Изложение духовной науке рудольфа штайнера том Второй част третья a n t h r o p o s

Неоплатонизм

241. 
     «Но показала ли жизнь греческой мысли душе, что она обладает силой дать ей все то, что она в ней про­будила? Перед этим вопросом, как бы образуя отзвук жизни греческой мысли, стояло то направление миро­воззрения, которое зовется неоплатонизмом. Его главный представитель - Плотин (204-269 по Р.X.). Предтечей его может быть назван уже Филон, живший в начале на­шего летоис- числения в Александрии. Ибо Филон не опирается на творческую силу мысли для построения мировоззрения. Он скорее применяет мысль для того, чтобы понять откровение Ветхого Завета. Что рассказы­вается в нем - как факты, - он излагает мыслительно, аллегорически. Рассказы Ветхого Завета становятся у него символическими образами душевных процессов, к которым он стремится подойти мыслительно. Для Пло­тина мыслительное переживание души не является чем-то таким, что охватывает душу в полноте ее жизни. За жизнью мысли должна лежать иная душевная жизнь. На эту душевную жизнь постижение мысли скорее на­брасывает покров, чем раскрывает ее. Душа должна пре­одолеть существо мысли, уничтожить его в себе и может после этого уничтожения прийти к переживанию, кото­рое соединит ее с первосущностью мира. Мысль приво­дит душу к себе; она должна теперь постичь в себе нечто такое, что снова выведет ее из той области, в которую ее привела мысль. Плотин стремится к просветлению, на­ступающему в душе после того, как она оставила ту об­ласть, в которую ее привела мысль. Таким способом он думает подняться к мировому существу, не входящему в жизнь мыслей; поэтому мировой разум, к которому под­нимаются Платон и Аристотель, не являе- тся для него последним, к чему приходит душа, а творением Высшего, лежащего по ту сторону всякого мышления. Из этого сверхмысленного, несравнимого ни с чем, что может быть помыслено, вытекает мировое свершение. Мысль, как она раскрыва- лась в греческой духовной жизни до Плотина, как бы совершила свой круг и тем самым исчерпала все отношения, в какие может вступить с нею человек. И Плотин ищет новых источников кроме тех, которые ле­жат в откровении мысли. Он выс- тупает из развиваю­щейся мыслительной жизни и вступает в область мисти­ки.... В мышлении Плотина продолжают действовать греческие мысли, но они не растут
     

как организм, а вос­принимаются мистическим переживанием и вместо того, чтобы вырабатываться в то, что они создают из себя сами, они перерабатываются с помо- щью внемыслительных сил. Приверженцами и продолжателями этого мировоз­зрения были: Аммоний Заккас (175-250), Порфирий (232-304), Ямвлих (IV-й век), Прокл (410-485) и др.

Подобно тому, как Плотин и его последователи про­ должали греческое мышление в его более платонической окраске под влиянием внемыслительного элемента, мышле- ние пифагорейского оттенка развивается Нигидием Фигулом, Аполлонием Тиан- ским, Модератом из Гадеса и др». 18 (2)

244. 
     «Что Платон искал в мире идей, то Филон надеялся найти в Боге иудаизма». 51 (1)
     
245. 
     «Плотин выступает как бы последним, запоздалым представителем того рода людей, которые пролагали совсем иной путь к познанию, к внутренней жизни
     души, чем тот, который стал понятен позже.... Плотин стоит так, что современно- му человеку кажется фантастом». Потому его часто ругают, считают опасным меч- та­телем (Винцент Кнауэр, Франц Брентано). «Для нас под понятиями лежит чувственный мир; для Плотина над понятиями лежит духовный мир, собственно, интеллекту­альный мир, мир собственно духовного царства». 74 (1)
     
246. 
     Учителем Плотина был Аммониус Заккас, александрийский ученый. Он сам ничего не писал, т.к. вы­ дающиеся умы того времени считали, что мудрость дол­жна оставаться живой. Он пытался примирить споривших между собой последовате- лей Платона и Аристоте­ля. «Можно в немногих чертах охарактеризовать, как Заккас мог говорить о Платоне и Аристотеле. Он гово­рил: Платон еще принадлежит той эпохе, в которую мно­гие люди находили свой непосредственный душевный путь в духовный мир; иными словами, во время Платона людям еще был хорошо известен принцип посвящения. Но в древние времена - так мог говорить Аммониус Заккас - логически-абстрактное мышление совсем не было развито. Его первые следы появляются лишь те­перь - под «теперь» я имею в виду начало III столетия. Мыслей, выработанных человеком, еще не было во вре­мена Платона. Но если ста- рые посвященные то, что они давали людям, облекали только в образы, в имаги- нации, то Платон был первым, кто преобразовал имагинации в абстрактные поня- тия. Если представить себе могуще­ственное образное содержание (см. рис., кра- сное), к со­зерцанию которого хотел приводить людей также и Пла­тон, то в старые времена это образное содержание выра­жалось просто в имагинациях (оранжевое), для Плато­на же - уже в понятиях (белое). Но эти понятия неко­торым образом устремлялись из божественно-духовного содержания вниз (стрелки). Платон гово- рил: самым низшим откровением божественно-духовного содержа­ния являются идеи.
     

Аристотель больше не имел столь интенсивной воз­можности возвыситься к этому духовному содержанию. Поэтому он обладал только тем, что было ниже образно­го содержания, он обладал только идейным содержанием. Но он мог его охватить как открытое. Нет никакой разницы между Платоном и Аристотелем - так, при­мерно, говорил Заккас, - кроме той, что Платон заглядывал в духовный мир выше, а Ари- стотель - ниже». Заккас и его ученик Плотин внутренне были полны не­посред- ственного переживания духа, полного конкретно­сти содержания духовного мира. Последователем Заккаса был Ямвлих. 213 (11)