Но Диоскор с монофелитами упрекали его в том, что он “продал веру” и, по возвращении его в Иерусалим, монофизиты сделали бунт, так что Ювеналий должен был бежать, а потом, с помощью царских войск, опять водворился на кафедре. В 637 г. Иерусалим был взят арабами. Возвышение епископа Константинополя “Нового Рима.”На берегах Босфора 11-го мая 330-го г. была основана императором Константином Великим новая столица на месте прежнего города Византии. Естественно, епископ прежней Византии, теперь ставший столичным, чрезвычайно возвысился в своем значении. Константинопольская кафедра становится предметом исканий. Из довольно позднего церковного предания, Никофора-Каллиста 14-го века, известно, что при въезде Константина Великого в 323 г. в Византию епископом там был Митрофан; затем у Геласия Кизического (II. 7.5.4: Mansi II. 818 и 806) идет речь о пресвитере — епископе Александре, заменявшем своего престарелого епископа на 1-ом Вселенском Соборе. Потом, чуть ни ко времени основания Константинополя перешел в новую столицу Евсевий Никомидийский; кроме того, около этого же времени, упоминается православный епископ Павел, не раз лишавшийся кафедры, а впоследствии зверски замученный, еще говорится об епископе Македонии... До сих пор еще не установлены не только хронология первых Константинопольских епископов, но и порядок их пребывания на кафедре. Именно, трудно найти место Евсевию, Павлу, Македонию. Если верить Сократу (Ц. История II, 5), что епископ Александр скончался в год смерти Константина II, т.е. в 340 г., то Евсевий совсем не мог быть епископом Константинопольским, как умерший вскоре после Константина Великого, т.е. в 338-339 г.; а между тем он был Константинопольским епископом (Созомен. Ц. История IV, 2; Феодорит Ц. История II, 5; Сократ. Ц. История II, 26). Арианский историк Филосторгий говорит (Церковная История II, 9, 10) о смерти епископа Александра и замещении его кафедры Евсевием Никомидийским еще около времени основания Константинополя. С другой стороны, святой Афанасий упоминает (В “истории ариан к монахам”), что под определением Тирского Собора 335-го г. стояла подпись Павла Константинопольского... Со времени Македония порядок Константинопольских епископов уже известен и установлен твердо. Константинопольский епископ, по прежнему положению его предшественников, должен был подчиняться митрополиту Ираклийскому. Во время арианских смут эта зависимость и вообще связь Константинопольского епископа с Ираклийским всё слабела, и значение Константинопольского епископа возрастало быстро. Константинопольский епископ не имел права созывать поместные Соборы, ибо это право принадлежало его митрополиту (Ираклийскому). Но со времени архиепископа Нектария образовались в Константинополе συνοδος ενδημουσα, то есть Соборы случайно присутствовавших, в данное время, в Константинополе епископов, прибывших в столицу по каким-либо нуждам. И они решали дела под председательством архиепископа Константинопольского. Однако, такое возвышение его не прошло ex abrupto. Несколько ранее Константинопольский Собор 381 г. или II-ой Вселенский санкционировал приобретенное значение на протяжении 2 и 3 четверти IV-го века Константинопольским епископом, издавши 3-й канон. Он гласит: “Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по римском епископе, потому что град оный есть новый Рим” (Кан. III) Барoний пытается доказать неподлинность этого канона, но напрасно. Он не только помещается в древнейших собраниях канонов, но упоминается и историками (Сократ. Церковная история V, 8 и Созомен. Церковная история VII, 9). Некоторые греки, напротив, пытались преувеличить значение этого канона, видя в нем уравнение Константинопольского епископа с Римским папою. Но еще канонист Зонара воздает должное истине и, ссылаясь на 130-ю новеллу Юстиниана, констатирует факт меньшего достоинства Константинопольского епископа пред Римским, ибо предлог “μετα” — после — означает не время, а умаление значения, ослабление власти. По своему буквальному смыслу, наш канон сообщает епископу Константинополя только преимущества чести. Знаменитый Петр де Марка, своей обширной диссертацией, старается установить, что “Jus πατριαρχικον,” т.е. юрисдикция патриарха, признана за Константинопольским епископом лишь 4-ым Вселенским Собором, honorem vero solum in synodo Constantinopolitana, то есть Константинопольским Собором дарована ему лишь честь. Кардинал Гергенретер (Phorius I, 32) присоединился к этому взгляду. По мнению же отличного исследователя Вселенских Соборов Гефеле наш канон усвояет Константинопольскому епископу с преимуществами чести также юрисдикцию над диоцезом Фракийским, центром которого был город Ираклия. Об этом, повидимому, ясно говорит и историк Сократ (V, 8): “Собор также постановил патриархов, между тем, как разделил провинции ... Нектарий получил при этом царственный град и провинции Фракии” (Ср. Феодорит, письмо 80 к Флавиану). Другие имея, очевидно, в виду 28-ой канон 4-го Вселенского Собора и деятельность святого Иоанна Златоуста по рукоположению Асийских епископов, прибавляют, что согласно определению II-го Вселенского Собора, юрисдикция Константинопольского архиепископа простиралась и на диоцезы — Понтийский (главный город Кесария Каппадокийская) и Асийский (главный город Ефес). При возвышении Константинопольского архиепископа, канон 6-ой I-го Вселенского Собора как бы был забыт, ибо принято было во внимание лишь государственное значение Константинополя и имевшего в нем кафедру епископа. 3-ий канон II-го Вселенского Собора невольно посеял семя раздора между Александрийским и Царьградским епископом. До того времени всеми бесспорно признавался первым епископом Востока архиепископ Александрийский. Теперь ему создан был соперник в лице Константинопольского епископа. Александрийский епископ ревниво начал следить за деятельностью Константинопольского архиепископа и не упускал ни одного случая, даже повода, чтобы не лягнуть, не подставить ногу своему счастливому собрату. Феофил Александрийский принимает самое деятельное участие в трагической судьбе Константинопольского архиепископа Иоанна Златоуста. Его племянник, преемник на кафедре (с 412 года), Кирилл — первый изобличил Нестория и добился его удаления с кафедры и осуждения как еретика (Идея борьбы между Александрийским и Константинопольским епископами является лейтмотивом диссертации профессора Гидулянова “Восточные патриархи”). Но во время этой борьбы хотя и пострадали отдельные Константинопольские епископы, однако сам по себе Константинопольский трон всё возвышался и возвышался. И замечательно, в то время, когда Александрийскому епископу казалось, что он уже подчинил себе Константинопольского епископа, посадив в лице Анатолия своего пресвитера на Царьградскую кафедру, тогда то, на IV-ом Вселенском Соборе, Константинопольский патриарх возвышается так, что это обстоятельство несколько обеспокоило даже папу. Мы имеем в виду 28-ой канон IV-го Вселенского Собора. Этот канон появился на свет при несколько соблазнительных обстоятельствах, при применении к делу греческой дипломатии. Председателями IV-го Вселенского Собора были папские легаты. Между тем 28-ой канон составлен и проведен в их отсутствие, по закрытии ими заседания. Когда на другой день, папские делегаты обжаловали пред императорскими сановниками такой некорректный образ действий своих греческих коллег, то те поставили составленный канон на голосование в пленарном заседании, и натурально 28-ой канон прошел большинством греческих голосов. Но папа не хотел признавать его и утвердить. Составители 28-го канона, как показывает его текст, как бы нуждались и искали для себя исторической почвы, канонического фундамента: “Во всем последуя определениям святых отцов — писали они — и признавая читанное ныне правило 150-ти боголюбивых епископов ... тоже самое и мы определяем и постановляем о преимуществах (περι των πρεσβειων) священной Церкви того же Константинополя, Нового Рима. Ибо престолу древнего Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и 150 боголюбивые епископы предоставили равные преимущества (τα ισα πρεσβεια) святейшему престолу Нового Рима, правильно рассудив, да град получивший честь быть градом царя и синклита и имеющий царственное преимущество с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому и будет второй по нем (δευτεραν μετ εικεινην υπαρχουσαν). Посему только митpополиты Облаcтей — Понтийские, Асийские, и Фракийские и такожде епископы у иноплеменников выше реченных областей, да поставляются от выше реченного святого престола и святой Константинопольской Церкви.” В течение последующей истории Константинопольский патриарх чрезвычайно умело использовал предоставленные ему преимущества и права. Он подчинил своей юрисдикции восточных патриархов и боролся с римским папою если не за господство над ним, то во всяком случае за полное равенство с ним, крепко забывши о том, что каноны предоставляли ему только втоpоe место (δευτεραν μετ εκεινην υπαρχουσαν). И когда ему не удалось добиться не только первого, но и второго, тогда он предпочел расторгнуть с римскою кафедрою, чем оставаться, по каноническому положению, ниже её. Иначе сложились дела у Константинопольского патриарха внутри Византийского царства в отношениях к императорам. Не имея возможности выставить никаких — ни религиозных, ни церковных мотивов к своему возвышению, Константинопольский патриарх хорошо понимал, на чем зиждется все его величие — это на добром отношении, благоволении к нему императора; он зависел от византийского императора, как тень от предмета. В случае неблаговоления к нему императора, патриарх не имел никаких средств для борьбы с ним. Следствием этого была приниженность Константинопольского патриарха и бесцеремонность в обращении с ним византийского императора. Отсюда знаменитая византийская οικονομια по обычному толкованию, временное прекращение действия тех или иных канонов, в виду неблагоприятствовавших обстоятельств в отношениях Церкви к государству, — в целях церковного благополучия; а в сущности — это почти оппортунизм, беспринципность (Приведем один пример из области так называемой εικονομια. Сын императрицы Ирины Константин VI не хотел брака с армянкою Марией, мать женила его. Достигнув власти, Константин потребовал развода с Марией и нового брака с фрейлиной Феодорой. Патриарх Тарасий сам отказался это сделать; но с его негласного соизволения, повенчал царя эконом Иосиф. Когда же императрица Ирина снова взяла в свои руки царскую власть, то патриарх Тарасий лишил сана эконома Иосифа, незаконно повенчавшего Константина VI. Когда в 802 г. занял престол император Никифор, то, по требованию царя, патриарх снова восстановил в сане упомянутого Иосифа. Монахи студиты возмущались подобного рода действиями патриарха (а также его черезчур снисходительным отношением к иконоборцам) и формально отказались от общения с ним, как и с его преемником Никифором, действовавшим в том же духе οικονομια. Студиты — в том числе и знаменитый исповедник Феодор и его дядя Платон — требовали независимости патриарха от императора, в церковных делах и в случае насилия со стороны императора, они внушали искать помощи и защиты у папы, а уже никак не подчиняться императору, и сами действовали также и сносились с папою. На этой почве в церковной жизни Византии образовались две партии — монашеская (по Гельцеру, партия церковной свободы) и патриаршая, примыкавшая к национальному течению. Борьба между ними, начавшаяся еще с конца VIII-го века, продолжалась все IХ-ое столетие и отчасти в Х-ом веке и в значительной степени обусловила собою историю Византийской Церкви в IX-XI вв. Профессор Успенский ставит в связь эти партии с цирковыми, т.е. политическими партиями цирка). Против οικονομια восставали византийские монахи, в особенности студиты, они проводили принцип, то есть прямолинейность, правдивость, независимо от каких бы то ни было обстоятельств. Тесная связь патриархов с императорами и зависимость от них нередко толкали первых к таким действиям, которые были предосудительны с точки зрения вероучительной или канонической и ставили Константинопольских патриархов во враждебные отношения к папам. Например, по политическим соображениям император Зенон издал энотикон (ενωτικον) в котором умалчивалось о Халкидонском Соборе 451 г., так как постановления его повели к большим разделениям среди подданных Византии. Автором этого энотикона называли патриарха Акакия (471-489 г.), во всяком случае он подписал его. Это было в 482 г. папа Симплиций (468-483 г.) осудил энотикон, а его преемник Феликс (483-492 г.) подверг анафеме патриарха Акакия на Римском Соборе 482 г., в присутствии Одоакра. Акакий ответил тем же и вычеркнул имя папы из диптихов. Тогда произошел первый раскол между Римскою и Константинопольскою Церковью, продолжавшийся 35 лет, до 515 г. В конце VI-гo века у Константинопольского патриарха Иоанна IV Постника (582-595 г.) произошло столкновение с Григорием Великим (590-604 г.) по поводу титула “вселенский патриарх.” Именно, патриарх Иоанн IV в письме к папе Григорию I назвал себя “Вселенским патриархом” (Этот термин впервые чуть ли не был применен к папе Льву I на Халкидонском Соборе 451 г. Несомненно, он был приложен к Константинопольскому патриарху Иоанну III (518-520 г). на Константинопольском Соборе 518 г. См. проф. Андреев (библ. указатель)). Папа увидел здесь посягательство на его право. Мы опускаем здесь борьбу Константинопольских патриархов с папами в IV-XI веках, приведшую к разделению Церквей, имея в виду выделить её в особую главу. В общем следует сказать, что Константинопольской кафедре не посчастливилось в лице её различных представителей. Папа Лев IX, в половине ХI-го века, в своем письме к патриарху Михаилу Керулларию развертывает пред ним мрачную картину или дает целую галлерею очень некрасивых портретов Константинопольских патриархов — лжеучителей, еретиков. Действительно, иногда мрак над Константинопольской Церковью так сгущался, что некого было посадить на кафедру из окружавшего духовенства или монашества. Подобный случай имел место на Константинопольском Соборе 381 г., когда, после отказа Григория Богослова, пришлось сделать архиепископом светского вельможу, да еще к этому времени некрещеного, Нектария. Императрица Ирина, после того как оставил кафедру иконоборец патриарх Павел, не нашла среди духовенства лиц, на преданность которых делу иконопочитания она могла бы вполне положиться, и поставила в патриархи государственного секретаря Тарасия (787-806 г.), а по смерти его новый император Никифор избрал Константинопольским патриархом человека также из светских — Никифора (806-815 г.), после него был определен также светский Феодор Кассимер. Из общего числа Константинопольских епископов, со времени основания Константинополя до разделения Церквей, — 76-ти человек — 18 было еретиков; из 58-и остальных несомненно православных 49; они причислены в прологе и святцах к лику святых, и только осталось не квалифицированными: 1) Акакий, 2) Фраита, 3) Феофилакт, 4) Евтимий II, 5) Василий I, 6) Антоний III, 7) Сесиний II, 8) Алексей Студит и 9) Михаил Керулларий(13). Приводим список Константинопольских патриархов до IХ-го века:
Justinlana Prima В церковной истории, говорит профессор Болотов, была попытка основать 6-ой патриархат. Юстиниан I стремился возвеличить место своего рождения, селение Ταυρησιον. Он сделал его важным городом и назвал Jusriniana Prima. Местоположение этого города неизвестно. Но, может быть, он находился около Охриды (древней Лихниды); другие полагают, близ Кюстендиля, а некоторые переносят в Скопье. С возвышением гражданского положения города, Юстиниан возвысил и церковное значение его. Префект Иллирийской претории находился в Сирмии, но, под натиском варваров, он перешел в Фессалонику. Епископы Фессалоники, по Феодору Чтецу, пользовались правами патриарха. Место рождения Юстиниана лежало в области, подчиненной епископу Фессалоникийскому. Юстиниан поставил на вид, что так как нашествие варваров отражено, то нужно перенести место пребывания префекта на Север, но не в Сирмии, а в Юстиниану 1-ую. В то же время он почтил Юстиниану и в церковном отношении. 15-го апреля 535-го г. он направил епископу Кателлиану новеллу, объявляя его кафедру независимою от Фессалоникийского епископа. Однако возвышению нового епископа не сочувствовали старшие патриархи. Этим обстоятельством умело воспользовался папа. Он послал независимому епископу Юстинианы Иоанну (3-му после Кателлиана и Бененета) pallium. Тот не отказался от этого почетного, но уничтожающего его независимость дара, и следовательно сам подчинился добровольно власти папы.
Еще в кодекс Юстиниана I-го принят член о 5-ти вселенских патриархах (novel. XXX). На Трулльском Соборе 691-692 г. было поставлено 36-ым каноном: “Возобновляя законоположение 150-ю святыми отцами, собравшимися в сем бого-хранимом и царствующем граде и 630-ю отцами, собравшимися в Халкидоне, определяем, да имеет престол Константинопольский равные преимущества с престолом древнего Рима... будучи вторым по нем. После же оного да числится престол великого города Александрии, потом престол Антиохийский, а засим престол града Иерусалима.” Вновь вспоминают о 5-ти вселенских патриархах в последней трети 1Х-го века, но в такой форме, что это положение представляется прямо заповедью Божьей. На так называемом VIII-ом Вселенском Соборе, т.е. Константинопольском 869-870 г. уполномоченный императором, патриций Бан (Baanes) говорил: “Бог положил, чтобы Его Церковь управлялась 5-ю патриархами (“Posuit Deus ecclesiam suam in quinque patriarchis.” Mamsi, XVI). Петр, патриарх Антиохийский, в половине Х1-го века может быть рассматриваем, как принципиальный представитель указанной теории. Он развил её во всей полноте в письме к архиепископу острова Градо, или Аквилеи, Анжелику Доминику (Migne. Patrologia gr. Т. СХХ c. 757). “Пять патриархов в целом мире утверждены Богом для управления — Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский.” Но каждый из них называется исторически вырабатывавшимся или излюбленными именами: Римский — папою, Константинопольский — архиепископом, Александрийский — также папою, Иерусалимский — архиепископом, и лишь Антиохийский по преимуществу именуется патриархом. Аналогию церковному управлению патриарх Антиохийский Петр указывает в человеческом теле: оно имеет одну голову, но много членов. Однако все это разнообразие управляется 5-ю чувствами — зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием. Подобно этому и Вселенская Церковь управляется 5-ю патриархами (Migne. Patr. gr. T. СХХ, с. 760). Теорию об управлении Церкви 5-ю патриархами повторяет в ХI-ом веке известный писатель Михаил Псёл. Между патриархами должно быть согласие, как выражается например Петр, ομοφρονειν. Истина может быть только во взаимном общении, и ни один из них не может говорить во имя всей Церкви, а только после общего обсуждения. Несомненно, теория о 5-ти патриархах не имеет для себя авторитета апостольской традиции, а есть аккомодация к историческим отношениям Церквей, как, например, они сложились в V-ом веке. Собственно говоря к ХI-му веку осталась одна приятная идеология для таких патриархов, как Александрийский или Антиохийский. К этому времени три восточных патриархата, находившиеся уже давно, с VII-го века, под властью мусульман, в каноническом отношении были подчинены патриарху Константинопольскому. Кроме указанных патриархов, на Востоке выдавались три митрополита, которые позже получили титул экзархов: это митрополит Кесарии Каппадокийской, Ефесский в Малой Азии и Ираклийский во Фракии. Архиепископ Кесарийский был предстоятелем диоцеза Понтийского, включавшего в себя 8, позднее 10 провинций (Галатию, Вифинию, Каппадокию, Понт и другие). Епископ Ефесский имел под собою 10, а потом 12 провинций (Асию, Лидию, Памфилию, Геллеспонт, Писидию, Ликаонию и другие). Епископ Ираклийский простирал свою власть над 6-ю провинциями — Фракией, Родопами, Нижней Мисией, Скифией и другими. Эти 5 диоцезов — Египет, Антиохия, Понт, Ефес, Фракия — соответствовали (составляли) области Понтийской префектуры Ориента, к которой ранее принадлежала и Палестина, епископы которой — включительно с епископом Элии Капитолины — принадлежали митрополиту Кесарийскому. Епископы. Хорепископы.Избрание епископов. В порядке возведения в епископский сан в то время вообще можно различать три момента: а) избрание (с активным участием клира и народа), б) постановление (καταστασις), то есть утверждение избранного кандидата “согласием,” “судом” и “решением” епископов, высказывавшихся лично на Соборе или чрез грамоты и в) хиротония (χειροτονια, χειροτονειν). В древней Церкви твердо установилась практика избpaния епископов посpeдством ψηφος και δοκιμασια. Ωηφω — значит камешек, шарик, в дальнейшем баллотировка, подача голосов. Δοκιμασια — это испытание пригодности, суждение о правоспособности лица, проверка, аппробация. Самая молитва посвящения начиналась в древности словами: “Ψηφω και δοκιμασια των θεοφιλεστατων επισκοπων η θεια χαρις προχειριζεται.” Слово “προχειριζεται” означает “поставлять под руки” (Например “προχειρος βιβλος” — справочная книга). Лишь по позднейшей практике слова “Божественная благодать, всегда немощная врачующи...” произносил епископ, а в Константинопольской Церкви их читал архидиакон, — и поэтому уже не смотрели на них, как на совершительную формулу. Они составили лишь приготовление к хиротонии и представляли собою определение Константинопольского συνοδος ενδημουσα об избрании кандидата во епископы. Эта формула имела значение наших архиерейских грамот и не называлась молитвою, а κιτατωριον, citatorium, приглашение, почему и заканчивалась часто диаконскими словами: “помолимся убо о нем.” Новоизбранный в целях объявления о своем постановлении во епископы отправлял епископам, не принимавшим в нем участия, послание, прилагая к нему исповедание веры. Это послание называлось εωθρονιστικη или συνοδικη, так как новый епископ писал его тогда, когда Собор еще не расходился. Принимавшие личное участие в выборе прилагали к этому исповеданию свои подписи и тем уже подтверждали свое единомыслие с новоизбранным. Повидимому, в самое древнее время выборы епископов происходили спокойно. Император Александр Север (222-235 г.) рекомендует язычникам при выборах поступать так же осмотрительно, как христиане при выборах епископа. Но с IV-го века дело меняется. Участие мирян становится очень энергичным и страстным. В последующие века может быть это обстоятельство дает некоторый повод ограничить участие мирян присутствием на выборах лишь высшей администрации или даже указанием только императора. В слове Иоанна Златоуста описано, как иногда приезжавшие на выборы епископы соседних епархий заставали целую бурю. Бывали случаи, когда, вследствие несогласия, епископы брали в свои руки решение дела. В виду прокравшихся с IV-го века злоупотреблений в дело избрания епископов, возникает целый ряд церковно-законодательных актов, которыми упорядочивается это дело и строго устанавливается соборный порядок, каким должны быть избираемы епископы. Одни из канонов по данному предмету касаются так сказать епископской стороны Собора, другие — мирской. К первым относятся, например, каноны 1-го Вселенского Собора — 4-ый и 6-ой, Антиохийского — каноны 16-ый, 19-ый и 23-й. Смысл этих канонов тот, что в Соборе, поставляющем епископа, должны принимать участие, по возможности, все епископы области и обязательно митрополиты. Так как эти правила говорят только об епископах, то они часто подают повод к недоразумению: эти правила понимают иногда в смысле узаконения, требования, чтобы выборы епископов производились лишь одними епископами. Насколько такое понимание неосновательно, видно хотя бы из того, что тот же Никейский Собор, который 4-ым каноном определяет: “епископа поставлять наиболее прилично всем той области епископам,” — в послании к Египетским Церквам пишет, что законным иерархом может быть признан только тот, “кого и народ изберет” (Socrat. Histor. eccles. I, 6); а историк Никейского Собора, Геласий Кизический, сообщает, что открывшиеся, после низложения на Соборе арианских епископов, кафедры замещались согласно “решению того же Собора, и клира и мирян каждой епархии” (Gelasii — Historia concil. Nic. II. c. 23). Очевидно, и участники, и современники Никейского Собора были того же убеждения, что народное избрание не только не отменено соборными канонами, а напротив, является необходимым моментом законного возведения во епископский сан. А Антиохийские каноны прямо упоминают о народном избрании. 16-ое правило, говоря, что епископ, захвативший епархию, без соизволения Собора, “отвергается,” замечает: “...хотя бы его избрал весь народ.” В самой Антиохии, во время близкое к Собору, епископы, по свидетельству историков, избирались всенародно. Так, всем народом был избран Евсевий (Euseb. De vita Constant. III, 60: Socrat. H. eccl. I, 24). Об Евстафии Антиохийском Блаженный Феодорит свидетельствует, что его избрали “архиереи, иереи и весь христолюбивый народ” (Theod. Hist. eccl. I, 6). Апостольские постановления (книга 8-ая) узаконяют: “во епископа рукополагать того, кто беспорочен, избран всем народом, как наилучший; когда его наименуют и одобрят, то народ, собравшись в день Господень с пресвитерством и наличными епископами, пусть даст согласие.” Лаодикийский Собор постановляет: “да не будет позволено сборищу народа (τοις οχλοις) избирать имеющих произвестися во священство” (13-ое правило). “Οχλος” — случайное, неорганизованное собрание, толпа, сборище, чернь. Миряне, избирающие епископа, должны представлять из себя не случайных людей, не толпу, или сборище, а организованное церковное собрание (εκκλησιαν) местной парикии. По Феодориту (ibidem) “христолюбивый народ,” или, как выражается святой Киприан, “верные (stantes, а не lapsi) миряне,” т.е. для участия в избрании епископа требовался как бы некоторый моральный ценз (Святой Киприан (ср. 67, 5; по рус. пер. 56) пишет: “должно соблюдать то, что, по Божественному преданию и апостольскому примеру, и соблюдается у нас, а также во всех почти провинциях, чтобы к тому народу, для которого поставляется предстоятель, сходились ближайшие епископы той же провинции, и епископ избирался в присутствии народа (deligatur plebe presente), что и у вас, мы видим, сделано было При постановлении собрата нашего Сабина, так как рука на него была возложена по голосовании всего братства и по суду епископов”). Так как с IV-го века арианствующие и вообще еретичествующие императоры желали проводить на кафедры единомышленных им лиц, то Церковь тогда со всею ясностью формулировала свой принцип, что народное собрание по делам церковным не может быть заменено участием начальства. Редактированное вероятно около этого времени апостольское 30-ое правило гласило: “Аще который епископ, мирских начальников употребив, чрез них получит епископскую во Церкви власть: да будет извержен и отлучен.” К сожалению, в последующее время императоры законодательным путем лишили христианский народ издревле принадлежавшего ему права. Юстиниановские новеллы — 123 и 137 право участия народа передают только знатнейшим, а потом — императору. Епископское управление.В первые века христианства основною ячейкою церковной жизни была παροικια, возглавлявшаяся епископом, ибо “Церковь без епископа не бывает.” Но по мере того, как христианство переносилось из городов в глубь страны, в селения, образуются новые отношения так называемой централизации, удержания всей церковной власти в руках епископа города. Церковь городская получила значение ecclesia matrix, а маленькие христианские общины, появившиеся при посредстве её, становились в положение филиальных церквей. Управление ими представлялось лицам низших иерархических степеней, так что во главе филиальных церквей мы встречаем не только пресвитеров, но и диаконов. В одном латинском памятнике встречается такое выражение: “диакон, управляющий паствою” (Concilium Illiberitanum — с 77: “Si quis diaconus, regens plebem sine episcopo vel presbytero aliquos baptizaverit...”). Но обыкновенно такими небольшими общинами управляли пресвитеры. Если община (приход) получала достаточную крепость, то туда, по профессору Болотову, ставили деревенских епископов или хорепископов. Первое упоминание о них находим в 13-ом каноне Антиохийского Собора. Однако, автор специального исследования о хорепископах, Гильман возводит хорепископов к первым временам христианства, видя их в епископах, поставленных по селам. Известный Гефеле также относит появление хорепископов к концу I-го века (См. профессор М. Поснов. Църковен Вестник, 1921, ном. 11-12, “За хорепископитe” (историко-каноническая справка)). IV-ый век ведет уже борьбу с хореписко-пами, стараясь их уничтожить, или хоть уменьшить. На Сардикийском Соборе (343-344 г.) запрещено 6-ым правилом доставление епископов в села... чтобы “не унижалось епископское имя и власть.” (Ср. Лаодик. пр. 57) Вместо них появились периодевты (περι, οδος) = визитация. Но на практике еще долго оставался институт хорепископов, по крайней мере до конца VIII-го века (VII-ой Вселенский Собор, пр. 14). Последнее упоминание о них встречается у Вальсамона, т.е. во 2-ой половине ХП-го века. В сущности весьма возможно, что хорепископы получили епископскую хиротонию, но не имели права “архиерейская действовати,” т.е. совершать хиротонию (Антиохийский Собор, пр. 10; Сард. 6; Лаодик. 57). На Западе термин — хорепископ — не привился. До положения пресвитера, как главы прихода, Церковь дошла не так скоро, как можно было ожидать. Все пресвитеры сначала были кафедральными; епископы их командировали по приходам, и были случаи, что пресвитеры оставались на известном приходе лишь одну седмицу. Таким образом приход трактовался, как временное отделение кафедрального собора. Только быстрое распространение христианства и нежелание умножить епископов — ne vilescat nomen episcopi et auctoritas — повело к тому, что в качестве основной единицы церковного союза, место древней парикии с епископом во главе заняла παροικια в смысле позднейшем, т.е. приход управляемый пресвитерами. Это произошло в конце IV-го или начале V-го века. Епархия епископа по возможности совпадала с пределами провинции, в главном городе которой находилась его кафедра. Епископ был тесно связан со своею кафедрой; переход с одной кафедры на другую, в особенности с меньшей на большую, был строго запрещен; однако, допускались исключения (Апостольское правило 13-14; Никейский — 15; Халкид. — 21 Сардийский — 1, 2, 11). В управлении своей провинцией или диоцезом епископ был неограничен. “...каждый епископ имеет власть в своей епархии и да управляет ею с приличествующей каждому осмотрительностью” (Антиохийский Собор, Правило 9). Клир от него зависит во всем — в получении служения, свободе передвижения, дисциплине и тому подобное. Между епископскими чиновниками — помощниками ему в управлении диоцезом выдавался архидиакон, на которого скоро возлагается судопроизводство, наблюдение за низшими клириками и замещение епископа. Еще Цецилиан Карфагенский называется этим именем. При Григории Назианзянине мы встречаем так наименованным Евагрия Понтика. Иоанн Златоуст лишает должности архидиакона Иоанна, который становится с того времени жалобщиком против него. В Александрии Евфалий, как архидиакон Диоскора, занимал выдающееся место в клире (Ср. Созомен. Ц. История VI, 30; VIII, 13; — Сократ. VI, 15; — Феодор Чтец. Ц. История II, 33). Лев I считал эту должность важнейшею и решительно порицал Анатолия Константинопольского за то, что последний лишил этой должности Аэция и передал её Андрею. На Соборах архидиаконы часто представляли своих епископов. Вообще архидиаконы, которые были много влиятельнее и почетнее, чем пресвитеры, не хотели посвящаться в пресвитеры. Диаконам не раз приходилось напоминать, чтобы они не считали себя выше пресвитеров, не занимали места в пресвитериуме, не крестили и не причащали без разрешения епископа или пресвитера (I-ый Вселенский Собор, канон 18: “Дошло до святого и великого Собора, что в некоторых местах и градах диаконы преподают пресвитерам Евхаристию... даже некоторые из диаконов и прежде епископов Евхаристии прикасаются” ... Ср. Трулльский Собор, правило 7; Лаод. 20; Антиох. 5). Предписание на Никейском Соборе (пр. 15) (Неокесарийский Собор основывался на Деян. гл. 6, как будто бы идет там речь “о 7-ми диаконах,” но Трулльский Собор в 16-ом правиле выяснил ошибочность этого взгляда) о постановлении только 7-ми диаконов при Церквах осталось бездейственным; большие города имели их 100 и более. Однако, Римская Церковь имела 7 диаконов; но имея нужду в несравненно большем количестве диаконов, она восполняла недостаток чрез умножение иподиаконов и других должностных лиц, несших диаконские обязанности (Созомен. Ц. История...). Архипресвитером (у греков — протопресвитер, протопапа) с IV-го века назывался старший по своему посвящению пресвитер, который имел председательствование в пресвитерской коллегии и при случайных отсутствиях епископа совершал богослужение в главной Церкви. В Александрии при архиепископе Феофиле упоминается пресвитер Петр, а при Иоанне Златоусте в Константинополе престарелый Арзакий, который сделался его преемником (404-405 г.). Позже на Востоке сравнительно молодые получали звание почетных пресвитеров (протов), если они представительствовали в замечательных церквах. Римская Церковь также, как и большинство западных, имела своих архипресвитеров (об архипресвитерах см. Сократ. Ц. История VI, 9; Созомен VIII, 12). Император Юстиниан I упоминает о них наряду с архидиаконами. Особые церковные должности.Возрастающие нужды церковного управления, в особенности в главных городах с их многочисленными церквами, которые часто владели большим имуществом, к которому было приставлено много клириков, — привели в IV-ом веке к умножению церковных должностей, особенно на Востоке, при Константинопольском архиепископе. Однако, часто были эти церковные чиновники вовсе не клириками, а лишь приписывались к епископским церквам больших городов. Сюда относятся: 1) синкеллы (συνκελλος, contubernalis), живущие в одном доме, сидящие за одним столом, советники, канцлеры епископа, сначала только свидетели его действия и поступков, нередко исполнявшие его поручения в том или другом деле, часто его преемники (Анастасий пресвитер был синкелл у архиеп. Нестория. Упоминается о синкеллах архиеп. Диоскора. Архиеп. Иоанн II был синкеллом у своего предшественника Тимофея), — 2) экономы для управления церковными имуществами, большею частью пресвитеры; в общем их положение было регламентировано на Халкидонском Соборе (пр. 16). В Константинополе позже во главе всех стоял “великий эконом.” 3) екдики — защитники церковных прав в светских судах, то светские, то духовные, чаще пресвитеры, иногда наделявшиеся правом наблюдения за низшими клириками. В Риме папы имели соответственных дефенсов, возлагая на них отдельные поручения, или целые должности. Были также 4) нотарии (νοταριοι. Ср. Евагрий. Ц. История VII, 29) для составления церковных актов, на Востоке большею частью диаконы; представительство принадлежало архидиакону; также он назывался примицерий, как Аэций на Халкидонском Соборе; в Риме примицерий дефенсов и нотариев считались высокими чиновниками в латеранском дворце. Далее идут 5) архиварии (χαρτοφυλακες), которые хранили важнейшие документы, также часто были диаконы. Архиварии Фома сделался Константинопольским патриархом (667-689 г.), — 6) скевофилаксы кустодии, наблюдатели за церковными сосудами и хранители их. Еще при Юлиане упоминается пресвитер и скевофилакс Феодор в Антиохии. Эту должность проходили — Флавиан, Македонии II и Тимофей, прежде чем заняли Византийскую кафедру. Им родственна была должность только позже достигшая значения и связанная с судебным ведомством 7) сакелларии (σακελλαριοι), или хранители сокровищ, каковым званием был облечен будущий Византийский патриарх Фома I (606-610 г) и 8) канцлеры, различные от синкеллов и хорошо известные со времени императора Ираклия. Низший клир.Уже с самого начала, с первых веков, духовенство образовало в Церкви особое состояние, или сословие, и чем обширнее и разностороннее становились его задачи, тем менее оставалось возможности соединять с церковным служением светские должности. Теперь, когда с государственным признанием Церкви, пред клиром раскрылось необъятное поле для духовной церковной деятельности, несение других должностей для клира становится безусловно несовместимым, невозможным. Клир выступает и в гражданском обществе в ином смысле, чем другие классы, пользующимся особым уважением, располагавшим материальными средствами, наделенным особыми правами, но и обязанностями править свое церковное дело, не возвращаясь к миру. От светского человека обособляет клирика тот отличительный характер, который отпечатлевается на нем, как носителе известного служения, и который делает выход его их духовного сословия чрезвычайно трудным, почти невозможным. В клир могли вступать лица мужеского пола, здоровые, но не без физических недостатков, как это было в Ветхом Завете, даже евнухи могли быть принимаемы в клир, за исключением лишь лиц, произвольно оскопивших себя (См. 1-ое правило Никейского Собора “имеющие доброе мнение о себе, гражданскую свободу, отказавшиеся от мирских должностей, принявшие крещение и прошедшие уже известный искус в Церкви, как христиане.” Об испытании клириков и свидетельстве народа о них — смотри каноны Ипполита — 393, канон 20. Никейск. 2, 10; Григорий Нисский, ер. 17). Пределы возраста в общем не указывались, только относительно пресвитеров сказано, чтобы такими делались не моложе 30-ти лет. Не требовалось особого предварительного образования; школы в Александрии и Антиохии угасли еще к концу IV-го века. На Востоке позволялось продолжение брачной жизни начатой пред вступлением в клир. Предложение на Никейском Соборе — запретить клирикам брачное сожительство — было отклонено, согласно суждению святого Пафнутия (Сократ. Ц. История 1, 11; Созомен. Ц. Ист. 1,23. См. проф. М. Поснов, “Второбрачие на клириците.” Ц. Вестник. София 1921 г. страница 7 и 8). Женитьба, по вступлении еще в диаконский сан, запрещалась (Правда Анкирский Собор (правило 10) разрешал диаконам брак — первый — и после рукоположения, если они заявят об этом епископу, при хиротонии. Но потом это было отменено). Только от епископов Трулльский Собор (прав. 12) требует безбрачной жизни, и это не в противоречии с 5-ым апостольским правилом, а “прилагая попечение о спасении и о преуспеянии людей на лучшее.” Тем же Собором (правило 6) пресвитерам и диаконам запрещался второй брак. На Западе же требовалось от клириков воздержание от брачного сожительства, начиная с высших ступеней до иподиакона включительно (См. Эльвирский Собор, бывший в начале IV-го века, правило 33; декрет папы Сириция от 385-го г); только постановление это до папы Григория III не проводилось строго в жизнь. Сожительство с женщинами в одной квартире духовным лицам тоже было запрещено, за исключением, с матерью, сестрою, теткою (Никейский Собор правило 3; Трулльский — правило 5). Монашеское подготовление к священству с IV-го века рекомендуется. Монашеские кружки при епископе регламентируются Евсевием Верчельским (†371) и Блаженным Августином. Одеждою для клирика остается туника; на неё на Востоке надевалась фелонь (См. мозаика св. Георгия в Фессалонике от IV-го века); на Западе же — паллий (позднейшая планета, фенула). Требовались коротко остриженные волосы (По ап. Павлу, мужчина стрижет голову, а женщина растит волосы (1Кор. 11.14-15; ср. Деян.21.24). Потом обычай меняется. В 4-ом в. например, донатисты ввели стрижение волос священнослужителей; но их за это порицает Оптат Милевский (Migne. Patrol, latina XI, с. 978,979). Около этого времени изданные апостольские постановления внушают (IV, 28), наоборот, не носить длинных волос. На Западе стрижение волос предписывается с VI-ro века, на III-ем Толедском Соборе. Стрижение темени головы (тонзура) узаконяется и IV-м Толедским Собором в 633 г. Трулльский Собор, конец “VII-го века разрешает добровольно раскаявшимся священнослужителям: “да стригутся по образу клира” (пр. 21). По Вальсамону, здесь речь идет о гуменце. Но вот у патр. Фотия говорится совсем другое в его послании к папе Николаю I. “Так одним бриться и стричься предписывается строгим местным обычаем, другим это запрещено даже соборными постановлениями.” Или у него же: “У нас монахи не меняют своей одежды на одежду клирика, у других же, когда хотят возвести монаха во епископы, меняют его внешний вид, подстригают ему волосы в кружок”). Острижение лишь верхней части головы (тонзура, гуменец) с оставлением венца из волос заимствовано у монахов к концу V-го века. Содержание духовенства составляли дары, приношения общины, личное имущество, а также занятие делами торговли, что не обходилось без злоупотреблений. Служение при определенной церкви или клире было узаконено еще на IV-ом Вселенском Соборе (пр. 6); перемещение без нужды не дозволялось. О высших и средних ступенях клира до диаконов включительно сказано выше: теперь вспомним об остальных. Диакониссы не причисляются более к клиру, тем более вдовы. С распространением обычая крестить детей теряет силу институт экзорцистов; мало-по-малу они совершенно исчезают, а их обязанности переходят на других клириков. Для наставления готовившихся к крещению существовали катехисты (катехеты, учители) большею частью пресвитеры или диаконы, очень редко чтецы. Герменевты были, по Епифанию, толмачи или переводчики, которые переводили проповеди и чтения народу не знавшему или по-гречески или по-латыни. Псалты-певцы, без всякого посвящения, в Африке могли быть поставляемы просто пресвитером, без знания епископа. Мансионарии (ср. Халкидонский Собор, прав. 2) назывались стражи путешествовавших клириков — преимущественно у пресвитеров, в отдельных церквах. Были еще копиаты или фоссарии, не имевшие никакого посвящения; число их в Александрии и Константинополе нормировалось законом; они погребали умерших, особенно бедных. — упоминаются еще параволаны (от παραβαλλεσθαι την ζωην, ср. ψυχην Cod. Theod. VII, 20.12) составлявшие братство, заботившееся о больных. жүктеу/скачать 3.02 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|