Термины, которые нам понадобятся

Термины, которые нам понадобятся

«Омоним» (буквально — «одинаковое имя») — это текст, написанный кем-то, кто по случайности носит то же имя, что и кто-то другой. В Древнем мире большинство людей не имело фамилии, и множество людей носило одинаковые имена. На христиан это правило распространяется так же, как на всех остальных. Например, было много Иоаннов, Иаковов или Иуд. Если некто по имени Иоанн написал книгу Откровения и подписался своим именем, совсем не обязательно думать, что он выдавал себя за какого-то другого Иоанна. Когда позднейшие христиане решили, что этот Иоанн должен быть апостолом Иоанном, сыном Зеведея, в этом не было вины автора. Он просто носил то же имя, что и его более известный тезка. В таком случае его книга оказывается не подложной, а омонимной, что является безопасным допущением для большинства ученых критиков. А в канон она была включена из-за ошибочной идентификации.

Другие писания «анонимны», то есть, буквально, «не имеют имени». Это тексты, авторы которых себя не обозначили. Формально к ним относится добрая треть новозаветных книг. Ни одно из Евангелий не сообщает нам имя своего автора. Уже позднее христиане дали им имена Матфея, Марка, Луки и Иоанна, и переписчики включили эти имена в названия книг. Также анонимны Деяния и все три послания Иоанна. Опять же формально это относится к Посланию к Евреям: его автор ни разу не называет себя, хотя и пытается казаться Павлом¹⁶.

С термином «псевдоним» (буквально — «ложное имя») всё немного тоньше, и мне придётся объяснить, как я буду его использовать. Формально он относится к любой книге, которая появляется не под своим именем, но следует различать два типа псевдонимов. Иногда автор сам берёт литературный псевдоним. Когда Сэмюэль Клеменс написал «Гекльберри Финна» и подписался Марком Твеном, он не пытался выдать себя за какую-то знаменитость; это был просто литературный псевдоним, который призван скрыть настоящее имя. То же и с Мэри Энн Эванс, написавшей «Сайлес Марнер» и подписавшейся Джорджем Элиотом. Подобное использование литературного псевдонима не было типично для Древнего мира, хотя отдельные случаи нам известны: греческий историк Ксенофонт, например, написал свой известный «Анабасис» под именем Фемистогена, а греческий философ Ямвлих написал трактат «Египетские мистерии» под вымышленным именем Аббамон. В этих случаях нет ничего похожего на то, что автор пытался выдать себя перед читателями за кого-то известного¹⁷.

Совсем другой вид псевдонимного произведения — это книга, подписанная чужим именем, принадлежащим, как правило, личности известной и авторитетной для читательской аудитории. Для обозначения этого типа литературы я буду использовать термин «псевдоэпиграф» (буквально — «ложно подписанный»). Таким образом, псевдоэпиграф — это произведение, претендующее на авторство известного или авторитетного человека, на самом деле не создававшего его.

Но, оказывается, есть и два типа псевдоэпиграфов. Иногда произведение выходит в свет анонимно, без указания авторского имени, как это было, например, с Евангелием от Матфея. Но со временем читатели и переписчики приходят к убеждению, что они знают, кто был автором, и утверждают, что это известная и авторитетная личность, в данном случае апостол Матфей. В писаниях такого рода автор не пытался никого обмануть, просто его работа была неправильно атрибутирована¹⁸. Сам он остался анонимен, и лишь позднейшие читатели делают какие-то заявления относительно авторства. То есть этот псевдоэпиграф был ошибочно приписан кому-то, кто его не писал.

Второй вид псевдоэпиграфов представляет собой намеренный обман автора. Это происходит, когда автор намеренно представляется чужим именем. Именно это я и называю подлогом. Таким образом, я определяю подлог как текст, который говорит о себе, что он написан некой известной личностью, которая на самом деле его не писала.

За прошедшее время мне неоднократно приходилось сталкиваться с людьми, которые отвергали моё определение термина «подлог», и я хорошо понимаю сомнение других ученых в его правильности. В английском языке у этого слова есть также значение «фальшивка», а в современном мире, когда мы говорим о фальшивке, мы подразумеваем в высшей степени незаконную деятельность вроде подделки драгоценных камней, денег или книг с целью извлечения прибыли. Обычно за это отправляют в тюрьму. Древних изготовителей литературных фальшивок за это в тюрьму не сажали просто потому, что не было законов, регламентировавших изготовление и распространение книг. Например, не было закона об авторских правах. Но сами древние авторы прекрасно видели в этом мошенничество, распознавали обман и называли жульничеством (а то и жёстче), и нередко наказывали подделывателей сами, если те попадали к ним в руки. Поэтому, когда я использую термин «подлог», я подразумеваю все содержащиеся в нем отрицательные коннотации, отчасти потому, что древние авторы, как мы видели, сами не скупились на негативные определения.

Тем не менее, мой термин «подлог» не даёт правовую оценку документу в связи с преступной деятельностью его автора. Это лишь технический термин, касающийся одного из видов псевдоэпиграфов, в котором автор сознательно выдаёт себя за другого. Одним из общих тезисов моей книги является утверждение, что занимавшиеся этой деятельностью в Древнем мире резко осуждались за ложь и попытку обмануть своих читателей.

Мотивы создания подлогов

Если жена спросит меня: «Зачем ты идёшь в магазин?» — я могу дать разные ответы. Например, один будет таким: «Купить что-нибудь к ужину», а другой таким: «Потому что холодильник пустой». Это действительно разные ответы. Первый показывает, что я намереваюсь сделать в магазине: купить какую-то еду на вечер. Второй показывает, что заставляет меня идти в магазин: я мотивирован отсутствием еды в доме. Намерение и мотивация — это действительно разные вещи. Намерение отвечает за то, что вы хотите сделать, мотивация — за то, почему вы хотите это сделать.

Это положение вещей вполне применимо и к подделывателям. Между их намерениями и мотивацией есть разница. Практически в каждом случае подделыватель намерен обмануть читателей относительно своей личности, заставив их поверить, что он кто-то другой. Но у него может быть множество различных причин для того, чтобы хотеть этого.

Авторы подделок всегда имели разнообразные причины для своей деятельности. В наше время основной причиной являются деньги, как мы уже видели в истории с Конрадом Куяу и дневниками Гитлера. Но в античности это отнюдь не было главной причиной. Рынок для таких «подлинников» был крайне ограничен скромными возможностями книжной индустрии — не было массовых изданий и их широких продаж. Хотя обстоятельства, при которых поддельные книги могли принести доход, порой и возникали, как рассказывает нам Гален, известный сочинитель и врач, живший в Риме во II в. н. э.

Гален был чрезвычайно образованный и плодовитый писатель античного мира. И этот мир по большей части не имел публичных библиотек, доступных для народа. Но иногда местный правитель основывал библиотеку, предназначенную преимущественно для ученых, и между такими библиотеками возникало что-то вроде состязания, чья коллекция окажется полнее. Ведь богатство собрания книг придавало библиотекам определенный статус, хотя бы и символический. Двумя самыми богатыми библиотеками античности были Александрийская в Египте и Пергамская в Малой Азии. Согласно Галену, создавшие эти библиотеки цари всячески стремились расширить свои собрания и особенно гнались за оригинальными текстами таких авторов, как Платон, Аристотель, Гиппократ, Эсхил, Софокл и Еврипид. Обладание оригиналами было чрезвычайно важно в век ручной письменности, потому что переписчики книг снабжали каждую новую копию новыми ошибками. Если же у тебя был оригинал, ты знал точные слова автора, не искаженные промахами местных писцов. Так что обе эти библиотеки были готовы щедро заплатить за оригинальные труды столь желанных для них авторов.

Вы будете поражены, сколько сразу «оригинальных» работ Платона, Аристотеля и Еврипида стало появляться на свет, лишь стало известно о чьей-то готовности заплатить за них золотом. Согласно Галену, недобросовестные писатели просто из жажды денег сразу стали производить массу подделок¹⁹.

Мы видели и другую мотивацию или сочетание мотиваций в случае Дионисия Перебежчика. Можно подумать, что Дионисий затеял проделку с поддельной пьесой просто для того, чтобы посмотреть, как у него это получится. А можно решить, что он сделал это с целью выставить дураком своего заклятого недруга Гераклита. Из Древнего мира до нас дошли и другие примеры схожей мотивации одурачить кого-то. Но как показывает жизнь, в наше время подобный мотив тоже оказывается вполне действенен. Так, одному ученому едва не удалось ввести в заблуждение других своим «историческим открытием». Речь идёт о скандально известном «Тайном Евангелии от Марка», якобы найденным Мортоном Смитом в 1958 году²⁰.

Другие авторы фабриковали тексты с военными или политическими целями. Иудейский историк Иосиф Флавий, например, сообщает, что враг Александра, сына царя Ирода, написал письмо от имени Александра, в котором объявляет о своих планах убийства отца. Согласно Иосифу, подделывателем был секретарь царя, «дерзкий малый, изощрявшийся в подделке почерков обеими руками». Но план его провалился, и пойманный мошенник «поплатился жизнью за своё искусство»²¹.

Подлоги в политике редко удавались, хотя иногда срабатывали. В третьем веке у римского императора Аврелиана был секретарь по имени Эрос, который навлёк на себя гнев господина и ожидал наказания. Действуя на опережение, он подделал и распространил список политических лидеров, которых император якобы собирался казнить за измену. Люди из этого списка восстали и убили императора²².

Иногда мотивы для подделки были скорее религиозными, чем политическими. Это происходило, когда требовалось защитить от оппонентов религиозные установления, практики или чьи-то религиозные утверждения. Об одном из самых забавных таких случаев рассказывал Лукиан Самосатский, блестящий острослов и язвительный критик всего, где он замечал лицемерие. Один из весёлых трактатов Лукиана, «Александр Лжепророк», направлен против человека по имени Александр, который решил устроить «оракул», то есть место, где бог общается с людьми, в городе Абонотихе. Александр был сообразительным малым и понимал, что ему придётся убедить людей, будто бог Аполлон действительно решил общаться с народом через него, Александра, в этом новоустроенном месте для пророчеств, поскольку планировал получать плату за откровения Аполлона с тех, кто мог бы за ними прийти. Тогда, как рассказывает Лукиан, Александр подделал медные дощечки и закопал их в одном из самых древних и известных храмов Аполлона в Халкидоне. Когда дощечки вскоре были откопаны, стала распространяться молва о том, что было написано на этой «чудесной» находке. А на этих дощечках Аполлон объявлял, что вскоре будет иметь своим местопребыванием Абонотих. Тогда Александр устроил оракул, к которому стало стекаться множество народа, и всё это в немалой степени благодаря подделанным письменам от имени бога, которого он якобы представлял.

Иудейский пример подлога ради утверждения иудаизма можно найти в известном «Письме Аристея». Аристей якобы был язычником и придворным египетского царя Птолемея II Филадельфа (правившего в 285–246 гг. до н. э.). В этом письме «Аристей» описывает, как царь решил пополнить свою библиотеку копией иудейского Писания, для чего договорился с иудейским первосвященником в Израиле о присылке в Египет ученых, которые могли бы перевести священные тексты с иврита на греческий язык. Были присланы семьдесят два книжника, которые благодаря чудесному божественному вмешательству порознь создали полностью совпавшие друг с другом переводы Писания. Поскольку «Письмо Аристея» якобы нееврейского происхождения, оно должно производить впечатление более или менее незаинтересованного источника информации о том, как еврейская Библия переводилась на греческий, и обладать всеми признаками документа, передающего факты как есть. На самом же деле письмо является подделкой, написанной евреем из Александрии во II в. до н. э. Оно было написано, в частности, с целью указать на богодухновенность священных иудейских текстов даже в греческом переводе.

На прошлых примерах, вроде Дионисия Перебежчика, мы уже видели, что иногда подделки создавались с явной целью выставить в невыгодном свете своих личных врагов или с целью доставить им неприятности (случай с письмом царю Ироду). И оказывается, что в Древнем мире эти мотивы засвидетельствованы лучше остальных. Римский поэт Марциал, автор большого количества остроумных и очень смешных эпиграмм, в нескольких местах жалуется, что под его именем в свет выходят чужие стихи, просто плохие или в дурном вкусе, именно для того, чтобы выставить глупым его самого, Марциала²³. Ещё более очернительский эпизод есть у историка философии Диогена Лаэртского. В нем говорится о враге Эпикура, стоике Диотиме. Этот недоброжелатель известного философа написал и распространил от его имени пятьдесят писем развратного содержания. У Эпикура и без того были совершенно незаслуженные проблемы с репутацией, вызванные его мнимой зависимостью от удовольствий, так что подлог Диотима лишь подлил масла в огонь²⁴.

Ещё можно вспомнить историю Анаксимена в пересказе географа II в. н. э. Павсания. Анаксимен был умен, но имел дурные наклонности. Как-то он поссорился с известным оратором по имени Феопомп и, чтобы насолить ему, написал трактат от его имени с точным соблюдением литературного стиля Феопомпа. В этом трактате он поносил граждан трёх главных городов Эллады — Афин, Спарты и Фив — и по этим же городам распространил свой пасквиль. Разумеется, после этого на Феопомпа обрушился гнев эллинов, им совершенно не заслуженный²⁵.

Иные подделыватели делали свою работу с более благородными целями, например, чтобы подарить своим читателям надежду. Одна из самых распространенных форм литературных подделок в иудаизме времен раннего христианства — это жанр апокалипсиса. Апокалипсис (что на греческом означает «Откровение») — это текст, открывающий перед смертными истину о Царстве Небесном, чтобы помочь им понять смысл происходящего здесь, в земной жизни. Иногда истина открывается через перенасыщенные символикой причудливые видения, которые автор якобы видит и которые поясняет ему некий ангел. Пример подобных видений есть в книге пророка Даниила. А иногда автор сам попадает на Небо, чтобы увидеть конечные истины Божьего Царства, наделяющие смыслом ужасные события, происходящие на земле. Христианский пример книги Откровения, как мы знаем, есть в Новом Завете.

Эти книги призваны пробудить надежду в своих читателях. Несмотря на происходящие на земле совершенно необъяснимые вещи, несмотря на неистовствующие боль, невзгоды и страдания, несмотря на войны, голод, эпидемии и природные катаклизмы, сотрясающие человечество, несмотря на кажущуюся неподконтрольность этого мира Божьей воле — несмотря на все эти обстоятельства, на самом деле всё идет так, как задумано. Бог скоро исправит все дурное. Людям стоит лишь подождать ещё совсем немного, и их вера в Господа будет оправдана, и он вмешается в ход земной жизни, чтобы установить вечные мир, справедливость и счастье.

Апокалипсисы практически всегда пишутся псевдонимно, под именами известных религиозных фигур прошлого²⁶. В христианских кругах есть апокалипсисы под именами Петра, Павла и пророка Исайи. В иудейских кругах мы находим апокалипсисы, приписываемые Даниилу, Еноху, Аврааму и даже Адаму! Ученые обычно не считают эти книги подложными, потому что их псевдонимность является важной частью их замысла. Сам литературный жанр подразумевает, что откровение может исходить только через того, кто весьма приятен Богу и потому наверняка знает такие вещи. Но я считаю такую точку зрения упрощением, ведь сохранились свидетельства подлинной веры людей древности в то, что эти книги написаны теми, кому приписываются²⁷. И сами авторы книг знали об этой вере, потому и использовали чужие имена, чтобы их работа была наиболее эффективна.

Теперь мы приблизились к единственному самому важному мотиву, заставлявшему древних авторов выдавать себя за других. Просто-напросто это было нужно для того, чтобы их собственное мнение было услышано. Если ты никому не известная личность, но имеешь сказать нечто важное и хочешь, чтобы люди тебя услышали (не для того, чтобы они прославляли тебя, а чтобы они познали истину), то единственный путь для тебя — это выдать себя за хорошо известного автора, известную фигуру, авторитет.

Так, например, если ты хочешь написать философский трактат, в котором разбирается одна из самых запутанных этических проблем, стоящих перед человечеством, но при этом ты не являешься знаменитым философом, ты можешь утвердиться, просто подписавшись Платоном или Аристотелем. Если ты хочешь написать апокалипсис, который объяснит, что земное страдание временно и Бог вскоре вмешается, чтобы посрамить зло, и ты хочешь, чтобы люди тебя услышали и вняли тебе, тебе следует подписываться не своим именем (Откровение Васи), а именем известного религиозного персонажа (Откровение Даниила). А если ты хочешь сообщить самые важные учения из благовестия Иисуса, но на самом деле живешь спустя столетие после него и сам никогда его не слышал, ты можешь собрать самые интригующие высказывания, какие найдешь, и назвать всё это Евангелием от Фомы или Филиппа, сделав вид, будто сам слышал говорящего Иисуса.

Эта мотивация бытовала как в христианских, так и нехристианских кругах. Мы знаем о ней потому, что сами древние авторы сообщают нам об этом. Например, языческий ученый по имени Давид, комментировавший труды Аристотеля, писал: «Если кто-то неизвестен и ничтожен, но хочет, чтобы его творения читали, он пишет под именем кого-то влиятельного из живших ранее, так, чтобы через его влиятельность добиться признания своих работ»²⁸.

А вот единственный известный случай, когда подделыватель-христианин был пойман и письменно объяснил, почему он совершил подлог. В пятом веке в Марселе жил пресвитер Сальвиан. Как и многие в ту пору, он решил со своей женой выразить свою преданность Богу отвержением мира и принятием аскетической жизни. Сальвиан был возмущен обмирщением церкви и её членов, которые больше заботились о земном комфорте и благополучии, нежели о соблюдении евангельских добродетелей. Тогда он написал послание «Тимофея к церкви». Написанное в достаточно властной манере, послание казалось его читателям действительно написанным Тимофеем, известным спутником апостола Павла четырехвековой давности. Но каким-то образом епископ Сальвиана сумел заподозрить его в подлоге. Он приступил к Сальвиану с уликами, и тому пришлось сознаться.

Но Сальвиан умел защищаться и поэтому дал объяснение, зачем им было написано псевдонимное послание. Как часто и делают люди, склонные к самооправданию, Сальвиан придумал себе массу извинений. Имя Тимофей, например, значит «почитающий Бога», так что он использовал его для того, чтобы почтить Господа. А его главный аргумент в свою защиту так и звучал, что сам по себе он никто, так что подпишись он своим именем, никто бы и внимания не обратил на его письмо. Или, если точно его цитировать, автор «мудро предпочёл использовать псевдоним, по очевидной причине нежелания неизвестностью своей персоны умалить влияние своей ценной книги»²⁹.

Через использование имени Тимофея он надеялся приобрести читательскую аудиторию. Его взгляды казались ему достаточно важными, чтобы воспользоваться чужим именем. Эта история рассказана нам Сальвианом, и из неё не видно, чтобы епископ благосклонно воспринял оправдания своего пресвитера, но если епископ был в данном вопросе обычным человеком своей эпохи, отношение которой к проблеме подлогов нам уже известно, то вряд ли он был так уж доволен Сальвианом.