К. Дж. Боконбаев “И все, что есть, давно уже было…”

Буквально на следующий день меня пригласил к себе новый президент Академии Т.К., с которым мы одно время как бы дружили семьями, жили в одном доме. Между прочим, будучи зам. секретаря парткома, четырехкомнатную квартиру для него выбивал я, нажив себе недоброжелателей и сам, чуть было, не оставшись без квартиры.

Состоялся разговор, который помню почти дословно:

Т.К.: Кулубек, утром ко мне пришел А.Б. и сказал: “Нехорошо начинать свою деятельность в качестве нового президента Академии с плохого – освобождения меня от должности директора. Что делать будем, Кулубек? Как скажешь, так и будет”.

Я: (после минутной растерянности) Ни фига себе! Он же вчера жал мне руку, желал успехов на должности директора, говорил, что хочет заняться только наукой… Да, ладно, бог с ним, пусть остается директором. Может быть, действительно в соответствии с кыргызскими приметами тебе не стоит начинать свою работу с освобождения кого-то от должности. Приобретешь себе недоброжелателя, насторожишь других. Мне комфортно с ним работать...

Через год, в октябре 1995-го, я был назначен и.о. председателя госкомитета КР по охране природы и еще через полгода – министром охраны окружающей среды. Как это произошло? В октябре меня вдруг пригласили на прием к президенту КР А. Акаеву. В коридоре перед его приемной встретился тогдашний его пресс-секретарь К. Баялинов. Он пожал мне руку и, сказав лишь одно слово: “Поздравляю” пошел дальше.

Справедливости ради надо сказать, что как крупный ученый, человек широчайшей эрудиции А. Акаев глубоко понимал проблемы экологии. Будучи президентом НАН КР, он в своем выступлении на каком-то очередном съезде КП Киргизии говорил о необходимости обратить самое серьезное внимание на экологию. Но его не поняли и даже одернули, чем он был очень расстроен и даже пожаловался мне, как человеку, помогавшему ему написать экологический фрагмент его выступления.

Позже, в 1997 году, когда на Совете безопасности КР, когда рассматривалась Концепция экологической безопасности Кыргызской Республики, в своем выступлении А. Акаев, помимо похвал в мой адрес, подчеркнул: “В XXI веке в системе национальной безопасности экологическая безопасность выходит на первый план”. Это его провидеческое высказывание я поместил эпиграфом к книге “Экологическая безопасность Кыргызской республики”, вышедшей в 1998 году. Сегодня, если кто понимает, причиной всех проблем человечества: и климатических, и энергетических, и продовольственных, и социально-политических, и геополитических – является геоэкологический кризис.

“Не верь”. Я не устаю повторять своим детям: “Дети, учитесь на моих ошибках – никому не верьте”.

Двуличие, ханжество, ложь, предательство, неблагодарность были всегда. Но в последние годы эти отвратительные качества рода людского расцвели пышным цветом и стали нормой жизни, инструментом выживания. Только три примера из моего личного опыта.

Выше упоминал, что, будучи зам. секретаря парткома Академии наук, настоял на выделении Т.К. 4-комнатной квартиры в новом доме, построенном для сотрудников Академии, тогда как по формальным показателям он имел право только на 3-комнатную квартиру. Очень активно помогал ему избраться членом-корреспондентом Академии наук. Как-то, вскоре после его избрания членом-корреспондентом, в фойе главного корпуса Академии, мы вдвоем случайно встретились с одним из патриархов Академии, академиком Аманом Мамытовичем Мамытовым. Он, обращаясь к Т.К., сказал буквально следующее: “Ты за то, что стал членом-корреспондентом, должен пять раз в день читать намаз Кулубеку. Мы, аксакалы-академики, прислушались к его аргументам. Не забывай!”

Так вот, осенью 1994 года должны были состояться очередные выборы в состав Академии. Где-то в июне академики А. Мамытов,
М. Иманалиев, К. Оторбаев, П.И. Чалов и др., хорошо знавшие мои научные труды, подготовили обращение президенту КР А. Акаеву с просьбой предусмотреть вакансию члена-корреспондента по геохимии и петрологии для меня. Аман Мамытович вручил мне это письмо и сказал, чтобы я передал его в администрацию президента, но только перед объявлением выборов. Очень довольный, я положил это обращение академиков в сейф и, как настоящий кыргыз, не уточнив деталей процедуры этого процесса, уехал в отпуск на Иссык-Куль. В сентябре увидел в газете объявление о предстоящих выборах в члены Академии. Вакансии по моей специальности не было. Позвонил Аскару Чукутаевичу Какееву, он тогда занимал должность руководителя администрации президента КР, с просьбой срочно принять меня. Войдя к нему в кабинет, протянул ему обращение академиков. Он внимательно его прочел и сказал мне: “Посиди здесь, я к Аскару Акаевичу”. Через минут десять он вернулся и сказал: “Аскар Акаевич расстроился (он так и сказал – расстроился) и вызвал к себе Т.К., подождем здесь”. Т.К. тогда был вице-премьер-министром. Через некоторое время в кабинет в растрепанных чувствах вошёл Т.К. Увидев меня, сконфузился, но потом сказал, что уже поздно – объявление о вакансиях академиков и членов-корреспондентов уже опубликовано. Я ответил контрдоводом: коль президент республики поддерживает мою кандидатуру, то почему бы не дать дополнительное объявление в газету о вакансии члена-корреспондента по моей специальности. В Уставе Академии такая ситуация не оговорена и, следовательно, можно это сделать, тем более, что объявление опубликовано только вчера. Но Т.К. продолжал гнуть свою линию и, наконец, сказал: “Куке (так он по-приятельски меня называл), через полтора-два года будут довыборы, и тогда, клянусь, ты обязательно будешь избран”. Я не стал дальше давить (мне стало даже жалко его) и сказал: “Ну, ладно, я подожду. Год, другой быстро пролетят; но, дай бог, чтобы Вы, Аскар Чукутаевич, как свидетель, ты, Туке, давший слово, и я к тому времени были бы живы и здоровы”.

Через три года, в 1997 году, я был избран членом-корреспондентом, но не благодаря Т.К., а вопреки ему. Как-то открываю газету и вижу в ней объявление о вакансиях на избрание академиков и членов-корреспондентов. Моей специальности, как и в прошлый раз, нет. Т.К. в это время – президент Академии. Выяснять отношения с человеком, не помнящим добра и не умеющим держать слово, бесполезно. Принимая во внимание предыдущий опыт, предпринимать какие-то действия поздно – объявление-то уже опубликовано. Через несколько дней, после выхода объявления, на одном из совещаний Аман Мамытович Мамытов спросил: “Кулубек, а почему твой друг Т.К. не выделил вакансию члена-корреспондента для тебя?” Я честно ответил, что не знаю. Он понимающе усмехнулся и сказал: “Есть вакансия члена-корреспондента по специальности "экология". Давай выдвинем тебя по этой специальности”. Я засомневался, но он стал настойчиво убеждать, что имею полные основания претендовать на звание члена-корреспондента по этой специальности. Дело в том, что я почему-то позиционировал себя только как геолога, хотя уже лет десять занимался экологией, в частности экологической геохимией, т.е. процессами загрязнения окружающей среды химическими элементами. У меня к этому времени было опубликовано много статей в престижных зарубежных журналах, несколько докладов на крупных международных конференциях. Был председателем общественного Совета по экологии при Госкомприроде Кыргызстана. После разговора с Аманом Мамытовичем у меня как бы спала пелена с глаз, в одночасье рухнул выработанный стереотип на геологию как науку. Ведь геология по определению – это наука о Земле, которая есть наш дом, а экология дословно – учение об экосе, т.е. доме живых организмов. Вспомнил, что в становление современной экологической науки огромный, решающий вклад внесли геологи Вернадский, Ферсман, Виноградов, Зюсс, Дана, Гольдшмит и другие геологи.

На следующий день позвонил Аману Мамытовичу и сказал, что готов участвовать в выборах по специальности “экология”. Он обрадовался, посоветовал не робеть, так как серьезных соперников у меня не будет. Я не стал, как это принято, бегать на поклон к членам академии, организовывать им “чаепития”. Просто разослал им и ученым зарубежья справки – объективки о результатах моих научных исследований. Где-то за полмесяца до начала выборов получил достоверную информацию, что Т.К. лоббирует кандидатуру другого претендента. Конечно, разозлился. Позвонил ему, напомнил о его обещании, данном при свидетеле А. Какееве, и потребовал объяснений. Он неловко что-то пытался объяснить, уверял, что меня дезинформируют. Но в конце разговора сам себя невольно выдал, пообещав, что займет нейтральную позицию. И опять обманул. Как потом мне доложили, даже в день выборов он работал против меня, а “сдали” его мне те, кто подвязался в роли его верных клевретов.

Ложь, предательство, лицемерие, политиканство власть имущих ярко проявились вокруг известных событий, связанных с цианидным скандалом в Барскооне. Приведу два характерных эпизода. Большая делегация высших руководителей страны во главе с самим А. Акаевым прибыла самолетом на встречу с жителями Барскоона. На встрече один аксакал выказал недовольство мной как министром (странные бывают люди – как будто это я виновен в аварии автомобиля). Когда летели обратно, А. Акаев повернулся ко мне и ободряюще сказал: “Кулубек, ты послужил громоотводом. Но, ничего!”. После прилета в Бишкек, он, взяв меня под руку, отвел в сторону и дал одно поручение. Когда он уехал, то все чиновники – опытные царедворцы, до этого дистанцировавшиеся от меня, – зазвали меня в так называемую депутатскую комнату аэропорта, заказали коньяк и стали провозглашать тосты за мое здравие. После, где-то в сентябре, А. Акаев в присутствии членов правительства, губернаторов подводил итоги девяти месяцев года по отраслям. Говорил скучно, не отрываясь от бумаг. Было видно, что он очень недоволен состоянием дел в республике. Дойдя до экологии, он вдруг встрепенулся, поднял голову от бумаг и жестко произнес: “Экология… ну, что экология! Между прочим, вы все, министры, струсили в барскоонских событиях. Один Кулубек Джоомартович, как Чолпонбай Тулебердиев, лег грудью на амбразуру”. И опять, после такой (!) похвалы президента, заметил, как изменилось отношение ко мне: едва скрытые под поздравлениями зависть, подобострастие, настороженность… Вскоре, в конце ноября или в декабре 1998 года, состоялось заседание Совета безопасности КР, в повестке дня которого было два вопроса – экономический кризис в республике в связи с октябрьским дефолтом в Восточной Азии и России и Баркоонские события. По первому вопросу было принято решение отправить в отставку Правительство КР. По второму вопросу в проекте Решения Совета безопасности, подготовленного Секретариатом Совета, предусматривалось объявление выговоров министрам здравоохранения, внутренних дел и чрезвычайных ситуаций. Докладчиком был первый вице-премьер-министр Б. Силаев. Я обратил внимание на то, что в своем докладе Б. Силаев подчеркнуто и очень настойчиво защищал Министерство здравоохранения. Я тоже записался в число выступающих по повестке дня, но А. Акаев никому не дал слова. Сразу по завершении доклада Б. Силаева он в резкой форме раскритиковал проект Постановления и, обращаясь к секретарю Совета безопасности генералу Эшимову, сказал: “Когда же Вы, наконец, научитесь писать проекты постановлений… Министерство здравоохранения имеет право на ошибку, МВД здесь не причем, а Боконбаев… он мог не допустить аварию…”. Видимо, он “запамятовал”, что согласно Закону КР об МВД от 1994 года ответственность за перевозку, хранение опасных грузов возлагалась именно на МВД. Я понял, что назначен “стрелочником” за барскоонский инцидент.

В канун Нового (1999) года из СМИ узнал, что освобожден от занимаемой должности. До сегодняшнего дня точно не знаю, за какие прегрешения меня отправили в отставку. Даже не знаю и не интересовался – с какой формулировкой. Ведь от него не было каких-либо претензий к моей деятельности – только комплименты. Тем не менее, честно скажу, я не воспринял близко к сердцу мою отставку, видимо, ещё и потому, что просто не успел привыкнуть к власти, испытать ее так сказать “сладость”. Хотя, не буду скрывать, чувство недоумения, обиды было. И даже этих чувств не было бы, если бы А. Акаев, называвший меня своим другом, и, как это принято у интеллигентных людей, пригласил бы к себе, поблагодарил за работу и объяснил мою отставку, ну, хотя бы некоей политической целесообразностью.

Буквально на второй или третий день после отставки мне неожиданно позвонили из редакции “Слово Кыргызстана” и спросили, как я отношусь к своей отставке? Совершенно искренне ответил, что благодарен

“Незавидная участь ждет наш Иссык-Куль – сначала мы его загадим до неузнаваемости, а потом будем лить слезы и вкладывать очень большие инвестиции для того, чтобы все возродить. Расцвет решения экологических проблем в КР приходится на вторую половину 90-х годов, когда во главе министерства охраны окружающей среды стоял Кулубек Жоомартович Боконбаев. Тогда была хорошая команда, и сам он хорошо разбирался в экологических вопросах, и мог убедить тогдашнее руко-

В людском сознании закрепился стереотип: политика – грязное дело. Такой образ политики удобен власть имущим. В случае каких-либо претензий к ним они разведут руки и скажут: “Извините, но я вынужден был так поступить: вы, ведь, знаете, политика – грязное дело. Таковой она была всегда…” Не согласен. Политика – наука управления обществом, государством и сама по себе нейтральна, как и любая наука: математика, физика или экология... Грязной или чистой политику делают люди в зависимости от целей, которые они ставят перед собой.

Ради справедливости скажу: видимо, А. Акаев внутренне осознавал, что поступил со мной неправедно. Свое уважительное ко мне отношение он и его спруга Майрам Дуйшеновна неоднократно и прилюдно демонстрировали и после моей отставки. Более того, в 2000 году А. Акаев дал поручение тогдашнему руководителю своей администрации Н. Касиеву и первому другу семьи М. Аширкулову (в то время он – секретарь Совета безопасности) назначить меня ректором одного из университетов республики. Я не особенно возжелал принять этот университет – один из слабейших в республике, о чем и сообщил Н. Касиеву при собеседовании, но он настойчиво убеждал меня, сказав: “Кулубек Джоомартович, жоктон көрө жогору. Универститетти болсо өзүңүз каалагандай оңдоб аласыс…” (адекватно пословице “лучше синица в руке, чем журавль в небе”, а универститет Вы сумеете реорганизовать так, как хотите). Но назначение так и не состоялось: опять интриги, зависить … Кто-то из ближайшего окружения настучал А. Акаеву: якобы Боконбаев выдвигает условия, торгуется и не слишком ли жирно – два ректора из одной семьи. Моя супруга в то время была ректором БГУ. Кстати, до этого, в 1997–1998 году, когда я ещё был министром, на самом верху, как нам стало известно позднее, обсуждалась идея назначить Ишенгуль Садыковну вице-премьр-министром по социальным вопросам. Но и тогда кто-то из “приближенных к телу” убедил его, что “слишком жирно для них – два министра из одной семьи”. Вот так мы с Ишенгуль Садыковной в то время “мешали” друг другу в служебной карьере. После множества разных событий мы с Ишенгуль выработали для себя жизненное правило: “слава богу – бывает и хуже” и “всё, что не делается – к лучшему”. По меньшей мере, наша совесть перед своими детьми, в первую очередь, и людьми чиста.

Закончив статью “Каковы времена – таковы и нравы”, я сам, вновь пережив все несправедливости, клевету, предательство и без причин причиненное нам зло, расстроился, но потом подумал, а, собственно, чем наше смутное время отличается от других давно прошедших времен. Да ничем! Ещё мудрец Экклесиаст несколько веков до нашей эры с горечью восклицал: “…Все, что есть – давно уже было, и все, что будет – давно уже есть… И ещё видел я под солнцем место правды, а там – неправда, место добра, а там – зло, и всё суета сует… ” Действительно, менятся лик Земли, но не меняются люди! Чем отличается наша действительность от той, которую описал гениальный У. Шекспир, живший в ХVI веке, в своем знаменитом сонете: “Устал я жить и умереть хочу, // Достоинство, в отрепье, видя рваном. // Ничтожество, одетое в парчу, // И веру, оскорбленную обманом, // И девственность, поруганную зло, // И почестей неправых омерзенье, // И силу, что коварство оплело, // И совершенство в горьком унижении, // И прямоту, что глупой прослыла, // И глупость, поучающую знание, // И робкое добро в оковах зла, // Искусство, принужденное к молчанью. // Устал я жить и смерть зову, скорбя, // Но на кого ж покину я тебя!” Эта, выделенная мной, последняя строка сонета объясняет все!

Итак, не бойся, не проси, не верь; но, вопреки всему, живи и борись во имя любви к своим, богом данными, супруге, детям и внукам.

Сентябрь, 2008 год.

P.S. Написав эту статью-размышление, я долго сомневался: стоит ли её публиковать? Как она будет воспринята читателями, особенно теми, кто в ней в том или ином контексте упомянут? Прочитавшие черновой вариант книги уважаемые мной люди и члены моей семьи сказали – надо публиковать, ибо эта статья на конкретных примерах логически завершает и высвечивает подтексты других статей о состоянии нашего общества, находящегося в идеологическом и морально-нравственном сумраке.

Май, 2009 год
глава 4

некоторые из очерков об авторе книги

Дорогами открытий

Мальчишкой Кулубек вместе с отцом, известным ученым, академиком М. Адышевым, не раз отправлялся в экспедиции. Детская любовь к нелегкой профессии геолога не прошла с годами. Кулубек закончил Московский геолого-разведочный институт им. С. Орджоникидзе. После окончания работал в Управлении геологии республики. Сейчас плодотворно трудится в Институте геологии им. академика М. Адышева. Кулубек Боконбаев заведует лабораторией петрологии. На счету молодого ученого двадцать пять печатных работ, в том числе две монографии.

“Вечерний Фрунзе”, 31 декабря, 1979 г.

В ордена Трудового Красного Знамени Институте геологии имени М.М. Адышева Академии наук Киргизской ССР приступили к подведению итогов пятилетних научно-исследовательских работ. В экспедициях получен ряд новых и важных сведений о строении и развитии земной коры Тянь-Шаня, а также определена закономерность образования рудных месторождений. В частности, сотрудниками лаборатории петрологии впервые на территории Киргизии выделены типы рудоносных и нерудоносных гранитоидов и составлена карта их размещения, которая может быть использована в перспективе для выявления рудных районов.

“Вечерний Фрунзе”, 17 января, 1981 г.

Миф и правда о радиационной ситуации

Под таким девизом в минувший вторник в КыргызКАБАРе прошла встреча представителей природоохранных ведомств и экологических движений с журналистами. Вели брифинг председатель Госкомитета по охране природы Кулубек Боконбаев и референт пресс-службы Правительства Кылычбек Досумбетов.
Казалось, стоит ли возвращаться к прошлогодней дискуссии на тему: влияют на экологию Кыргызстана подземные ядерные взрывы в Китае или нет? Профессор Каримов, президент антиядерного движения Кыргызстана, утверждает, что влияют. Две правительственные комиссии, проверявшие в прошлом году его утверждения, доказали обратное. на основании чего официальные круги и ряд экологических движений обвинили Каримова в некомпетентности и спекулятивной манипуляции общественным мнением?

И вот экологи республики решили поставить точку в прошлогоднем споре. Толчком послужила недавняя публикация “Отпуск в Кыргызстане” в немецком издании “Ди Цайтунг”, где вновь муссируются слухи о возможном облучении побережья Иссык-Куля в результате взрывов на Лоб-Норе.

И, как на грех, именно в Германии, предположительно в марте, открывается Всемирная туристическая биржа, где в ряду курортов будет представлен и Иссык-Куль. А после прошлогодней антирекламы, сооруженной в силу чьих-то амбиций и тут же подхваченной конкурентами в рекреационном бизнесе, нашу “кыргызскую Швейцарию” запросто могут раз и навсегда вычеркнуть из списков мировых курортов. Об этом с болью в сердце говорил на брифинге представитель Кыргызсоветкурорта, собиравшегося в прошлом году даже подать в суд на Каримова за организацию радиационной истерии, в результате которой только сибиряки вернули в Иссык-Кульские пансионаты сотни заказанных ранее путевок, нанеся тем самым как Советкурорту, так и республиканской казне весьма ощутимый урон.

Что ж, собранные шефом Госкомприроды радиологи разных ведомств, представители Минздрава, Академии наук, Госкомгеологии, ГКЧС, руководители экологических движений “Алейне”, “Табият”, Ассоциации гидроэкологов, социально-экологического движения еще раз высказали точку зрения, призвав журналистов не попадаться впредь на удочку любителей увязывать антиядерные протесты с мифическими экологическими данными. И это верно, ибо все мы однозначно против продолжающихся на Лоб-Норе, как и в других точках планеты, подземных испытаний ядерного оружия массового поражения. Но пристегивать сюда некие экологические потери, порождая среди населения и гостей республики радиофобию, все-таки не стоит.

Тем более, что и без “китайской” радиации у нас хватает экологических проблем, чего стоит одно только загрязнение почвы и вод солями тяжелых металлов и состояние хвостохранилищ с отходами уранового производства. Вот о чем поговорить бы надо, однако устроители брифинга не давали специалистам особо отвлекаться от заданной темы, умело возвращая разговор в нужное русло.

В конце пресс-конференции журналисты, в большинстве своем проникшиеся патриотизмом выступавших и уже готовые поверить, что с радиацией у нас все хорошо, все же робко посетовали на то, что устроители не пригласили на встречу “этого бяку Каримова”. А и действительно, почему? Неужели ученые мужи и общественные экологи побоялись, что известный популист разобьет их научные доводы своими конъюнктурными постулатами?

ПОСТСКРИПТУМ. Вполне разделяя точку зрения выступавших о том, что проблема с “китайской радиацией” у нас в большей степени надумана, хочется все же указать на общую слабую сторону доводов всех ведомственных специалистов. Заявляя во всеуслышание о якобы открытой сейчас информации по всем экологическим параметрам, спецы, тем не менее, не удосуживаются популяризировать ее, считая это ниже своего академического и профессионального достоинства. А вот Казимир Каримов силен, прежде всего, как популяризатор, его эмоциям и смелым посылам читатель и верит, к сожалению, больше, чем скучным цифрам и заумным терминам иного профессионала-радиолога. Да, и журналистская братия настороженно относится к заявлениям спецов типа: “Приходите к нам, мы вам скажем, о чем надо писать”. Но если знаешь, так и пиши, а не шельмуй раскрывающих ведомственные секреты репортеров.

И вообще, не слишком ли много у нас в республике экологических движений, дующих каждое в свою дуду? Она-то, экология, у нас на всех одна...