Увязание в отрицании: когда кризис горя искажается
особенно скорби. Мы прославляем стоиков, традицию Клин
та Иствуда и Джона Уэйна — мужчин, чьи лица лишь слегка
морщатся от боли перед лицом утраты; они хоронят мертвых,
распрямляют плечи, садятся на
лошадь и скачут навстречу
рассвету. По сути же такие герои всегда плохо кончают. Отсут
ствие скорби является эмоциональным эквивалентом отсут
ствия лечения в случае перелома кости.
Психоаналитик Хелен Дойч
впервые описала реакцию
«отсутствия горя» в ставшей уже классической статье 1937
года56. Она высказала предположение,
что неспособность го
ревать возникает из неразрешенной утраты детских лет. Дойч
считала, что подавленные эмоции в конечном счете найдут свое
выражение. Если недавно понесший утрату человек не плачет,
не обнаруживает гнева или боли и производит впечатление
процветающего, то наше общество
ошибочно оценивает его
как «хорошо переносящего» на утрату. Некоторое время спустя
(это могут быть годы), узнав о не относящейся к нему утрате,
смерти или расставании, человек вдруг наполняется раздраже
нием, гневом или печалью.
Дойч описала взрослого мужчину, страдавшего от «мучи
тельного безразличия» к жизни, несмотря на свои усилия
вызвать в себе хоть какие-нибудь чувства.
Другой случай ка
сался женщины средних лет, которая была неспособна реаги
ровать на свое горе, но находила замещающее эмоциональное
освобождение в печалях других людей.
Такие страдающие от отсутствия горя люди не отрицают
факта смерти или болезненной утраты — они просто отрица
ют эмоции, связанные с ними. Однако, как это иллюстрирует
случай Уилла, со временем все же горе дает о себе знать.
Достарыңызбен бөлісу: