Книга в других форматах Конец Веры. Религия, Террор и Будущее Разума

Война с грехом

Такие виды поведения, как прием наркотических средств, гомосексуализм или рассматривание непристойных картинок, называют теперь «преступлениями без жертв». Разумеется, общество становится жертвой многих других действий человека — скажем, люди шумят и производят вредные химические отходы, но подобные действия в определенных рамках не считаются преступлениями. Эти рамки устанавливают, оценивая риск потенциального вреда. Кто-то может сказать, что некоторые частные действия, например рассматривание жесткой порнографии, как минимум могут подтолкнуть кого-то на совершение настоящих преступлений против других людей¹. Так что между частной свободой и общественным спокойствием существует известное напряжение. Если бы существовали такой наркотик, или книга, или фильм, или сексуальная позиция, которые бы в 90% случаев приводили к тому, что человек выбегает на улицу и начинает убивать случайных прохожих, это бы поставило частное удовольствие в разряд вопросов безопасности общества. Мы можем также сказать, что не хотели бы видеть целое поколение детей, воспитанных на приеме амфетамина и чтении Маркиза де Сада. Общество в целом не может не беспокоиться о развитии детей, и частное поведение родителей, а также то, что нам транслируют СМИ, играет здесь важную роль. Но нам следует спросить себя: почему вообще нужно наказывать за такое поведение, которое не несет в себе значимого риска нанести ущерб другим? Самое удивительное в концепции «преступления без жертв» то, что даже если человек действительно никому не принес вреда, те, кто рад его наказать, все равно считают его поведение преступным. И подобные случаи показывают нам, что именно стоит за многими нашими законами. Идея преступления без жертв есть не что иное, как юридическое выражение представлений христиан о грехе.

Верующие люди нередко выступают за ограничение свободы других, и это не случайность. Эта склонность объясняется не столько историей религии, сколько самой ее логикой, потому что сама идея частной жизни несовместима с существованием Бога. Если Бог все видит и все знает и столь мелочен, что его задевают некоторые формы сексуального поведения или определенные состояния мозга, тогда все, что люди делают за стенами своих жилищ, даже если это никак не отражается на их поведении в обществе, для верующих остается общественной проблемой².

Здесь несколько религиозных идей о пороке сходятся в одной точке — в частности, подозрительное отношение к сексуальной жизни, не связанной с продолжением рода, и представление об идолопоклонстве, — и в результате многим из нас кажется, что наказывать, иногда сурово, людей за их частное поведение, никому не делающее вреда, вполне нравственно. В большинстве самых ярких случаев, когда иррациональные запреты препятствуют счастью людей на протяжении многих поколений, религия, как несложно увидеть, играет решающую роль. Наши законы против «порока» не защищают людей от физического или психологического вреда, но направлены лишь на то, чтобы не прогневить Бога. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить о том, что оральный и анальный секс между двумя взрослыми людьми по их обоюдному согласию в тринадцати штатах все еще считается уголовным преступлением. В четырех из этих штатов (в Техасе, Канзасе, Оклахоме и Миссури) подобные действия запрещены для людей одного пола, так что это фактически запрет на гомосексуализм. В других девяти штатах (Алабама, Флорида, Айдахо, Луизиана, Миссисипи, Северная Каролина, Южная Каролина, Юта и Виргиния) царит беспристрастие: здесь гомосексуальные отношения запрещены вообще³. Не нужно обладать глубокими демографическими познаниями, чтобы увидеть явную закономерность: тенденция наказывать взрослых за сексуальные отношения, не связанные с продолжением рода, явно связана с уровнем религиозности населения.

Влияние веры на уголовные законы дорого нам обходится. Возьмем случай наркотических средств. Существует множество веществ — многие из них природного происхождения, — употребление которых вызывает у человека временное ощущение великого счастья. Иногда, конечно, эти же вещества вызывают временное ощущение несчастья, но это встречается гораздо реже, иначе у людей не было бы желания принимать такие вещества (а человечество знакомо с ними не одну тысячу лет). Проблема, конечно, заключается в том, что эти вещества вызывают удовольствие, а удовольствие никогда мирно не уживалось рядом с благочестием.

Наши законы, касающиеся наркотических средств — как и все законы, направленные на борьбу с пороками, — это законы об удовольствии: счастье опьянения, затмевающее радость от молитвы, или сексуальные отношения, которые дают радость, но не способствуют продолжению рода, ставятся вне закона. В частности, запрещается употреблять любое средство (ЛСД, мескалин, псилоцибин, ДМТ, экстази, марихуана и т. д.), которому приписывают духовное или религиозное значение. Это вовсе не отражает заботу о здоровье или чадородии граждан, о чем свидетельствует тот факт, что алкоголь и табак остаются совершенно легальными.

Тот факт, что людей судят и сажают в тюрьмы за употребление марихуаны, тогда как алкоголь остается банальным товаром в магазинах, ярко демонстрирует полную абсурдность того утверждения, что наши законы защищают людей, чтобы те не причинили вреда себе и другим¹. Алкоголь по всем показателям куда опаснее марихуаны. Он не применяется по медицинским показаниям, и человеку несложно принять его летальную дозу. Он играет огромную роль в автокатастрофах. Растормаживающее действие алкоголя делает его важным фактором таких явлений, как насилие, травматизм, незапланированная беременность и распространение венерических заболеваний. Алкоголь также вызывает зависимость. Если его потребляют в больших количествах на протяжении многих лет, он вызывает неврологические нарушения и цирроз печени и может стать причиной преждевременной смерти. Только в США ежегодно из-за потребления алкоголя умирает более 100 тысяч человек. Он также опаснее для плода, чем многие другие наркотические средства (часто дети со всевозможными проблемами — это результат воздействия алкоголя во внутриутробный период их жизни)². Ничего из перечисленного выше нельзя сказать о марихуане. Это средство уникально, поскольку может применяться в медицине для достижения различных целей и практически не приводит к смерти из-за передозировки. Из-за побочного действия таких лекарств, как аспирин или ибупрофен, в США ежегодно погибает около 7600 человек (и 76 тысяч больных госпитализируют), тогда как никто не погибает от марихуаны³. Раньше считали, что от марихуаны человек переходит к более серьезным наркотикам, но теперь в этом все больше сомневаются (и это никогда не могли доказать)⁴. На самом деле почти любой вид человеческой деятельности — вождение машины, перелет на самолете, удар по мячу в гольфе — куда опаснее, чем курение марихуаны в приватном пространстве собственного дома. Человек, который захочет доказать, что марихуану следует запретить из-за риска для людей, скоро убедится, что сил его ума для такой работы явно недостаточно.

И, однако, наше общество настолько далеко от тропы разума, что сегодня людей приговаривают к пожизненному заключению без возможности досрочного освобождения лишь за то, что они выращивают, продают, хранят или покупают обычное растение, которое встречается в природе⁵. Людей, страдающих раком или параплегией, сажают в тюрьму на десятки лет за хранение марихуаны. Иногда за решетку отправляют владельцев магазинов для садоводов лишь потому, что их покупатели разводят марихуану. Чем объяснить такое удивительное пренебрежение к человеческой жизни и материальным ресурсам? Единственное объяснение заключается в том, что этот предмет никогда не обсуждался в рамках рационального подхода. Если при нынешнем законодательстве появится какое-то новое средство, которое совершенно не вредит здоровью, не вызывает зависимости и при его приеме в 100% случаев вызывает ощущение духовного блаженства, можно с полной уверенностью сказать, что оно станет запретным и что людей будут безжалостно наказывать просто за его употребление. Подобную жажду возмездия объясняет только страх перед библейским грехом идолопоклонства. Поскольку мы были воспитаны верой и научены заботиться о грехах наших ближних, мы привыкли снисходительно относиться к тому, что государство столь иррационально пользуется своей властью.

Из-за запретов на использование некоторых веществ тысячи работоспособных и во всем прочем законопослушных людей оказались в тюрьмах, где они часто проводят десятки лет или даже всю оставшуюся жизнь. Забота об их детях легла на государство. И что делает общую картину еще более ужасающей, преступников, совершивших акты насилия, — убийц, тех, кто издевался над женщинами или детьми, — очень часто освобождают досрочно, чтобы они вернулись в общество¹. Похоже, здесь мы видим уже не банальное зло, а его абсурдные глубины².

Последствия нашей иррациональности на этом фронте столь ужасны, что заслуживают более пристального изучения. Каждый год из-за законов о наркотиках в США арестовывают 1,5 миллиона человек. В данный момент где-то порядка 400 тысяч человек томятся в тюрьмах США из-за преступлений, связанных с наркотиками, но не сопровождавшихся актами насилия. Еще около миллиона людей осуждены условно³. Количество людей, не совершивших преступлений с актами насилия и сидящих в тюрьмах США из-за нарушения законов о наркотиках, превышает количество всех заключенных в странах Западной Европы (население которой больше). На эту борьбу только на федеральном уровне расходуется 20 миллиардов долларов ежегодно⁴. Суммарная стоимость применения законов против наркотиков, куда входят также все расходы на уровне штатов и на локальном уровне и средства, которые бы поступали в казну при официальной продаже наркотиков, вероятно, превышает 100 миллиардов долларов в год⁵. На войну с наркотиками тратится около 50% времени судебных заседаний, ее обслуживает армия офицеров полиции (при полной занятости) числом около 400 тысяч⁶. Эти ресурсы можно было бы направить на борьбу с уголовными преступлениями и терроризмом.

История должна была бы нам подсказать, что такая запретительная политика обернется неудачей. Всем известно, например, что вышло из попытки запретить алкоголь в США — только лишь трагикомедия с увеличением пьянства, усилением организованной преступности и коррупцией среди полицейских. Сегодня мало кто помнит, что этот запрет был связан с религией, его совместно породили Женский христианский союз трезвости и лоббирование со стороны некоторых ревностных протестантских миссионерских обществ.

Запрет какого-либо товара, который многим нужен, — это всегда потеря денег. По оценкам ООН, оборот наркоторговли составляет 400 миллиардов долларов в год. Это превышает ежегодный бюджет Министерства обороны США. Если эта цифра верна, продажи запрещенных наркотиков составляют 8% от всей международной торговли (где около 7,5% приходится на долю текстильных изделий, а 5,3% — на долю автомобилей)¹. Однако сами запреты делают производство и продажу наркотиков столь выгодным бизнесом. Люди, которые этим зарабатывают себе на жизнь, получают от 5 до 20 тысяч процентов прибыли и притом не платят налогов. Все показатели торговли наркотиками — распространенность употребления наркотиков и борьба с их распространением, их стоимость, чистота тех средств, что можно купить на улице, — свидетельствуют о том, что правительство ничего не способно сделать, коль скоро наркотики приносят такую прибыль (и эта прибыль всегда порождает коррупцию в правоохранительных органах). Преступления наркоманов, которым приходится платить столь астрономические цены за необходимый товар, и преступления дилеров, защищающих свои территории сбыта и свое имущество, — также прямое последствие этих запретов². И еще одна парадоксальная и грустная вещь показывает, что здесь явно потрудился сатана: тот рынок, который создали наши законы против наркотиков, стал постоянным источником финансирования для таких организаций, как Аль-Каида, Исламский Джихад, Хэзболла, Светлый путь и подобных³.

Даже если мы считаем, что для нашей социальной жизни важно искоренить употребление наркотических средств, как выглядят наши финансовые потери от войны с наркотиками на фоне других приоритетов? Скажем, чтобы защитить наши морские порты от контрабанды ядерного оружия, требуется за один раз израсходовать 2 миллиарда долларов. В настоящее время мы можем выделить на эту цель всего лишь 93 миллиона⁴. Как на этом фоне выглядит наш запрет на марихуану (который обходится нам ежегодно в 4 миллиарда долларов), если мы не способны обезопасить наши порты в Лос-Анджелесе? Или возьмем другой пример: правительство США может выделить на реконструкцию Афганистана лишь 2,3 миллиарда долларов в год. В настоящее время Талибан и Аль-Каида проводят перегруппировку. В сельской местности за пределами Кабула всем заправляют землевладельцы. Что важнее для нас: сделать эту часть мира цивилизованной или запрещать онкологическим больным в Беркли пользоваться марихуаной как средством от тошноты? Мы видим, что сегодня правительственные средства расходуются совершенно неправильно — если не безумным образом, — если думать о наших приоритетах. Из-за этих нелепостей разруха будет царить в Афганистане еще не одно десятилетие. А заодно у афганских фермеров не останется иной альтернативы, кроме как выращивать мак. Хотя в одном мы оказали им ценную услугу: благодаря нашим законам это очень выгодный бизнес⁵.

Когда человек верит в то, что Бог наблюдает за нами с небес, ему начинает казаться, что наказывать невинных людей за их частные удовольствия совершенно разумно. Мы живем в XXI веке. Возможно, нам пора найти более обоснованные причины для того, чтобы ограничивать свободу наших соседей под дулом пистолета. А если вспомнить о множестве реальных проблем, которые нам необходимо решать — терроризм, распространение ядерного оружия, инфекционные болезни, недостатки инфраструктуры, нехватка средств на образование и здравоохранение и т. д., — наша война с грехом кажется столь вопиющим неразумием, что это даже трудно обсуждать рационально. Почему мы так легко игнорируем наши собственные интересы? И каким образом мы могли принять столь странные законы без обсуждения сути вопроса?