Книга имен которым не место на карте России Москва «посев» 2004

Кондратий Федорович Рылеев (1795-1826) родился в небогатой дворянской семье. Отец его, управлявший делами князя Голицина, был человек крутого нрава и обращался деспотически с женой и с сыном. Мать Рылеева, Анастасия Матвеевна (урожденная Эссен), желая избавить ребенка от жестокого отца, уже в 1801 г. отдала его в Первый кадетский корпус. Здесь он обнаружил сильный характер и склонность писать стихи.

В 1814 г. Рылеев был выпущен офицером в конную артиллерию, участвовал в походе в Швейцарию и Францию. В 1815 г. опять был с войсками во Франции и оставался в Париже до конца сентября. В 1818 вышел в отставку; в 1820 женился на Наталье Михайловне Тевяшовой. После женитьбы Рылеев переехал в Петербург, сблизился с кружками образованной молодежи столицы, примкнул к вольному обществу любителей российской словесности и к масонской ложе «Пламенеющая звезда». В это же время он публикует стихотворения и статьи в «Соревнователе Просвещения», «Сыне Отечества», «Невском Зрителе», «Благонамеренном». Одно из этих стихотворений поразило современников неслыханной дерзостью: оно было озаглавлено «К временщику» и метило в грозного Аракчеева.

В 1821 г. Рылеев был избран от дворянства заседателем уголовной палаты. К этому времени он познакомился со всем литературным миром Петербурга. В 1824 г. Рылеев перешел на службу в Российско-американскую компанию. В его доме бывали литературные собрания; возникла мысль учредить собственное издание, и с 1823 г. Рылеев и будущий декабрист А. Бестужев (писавший под псевдонимом Марлинский) стали выпускать ежегодный альманах «Полярная звезда».

В начале 1823 г. Рылеев вступил в тайное Северное общество, образовавшееся из Союза благоденствия. Он был принят сразу в разряд «убежденных» и уже через год был избран «диктатором». Дух и направление Северного общества, собрания которого происходили на квартире Рылеева, всецело созданы им. В противоположность Южному обществу, руководимому Пестелем, Северное отличалось демократизмом. Рылеев настаивал на принятии в общество купцов и мещан, предлагал освобождение крестьян непременно с наделением их землей.

Известие о смерти Александра I застало членов Общества врасплох. Перед 14 декабря Рылеев сложил свои полномочия; вместо него «диктатором» был избран князь С. Трубецкой. Но именно Рылеев стал одним из инициаторов и руководителей подготовки восстания на Сенатской площади. В дни междуцарствия он был болен ангиной, и его дом стал центром совещаний заговорщиков, приходивших будто бы проведать больного. Рылеев, воодушевляя товарищей, сам не мог эффективно участвовать в восстании, поскольку был штатским. Утром 14 декабря он пришел на Сенатскую площадь, затем большую часть дня провел в разъездах по городу, стараясь выяснить ситуацию в разных полках и найти подмогу. По свидетельству очевидцев, в день восстания Рылеев просил П. Каховского проникнуть в Зимний дворец и «лично убить государя, а уже затем мы всей братией изведем его родню».

На следующую ночь он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Рылеев на допросах признал себя главным виновником. В росписи преступников Рылеев поставлен вторым, и обвинение выражено так: «Умышлял на цареубийство; назначал к совершению оного лица; умышлял на лишение свободы, на изгнание и на истребление Императорской фамилии и приуготовлял к тому средства; усилил деятельность Северного общества, управлял оным, приуготовлял способы к бунту, составлял планы, заставлял сочинить манифест о разрушении правительства; сам сочинял и распространял возмутительные песни и стихи и принимал членов; приуготовлял главные средства к мятежу и начальствовал в оных; возбуждал к мятежу низших чинов чрез их начальников посредством разных обольщений и во время мятежа сам приходил на площадь». Именно за «умысел цареубийства», а не за свой поэтический талант, Рылеев прославлялся при советской власти. Улицы Рылеева есть в Петербурге и других городах.
Революция

Имя Революции носит одна из главных московских площадей. Мало кто знает, что при этом была увековечена не октябрьская революция (которая первые 10 лет советской власти честно именовалась переворотом), а февральская.

Февральская революция безусловно одно из важнейших событий русской истории. Отречение Николая II от престола завершило монархическую российскую государственность. Как бы не относиться к монархии, ход февральской революции и ее последствия нельзя оценить положительно ни в юридическом, ни в нравственном, ни в историческом плане.

Юридически февральская революция была нарушением законов, по которым жила страна. И отрекающийся монарх, и принимающие отречение представители самозваного Временного Комитета Государственной Думы презрели правопреемство верховной власти.

2 марта 1917 года из Петрограда во Псков, где проездом находился Николай II, прибыли представители Временного Комитета В.В. Шульгин и А.И. Гучков. Император сказал им: «Ранее вашего приезда, после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузскаго с председателем Государственной Думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения России я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь еще раз обдумав свое положение, я пришел к заключению, что ввиду его болезненности, мне следует отречься одновременно и за себя и за него, так как разлучаться с ним не могу».

Неправомерность избранной Императором формы отречения была очевидна. Основные Государственные законы Российской Империи (ст. 37 и 38) учитывали возможность отречения наследника до его вступления на престол, но отречение правящего Государя никакой статьей не предусматривалось. Разумеется, отсутствие нормы не исключает факта. Но в данном случае факт отречения, по точному замечанию правоведа В.Д. Набокова, юридически был тождественен смерти Государя. Еще Павел I принял закон о престолонаследии, в верности которому клялся при достижении совершеннолетия каждый наследник престола, в том числе и Николай II. Согласно этому закону, Император не мог распоряжаться престолом как своим частным наследием и завещать его кому пожелает. Престол Империи наследовался в строго установленном порядке. От Николая II он должен был перейти к его сыну Алексею, отрекаться за которого Император не имел права. По закону Цесаревич Алексей мог оказаться от короны только сам, да и то лишь по достижении 16 лет. До того он должен был царствовать при Правителе (регенте), которого имел право выбрать Николай II. Если такого назначения не произошло, Правителем становился «ближний по наследию Престола из совершеннолетних обоего пола родственников малолетнего Императора» (ст. 45). В 1917 г. таким родственником был брат царя Михаил.

Дума предлагала Государю именно этот, вполне законный вид отречения: Но Император воспротивился, а Шульгин и Гучков не стали перечить. В окончательном тексте манифеста об отречении объявлялось: «Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ…».

Такая форма отречения была незаконной. Невозможно представить, что имевший прекрасное юридическое образование и уже 22 года правивший Николай II этого не сознавал. А данная в свое время клятва «соблюдать все постановления о наследии Престола» делала подобное отречение клятвопреступлением. Чего желал достичь Государь, заведомо нарушая правила престолонаследия, мы никогда не узнаем. Но ясно одно: по статье 28 Основных Государственных Законов после отказа Николая II от Престола Императором Всероссийским являлся Алексей Николаевич при регенте Михаиле Александровиче.

Узнав о решении брата, великий князь Михаил спросил Председателя Думы, М.В. Родзянко, может ли тот при вступлении на престол гарантировать ему безопасность, и в ответ услышал: «Единственно, что я вам могу гарантировать - это умереть вместе с вами». И 3 марта 1917 г. Михаил Александрович, не восходя на престол (на который он при законном наследнике и не имел никаких прав), отказался от принятия верховной власти до особого решения на этот счет Учредительного собрания. Помимо того, в акте отказа от престола он по совету Шульгина и Набокова объявил: «Всем гражданам Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти».

«С юридической точки зрения, - замечает творец этой формулы В.Д. Набоков, - можно возразить, что Михаил Александрович, не принимая верховной власти, не мог давать никаких обязательных и связывающих указаний насчет пределов и существа власти Временного Правительства. Но мы в данном случае не видели центра тяжести в юридической силе формулы, а только в ее нравственно-политическом значении. И нельзя не отметить, что акт об отказе от престола, подписанный Михаилом, был единственным актом, определившим объем власти Временного Правительства и вместе с тем разрешившим вопрос о формах его функционирования». Заметим, что Николай II призвал к верности Временному правительству в своем прощальном приказе по армии, но этот документ Временное правительство не пожелало опубликовать.

Как можно видеть, юридически власть Временного Правительства, возникшая в ходе февральской революции, строилась ни на чем. Это была чистая узурпация, отягченная неловкой попыткой сознательной правовой фальсификации. De jure в России правил двенадцатилетний Алексей Николаевич, de facto никакой властью не располагавший и о своем положении Императора Всероссийского не ведавший.

В нравственном плане февральская революция также не имеет оправданий. Шел третий год тяжелой, кровопролитной войны. На полях сражений погибли 2 миллиона русских граждан, еще миллионы стали инвалидами. После отступления 1915 года фронт стабилизировался, и с весны 1916 года началось генеральное контрнаступление русских войск в Галиции («Брусиловский прорыв») и местные наступательные действия у озера Нарочь и под Ригой. На Кавказском фронте русские войска к исходу 1916 г. заняли Трапезунд, Ван и Эрзерум, вышли к Месопотамской равнине и Анатолийскому плато. На весну 1917 г. готовилось общее наступление, которое скорее всего было бы победоносным и уже осенью 1917 г. могло привести к завершению I мировой войны. Победа в войне принесла бы России важные территориальные приобретения и денежные контрибуции. Геополитическое и экономическое положение страны должно было стать более выгодным и упрочить роль России как одной из мировых держав.

Начало этой войны русский народ воспринял с огромным энтузиазмом. Защита Сербии от австрийской агрессии была достаточным нравственным поводом для решительных военных действий. При этом войны жаждало не российское правительство, крайне заинтересованное в мире; ее хотели Австрия и Германия, которые явно ее спровоцировали. Тяготы этой войны были совершенно не сравнимы с теми, какие впоследствии перенес русский народ в 1941-1945 гг. или даже население иных воевавших держав в 1914-1918 гг. В отличие от своих противников и союзников по I мировой войне, Россия не вводила продуктовые карточки и обеспечивала электричеством даже прифронтовые города. Исправно работали все коммунальные службы и транспорт.

Революционные листовки, распространявшиеся в февральские дни 1917 г. по Петрограду, откровенно лгали, когда сообщали: «В тылу заводчики и фабриканты под предлогом войны хотят обратить рабочих в своих крепостных. Страшная дороговизна растет во всех городах, голод стучится во все окна… Мы часами стоим в очередях, дети наши голодают… Везде горе и слезы». Квалифицированный рабочий получал в то время на оборонном заводе редко меньше 5 рублей в день, чернорабочий - трех, между тем фунт черного хлеба стоил 5 копеек, белого - 10, говядины - 40, свинины - 80, сливочного масла - 50 копеек. И все эти продукты были в продаже.

Перебои с хлебом, послужившие поводом февральских беспорядков, никак не могли стать причиной голода и даже недоедания. Как гласило объявление от 24 февраля 1917 г. командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова, хлеб находился в городе в достаточном количестве, и если его не было в некоторых лавках, то это от того, что он быстро раскупался на сухари. На 23 февраля запасы города составляли полмиллиона пудов ржаной и пшеничной муки, чего при обычном потреблении, даже без дополнительного подвоза хватило бы на десять - двенадцать дней. Хлеб же регулярно подвозился. Как объяснял в Думе 25 февраля министр земледелия Риттих, не во всех районах Петрограда хлеб полностью разбирался к вечеру, а черствый хлеб на следующий день уже не покупали.

Итак, вопреки сложившимся мифам, февральская революция не была вызвана голодом. Не была она вызвана и жестокостью политического режима. После 1906 г. Россия имела ограниченную законодательными палатами монархию и свободную прессу, ее граждане обладали всеми обычными в то время гражданскими и экономическими правами - от права на земское самоуправления до права на забастовку. Трудно себе представить, чтобы в 1942 году рабочие Ленинграда решились бы на забастовки и выдвижения требования к правительству и администрации. А в 1917 г. забастовки в Петрограде были обычным явлением. 14 февраля, по донесению охранного отделения в городе бастовало 58 предприятий с 89 576 рабочими, 15 февраля - 20 предприятий с 24 840 рабочими. Безусловно, политический и общественный строй России нуждался в улучшениях, но его быстрое развитие в предвоенные годы (земельная реформа, рабочее законодательство, программа всеобщего образования) не оставляло серьезных сомнений, что после победы над Германией в стране мирно и законно осуществятся дальнейшие преобразования.

Таким образом, никаких разумных причин для массовых политических беспорядков в Петрограде в феврале 1917 г. не было. Политический режим был мягок и либерален, экономическое положение - вполне терпимым, война - безусловно склонялась к победе. Во Франции, Англии, Германии общество напрягало все силы для победы, было единодушным, как никогда. В России же произошел бунт, вскоре поддержанный войсками.

Рабочие соглашались с агитаторами, что надо прогнать царя и капиталистов, прекратить войну и объявить демократическую республику. А с рабочими соглашались и солдаты, и казаки. Читая ежедневные донесения в МВД начальника Петроградского охранного отделения генерал-майора Глобачева, диву даешься, с какой легкостью рабочие оборонных заводов по призыву агитаторов тысячами выходили на улицы, громили лавки, ломали трамваи, избивали полицейских. И требовали… хлеба, которого было практически вдоволь, и «ниспровержения самодержавия», то есть насильственной смены конституционного строя в военное время.

Около полудня 26 февраля на Знаменской площади казаками был зарублен ротмистр Крылов - первая жертва революции, которую потом цинично именовали «великой бескровной». Он пал от рук тех, кто считался защитниками власти. В ночь с 26 на 27 февраля солдатами Павловского полка был убит их командир полковник Экстен. Утром 27 выстрелом в спину во время построения учебных рот Волынского полка был убит капитан Лашкевич. 27 февраля сначала Павловские, а затем Волын­ские роты отказались подавлять волнения, и солдаты с оружием перебегали к демонстрантам. Еще не отрекся царь, а почти все, кто был в Петрограде, от расхристанного рядового запасных батальонов до героя «галицийских кровавых полей» генерала Корнилова и великого князя Кирилла Владимировича, надели красные банты и кричали: «Долой самодержавие! Вся власть Учредительному собранию!».

Перед лицом подобных выступлений (вначале - локальных и хаотических) Император Николай II ощутил себя в полном одиночестве. Он даже не попытался пресечь беспорядки, но бросил Ставку в Могилеве, где его безопасность была гарантирована, и устремился к своей семье в Царское Село: дети были больны, к тому же близость к ним бунтовщиков вызывала у Государя беспокойство. По дороге, во Пскове, Император покорно отказался от престола и вверг Россию в величайшую смуту.

Если бы российские люди, от царя до рядового запасных батальонов и рабочего военных заводов, остались в те дни верны долгу перед родиной, следовали нравственным (даже не христианским, но просто человеческим) принципам, трагедии бы не случилось. Но вышло все иначе. Не имевшая никаких нравственных оснований, февральская революция оказалась по своим последствиям разрушительной. Временное правительство не смогло исполнить тех лозунгов, под которыми оно захватило власть. Оно обещало победоносно завершить мировую войну, но при его власти фронт развалился и началось всеобщее дезертирство. Оно обещало улучшить положение тыла, но случилось обратное: к осени 1917 г. дороговизна, дефицит товаров, очереди, развал производства и транспорта превратились из пропагандистского мифа в реальность. Оно клялось довести страну до Учредительного собрания, а само ни разу не созвало даже Государственную Думу, от имени которой совершило переворот. Временное правительство не только не обеспечило лучший порядок, чем правительство царское; оно оказалось совершенно не способно гарантировать гражданам России элементарную сохранность жизни и имущества. Начиная с 1 марта 1917 г. по всей стране, и на фронте и в тылу, начались бесконечные убийства, грабежи, бессмысленное и жестокое хулиганство - и всё это при полном параличе и попустительстве власти. И, наконец, в октябре того же года Временное правительство оказалось неспособным на сопротивление и капитулировало перед большевицким заговором.

Постыдная по своим мотивам, беззаконная по сути, трагическая по последствиям, февральская революция никак не может считаться событием, достойным доброй народной памяти и увековечения в топонимике.

1905 год - время начала и наивысшего подъема первой русской революции (1905-1907 гг.). Под влиянием неудачной для России войны с Японией в стране нарастала напряженность. В июле 1904 г. эсеровским террористом Созоновым был убит министр внутренних дел В.К. Плеве. В конце 1904 г. по инициативе либерального «Союза освобождения» прошла так называемая «банкетная кампания» по случаю 40-летия судебной реформы. Либералы требовали народного представительства, ограничения самодержавия и введения конституции. Император заявил, что считает парламентскую форму правления вредной для вверенного ему Богом народа.

Потрясением, давшим начало революционной смуте, стало событие, случившееся в Петербурге 9 января 1905 г.; в советской историографии этот день именовался «Кровавым воскресеньем». По советской версии, петербургские рабочие во главе со священником Георгием Гапоном вышли на мирную демонстрацию с тем, чтобы в Зимнем дворце вручить царю петицию. Однако власти расстреляли это народное шествие.

В событиях действительно приняла участие мирная демонстрация, похожая на крестный ход: рабочие несли иконы, хоругви и царские портреты. Но она была составной частью акции, подготовленной революционными провокаторами. Уже с утра, задолго до первых выстрелов, на Васильевском острове и в других местах группы рабочих во главе с эсеровскими активистами сооружали баррикады и водружали красные флаги. Тысячи демонстрантов несколькими колоннами двигались к Дворцовой площади. и, чем ближе они подходили, тем больше активизировались провокаторы. Еще не было выстрелов, а какие-то люди уже распускали слухи о массовых расстрелах. Попытки властей упорядочить шествие получали отпор.

Начальник Департамента полиции Лопухин (кстати, симпатизировавший социалистам) позднее так объяснял случившееся Императору: «Наэлектризованные агитацией толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием...». Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал: «Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя». Между тем Николая II в тот день не было в Петербурге, и он при всем желании не мог бы принять петицию. Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры предлагали толпе, напиравшей все сильнее, остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы, сначала холостые. Толпа готова была вернуться, но Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой остальных. Раздались боевые выстрелы.

Примерно так же развивались события и в других местах - на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте. В руках некоторых демонстрантов появились красные знамена, лозунги «Долой самодержавие!», «Да здравствует революция!» Толпа, возбужденная подготовленными боевиками, избивала городовых и офицеров. На Васильевском острове группа, возглавляемая большевиком Л.Д. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа.

Всего 9 января было убито около 130 человек и ранено около 300 (сюда входят и те, кого убили и ранили сами демонстранты). Но в тот же день стали распускаться самые невероятные слухи о тысячах погибших и о том, что расстрел специально организован садистом-царем, пожелавшим крови рабочих. Священник-провокатор Гапон составил листовку, в которой слал силам правопорядка свое «пастырское проклятие» и освобождал солдат от присяги, данной «изменнику царю, приказавшему пролить неповинную кровь народную» (что было бесстыдной клеветой), «отлучил» Николая II от Церкви.

Через несколько дней, обращаясь к рабочим, Николай II так оценил «Кровавое воскресенье»: «Прискорбные события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны… они поднимали вас на бунт против меня и моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага».

Тем временем революционеры использовали события 9 января для организации массовых беспорядков по всей стране. Начались забастовки, крестьянские волнения, антиправительственные выступления интеллигенции и учащихся. Экономические требования сопровождались или сменялись политическими.

Эти требования не были беспочвенны: у России было немало внутренних проблем; в частности, в деревне еще с крепостнических времен сохранялись те социальные язвы, на исцеление которых была потом направлена Столыпинская реформа. Но в 1905 г. создавшейся ситуацией не преминули воспользоваться силы, направленные против российской государственности как таковой. Состоявшийся в апреле этого года в Лондоне III съезд РСДРП определил, что цель начавшейся революции - покончить с самодержавием. Ведущей силой революции объявлялся рабочий класс. Он «должен был» готовить вооруженное восстание, поддерживать выступления крестьянства и «изолировать буржуазию». Партия намеревалась создать Временное революционное правительство как орган победившего пролетариата и крестьянства.

Революционеры старались прежде всего разложить вооруженные силы. В беспорядки оказались втянуты матросы Черноморского флота, среди которых было много бывших рабочих. 14 июня 1905 г. на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический» возник мятеж, который сопровождался убийством офицеров. Узнав об этом, Ленин послал большевика М.И. Васильева-Южина возглавить восстание, но пока тот ехал из Женевы в Одессу, «Потемкин» уже ушел оттуда. Странствуя по различным портам Черного моря, броненосец нигде не встретил поддержки, мятежная команда устроила артобстрел одесской набережной с гуляющими по ней гражданами; 26 июня он пришел в Констанцу и сдался румынским властям. В ноябре 1905 г. лейтенант П.П. Шмидт возглавил восстание на крейсере «Очаков», но оно сразу было подавлено. Большинство частей армии и флота остались верны своей присяге.

Крестьянские волнения провоцировались партией эсеров во главе с В.М. Черновым. Эсеры всё чаще прибегали к террористическим актам. Была создана «Боевая организация», на совести которой немало политических убийств. Так, в феврале 1905 года эсером И. Каляевым был убит московский Генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович.

Наконец Император пошел навстречу требованиям общественности. В августе 1905 г. он подписал манифест о созыве Государственной Думы. Россия получала в перспективе законосовещательный выборный орган. Но ни либеральные, ни революционные партии не были удовлетворены, т.к. Дума планировалась лишь как законосовещательная. В крупных промышленных центрах, таких, как Петербург и Москва, революционеры создали Советы - самопровозглашенные органы власти. Председателем Петербургского Совета со временем стал Л.Д. Троцкий. Осенью беспорядки не только не пошли на спад, но и напротив, охватили всю Россию, 15 октября началась всероссийская политическая стачка.

Под таким давлением Государь 17 октября 1905 подписал новый манифест. Подданным Империи были даны гражданские свободы, за будущей Думой закреплялись законодательные права, расширился круг избирателей. Впоследствии была издана серия законодательных актов, дополнявших и расширявших положения Манифест 17 октября: об амнистии политическим заключенным, об автономии Финляндии и др.

Манифест 17 октября вызвал среди революционеров раскол: более радикальные почувствовали, что у них из-под ног выбивается почва; менее радикальные солидаризовались с либералами, которые связывали с реформами надежды на улучшение жизни общества. В городах прошли массовые демонстрации с национальными флагами и портретами Императора. Это говорило о том, что революция идет на спад. Большевики не могли этого допустить и стали готовить вооруженное восстание с целью свержения монархии.

Предполагалось, что восстание начнут рабочие Петербурга. Но 3 декабря 1905 г. полиция арестовала почти весь состав столичного Совета. Тогда по предложению Московского комитета большевиков Московский Совет решил 7 декабря начать всеобщую стачку, которая должна была перерасти в вооруженное восстание. Стачка началась в 12 часов 7 декабря. По всей Москве прошли массовые митинги, формировались вооруженные отряды. Политические экстремисты и сагитированные ими рабочие громили полицейские участки и вооружались захваченным оружием. В боевых дружинах насчитывалось 8 тысяч участников, из них 2 тысячи были вооружены. Улицы Москвы перегородили баррикады. Несколько дней в городе шли бои. К 19 декабря силами войск и полиции восстание было подавлено. Но в том же месяце радикалам удалось развязать восстания в поселках Донецкого бассейна, в Харькове, Ростове-на-Дону, в городах западного края, Закавказья, в Нижнем Новгороде, Перми, Уфе, Новороссийске, Красноярске, Чите и других городах.

Не обошлась первая русская революция и без участия внешнего противника. Если в 1917 г. таким противником была Германия, то в 1905 г. - Япония. Ее правительство оказывало поддержку революционерам через военного атташе Мотодзиро Акаси (занимавшего эту должность с 1902 по 1904 гг.). Япония выделила для нужд революционного движения в России около 1 млн. иен (по современному курсу, около 35 млн. долларов). Революционеры, в свою очередь, поздравляли японцев с победами над Россией.

Революция 1905 года стала следствием 25-летней попытки «подморозить Россию», начатой К.П. Победоносцевым в ответ на цареубийство 1 марта 1881. В это время были не только остановлены насущные реформы, но отменялись и некоторые уже введенные Александром II преобразования. Между тем и экономика, и уровень грамотности в стране быстро росли, - обществу в рамках «старого режима» было тесно. Для модернизации страны была необходима какая-то встряска. Но радикальные силы, в том числе большевики, под видом «свержения самодержавия» стремились не к модернизации страны, а к «великим потрясениям» и осуществлению крайних социалистических доктрин в духе того, что последовало в 1918 году. Только благодаря усилиям власти, прежде всего С.Ю. Витте и П.А. Столыпина, удалось избавить Россию от захлестнувшей ее в 1905-1906 гг. волны террора и анархии и привести к «обновленному строю», давшему стране 8 лет мира и процветания. Именно эти люди, а вовсе не баррикадные бои на «красной» Пресне (уже после Манифеста 17 октября), запечатленные в московской топонимике, заслуживают благодарной памяти потомков.