Книга предназначается самым широким кругам читателей. Общество по изучению тайн и загадок Земли, «Мистерия», 1993

С приближением срока окончания Университета перед нами, как и перед любым студентом старших курсов, встала задача самоопределиться, выбрать особо влекущую сферу будущей научной специализации. Г.К. Гуртовой приступил к решению этой задачи в 1938 году — именно тогда пришла пора выбора темы дипломной работы.

Он вспоминает:

— В те далёкие годы моей учёбы на физическом факультете МГУ (1933-1939) студентам на лекциях говорилось о физике как о хорошо понятной и завершённой научной дисциплине. Если более точно — то как о почти завершённой, за исключением некоторых мелких деталей, формировавших, к сожалению, некое тёмное облачко на в целом ясном физическом небосклоне. Это, впрочем, не мешало студентам порою пользоваться учебником физики О.Д. Хвольсона (1852-1934). В этих условиях, понятно, хотелось выбрать более живую и перспективную тему дипломной работы.

После знакомства с рядом физических лабораторий я остановился на Лаборатории биофизики Академии наук СССР, которую возглавлял академик Пётр Петрович Лазарев. Оговорили тему будущей дипломной работы — она касалась биофизики зрения. Непосредственным руководителем темы был назначен ученик и последователь П.П. Лазарева профессор Сергей Яковлевич Турлыгин; П.П. Лазарев оставил за собой общее руководство дипломной работой. В феврале 1939 года дипломная работа была мною успешно защищена и вскоре я уже учился в аспирантуре Лаборатории биофизики АН СССР, под непосредственным руководством академика П.П. Лазарева. Учёбу прерывает война. Фронт, ранение, возвращение к любимой работе.

Непосредственное общение с академиком П.П.Лазаревым и с профессором С.Я. Турлыгиным, которых — наряду с академиком В.М. Бехтеревым, членом-корреспондентом АМН СССР Л.Л. Васильевым, кандидатом физико-математических наук Б.Б. Кажинским — можно с полным правом назвать пионерами естественнонаучного изучения психобиофизических феноменов в СССР, оказало самое, пожалуй, глубокое влияние на формирование у меня интереса к биофизическим аспектам психофизиологии. Вопросы, связанные с психобиофизическими, телепатическими исследованиями, нередко обсуждались не только в личных беседах, но и на семинарах в лаборатории биофизики. На одном из таких семинаров с сообщением «Об излучении нервной системы человека» выступил профессор С.Я. Турлыгин. Много говорилось и о предшествующем периоде исследований, ведь первые печатные работы академика П.П. Лазарева по электромагнитной гипотезе телепатии датированы ещё 1920 годом.

В русском языке в те далёкие годы и даже значительно позже термин «телепатия» употреблялся мало. Тогда говорили о мысленном внушении, о внушении на расстоянии или о непосредственной передаче мысли. Но если есть некая передача, то должен быть и некоторый, её обеспечивающий, физический посредник.

Этот посредник, или, как мы говорим сейчас, носитель, стали искать ещё в прошлом веке. Исторически электромагнитной гипотезе телепатии предшествовала индукционная. Это понятно, поскольку вплоть до 1887-1888 годов, когда Генрих Герц экспериментально зарегистрировал электромагнитные колебания высокой частоты, было известно и использовалось практически лишь явление электромагнитной и электростатической индукции.

Электроиндукционную гипотезу «проявляющегося в месмеризме взаимодействия организмов» первым ещё в 1875 году предложил знаменитый химик А.М. Бутлеров. Он, в частности, задумался над тем, не могут ли взаимодействовать «нервные токи организмов» — подобно взаимодействию электрических токов в проводниках. В 1887 году с развёрнутым обоснованием электроиндукционной гипотезы мысленного внушения выступил профессор философии, психологии и физиологии Львовского университета Юлиан Охорович, обладавший и солидными по тому времени знаниями в области электротехники.

Однако электроиндукционная гипотеза телепатии объясняла взаимодействие организмов только на относительно близких расстояниях. Это затруднение успешно преодолевала электромагнитная гипотеза телепатии. Датой её рождения следует считать 1892 год. Идея носилась в воздухе и была одновременно и, скорее всего, независимо высказана тремя исследователями. 1 марта 1892 года в секции электричества Франклиновского института с докладом о предполагаемом излучении мозга выступил известный американский физик Э.Хаустон. Шмидкунц в изданной в 1892 году книге «Физиология внушения» прямо указал, что «мысленное внушение сходно с явлениями Герца». И, наконец, знаменитый английский физик В.Крукс в статье «Некоторые возможности применения электричества», напечатанной в 1892 году, следующим образом оценил одну из таких возможностей: «В некоторых частях человеческого мозга, может быть, скрывается орган, могущий передавать и принимать другие электрические лучи с длинами волн, ещё не определёнными посредством инструментов. Эти лучи могли бы передавать мысль от мозга одного человека к другому. Таким путём могли бы быть объяснены обнаруженные случаи передачи мыслей и многие примеры «совпадений». Я не буду делать предположений о тех результатах, которые получились бы, если бы мы обладали возможностью ловить эти «мозговые волны» и управлять ими».

Более подробно эту свою «радиационную гипотезу» телепатии В.Крукс изложил в статье «Иной мир — иные существа», напечатанной в апрельском номере «Бюллетеня Астрономического общества Франции» за 1898 год; статья тут же была опубликована в русском переводе. Здесь В.Крукс — впервые в истории электромагнитной гипотезы телепатии — обосновал возможную частоту колебаний предполагаемого мозгового излучения. Она предполагалась огромной — порядка 10¹⁸ колебаний в секунду! Излучения с такой частотой колебаний, отмечал В.Крукс, «проникают через наиболее плотные среды, не уменьшаясь, так сказать, в своей интенсивности, и проходят их со скоростью света и почти без преломления и отражения».

«Мне кажется, — писал в заключение В.Крукс, — что подобными лучами возможна передача мысли. С некоторыми допущениями мы найдём здесь ключ ко многим тайнам психологии». Допустив, что «эти лучи или другие ещё большей частоты могут проникать в мозг и действовать на некоторый нервный центр», В.Крукс предположил, что человеческий мозг возможно «содержит центр, действующий этими лучами, как голосовые струны звуковыми колебаниями (в обоих случаях повелевает рассудок) и посылающий их со скоростью света с целью оказать воздействие на воспринимающий центр другого мозга».

Электромагнитная гипотеза телепатии неоднократно рассматривалась и в начале текущего столетия как в России, так и за рубежом, став почти общепринятой. Оставалась самая «малость»: получить прямые или косвенные доказательства её истинности.

Что же касается исследований феномена телепатии в тот период, то прежде всего надо указать на попытки теоретического обоснования электромагнитной гипотезы телепатии, выполненные в начале 20-х годов академиками В.М. Бехтеревым и П.П. Лазаревым. К этому следует добавить проведённую в 1919-1927 годах директором ленинградского Института по изучению мозга и психической деятельности академиком В.М. Бехтеревым серию работ по изучению феномена телепатии в опытах на человеке и животных. Сюда же примыкает и проведённая в 1919-1926 годах инженером Б.Б. Кажинским серия работ по теоретическому и экспериментальному обоснованию электромагнитной гипотезы телепатии.

Надо сказать, что задача прямой регистрации электромагнитного излучения мозга впервые детально была обоснована в 1920 году академиком П.П. Лазаревым. В статье «О работе нервных центров с точки зрения йонной теории возбуждения» П.П. Лазарев предположил, что поскольку «периодическая электродвижущая сила, возникающая в определённом месте пространства, должна непременно создавать в окружающей воздушной среде переменное электромагнитное поле, распространяющееся со скоростью света, то мы должны, следовательно, ожидать, что всякий наш двигательный или чувствующий акт, рождающийся в мозгу, должен передаваться и в окружающую среду в виде электромагнитной волны».

В другой работе, напечатанной также в 1920 году, П.П. Лазарев высказался в пользу возможности «уловить во внешнем пространстве мысль в виде электромагнитной волны». Эта задача, считал П.П. Лазарев, является одной из интереснейших задач биологической физики. «Конечно, — отмечал он, — a priori можно указать на огромные трудности нахождения этих волн. Потребуется ряд лет напряжённой работы для того, чтобы непосредственно открыть эти явления на опыте, но во всяком случае необходимость их предсказывается йонной теорией возбуждения».

Приняв во внимание основной ритм колебаний электрического потенциала мозга (10-50 герц) и с учётом скорости распространения электромагнитных колебаний (300 тысяч километров в сек.), П.П. Лазарев определил длину волны предполагаемого излучения мозга в 6-30 тысяч километров. Иного мнения о длине волны придерживался академик В.М. Бехтерев. Он предположил, что при мысленном внушении «мы имеем дело с проявлением электромагнитной энергии и более всего вероятно, с лучами Герца», то есть с высокочастотными (коротковолновыми) колебаниями.

К началу 20-х годов XX столетия создались необходимые условия для работ по экспериментальному доказательству электромагнитной гипотезы телепатии — в том числе и благодаря успехам электро- и радиотехники, радиоэлектроники и техники связи того времени.

Вообще говоря, возможны следующие основные пути ведения работ по экспериментальному доказательству электромагнитной гипотезы телепатии: непосредственная регистрация предполагаемых мозговых излучений, их экранирование и изменение расстояния между передающим и воспринимающим мозгом.

Что касается прямой регистрации мозговых излучений, то наибольшую известность в этом плане получили пионерские исследования в области «телепсихических явлений и мозговых радиаций» профессора неврологии и психиатрии Миланского университета (Италия) Фердинандо Кацамалли (1887-1958), проводившиеся в период 1923-1954 годов. Но его первые попытки регистрации мозговых излучений относятся к 1912 году. Тогда, работая в лаборатории экспериментальной психологии, он исследовал влияние изменения состояния сознания испытуемых на показания весьма чувствительного устройства — стенометра Жуара. В посмертном издании его книги «Излучающий мозг», вышедшей в 1960 году в Милане, изложены выводы, к которым Ф.Кацамалли пришёл в результате своих более чем тридцатилетних исследований.

Согласно Ф.Кацамалли, человеческий мозг, находящийся в состоянии интенсивной психосенсорной активности, излучает электромагнитную энергию; Ф.Кацамалли назвал это своё открытие психоцереброрадиантным рефлексом. Мозг человека, по Ф.Кацамалли, это орган, самой природой предназначенный для активного исследования колебаний Вселенной, поскольку психоцереброрадиантный рефлекс обеспечивает возможность непосредственного взаимодействия между мозгом и космическим эфиром. «Эти универсальные колебания, — считал Ф.Кацамалли, — вступая в контакт с мозговыми психосенсорными центрами, являются физической основой телепсихических феноменов». Он утверждал, что зарегистрировал излучаемые мозгом человека в окружающее пространство апериодические затухающие радиоволны длиной от 0,7 до 100 м. Отметим, что консультантом Ф.Кацамалли в ряде случаев был Г.Маркони (1874-1937) лауреат Нобелевской премии 1909 года, как известно, оспаривавший честь считаться изобретателем радио у А.С. Попова²⁸.

История второго направления — экспериментальное доказательство электромагнитной гипотезы телепатии посредством экранирования предполагаемых излучений мозга — начинается с работ инженера-электрика (позже — кандидата физико-математических наук) Бернарда Бернардовича Кажинского, пионера научного исследования феномена телепатии в СССР. Эти работы были проведены в 1922-1926 годах в Москве, в Практической лаборатории по зоопсихологии Главного управления научными учреждениями Народного комиссариата по просвещению. В экспериментах Б.Б. Кажинского человек, осуществлявший мысленное воздействие, размещался в экранированной листами металла камере (клетке Фарадея). Воздействие адресовалось животному (собака) или человеку, поведение которых служило индикатором успешности или неуспешности «передачи»²⁹.

Заметим, что и первая экспериментальная попытка прямой регистрации мозговых излучений могла быть связана не с Ф.Кацамалли, а с Б.Б. Кажинским. Ведь ещё в своей первой книге «Передача мыслей», изданной в 1923 году, Бернард Бернардович сообщил, что им «давно была предложена схема приборов, могущих осуществить... улавливание мыслительных колебательных волн, если таковые будут излучаться из нервной системы». В эту схему были включены «антенная рамка, конденсаторы, детекторы, катодные усилительные лампы и др., составляющие, собственно говоря, приёмник, связанный индуктивно с особым регистрирующим устройством — «регистратором». Однако, писал Б.Б. Кажинский, отсутствие полного комплекта приборов лишило его возможности проведения экспериментов³⁰.

Ещё в те далёкие годы Б.Б.Кажинский пришёл к мысли, что «уже одна возможность технического осуществления подобного «регистратора мыслей» должна знаменовать собой эпоху». По его мнению, в случае, если бы удалось реализовать «регистратор мысли», можно было бы построить прибор, воспроизводящий технически те же колебания, т.е. воспроизводящий мысль — «искусственную мысль».

Возможно, мечтал в 1923 году Б.Б.Кажинский, «мы бы научились технически излучать мощные мысли в целях облагораживания человека, нравственного подъёма и пр.»
Нечаянная встреча
...В самом конце 1960-го года один из авторов этой книги — И.В. Винокуров, навестив в очередной раз Бернарда Бернардовича, застал там Александра Леонидовича Чижевского (1897-1964). Вспоминает И.В. Винокуров:

— К Б.Б.Кажинскому я направлялся, сопровождая Дмитрия Георгиевича Мирза, возглавлявшего единственную в то время в Москве лабораторию парапсихологии. За несколько месяцев до нашего визита к Бернарду Бернардовичу я стал сотрудником этой небольшой лаборатории: в её штате пока были только Дмитрий Георгиевич и я.

Бернард Бернардович жил на Тверском бульваре, в самом его начале, в доме, который сейчас примыкает к комплексу зданий ТАСС. Поднялись на шестой этаж, позвонили два раза. Дверь открыл Бернард Бернардович. Мы вошли в обычную московскую коммунальную квартиру, одну из комнат которой занимали Бернард Бернардович и его жена, Клавдия Петровна. Помимо них в комнате находился неизвестный мне человек примерно того же возраста, что и Бернард Бернардович. Мы поздоровались. «Александр Леонидович», — назвал себя незнакомец и протянул мне руку. «Александр Леонидович — так Александр Леонидович, очень приятно», — подумал я во время рукопожатия; вслух же представился столь же солидно — Игорем Владимировичем. Я всё ещё не понимал, что судьба свела меня с Александром Леонидовичем Чижевским, крупным, разносторонним учёным и великим гуманистом. Он сравнительно недавно вернулся из ссылки, квартиры ещё не получил и жил в одной из московских гостиниц.

Бернард Бернардович и Александр Леонидович продолжили прерванную нашим приходом беседу, мы с Дмитрием Георгиевичем с интересом слушали. К моему удивлению, Александр Леонидович стал вспоминать далёкие для меня годы его совместной работы с Бернардом Бернардовичем в Уголке В.Л. Дурова. Я, конечно, знал, что практически все гости Бернарда Бернардовича так или иначе имеют отношение к делу всей его жизни, но встретить ещё одного живого свидетеля памятных событий того времени! Об этом я не смел и мечтать. Я насторожился.

Улучив момент, незаметно спросил Дмитрия Георгиевича, кто такой Александр Леонидович. Дмитрий Георгиевич глянул на меня с укоризной: «Игорь! Такого человека грех не знать, это — Чижевский!»

Конечно же, фамилия и труды Чижевского были мне знакомы, но возможность личной встречи представлялась маловероятной. К тому же я и не подозревал тогда, что в сферу обширных интересов А.Л. Чижевского включена и телепатия, что было для меня приятной неожиданностью.

Эта моя встреча с А.Л.Чижевским не была единственной. Позже я несколько раз виделся с ним на некоторых многочисленных тогда собраниях научной общественности, где обсуждались проблемы парапсихологии. Последний раз я встретил Александра Леонидовича в 1963 году, в московском Доме дружбы с народами зарубежных стран, где по инициативе Э.К. Наумова (в то время — научного сотрудника Уголка имени В.Л. Дурова, где когда-то работали и Б.Б. Кажинский и А.Л. Чижевский) не раз обсуждались и вопросы парапсихологии. Таким образом встречи с Б.Б. Кажинским и с А.Л. Чижевским позволили мне получить сведения по самому начальному периоду развития биоэнергоинформационных исследований в СССР из самых первых рук.
Гуманисты – единомышленники
Практическая лаборатория по зоопсихологии, в которой в период 1924-1931 годов работал и A.Л. Чижевский, была основана при Научном и культурно- просветительном уголке имени В.Л. Дурова. В признание заслуг Владимира Леонидовича его имя было присвоено возглавлявшемуся им Уголку ещё при жизни великого дрессировщика.

Б.Б.Кажинский свои первые исследования начинал в физиологическом кабинете профессора (позднее — академика АН Укр.ССР) А.В. Леонтовича, в Петровско-Разумовской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной академии. Именно там он пытался реализовать свои замыслы по созданию «электромагнитного микроскопа»³¹ и «регистратора мысли», но отсутствие необходимого оборудования и, главное, общее состояние техники того времени не позволили ему сделать это.

20 августа 1922 года Б.Б.Кажинский познакомился с В.Л. Дуровым и вскоре стал научным сотрудником Практической лаборатории по зоопсихологии. В конце 1923 не без содействия Б.Б. Кажинского научным сотрудником Лаборатории стал и А.Л. Чижевский.

В Лаборатории был учёный совет, возглавлявшийся В.Л. Дуровым; его заместителем был профессор А.В. Леонтович. Среди членов учёного совета — профессор МГУ зоолог Г.А. Кожевников, Б.Б. Кажинский, А.Л. Чижевский. В заседаниях учёного совета и в работах Лаборатории принимали участие академик В.М. Бехтерев, профессора Л.Л. Васильев, Н.К. Кольцов, Г.И. Россолимо, Г.И. Челпанов, П.П. Подъяпольский, многие другие известные учёные.

В.Н.Ягодинский, биограф А.Л.Чижевского, описывая годы работы Александра Леонидовича в Лаборатории, говорит о замечательном составе её сотрудников, их добропорядочности и доброжелательности. По воспоминаниям А.Л. Чижевского, в Лаборатории «поощрялись смелые и оригинальные сообщения, необыкновенные эксперименты. Здесь главенствовала свобода и в то же время строгость мысли и мнений, пренебрежение научной рутиной и старомодными фасонами научного общения». Это был коллектив единомышленников, объединённых общей идеей использования достижений науки во благо всего человечества. Это был коллектив гуманистов.

Одно из основных направлений работы лаборатории — исследование феномена мысленного внушения. Оно особенно интересовало председателя учёного совета Лаборатории — В.Л. Дурова. В его книге «Дрессировка животных», изданной в 1924 году, много страниц посвящено мысленному внушению. Статья академика В.М. Бехтерева «Об опытах над «мысленным» воздействием на поведение животных», опубликованная в 1920 году, написана по материалам опытов над животными В.Л. Дурова.

Владимир Леонидович, даже будучи вдалеке от своего Уголка, неизменно получал вести о работе Лаборатории. Об этом свидетельствует и письмо Б.Б. Кажинского от 28 мая 1924 года: «Дорогой Владимир Леонидович! Пользуюсь счастливой случайностью, чтобы сообщить Вам новости в нашем общем деле. Последние опыты внушения людям через будку (причём Г.А. Кожевников у коммутатора) показали полное оправдание моей теории. Это было 20/V. Было сделано по 7 опытов; из них 6 через будку, когда сомнамбула была усыплена, и один без усыпления. Г.А. Кожевников сказал, что опыты очень доказательны с точки зрения электромагнитной теории. Каждую неделю теперь мы повторяем эти опыты и материал накапливается. Прежние заседания Лаборатории (около 2) совпадают с приходом членов Гипнологического общества. Но по настоянию Г.А. Кожевникова теперь (с сегодняшнего дня) они будут проходить по средам...»

Феномен мысленного внушения интересовал и A.Л. Чижевского. Как сообщил его биограф B.Н. Ягодинский, Александр Леонидович «вслед за Кажинским защищал идею о наличии в клетках и органах образований, тождественных элементам радиосхемы». В архиве А.Л. Чижевского отложился и пласт материалов, отражающих его глубокий интерес к этим вопросам. Так, например, профессор В.А. Чудинов в недавно опубликованной статье «А.Л. Чижевский как историк парапсихологии» сообщает о хранящихся в Архиве АН СССР двух работах Александра Леонидовича: «От астрологии к космической биологии (к истории вопроса о внешних влияниях на организм)» и «О передаче мысли на расстояние»; обе написаны во второй половине 20-х годов. В работе «О передаче мысли на расстояние» А.Л. Чижевский пишет: «основной тезис, что факт непосредственной передачи мысли на расстояние в природе существует, считаю научно и экспериментально доказанным».

Однако феноменом мысленного внушения Александр Леонидович заинтересовался ещё до знакомства с Б.Б. Кажинским. Об этом свидетельствует его книга «Физические факторы исторического процесса», завершённая в ноябре 1922 года и вышедшая в 1924 году в Калуге (в 1992 году появилось её факсимильное издание). В этой книге, принёсшей ему впоследствии так много неприятностей, А.Л. Чижевский, в частности, склоняется к мысли, что «...явления внушения — единичного и массового — могут быть объяснены путём электромагнитного возбуждения центров одного индивида соответствующими центрами другого».

Вслед за этим он затрагивает вопрос, жгучий интерес к которому проявляли не только властители прошлого:

«История изобилует красноречивыми фактами массового внушения. В сущности, не совершилось ни одного исторического события с участием масс, где нельзя было бы отметить внушения, подавляющего волю единиц. Это внушение в некоторых случаях не ограничивалось только какой-либо группой людей, но охватывало города и целые страны, и следы его на протяжении долгого времени сохранялись в политических или военных партиях, передаваясь из рода в род и отражаясь в различных произведениях искусства. Так внушение в ходе исторического процесса и психической эволюции человечества приобретает огромное значение первостепенной важности».

Александр Леонидович предположил («На основании известных данных, ещё нуждающихся в проверке и обосновании»), что «...сила внушения — влияние единичных лиц на массы — возрастёт с усилением пятнообразовательной деятельности Солнца». Анализ многочисленных исторических событий, пишет учёный, показал, что «...влияние на массы ораторов, народных вождей, полководцев не всегда имеет одинаковую силу и колеблется не только периодически по этапам солнечного цикла, но даже и по временам года... Поэтому возникает предположение, что увеличение пятнообразовательной деятельности Солнца, связанное с увеличением его электрической энергии, оказывает сильнейшее влияние на состояние электромагнитного поля земли, так или иначе возбуждая массы и способствуя внушению».

Обосновываемая А.Л.Чижевским «теория зависимости поведения масс от космического влияния» рассматривалась им не как некая теоретическая отвлечённость, а как руководство к действию:

«Государственная власть должна знать о состоянии Солнца в любой данный момент. Перед тем, как вынести то или иное решение, правительству необходимо справиться о состоянии светила: светел, чист ли его лик или омрачён пятнами? Солнце — великий военно-политический показатель: его показания безошибочны и универсальны. Поэтому государственная власть должна равняться по его стрелкам: дипломатия — по месячной, стратегия — по суточной. Военачальники перед каждым боем должны знать о том, что делается на Солнце».