Из воспоминаний маршала Советского Союза В.Г.Куликова

Как только отпраздновали Первомай (состоялся митинг и парад), 143-ю отдельную танковую бригаду перебросили к станции Дретунь и началась подготовка к боям.

Нашему фронту был смещён участок прорыва с удобной для действий войск местности на заболоченную. Мера эта была вызвана тем, что на удобных участках уже предпринимались прорывы, противник был уверен, что именно здесь они будут повторены, и осуществлял на них широкие инженерные работы по усилению обороны. Когда смотришь на пожелтевшую карту, перед глазами вырисовывается неказистая вроде бы речка Оболь, а как она затопила весной примыкавшую к ней местность! Даже к июню во многих местах исходного для наступления района, совершенно открытого для наблюдения с земли и воздуха, вода стояла по колено, сухо было лишь на возвышенностях, где противник оборудовал сильные опорные пункты: Волотовки, Мазуры, Карташи, Сиротино и другие. А между ними и за ними на 6—10 километров до самой речушки Будовесть тянулись болота, разделённые узкими грядами высоток, по которым пролегали проселочные дороги и недостроенное шоссе Городок — Полоцк.

И вот на такой местности нужно было скрытно развернуть более двадцати стрел­ковых дивизий, 3760 орудий и столько же тягачей к ним, 535 танков и самоходно-артиллерийских установок и многое другое.

Для достижения максимальной внезапно­сти командование фронта на основе указа­ний Ставки разработало целый ряд конкрет­ных и эффективных мероприятий.

Командование фронта сделало все, чтобы обеспечить прорыв тактической обороны в короткие сроки, развить стремительный удар к Западной Двине и вдоль железной дороги Витебск — Полоцк.

О характере и прочности обороны против­ника убедительно свидетельствовал участок ее в районе Сиротино. Здесь противник имел несколько линий траншей, соединенных многочисленными ходами сообщения, позволявшими проводить скрытный маневр в ходе боя. В них были вписаны многочислен­ные огневые точки, имевшие надежное по­крытие, вплоть до железобетонного, лисьи норы, т. е. подбрустверные блиндажи, укреп­ленные деревянной обшивкой и двумя на­катами бревен. Минные поля высокой плотности и проволочные заграждения протяну­лись вдоль всего переднего края и прикры­вали многие участки в глубине.

К 3.00 22 июня разведывательные группы скрытно заняли исходное положение для наступления, сменив части 154-й стрелковой дивизии. В глубине исходных районов рас­положилось по батальону от каждого стрелкового полка с 3—4 танками каждый, кото­рым предстояло развить успех разведыва­тельных отрядов. Под прикрытием темноты разведывательные отряды приблизились к переднему краю противника на 400—500 мет­ров и изготовились для броска в атаку. За предрассветный час они, не демаскируя себя, пригляделись к объектам и направлени­ям атаки.

В 5.00 артиллерия открыла сильный и не­ожиданный для противника огонь. Над его обороной взметнулись восемь пыльных стол­бов — по числу опорных пунктов, по кото­рым наносился массированный огонь. К стрельбе подключились пристрелочные орудия, и суммарная мощь огня, которая обрушилась на противника, получилась до­вольно внушительной. Как показал опрос пленных, дежурившие подразделения понес­ли значительные потери, а те, что находи­лись в блиндажах, не могли выйти и не ви­дели приближения разведывательных отря­дов, особенно тех, которые продвигались че­рез заболоченные участки.

Незадолго до атаки по позициям против­ника нанесли удар штурмовики, артиллерия перенесла огонь в глубину, и пехотинцы, преодолев проходы в минных полях и за­граждениях, открыли сильный автоматный огонь, а затем забросали траншеи и пуле­метные площадки противника гранатами. Обходящие группы зашли в тыл опорных пунктов. Это предрешило не только быстрый захват, но и почти полный разгром их гар­низонов. Немногим солдатам врага удалось бежать в тыл.

Захват опорных пунктов в деревнях Савченки, Волотовки, Мазуры, Дворище, Красногоры, Карташи сразу поломал всю систе­му огня в пределах первой позиции против­ника. Результаты атаки разведывательных отрядов оказались исключительно успешны­ми. В зимних наступлениях таких результатов добивались лишь главные силы дивизий, неся при этом немалые потери. Для боль­шинства командиров высоких инстанций они оказались неожиданными. Да и нам, своими глазами наблюдавшими за разведкой боем, не совсем верилось в такой большой и бы­стрый успех. Начались звонки, требования уточнить или подтвердить положение разве­дывательных отрядов. К счастью, уточнения продолжались недолго, и командир корпуса дал разрешение на ввод шести стрелковых батальонов для развития успеха разведы­вательных отрядов.

Командир нашей бригады, предвидя воз­можность начала наступления танковых групп уже 22 июня, в 8.00 приказал мне пе­редать распоряжения командирам групп о выдвижении танков и самоходных устано­вок из выжидательных районов на исходные позиции.

Когда линия связи несколько освободи­лась от передачи распоряжений и команд, начали поступать сообщения о героических подвигах, проявленных воинами разведыва­тельных отрядов.

Бойцы капитана Шеховцова первыми во­рвались в траншеи врага. Пример всем по­дал парторг роты сержант Иванов. Со сло­вами «Вперед, славные невельцы!» он бро­сился в атаку, увлекая за собой бойцов. В траншее на него напали шесть гитлеров­цев. Четырех он сразил автоматной оче­редью, двух взял в плен. Комсомолец Поширенов тоже взял в бою двух пленных.

Затем на наблюдательный пункт команди­ра корпуса поступили сообщения о подвигах воинов 51-й и 90-й гвардейской стрелковых дивизий. Генерал Ручкин тут же отдал не­сколько распоряжений о награждении отличившихся и немедленном вручении им на­град. Подобным образом поступили и коман­диры дивизий.

Сведения о героических поступках солдат и офицеров, о награждении отличившихся политработники незамедлительно доводили до атакующих цепей и подразделений, вы­двигавшихся для развития успеха.

Быстрее всех удалось ввести в бой баталь­оны командирам полков 47-й Невельской дивизии. В 10.30 командир корпуса принял решение о вводе в бой еще шести батальо­нов и танковых групп в полном составе.

Я незамедлительно передал в группы сиг­нал о движении вперед, и через полчаса танки уже выступили с исходных позиций, согласуй свое движение со стрелковыми ба­тальонами. Лишь группа танков 90-й гвар­дейской стрелковой дивизии оставалась на исходных позициях, поскольку противник задержал 268-й стрелковый полк и войти в его полосу танкам было невозможно, а дру­гого пути наступления в глубину не было.

Командир бригады приказал самоходкам выйти в захваченные Карташи и приступить к ранее намеченным действиям.

Пока 90-я гвардейская дивизия готовилась «выбить пробки» противника, которыми он закрыл узкие проходы, 51-я и 47-я стрелко­вые дивизии повели наступление дальше. Танки майора М.В.Балашева, пройдя пе­редний край, в глубине опорного пункта натолкнулись на минное поле. Танк лейте­нанта Басова подорвался. Тогда старший лейтенант Голубенко, дав своей машине полную скорость, перемахнул через минное поле. За ним последовали другие. Собрав­шись, они устремились вдоль берега Оболи на Шлыки.

С западной окраины деревни Волотовки опомнившийся противник открыл сильный огонь по правому флангу 23-го стрелкового полка. Командиру танковой группы майору Балашеву пришлось часть танков развер­нуть на север. Но тут застрочили ожившие пулеметы противника из опорного пункта Мазуры. Они задержали вторые эшелоны 23-го и 353-го стрелковых полков. Майор Балашев развернул свою машину в сторону Мазуры и открыл огонь. Его примеру по­следовали еще три танка. Пулеметы на ка­кое-то время примолкли, но едва пехота во­зобновила движение, они вновь открыли огонь.

Пока очищали от противника Волотовки и Мазуры, прошел час или полтора. Подразделения двинулись вперед, однако набирать темп мешали заболоченные ручьи, низины. Через ручей западнее МТС танкам пришлось искать брод, а несколько дальше — разминировать мост для легких танков Т-70, оборудовать брод для средних и тяжелых. Только в 15.00 23-й стрелковый полк и танковая группа вышли на ближние подступы к деревне Шлыки. Командир дивизии приказал открыть по опорному пункту массирован­ный огонь. С его окончанием танки и пехота возобновили атаку и в 16.00 овладели развалинами деревни.

Казалось, дорога на Бритики теперь от­крыта, но танкам преградил путь противотанковый ров, прикрываемый огнем орудий. Только в 17 часов удалось преодолеть его и начать продвижение к деревне Куколово, которая была занята на исходе дня.

Наступление в полосе 47-й стрелковой дивизии развивалось более успешно, ибо полк­овник П.В.Черноус ввел в бой пять батальонов из шести, имевшихся в дивизии (один его полк составлял резерв командира корпуса).

Танки, управляемые командиром бригады, обойдя болото по двум намеченным направлениям, вышли к Ямборгу. Здесь противник предпринял сильные контратаки пехотой с 6 танками. Ямборг дважды переходил из рук в руки. Обессиленный противник вскоре был отброшен за Оболь. Танковые группы, соединившись в одну, развили удар вдоль южного берега реки.

Прикрыв себя от огня из деревни Бритики, она вышла ко второй позиции и вместе с мотострелковым батальоном бригады, а затем и 148-м полком атаковала ее. Сопро­тивление противника было сломлено. К ис­ходу дня полки 47-й стрелковой дивизии подошли к 3-й позиции. Их продвижение за день составило 6—8 километров.

Наступление 90-й гвардейской стрелковой дивизии шло труднее. Здесь и местность изобиловала болотами, и противник оказал соседу слева — 23-му гвардейскому стрелко­вому корпусу — сильное сопротивление в районе Сиротино, Радьково, Орехи, в кото­рых были оборудованы мощные опорные пункты и узлы сопротивления первой ли­нии. Поэтому левый фланг дивизии оста­вался открытым и для его обеспечения от­влекались силы и внимание. Но все же, используя успех 47-й дивизии, генерал-майор В. Е. Власов в 10.00 ввел в бой два стрелковых батальона через Красногоры на Плиговки, отсекая отошедшие на островки в болоте подразделения 3-го батальона 7-го пехотного полка противника. Правда, неко­торой части этого батальона удалось от­ступить в Плиговки и занять подготовлен­ные позиции. Сюда же был выдвинут и ре­зерв 7-го пехотного полка.

Опорный пункт в Плиговках был обору­дован на гряде высот, проходившей вдоль рокадной дороги. Овладение им предохраня­ло 90-ю гвардейскую стрелковую дивизию от контратак с юга при наступлении вплоть до третьей позиции, ибо юго-западнее Плиговок тянулось болото с узкой речуш­кой Черница, непроходимой для танков. А без танков пехота противника уже не шла в контратаки. Поэтому командир кор­пуса приказал 90-й гвардейской дивизии взять Плиговки и высоты к юго-западу от нее.

Хотя в Плиговках осело не более двух рот противника, в хорошо оборудованных позициях они могли не только оказать силь­ное сопротивление, но и нанести значитель­ные потери атакующей пехоте, что ослаби­ло бы дивизию в самом начале операции. Положение наступающих полков осложнялось еще и тем, что артиллерия ввиду огра­ниченного количества дорог не успевала приблизить к ним свои огневые позиции.

Командир дивизии решил так: для подав­ления опорного пункта в Плиговки при­влечь всю гаубичную артиллерию дивизион­ной и полковых артиллерийских групп, используя их предельную дальность стрель­бы; попросить генерала Ручкина усилить огонь по деревне Плиговки за счет корпус­ной артиллерийской группы; во время веде­ния массированного огня приблизить под­разделения на 500—600 м и с его оконча­нием атаковать опорный пункт. Всего к огневому налету привлекалось 130 орудий. В назначенное время мощный огневой удар обрушился на позиции врага. Затем налетела авиация, подавляя батареи про­тивника, расположенные в полосе 23-го гвардейского стрелкового корпуса, откуда они вели фланговый огонь.

После такого веселого огонька, как гово­рили пехотинцы, в атаку идти было легко. Танки и цепи батальонов ворвались в тран­шеи и отбросили противника до самого болота. Лишь западнее Плиговок он смог задержаться и тем самым закрыть проход между болотами, по которому шла дорога от Плиговок на Крицкие.

К 21.00 22 июня войска корпуса в резуль­тате своевременного развития успеха раз­ведывательных отрядов освободили 20 насе­ленных пунктов и продвинулись на глубину от четырех до восьми километров. При этом было разгромлено до трех батальонов 461-го и 7-го пехотных полков, уничтожено более 500 и взято в плен 36 солдат и офицеров противника.

Продвижение соседнего 23-го гвардейско­го корпуса составило 1—1,5 километра.

Опасность пробитой разведкой бреши со­стояла в том, что у противника вблизи не было сил, которыми он мог бы закрыть ее, что облегчало войскам 22-го гвардейского стрелкового корпуса завершение прорыва подготовленной обороны противника.

Разведка боем в полосе соседней 43-й ар­мии носила ожесточенный характер. Про­тивник ожидал здесь наступления совет­ских войск. Он уплотнил оборону, а в полосе 60-го стрелкового корпуса даже отвел пехо­ту из первой траншеи во вторую. Разведы­вательные отряды захватили только одну-две траншеи. Однако разведка боем позво­лила не только более полно вскрыть систему огня противника, но и существенно подо­рвать психологическую устойчивость его солдат, особенно в полосе 60-го стрелкового корпуса. Командование 9-го армейского кор­пуса противника посчитало, что войска 43-й армии (на фоне успеха 22-го корпуса) пе­решли в наступление сразу главными сила­ми, и предприняло серию контратак, чтобы восстановить передний край и тем самым сорвать наступление на Витебск. Однако солдаты в зоне интенсивного огня советской артиллерии и ударов авиации поднимались в контратаки несмело и, неся потери, быст­ро залегали.

К юго-востоку от Витебска разведка боем, проведенная 39-й и 5-й армиями 3-го Бело­русского фронта, дала примерно такой же результат, как и в войсках 1-го Прибалтий­ского. Разведывательные подразделения 39-й армии были остановлены, а 5-й армии — до­вольно легко овладели рядом опорных пунк­тов. В бой была введена часть сил полков первого эшелона, и к исходу дня (разведка боем началась во второй половине 22-го июня) продвижение составило 3—3,5 кило­метра. Была создана реальная угроза отсе­чения витебской группировки противника и сокрушения витебского укрепленного рай­она, что подрывало устойчивость обороны врага во всей Белоруссии. Поняв это, противник начал лихорадочно перемещать с места на место скудные резервы, в том чис­ле и те, которые вели борьбу с партизанами. Сначала часть их он бросил в полосу 6-й гвардейской армии, где брешь в обороне приобрела особо опасные размеры и вытя­гивалась к Полоцку, затем направил в поло­су 43-й армии, полагая, что, несмотря на ограниченный результат наступления ее войск, более опасный удар все же последует в непосредственной близости от Витебска, где неоднократные попытки прорвать обо­рону предпринимались минувшей зимой.

Опасность прорыва между Витебском и Полоцком, овладения последним состояла еще и в том, что разъединялись две страте­гические группировки немецко-фашистских войск — «Север» и «Центр». Движение войск 1-го Прибалтийского фронта к юго-западу выводило их на Западную Двину, почти со­вершенно незащищенную. Ее форсирование открывало пути в партизанский край, отку­да войска могли продвигаться на Борисов и Минск, то есть в глубокий тыл группы армий «Центр».

Наступление армий утром 23 июня нача­лось в разное время: 6-й гвардейской — в 5.30, 43-й — в 7.00.

Оценка результатов разведки боем и мер противодействия противника, сделанная ко­мандирами и штабами дивизий и корпусов 1-го Прибалтийского фронта, оказалась до­статочно точной. Это показал ход прорыва. 23-й гвардейский, 1-й и 60-й стрелковые кор­пуса быстро прорвали главную полосу обо­роны, а к исходу дня — всю тактическую зону обороны.

Наступление 22-го гвардейского стрелко­вого корпуса в первый день общего наступ­ления развивалось труднее, поскольку в его полосу противник ввел еще и части 205-й пехотной дивизии и, используя заболочен­ные леса, предпринимал одну за другой контратаки силами до батальона с 3—5 тан­ками и самоходными орудиями.

51-я дивизия возобновила наступление ранним утром, после «ильных огневых на­летов и ударов авиации. 23-й полк продви­гался вдоль реки Оболь, поддерживая глав­ные силы корпуса справа, два других ее полка повели атаки вдоль лесных дорог в сторону Гребницы, имея цель выйти в тыл противнику, который оказывал сильное со­противление 360-й дивизии 4-й ударной ар­мии. Фронт наступления 51-й дивизии воз­рос до 10 км. И все же правофланговые полки, отразив несколько контратак из Гребницы, продвинулись на 2—4 километра.

Поскольку по приказу командира корпуса вдоль северного берега реки Оболь должны были наступать главные силы 47-й стрел­ковой дивизии, 23-й стрелковый полк отвер­нул от реки в западном направлении. На исходе дня полк овладел деревней Ровенец, где противник из леса нанес неожиданную контратаку. Населенный пункт дважды пе­реходил из рук в руки и остался за полком.

Наступление 47-й и 90-й гвардейской ди­визий облегчалось тем, что с прорывом третьей позиции врага в бой был введен один из передовых отрядов 1-го танкового корпуса. Правда, он сразу повернул к югу, стремясь выйти на переправы Западной Двины. Но все же его удар оказал опреде­ленное воздействие на силы врага, сопро­тивлявшиеся 22-му гвардейскому стрелково­му корпусу. 47-я дивизия очень быстро овла­дела деревней Спасское и освободила в нем 600 советских жителей, согнанных для от­правки на работы в тыл. Наши танки к исхо­ду дня овладели рубежом Ходоровка — Дол­гая Нива.

90-я гвардейская дивизия, овладев Сковородино, Мазурино и станцией Ловша, ли­шила противника возможности подбрасы­вать силы к правому флангу 1-го танкового корпуса, который готовился к вводу в сра­жение.

Во второй половине дня наступление 22-го корпуса заметно замедлилось. Возросла сила огня, особенно артиллерии и танков противника, участились его контратаки. В стрелковых дивизиях резко возросли по­тери. Ощутимые утраты понесла и наша бригада, особенно от самоходных орудий «Фердинанд». По всему было видно, что в полосу корпуса прибыли свежие силы про­тивника. Ими оказались 24-я пехотная ди­визия, ранее оборонявшаяся в полосе 4-й ударной армии, и 290-я пехотная дивизия, переброшенная из Свиблово. По данным авиации и партизан из Идрицы к Полоцку выдвигались 81-я, а от озера Червятка — 87-я пехотные дивизии.

Таким образом, за 23 июня дивизии 22-го гвардейского стрелкового корпуса продвину­лись лишь на 4—7 километров, но общее продвижение их оказалось примерно таким же, как и остальных корпусов первого эше­лона, осуществлявших прорыв, которые про­двинулись на 14—18 километров и прорва­ли всю тактическую зону обороны.

Командование фронта, получив данные о выдвижении крупных сил противника со стороны Полоцка, отдало приказ 22-му гвар­дейскому стрелковому корпусу перейти к обороне и отразить контрудары врага. Вско­ре корпус был взят командующим фронтом под свое непосредственное управление, по­скольку главные силы 6-й гвардейской ар­мии ушли далеко на юг и приступили к форсированию Западной Двины.

В течение ночи и в начале 24 июня диви­зии нашего корпуса надежно закрыли про­ход между болотами и изготовились для отражения контрудара противника. В ка­честве переднего края были избраны во­сточные берега небольших речушек Глыбочка и Крутик, впадающих в Оболь с севера и юга, для засад танков — кустарник, уцелевшие дома деревень, опушки, рощи восточнее д. Ходоровка.

Вспоминая бои 24 и 25 июня, достаточно напряженные (за день противник предпри­нял до 20 атак, особенно сильных в районе Ходоровки), приходишь к выводу, что контр­удар у немецко-фашистского командования не получился. Думается, у него не хватило терпения собрать достаточно сильный кулак.

В общем, за два дня боев противнику лишь в отдельных пунктах удалось потес­нить части 47-й и 90-й гвардейской дивизий. 51-я дивизия в эти дни продолжала наступ­ление в полосу 4-й ударной армии с целью содействия ее левофланговым дивизиям в преодолении обороны врага. Продвинув­шись на север по лесисто-болотистой мест­ности на 10—12 километров, она овладела деревней Ровное, захватив здесь богатые трофеи. Особенно отличились 23-й стрелко­вый полк, которым командовал полковник Лопатин, и танковая группа во главе с на­шим майором Балашевым.

47-я дивизия, почувствовав на исходе 24-го июня ослабление натиска противника, а ночью смену или подготовку к отходу его частей, на следующий день утром нанесла удар с тем, чтобы сбить прикрытие против­ника, если он отвел главные силы в глуби­ну. Однако ход боя показал, что противник, хотя и отвел часть сил для переброски их к плацдармам на Западной Двине, с востока прикрывает Полоцк достаточно сильной группировкой. Нашим частям удалось про­двинуться всего на 1—1,5 километра. Более того, под вечер противник начал готовить контратаку. Правда, она была своевременно вскрыта и, как только танки противника развернулись в линию, наши самоходки от­крыли по ним огонь с дальних дистанций. По пехоте обрушили массированный огонь артиллерия, минометы, а затем и штурмовая авиация. Противник заметался. Этим вос­пользовались танкисты и пехотинцы, пе­рейдя в атаку. Быстро была взята господ­ствующая высота с отметкой 143.0, с которой можно было вести огонь чуть ли не до стан­ции Оболь.

90-я гвардейская стрелковая дивизия, вос­пользовавшись замешательством противни­ка, тоже нанесла удар. В результате про­тивник был вынужден оставить несколько населенных пунктов.

25 и 26 июня события на Западной Двине развивались стремительно. Если 25 июня плацдарм на ее левом берегу составлял 35 километров по фронту и 15 километров в глубину, то 26 июня глубина его достигла более 30 километров. Главные силы 6-й гвардейской армии, совершив разворот на 90°, устремились к Полоцку с юго-востока, прикрываясь справа Западной Двиной.

В районе станции Оболь роли наших войск и противостоящего противника поменялись. Он вынужден был отказаться от продолже­ния контрудара и, используя узкий проход между болотами, перейти к обороне, стре­мясь не допустить выхода 22-го стрелкового корпуса и дивизий 4-й ударной армии на ближние подступы к Полоцку, нашим же войскам нужно было разбить на этом на­правлении его противостоящие силы и по­дойти к Полоцку с востока и северо-восто­ка, откуда город не прикрывался сооружениями укрепленного района.

Задача эта была не из легких. Подступы к станции Оболь и поселок при ней были заранее оборудованы как сильный узел со­противления. В нем имелось много дзотов, блиндажей, соединенных многочисленными траншеями и ходами сообщения. Особенно плотными были минные поля, заграждения на дорогах.

Командир корпуса решил атаковать стан­цию Оболь с севера и востока, предприняв два глубоких обхода: с севера, через южную оконечность Обольского болота 3-м баталь­оном 334-го стрелкового полка, и с юга, через обширные торфоразработки 272-м гвардей­ским стрелковым полком.

Когда обходившие отряды глубоко охва­тили станцию Оболь и стали приближаться к ней с севера и юга, противник в 2 часа ночи стал отводить свои подразделения из обольского узла сопротивления. Пешая раз­ведка нашей бригады в 2.30 обнаружила его, и подготовленный 334-й полк вместе с танковой группой перешел в стремитель­ную атаку. В 5.00 железнодорожная стан­ция и поселок Оболь были взяты. Против­ник смог закрепиться только в 3 километрах восточнее. Однако с каждым часом стано­вилось все более очевидным, что и на этом рубеже противник не будет долго задержи­ваться, поскольку перешедшие в наступ­ление дивизии 4-й ударной армии охватили полоцкую группировку с севера. Надо было только не упустить момент начала отхода врага и использовать его для перехода в преследование. В полосе корпуса оно нача­лось на рассвете 29 июня.

4 июля 1944 г. был освобожден Полоцк. Верховный Главнокомандующий издал при­каз, в котором назывались войска, осво­бождавшие город, в том числе и 143-я от­дельная танковая бригада. Несколько позд­нее за участие в Витебской операции и освобождение Полоцка наша бригада была награждена орденом Красного Знамени. Правительственные награды получили и многие воины.