в) Психологическая теория права Л. И. Петражицкого

в) Психологическая теория права Л. И. Петражицкого.

Оригинальную психологическую теорию права выдвинул Лев Иосифович Петражицкий (1867—1931) — профессор юридическо­го факультета Петербургского университета, депутат I Государ­ственной думы от партии кадетов. Его взгляды наиболее полно из­ложены в книге "Теория права и государства в связи с теорией нрав­ственности" (1907 г.). После Октябрьской революции он переехал в Польшу и возглавил кафедру социологии Варшавского универси­тета.

Петражицкий исходил из того, что право коренится в психике индивида. Юрист поступит ошибочно, утверждал он, если станет отыскивать правовой феномен "где-то в пространстве над или между людьми, в "социальной среде" и т.п., между тем как этот феномен происходит у него самого, в голове, в его же психике, и только там". Интерпретация права с позиции психологии индивида, считал Пет­ражицкий, позволяет поставить юридическую науку на почву дос­товерных знаний, полученных путем самонаблюдения (методом интроспекции) либо наблюдений за поступками других лиц.

Источником права, по убеждению теоретика, выступают эмо­ции человека. Свою концепцию Петражицкий называл "эмоциональ­ная теория" и противопоставлял ее иным психологическим трактов­кам права, исходившим из таких понятий, как воля или коллектив­ные переживания в сознании индивидов.

Эмоции служат главным побудительным ("моторным") элемен­том психики. Именно они заставляют людей совершать поступки. Петражицкий различал два вида эмоций, определяющих отноше­ния между людьми: моральные и правовые. Моральные эмоции яв­ляются односторонними и связанными с осознанием человеком сво­ей обязанности, или долга. Нормы морали — это внутренние импе­ративы. Если мы подаем из чувства долга милостыню, приводил при­мер Петражицкий, то у нас не возникает представлений, что нищий вправе требовать какие-то деньги. Совершенно иное дело — право­вые эмоции. Чувство долга (обязанности) сопровождается в них пред­ставлением о правомочиях других лиц, и наоборот. "Наше право есть не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам — как наше добро — долг другого лица". Правовые эмоции являются дву­сторонними, а возникающие из них правовые нормы носят атрибутив­но-императивный (представительно-обязывающий) характер.

Теория Петражицкого безгранично расширяла понятие права. Он считал правовыми любые эмоциональные переживания, связан­ные с представлениями о взаимных правах и обязанностях. Петражицкий относил к правовым нормам правила различных игр, в том числе детских, правила вежливости, этикета и т.п. В его сочинени­ях специально оговаривалось, что правовые нормы создаются не путем согласования эмоций участников общественных отношений, а каждым индивидом в отдельности: "Переживания, которые име­ются в психике лишь одного индивида и не встречают признания со стороны других, не перестают быть правом". На этом основании Петражицкий допускал существование правовых отношений с нео­душевленными предметами, животными и нереальными субъекта­ми, такими, как бог или дьявол.

Приведенные высказывания вызвали резкую критику в отече­ственной литературе. Юристы нередко обращали внимание на аб­сурдность отдельных выражений Петражицкого. Петражицкий стремился най­ти универсальную формулу права, которая охватывала бы различ­ные типы правопонимания, известные истории (включая договоры с богом и дьяволом в правовых системах прошлого). Его концепция явилась одной из первых попыток, теоретически во многом незре­лой, проследить формирование юридических норм в правосознании.

Многочисленные правовые нормы, создаваемые индивидами, неизбежно вступают в противоречия друг с другом, указывал Пет­ражицкий. На ранних этапах истории способом их обеспечения выступало самоуправство, т.е. защита нарушенного права самим индивидом или группой близких ему лиц. С развитием культуры правовая защита и репрессия упорядочиваются: возникает систе­ма фиксированных юридических норм в форме обычаев и законов, появляются учреждения общественной власти (суд, органы испол­нения наказаний и т.п.). Монополизируя функции принуждения, государственная власть способствует "определенности права".

Развитие обычаев и законодательства вместе с тем не вытес­няет полностью индивидуальные правовые переживания, утверж­дал Петражицкий. В современных государствах наряду с официаль­но признанным правом существует, по его мнению, множество сис­тем интуитивного права, как, например, право зажиточных слоев, мещанское право, крестьянское, пролетарское, право преступных организаций. Психологическая теория в этом отношении приближа­лась к идеям правового плюрализма, однако право социальных клас­сов и групп в ней было истолковано индивидуалистически. "Инту­итивных прав столько, сколько индивидов", — подчеркивал Петра­жицкий.

Соотношение интуитивного и официального права, по теории Петражицкого, в каждой стране зависит от уровня развития куль­туры, состояния народной психики. Россия является "царством ин­туитивного права по преимуществу". В ее состав входят народы, стоящие на разных ступенях развития, с множеством национальных правовых систем и религий. К тому же, полагал ученый, российс­кое законодательство находится в неудовлетворительном состоянии, а его применение сплошь и рядом подменяется официальным дей­ствием интуитивно-правовых убеждений. Петражицкий ратовал за проведение в стране унификации позитивного права, создание пол­ного свода российских законов. Передовое законодательство, по его словам, ускоряет развитие менее культурных слоев общества.

Одновременно Петражицкий подчеркивал недопустимость воз­ведения интуитивного права даже наиболее образованных соци­альных классов в масштаб для оценки действующих законов. Ре­формы законодательства, как он полагал, необходимо проводить на основе научных знаний. В связи с этим им выдвигался проект со­здания особой научной дисциплины — политики права. С точки зре­ния Петражицкого философия права распадается на две самостоя­тельные науки: теорию права и политику права. Теория права дол­жна быть позитивной наукой, без каких-либо элементов идеализма и метафизики. Политика права как прикладная дисциплина призвана соединить знания о праве с общественным идеалом, т.е. представить научное решение проблемы, составлявшей содержание прежних естественно-правовых учений.

Петражицкий не оставил подробных рекомендаций относительно практического осуществления политики права. Свою задачу он видел в том, чтобы наметить отправные принципы новой юридичес­кой науки, обосновать ее необходимость. Вполне ясно ему было одно: главенствующее положение в правовой политике государства должны занимать не принудительные меры, а механизмы воспитательного и мотивационного воздействия на поведение людей. Лишь с помощью таких механизмов официальное право способно направить развитие народной психики к общему благу.

Правовая доктрина Петражицкого привлекла внимание соци­ологов к проблемам нормативной природы и структуры правосоз­нания, стимулировала исследования в области юридической психо­логии.

г) Школа "свободного права".

Развитие буржуазного общества привело к усложнению обще­ственных отношений, к возникновению новых социальных явлений, требующих правового признания, но не вмещающихся в юриспру­денцию понятий, основанную на текстах закона.

В конце XIX — начале XX в. возникает ряд теорий и школ, вы­ступающих с критикой юридического позитивизма, противопостав­ляющих закону право, толкуемое самым широким образом — как "идеи долженствования" (неокантианство), средство осуществления социальных функций (солидаризм), чувства, эмоции (психологизм) и др. Возникновение разных теорий права, каждая из которых оспаривала понятия других школ и теорий, было столь бурным, что Новгородцев писал о кризисе современного правосознания.

Критика догматизма юридических позитивистов, особенно их идей о беспробельности и логической завершенности права, выра­женного в законах, получила широкое распространение в странах континентальной Европы. Устарелость юридического позитивизма более всего подчеркивалась теоретиками-специалистами по граж­данскому праву и процессу, государственному и административно­му праву, в поле зрения которых была практика, процесс примене­ния права. Представители этого направления призывали искать право в жизни, в общественных отношениях, выступали против "слепого буквоедства догматики". Право, по их учению, не может быть сведено к нормам закона. Писаное право абстрактно, безлич­но, схематично; жизнь конкретна, разнообразна, изменчива; не все то, что записано в законе, получает осуществление на практике, и, наоборот, многое, что сложилось в практике помимо закона, имеет, по их утверждению, правовой характер. Представители данного направления призывали к разработке "нового учения о праве", широкой концепции, выводящей право за пределы текстов законов.

Значительное распространение это направление получило в Герма­нии и Австро-Венгрии (Герман Канторович, Евгений Эрлих, Эрнст Фукс и др.), а также во Франции (Франсуа Жени и др.). Канторович назвал его "движение в пользу свободного права", другие — шко­лой "свободного права".

Представители школы "свободного права" утверждали, что закон "еще не есть действующее право. Все, что законодатель в состоянии создать, это лишь план, лишь набросок будущего жела­тельного правопорядка" (О. Бюлов); "не все действующее право дей­ственно и не все действительное право выражено в писаных нормах" (Г. Зинцгеймер). В законе неизбежны пробелы, к тому же за­кон — не единственный источник права. Противопоставляя "мертвой букве закона" практику, они призывали искать право в жизни, об­щественных отношениях, в правосознании, в чувстве справедливо­сти, в эмоциях, в психологии общества; в право включались "обы­чаи оборота", "жизненные интересы", "природа вещей", "фактические отношения" и т.д.

Особенное внимание и значение правоведы этого направления (придавали деятельности судей, их свободному убеждению, "свободному нахождению права". Применение права (вынесение решений) подчинено не только правилам логики (построение силлогизма), но и чувствам, эмоциям, интуиции квалифицированных юристов. Кан­торович и Эрлих часто ссылались на средневекового юриста Барто-луса, который интуитивно ("по справедливости") решал правовые казусы, а затем поручал ученикам подобрать для этих решений обоснования из источников римского права. На примерах различ­ных (ограничительных, распространительных, буквальных) толко­ваний и аналогии Канторович стремился доказать, что источником правовых конструкций являются "не закон и не логика, а свободное право или воля: либо воля добиться желательных результатов, либо воля избежать результатов нежелательных".

Все это, однако, не означало отрицания законности и закона. Главным признавалось решение intre legem (по закону), а при про­белах в законе praeter legem (кроме закона). Решения contra legem (против закона) допускались как редчайшее исключение, причем большая часть теоретиков вообще отвергала возможность таких решений.

Школа "свободного права" не создала единой концепции права ("столько же теорий, сколько теоретиков"), но подготовила станов­ление психологической, социологической и иных теорий права.

Видным представителем школы "свободного права" был авст­рийский профессор Евгений Эрлих. Наиболее значительное его про­изведение — "Основы социологии права" (1913 г.). Критикуя юри­дический позитивизм, Эрлих призывал исследовать "живое право": "Лишь то, что входит в жизнь, становится живой нормой, все ос­тальное — лишь голое учение, норма решения, догма или теория".

Право, по его концепции, существует и развивается прежде всего как организационные нормы союзов, из которых состоит об­щество (семьи, производственные объединения, корпорации, това­рищества, хозяйственные союзы и др.) "Право, прежде всего, есть организация", — писал Эрлих.

Организационные нормы складываются в обществе сами собой, вытекают из торговли, обычаев, обыкновений, уставных положений различных организаций; эти нормы ("самодействующий порядок общества", "общественное право") образуют, по его учению, право первого порядка.

Для охраны права первого порядка и регулирования спорных отношений существуют "нормы решений", образующие право вто­рого порядка; эти нормы создаются деятельностью государства и юристов. К праву второго порядка относятся уголовное, процессу­альное, полицейское право, которые не регулируют жизнь, а долж­ны лишь поддерживать организационные нормы, Результатом вза­имодействия общественного права, права юристов и государствен­ного права является "живое право", которое не установлено в правовых положениях, но господствует в жизни. "Живое право есть внутренний распорядок человеческих союзов", — подчеркивал Эрлих. Эти союзы (свободные объединения членов гражданского об­щества) защищены от произвольного вмешательства государства и его органов, которые должны лишь охранять союзы и создавать ус­ловия для их деятельности.

Закон, по Эрлиху, не столько право, сколько один из способов обеспечения права; применение закона должно быть подчинено толь­ко этой цели, и к тому же главным способом существования "права решений" (второй слой права) является свободное нахождение права судьями, рассматривающими конкретные дела. Эрлих писал, что "свободное нахождение права не означает свободу судей от зако­на", однако утверждал, что задача судей и юристов не в том, чтобы логически выводить решения отдельных случаев из распоряжений закона. В правосудии решающая роль принадлежит не "мертвым параграфам закона", а свободному слову квалифицированных юри­стов. Этому слову решающая роль должна принадлежать и в зако­нотворчестве, так как "право юристов" всегда складывается до при­нятия закона (откуда же иначе взяться жизненному закону — ко­нечно, не из надуманного творчества депутатов парламента).