Великий каган Аттила в столице восточных остготов

34.Великий каган Аттила в столице восточных остготов

Арыманские предводители: пятидесятиоднолетний царь Ваче с бледной кожей, острым носом и болезненным видом и сорокадевятилетний краснощекий крепыш Вардан с повадками уверенного в себе человека – прибыли к великому кагану гуннов с богатыми золотыми и серебряными дарами просить об обещанной некогда самим сенгиром воинской помощи. Верховный сенгир-хан милостиво подтвердил свое обещание (ведь джигит-эрен дает слово лишь один раз!), что осенью выступят шесть туменов в подмогу арыманам в их справедливой борьбе с захватчиками-иранцами.

Для себя великий каган Аттила уже решил, что главнокомандующим боевого сапари в Закавказье будет испытанный во многих сражениях и походах и никогда не терпевший поражений удалой и дерзкий туменбаши хуннагур Стака. Но восточном крыле каганата имелось боеспособных войск, если призвать все ее военнообязанное мужское население, одиннадцать туменов, из них чисто гуннских пять, а из союзных племен шесть. Только два тумена из этих одиннадцати было осадно-вспомогательными и имели боевые орудия для штурма городов – германских остготов и славянских антов.

Если шесть туменов уйдут в далекое закавказское боевое сапари, то в запасе останется еще пятьдесят тысяч военнообязанных нукеров. Долго советовался великий каган наедине с новым главнокомандующим подготавливаемого закавказского похода темником Стакой. Наконец, они порешили направить на помощь арыманам четыре верхоконных тумена: один из гуннов-сабиров во главе с новоизбранным сабирским ханом, жасаулом-темником тайчи Эллаком; другой сводный из гуннов-салгуров и союзных аламандаров (последние ввиду своей малочисленности никогда не выставляли полносоставного тумена) под началом самого главнокомандующего сапари темника Стаки; два тумена из воинов роксоланов под командованием самого роксоланского хана туменбаши Каракончара. Было решено послать также два осадно-технических тумена: из остготов и аламанов под руководством их конунга темника Лаудариха и из антов и венедов под водительством их коназа туменбаши Светозара.

Самый старый учебный центр под Таной становился полностью пустым, все обучающиеся там воины племен роксоланов, аламандаров и салгуров уходили в боевой поход. На это особо не тревожило великого кагана, так как там вокруг и вблизи не было каких-либо серьезных противостоящих врагов – тушманов¹⁴⁴, если не считать некоторых малочисленных разбойничьих кавказских племен, но они все смертельно боятся даже одного косого взгляда лихого и строго хана роксоланов Каракончара и не посмеют нарушать порядок и грабить проходящие караваны. Они твердо знают, что если по возвращении из похода хан Каракончар прознает про их проделки, то им будет ох как несдобровать!

Самое главное – это прикрыть оставшимися пятьюдесятью тысячами воинов гуннскую естественную границу по Дунаю, начиная от Понта Эвксинского и кончая Сингидуном. На все про все это остается всего лишь пять туменов: сборный утургуров и кутургуров во главе с кутургурским беком туменбаши Берики, акациров под началом их хана Маната, сборный кангаров и сарагуров под предводительством кангарского этельбера туменбаши Парласа, а также два пехотных тумена – остготов и аламанов и антов и венедов. Конечно, не густо, но, как говорится, кунан да айгыр болода¹⁴⁵. Придется на время ухода остальных войск крыла держать их в постоянной боеготовности в учебных станах, особенно пеших нукеров, которые будут двигаться до майдана¹⁴⁶ на повозках, вагонах и телегах. Два гуннских конных тумена и один славянский пехотный великий каган намеревается разместить в учебном лагере под Ратиарией, а один гуннский верхоконный и один германский пехотный в воинском стане под Вилвой.

Великий каган Аттила устанавливает сроки выступления в поход шести гуннских туменов на осень, исходя из того, что за лето необходимо утрясти через посланников вопрос о путях переброски войск через территорию Восточного Рума. Ведь послы, консул Анатолий и аристократ Приск, обещали содействовать прямому проходу гуннских туменов через Балканы, Босфорский пролив и Малую Азию. Они дали также слово предоставить византийские суда, корабли и кайяки для скорой переправы технических туменов с их громоздкими камнеметными орудиями через Понтийское море. И кроме того, они давали твердое обещание снабжать гуннские войска в своих землях и на море провиантом и фуражом. Ведь, в сущности-то, степные тумены идут сражаться не только за своих друзей -арыманов, но также и против заклятых врагов Византии -сассанидского Ирана. Но, несмотря на то, что гунны идут биться против общих врагов – персов, с ними, восточнорумийцами, надо держать ухо востро и иметь для внезапного отражения нападений их легионов хотя бы несколько туменов. Ведь сколько в них коварства. Вспомнил великий каган тот случай, когда эти хитрые византийцы хотели организовать на него покушение руками его же гуннских приближенных и не пожалели на это ни золота, ни другого богатства.

Арыманские предводители были приглашены великим каганом в остготский город Вилву, где в двухэтажном дворце германского конунга и херицоги Лаудариха для них был устроен званый пир. Правда, добирались туда верхом из низовьев Олта хозяева-гунны и гости-арымане пять дней. Здесь, в этом каменном дворце, великий каган был за свою жизнь всего два или три раза, но первое свое посещение он запомнил на всю свою жизнь. Это было в 410 году от рождества Христова, ему тогда было семь лет, и сюда из всей великой степи верховным гуннским каганом Ульдином были собраны на священный курултай-антберее¹⁴⁷ все здравствующие сенгир-ханы – потомки знаменитых и легендарных гуннских сенгиров: Тумена, Моду, Лаошаня, Хуханве и Чиджи. Самыми младшими били тогда двое мальчиков: отпрыск именитого шаньюя¹⁴⁸ Моду, утургурский трехлетний тайчи Атакам, и потомок замечательного кагана Хуханве, хуннагурский семилетний тайчи Аттила. А как сложилась судьба, нет уже в живых сенгир-хана Атакама, он был казнен как преступник.

Их было трое заговорщиков против сенгира Аттилы: этот хан утургуров Атакам, утургурский бек Борула и хуннагурский шаман Мама. То, что именно они организовали покушение на молодого тайчи Аттилу в 434 году на реке Гипанисе, когда его, купающегося в воде, чуть было не расстреляли из луков, в этом он был твердо уверен, хотя ни от кого не получил подтверждений. Утургурский жирный тархан Борула оказался крепким орешком, он погиб, но не предал никого. Когда же год назад византийцы выдали ему хана Атакама и шамана Маму, то великий каган хотел устроить им пристрастный допрос и выявить зачинщиков, организаторов и исполнителей того покушения на его жизнь, но многомудрый главный шаман всех гуннов и провидец Айбарс удержал его от этого шага, заявив:

– От мучений и от злобы эти преступники могут оговорить близких к тебе людей, и ты потом всю оставшуюся жизнь будешь сомневаться в их преданности и верности. А такие сомнения для правителя государства очень вредны, они вынуждают его зачастую к необдуманным поступкам и действиям. Не надо устраивать им допрос!

Вручив арыманскому царю Ваче и его жаувизирю Вардану ответные дорогие дары, верховный хан распрощался с ними в Вилве. Отсюда и до портового города Тираса, докуда было два дня пути верхом, арыманских гостей уехали провожать главнокомандующий предстоящего закавказского похода туменбаши Стака и сын кагана, хан сабирского племени и начальник тумена сабиров жасаул-темник Эллак. Ведь именно им уже этой осенью придется взаимодействовать в боях с арыманами, освобождая исконные арыманские владения от иранских захватчиков. В городе-порту Тирасе царя Ваче и жаувизиря Вардана ожидало морское судно, на котором они должны были отплыть в византийский город Трапезунд на юго-восточном побережье Понта Эвксинского, а там уже им было рукой подать до своей страны.

Вместе с ними в портовый город Тирас отбыл и общегуннский тамгастанабаши Эскам в сопровождении почетной охраны – двух сотен боевых сабирских джигитов, возглавляемых минбаши этельбером Коркутом. Начальник всех гуннских таможен имел особое поручение – доплыть на другом кайыке до Константинополя, встретиться с самим императором Феодосием II и обговорить с ним условия соглашения по проходу гуннских войск через византийские территории по суше и по морю.

Сам же великий каган Аттила вместе со своим сабирским дядей-шаманом Айбарсом остался еще на несколько дней погостить во дворце остготско-аламанского конунга Лаудариха, попариться в термах, попить вина, вкусно покушать и позабавиться с юными германскими светловолосыми, белокожими и крутозадыми девами.

Но причины задержки в столице восточных остготов и аламанов крылись все же не в отдыхе верховного хана. Вот-вот должен был народиться новый месяц и умелый шаман провидец Айбарс должен был гадать на удачу-неудачу в ближайшие годы, ему требовалось находиться в огороженном пространстве (а укрепленный город как нельзя лучше подходил для этого) и высоко над землей, но не в горах (а крыша двухэтажного дворца хорошо годилась для такой цели). И в ночь появления новой луны они оба: дядя-шаман и племянник-каган – взобрались по деревянной лестнице на обдуваемую ночным морским холодным ветром дворцовую крышу.

Главный шаман расстелил на пологой стороне крыши свой теплый бешмет и остался в тонком осеннем кафтане, сел, скрестив ноги, лицом к востоку и раскинул на белой тряпице свои разноцветные гадательные камешки. Великий каган также подстелил под себя свой чекмень. Было сыро и сквозь нетолстую одежду пробирал зимний ветер со стороны Понта Эвскинского. Вслушивался главный сенгир гуннов в негромкие слова многоопытного и знающего знахаря-ведуна, иногда скрадываемые проносящимся дуновением шумного воздуха. А шаман и вещун Айбарс громко шептал, поворачивая голову то вверх к зарождающемуся месяцу, то опуская вниз к своим разбросанным камешкам:

– О великое небо, пять стихий природы ниспослало ты нам: дерево, огонь, землю, металл и воду и распределило их по человеческой жизни. Дерево – это рождение всех людей, огонь – их рост, земля – зрелость, металл – старость, а вода -угасание активности и переход в спокойное состояние. И каждому из этих стихий, ты, о небо, дало свой цвет: дереву -зеленый, огню – красный, земле – желтый, металлу – бело-голубой, а воде – темно-синий. И установило ты, о небо, что каждый человек должен пройти все эти цвета. И следуем мы твоим повелениям: и простой харахун, и самый знатный гунн... И что же ожидает нас, гуннов, о высокое небо?..

…Восточное крыло гуннов столкнется с полудикими и богатыми племенами у огромного водопада, откуда питаются великие реки Тигр и Евфрат, там будет много добычи: имбирь, корица, плоды райских деревьев и пряностей. Эти полудикие люди хотят перекрыть водные потоки, нельзя позволять им делать это...

…Западное крыло гуннов столкнется с сотней и тысячей черных крыс, которые будут распространять жуткие и всепоглощающие болезни, называемые «черная смерть», и если мы вовремя послушаемся святого посланника небес, то избежим этой адской напасти...

…На землях с неубранными трупами будет ужасающий голод. Люди будут есть кошек, собак, полусгнившие трупы людей и лошадей. Зимой будут заморозки, а потом проливные дожди, земля не будет плодоносить. Голод примется за свое опустошительное дело и можно будет опасаться, что исчезнет весь род человеческий. Если по случаю и удастся найти что-нибудь у жадных купцов, то продавец будет запрашивать любую цену. Но голодные земли и народы будут располагаться южнее исконного Рума. Гунны не должны ходить туда.