Книга вторая издание второе, дополненное Москва Издательство политической литературы 1990

ЗЛАЯ ИРОНИЯ

Президентом Египта стал Садат. Как бы по инерции в течение ряда лет советско-египетские отношения в общем не отбрасывались назад, хотя и не получали развития. Затем, однако, стали все чаще появляться признаки того, что политическое руководство Египта все меньше следует линии Насера. Да и ссылаться на него Садат почти перестал, по крайней мере так было во время встреч и бесед, которые имели с ним советские представители, даже на самом высоком уровне в Кремле.

Бросалось в глаза, что Садат, обращаясь за экономической и военной помощью, систематически увеличивает заявки, особенно в отношении вооружений. С советской стороны с фактами и цифрами в руках неоднократно доказывалось, что и объем вооружений, поставленных нами Египту, и качество этих вооружений обеспечивают не только равенство с Израилем, но даже превосходство над ним, во всяком случае по ряду их видов.

Но Садат обращал на это мало внимания. Любой участник переговоров замечал, что он ищет предлог для выражения недовольства. Попытки с советской стороны перевести обсуждение этих вопросов в разумное русло успехов не давали.

Шаг за шагом все более отчетливо выявлялась линия Садата на то, чтобы внести изменения в египетско-советские отношения в направлении их свертывания. А когда до нас начала доходить информация о том, что Вашингтон прибегает к разного рода приманкам и посулам в отношениях с Садатом, то стало ясно, что

277

Садат знал, что делает. Эти действия — не просчет и не ошибка. Они совершались по убеждению, являлись выражением его взглядов по существу.

Разве не выглядит злой иронией то, что Садату и премьер-министру Израиля Бегину присудили Нобелевскую премию как «борцам за мир»? Бегину, чьи руки всегда были обагрены арабской кровью и который после того, как стал «нобелевским лауреатом за мир», продолжал политику агрессии и кровавых расправ с мирным арабским населением, как это имело место в Ливане; Садату, который предал интересы арабского народа Палестины и всех арабов, а египетскую территорию предоставил Соединенным Штатам Америки, стремящимся навязать свой военно-политический диктат народам Ближнего Востока, и не только им.

О Садате как о политической личности можно судить и по его отношению к наследию, к памяти Насера. В своих последних публичных выступлениях, особенно в книге «В поисках себя», он стал открыто принижать руководящую роль Насера в организации июльской революции 1952 года и, естественно, выпячивать себя.

Во время неоднократных поездок в Египет, встреч с Насером, Садатом и другими политическими деятелями приходилось встречаться с некоторыми видными египетскими военными. Не берусь характеризовать их с точки зрения профессиональной. Но во времена Насера, когда проводилась четко выраженная линия на укрепление безопасности страны, нетрудно было заметить в глазах офицеров и генералов огонек, если можно так выразиться, отражавший гордость за справедливость того дела, которое отстаивал Египет.

В последующем этот огонек потускнел, но не думаю, что уменьшился потенциал для того, чтобы такой огонек разгорелся с новой силой в будущем-. Военные неудачи, которые постигли Египет, не должны поколебать решимость страны, ее вооруженных сил в отстаивании своего правого дела.

Масштабы политического банкротства Садата и его курса огромны.

Про Садата еще говорили, что он «тьма египетская». Выражение это зародилось в глубокой древности. Из истории известно, что около 3500 лет назад в Египте на некоторое время наступила кромешная тьма. Только недавно ученые Смитсоновского института в Вашингтоне выяснили, что в то время на острове Тир в Эгейском море произошло извержение вулкана Санторин. Это извер-

278

жение было крупнейшим за всю известную историю человечества. При взрыве в воздухе образовались огромные тучи пепла, перенесенные ветрами в Египет. Политика Садата, таким образом, ассоциировалась в народе со стихийным бедствием, в результате которого за 1400 лет до нашей эры тучи пепла покрыли огромную территорию древней страны. «Тьма египетская» и Садат — понятия, невраждебные одно другому.

Иногда ко мне обращаются и наши советские товарищи, и иностранные деятели со следующим вопросом:

— Вот вы много раз встречались с Садатом. Политика его более или менее известна, хотя разные страны и разные политические круги ее оценивают по-своему. А что представлял собой Садат как человек?

Отвечаю на этот вопрос так. В общении, особенно когда Садат имел дело с представителем крупного государства, он внешне являл собой воплощение предупредительности. Приказывает слугам:

— Принесите несколько видов фруктового сока.

— Что вы предпочитаете — кофе или чай? — вопрошает гостя или гостей. Переспрашивает чуть ли не каждого.

Это — Садат дома. Сама учтивость и обходительность. Поводит по помещениям, покажет комнаты, продемонстрирует памятные фотографии, чтобы собеседник знал, что встречался он со многими видными людьми.

Беседуя, Садат обычно не расставался с улыбкой. Складывалось впечатление, что на лице у него явный излишек материала, из которого делается эта улыбка. Говорил он, как правило, мягким, вкрадчивым голосом, который, казалось, предназначен только для добрых слов. Но в зависимости от ситуации этим голосом Садат мог излагать мысли, от которых веяло холодом и даже пронизывало морозом.

В разное время и при разных обстоятельствах мне доводилось наблюдать этого деятеля — и за столом переговоров, и на митингах. Оратором он считался посредственным. Его импровизированных, без заготовленного текста, выступлений на митингах мне не приходилось слышать. Но в беседах за столом переговоров, разложив перед собой справки, он мог говорить часами. Когда же Садат начинал нервничать и выражать беспокойство по тому или иному поводу, то речь его становилась сбивчивой. Так случалось, например.

279

Сейчас в политическом лексиконе стало модным слово «риторика». Мы вкладываем в него определенный негативный смысл.

Однако даже это слово не применимо к Садату, оно не полностью отражало его качество как приспособленца к событиям. Он обладал какой-то удивительной способностью заниматься фальсификацией фактов. Примечательно, что ни политики, ни журналисты, ни историки, как правило, не любили ссылаться на Садата и цитировать его, дабы не оказаться в неловком положении.

Всю жизнь Садат страдал манией величия, а в годы его президентства она приняла, можно сказать, патологические формы, определявшие его поведение и как политика и как человека. Он не побоялся даже оказаться в смешном положении, когда попытался сопоставить значение своей личности с величием знаменитых египетских пирамид. Многие в Египте не сразу сумели понять, почему Садат построил одну из своих многочисленных резиденций вблизи пирамид, в районе Гизы. Очевидно, это делалось не в поисках чистого, свежего воздуха, поскольку Садат там никогда не отдыхал. Он навещал свою резиденцию в Гизе преимущественно с иностранными гостями.

Разгадать эту тайну помог нам сам Садат. Он дал указание личному фотографу снять себя стоящим у дома на фоне пирамид. Этот снимок широко распространялся. Да и во время пребывания в этом здании со своими иностранными гостями Садат садился и перемещался таким образом, чтобы в поле зрения собеседника всегда находились президент и величественные пирамиды.

В Египте широко известно изречение Геродота: «Люди боятся времени, а время боится пирамид». Слова не лишены смысла. Их повторяют всегда, когда у пирамид для гостей устраивают представление, основанное на игре света, музыки, и слов, записанных на пленку и доносящихся из динамика. Актер Садат пытался по-своему войти в историю и сопоставить свою особу с величавостью пирамид.

Когда в марте 1974 года я прибыл в Каир, Садат пригласил и меня в эту резиденцию для переговоров по Ближнему Востоку. Я тоже смотрел на все эти приемы позера и думал: «Странно, пигмей на фоне пирамид».

Мы провели с ним несколько часов. Уже тогда было видно, что этот деятель дрейфовал в сторону врагов арабского мира.

Садат часто говорил:

— Посмотрите, какие многотысячные демонстрации проходят в мою поддержку.

280

О том, как организовывались эти демонстрации и что участие в них оплачивалось властями, знали многие.

Разве это не приговор Садату со стороны арабов?

Как не вспомнить тут всенародный траур в Египте в связи с кончиной президента Насера в сентябре 1970 года. Миллионы египтян прибыли в Каир. Они отдали долг признательности своему президенту и с глубокой скорбью проводили его в последний путь. Каир рыдал. Сотни полицейских пытались сдерживать людей, которые устремились к орудийному лафету, на котором везли гроб в усыпальницу. Тысячи людей разорвали на мелкие кусочки-сувениры белый саван, которым покрыли гроб с телом покойного.

В последний путь Насера провожали многие делегации и видные государственные деятели из десятков стран, в том числе и правительственная делегация нашей страны во главе с Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным.

Очаг напряженности и военной опасности на Ближнем Востоке существует вот уже более четырех десятилетий. Время от времени этот очаг дает грозные вспышки. Одна за другой накатываются волны израильской агрессии на соседние арабские государства. Империалистическое вмешательство во внутренние дела народов этого района продолжается.

Политика Вашингтона, объявившего Ближний Восток «сферой жизненных интересов» США, и поощряемые им экспансионистские устремления Тель-Авива являются главной причиной того, что здесь и поныне сохраняется взрывоопасная обстановка, а урегулирование все еще остается за горизонтом.

В политике США четко выражена линия на поддержание острой конфликтной ситуации на Ближнем Востоке. Для достижения этой цели они не останавливаются и перед прямым применением силы, о чем свидетельствуют интервенционистские действия американской военщины в Ливане.

Главный упор тем не менее по-прежнему делается на использование Израиля, его захватнических амбиций. Мог бы сам Израиль

281

Арабам упорно навязываются разного рода сепаратные сделки с Израилем. Известно, какими политическими издержками обернулось для Египта подписание мирного договора с Израилем. А разве не бесцеремонны притязания Израиля в отношении Ливана и Сирии?

Египет и Сирия — две наиболее влиятельные арабские страны, но в течение многих лет в ближневосточных делах они шли не по одной и той же дороге.

Сирия с начала израильской агрессии заняла принципиальные позиции. Она решительно осудила сделку в Кэмп-Дэвиде. После 1967 года, в самые сложные моменты положения на Ближнем Востоке, сирийское руководство во главе с президентом Хафезом Асадом придерживалось принципиальных позиций: Израиль должен освободить оккупированные арабские территории, в том числе и Голанские высоты, которые были захвачены силой; он должен уважать национальные права арабского палестинского народа, его законное стремление иметь свою государственность.

Уже в течение десятков лет древнее сирийское государство возглавляет крупный и дальновидный деятель — президент Хафез Асад, снискавший глубокое уважение не только в арабском мире, но и далеко за его пределами. Он хорошо понимал и понимает значение советско-арабской дружбы.

Принципиальные позиции Сирии находили выражение в наших деловых встречах с президентом Асадом. С ним я встречался и во время его визитов в Советский Союз, и моих — в Дамаск. Он неизменно демонстрировал глубокое знание проблем, серьезность к их подходу, трезвость в оценках политики Израиля.

Не могу не сказать, хотя бы кратко, о впечатлении, которое сложилось у меня об Асаде как человеке.

Сидит на диване собеседник — глава государства, предупредительный к гостям, подтянутый. Часто еле заметно улыбается. Но никакой нарочитости в этом нет! Весь внутренне собранный и, можно сказать, пружинистый. Он представляет собой как бы сгусток незаурядной воли. Внимательно следит за ходом мыслей партнера по беседе. Но можно быть уверенным, что ничего не пропустит важного, относящегося к политике и положению на Ближнем Востоке.

Он не любит просто повторять проклятия по адресу агрессора и его союзников. Но то, что говорит, по смыслу в его устах являет-

282

Что касается палестинского вопроса, то «решение» его, по мнению Израиля, сводится лишь к согласию на предоставление палестинцам на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа куцей «административной автономии». Тем самым отрицается право четырехмиллионного арабского народа Палестины на образование собственного независимого государства.

Организация освобождения Палестины (ООП) не признается ни США, ни Израилем. Более того, Вашингтон взял перед Тель-Авивом обязательство не вести с ней никаких переговоров, не поддерживать контактов, хотя ООП получила широкое международное признание, представлена в ООН и ее учреждениях.

Все это говорит о том, что проблеск решения проблем Ближнего Востока в соответствии с законными интересами народов этого района пока не появился.

Председателем Исполкома ООП является известный в арабском мире политический деятель Ясир Арафат. Руководство этой организацией — дело сложное ввиду множества разных в ней течений и проявляющихся, порой в резкой форме, разногласий вокруг ее политической линии.

Арафат не только колоритная фигура как политик, но и как человек. Его легко узнать еще издалека, на нем всегда национальная палестинская одежда, скромная, но привлекающая внимание своей типичностью. Мне приходилось неоднократно встречаться с Арафатом, и я просто не могу себе представить его в ином виде.

Палестинский лидер обладает незаурядным характером и убежден в правоте дела, за которое борется. Это — сильная черта. Заставить его изменить точку зрения — дело нелегкое. Арафат улыбнется, даже несколько раз и, словно смущаясь, будет приводить доводы в пользу взглядов, на которые он полагается. Но от своего не отступит. Голоса он обычно не повышает. Тем не менее, когда Арафат говорит о своем народе, в его глазах появляется блеск под напором эмоций. Он начинает убеждать собеседника с фразы:

283

— Мы, палестинцы,— это народ, лишенный национального очага. Нам негде преклонить голову.

Будущее покажет, сможет ли Арафат устоять против влияния тех сил, которые уже достаточно продемонстрировали свою неприязнь к подлинным национальным чаяниям палестинцев, которые упорно сопротивляются законному требованию палестинского народа о создании собственного независимого государства. Арафат выдвинулся в качестве руководителя не на уступках в пользу недругов палестинского народа, а как борец за правое дело палестинцев.

Помню тот период, когда еврейское население Палестины добивалось создания своего независимого государства. Тогда израильские политические деятели в каждом разговоре с представителями СССР считали прежде всего необходимым выразить признательность нашей стране, Красной Армии, советскому руководству за то, что они сделали для спасения евреев от гитлеровских газовых камер. Позже многие деятели Израиля в беседе со мной благодарили нашу страну за поддержку в создании еврейского государства. Равным образом благодарили нас и арабские деятели за поддержку в создании арабского государства на территории бывшей Палестины.

Однако в течение всего периода после образования Израиля правители этой страны проводили политику захвата чужих земель. Экспансионистские замашки Тель-Авива как в зеркале отражаются в деятельности его политиков. Мне приходилось много раз встречаться с руководителями Израиля. Перед ними каждый раз я ставил вопрос:

— Неужели Израиль намерен бесконечно находиться в состоянии войны с арабскими странами?

Обращалось их внимание на ту непреложную истину, что израильское государство не может строить свое благополучие, нагнетая на Ближнем Востоке атмосферу вражды и ненависти. Подчерки-

284

Любой здравомыслящий человек не может не видеть, что арабские государства год от года укрепляют свой потенциал, что все более весомо звучит их голос на международной арене. Каких же новых поворотов можно ждать в развитии ситуации на Ближнем Востоке, если Израиль не отрешится от своей близорукой политики?

В сентябре 1984 года в Нью-Йорке, где мне пришлось находиться в качестве главы советской делегации на XXXIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН, я принял министра иностранных дел Израиля Ицхака Шамира по его просьбе. Тогда ему было сказано:

— Советский Союз, выступив с самого начала в пользу создания Израиля, исходил из своей принципиальной позиции, которая состоит в том, что еврейский народ имеет право на образование собственного государства, равно как и арабский народ Палестины — своего. Это его право подкрепляется и тем, что он пережил в годы второй мировой войны из-за зверств фашистов. И даже теперь, когда Израиль относится к нашей стране недружественно, мы не согласны с теми, кто высказывается за его ликвидацию как независимого государства.

Шамир слушал меня внимательно и, казалось, с пониманием. А я ему подчеркнул основную мысль:

— Оставаясь на этой позиции, мы вместе с тем сурово осуждаем курс политики Тель-Авива, вставшего на путь захвата чужих земель, на которые он никаких прав не имеет. Решите для себя, выиграла ли ваша страна, проводя такую политику, или проиграла. Мы убеждены, что Израиль, конечно, проиграл. Ведь невозможно поверить в то, что арабский мир, международное общественное мнение когда-либо смирятся с экспансионистской политикой Израиля. Это исключено. Может быть, не завтра и не послезавтра, но рано или поздно справедливость восторжествует и арабские земли Израиль будет вынужден возвратить арабам.

Израиль должен жить в пределах своих в международном порядке признанных границ. Полагаться на бомбу, на винтовку — путь ненадежный. Он может длиться год, два, три, даже двадцать лет, но не всегда. Иначе это стало бы одним из библейских чудес.

285

Ассирия и Вавилония — государства, которые изучены современной наукой достаточно в той мере, чтобы понять в общих чертах, какими они были в древности. Выдающийся вклад в их познание внесла археология.

Древние ассирийцы и вавилоняне молились своим богам, культы их оберегали свои жрецы. Все это имело место за много столетий до нашей эры.

На месте тех великих государств древности ныне территории многих современных стран, и религия в них тоже иная, возникшая в нашу эру,— ислам.

Каждый раз, когда мне приходилось посещать Сирию и видеть обстановку в старых мечетях в Дамаске, я поражался, в каком экстазе правоверные мусульмане поклоняются аллаху. Примерно то же наблюдал в Турции, в частности в Стамбуле, а потом и в Египте.

Приходилось мне посещать и другие места отправления культа мусульманами. Не раз случалось присматриваться к паломникам. Всегда удивлялся: откуда у них такая отрешенность, вплоть до самопожертвования, при совершении обрядов своей религии? Едва ли какой-либо иной религиозный культ может сравниться с исламом по силе такого магнетизма.

Наверно, причины этого явления следует искать в истории народов, исповедующих ислам. Она распорядилась так, чтобы в мусульманских странах особенно прочно стояла стена, отделяющая мистику, непознанные загадки бытия, мифы о потустороннем мире от науки, научного истолкования явлений природы и возникновения самой религии.

Конечно, то же самое можно сказать о каждой религии, в том числе о христианстве. Но едва ли кто-либо будет оспаривать, что ислам в этом отношении порождает наибольшее число фанатиков.

Пожалуй, ни один другой район земного шара не представляет собой такой сложный конгломерат стран, глубоко различающихся по степени политического и экономического развития, по направленности их курса во внешней политике, как Ближний Восток. К тому же у него ограниченные, как бы «спрессованные» размеры территории. Монархические режимы соседствуют здесь с государствами, избравшими путь независимого развития, социалистической ориентации, путь борьбы против империализма.

Объективно существующие между арабскими странами различия и имеющиеся между ними разногласия искусственно подогреваются недругами арабов в своих узких интересах. Враги народов этого

286

региона постоянно предпринимают усилия — и, к сожалению, небезрезультатно — для расшатывания арабской солидарности, пытаются насаждать в среде арабов дух коллаборационизма с агрессорами, подрывать их веру в свое правое дело, в возможность успешно противостоять империалистическим замыслам.

Вот пример. Беседуя со мной в декабре 1982 года, министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсал, находившийся в Москве в составе делегации представителей арабских государств, сказал:

— Хочу дать высокую оценку ближневосточной политике СССР и выразить признательность за постоянную поддержку, которую ваша страна оказывает борьбе арабов за свои законные права и интересы.

Кстати, тогда же министр правильно подметил:

— Мой приезд в Москву совпал с пятидесятилетней годовщиной визита в Советский Союз моего отца, покойного короля Фей-сала, занимавшего во время своего приезда в вашу страну пост министра иностранных дел Саудовской Аравии.

Факт этот действительно примечательный с той точки зрения, что личные контакты руководящих деятелей двух государств, играющих значительную роль в международных делах, должны, конечно, происходить чаще, чем раз в полвека. Ведь обе стороны от контактов только выигрывают.

На Ближнем Востоке Советский Союз не ищет для себя каких-либо привилегий или корыстных выгод, как, впрочем, он не делает этого в мире нигде. Однако роль СССР в этом районе, находящемся в непосредственной близости от его границ,— отнюдь не роль стороннего наблюдателя. Еще Ленин говорил, что «наша ближневосточная политика есть для нас дело самого реального и непосредственного жизненного интереса» *. Эти ленинские слова тем более актуальны сегодня.

Руководствуясь этим реальным и непосредственным интересом, СССР не раз выдвигал идущие в развитие его прежних инициатив предложения о принципах ближневосточного урегулирования и

287

Советский Союз считает, что надежный путь к решению указанной проблемы лежит через созыв международной конференции по Ближнему Востоку. Итогом работы этой конференции должно стать подписание договора или договоров, охватывающих следующие органически связанные между собой компоненты ближневосточного урегулирования:

вывод израильских войск со всех оккупированных в 1967 году арабских территорий;

осуществление законных национальных прав арабского народа Палестины, включая его право на создание собственного государства;

установление состояния мира, обеспечение безопасности и независимого развития всех государств — участников конфликта.

Одновременно должны быть выработаны и приняты международные гарантии соблюдения условий урегулирования.

Советский Союз призывал и призывает все стороны в конфликте действовать, исходя из трезвого учета законных прав и интересов друг друга.

УПОМИНАНИЕ НАВЕВАЕТ АССОЦИАЦИИ

Есть такая страна, которая в мире и в международных отношениях хорошо известна, хотя посещение ее — дело непростое. Ее дипломаты весьма активны на различных многосторонних форумах.

Казалось бы, что же тут такого? Страна как страна. Почти все страны — члены Организации Объединенных Наций. И эта — тоже. У нее — свой народ. Им кто-то руководит, на ее территории действуют свои законы. Время от времени ее представители посещают Советский Союз, хотя и не часто. В штаб-квартире в Нью-Йорке или на заседаниях других международных организаций советские дипломаты более или менее регулярно встречаются с ее официальными лицами.

В стране этой я никогда не был. Но встреча с ее представителями и даже упоминание о ней навевает особые ассоциации.

Это — Саудовская Аравия.

Даже беглое перечисление некоторых из них, мне кажется, представляет интерес.

Ассоциация первая. Саудовская Аравия — родина ислама. Он

288

Ассоциация вторая. Саудовская Аравия занимает первое место в капиталистическом мире по добыче нефти. О баснословных богатствах саудовских шейхов ходят легенды, и они имеют под собой почву. На доходы от продажи нефти выросли сказочные дворцы властителей страны и современные порты в Персидском заливе и Красном море, отличные аэропорты, автострады и оборудованные по последнему слову науки и техники нефтеперегонные заводы.

Ассоциация третья. Саудовская Аравия одной из первых в мире — еще в 1926 году — признала Советский Союз, а СССР сделал то же одновременно на основе взаимности. Правда, тогда в нынешнем виде она не существовала, а на ее территории располагалось королевство, которое называлось Хиджад, Неджд и присоединенные области. Оно-то и вступило в дипломатические отношения с СССР, а потом в 1932 году на его месте появилось новое государство — Саудовская Аравия, которая как правопреемница продолжала поддерживать дипломатические связи с Советским Союзом.

Ассоциация четвертая. В столице Саудовской Аравии — Эр-Рияде до 1938 года находилось постпредство СССР. Возглавлял его известный арабист и полиглот Керим Абдрауфович Хакимов. В печальной памяти 1937 году полпреда отозвали в Москву, и он был репрессирован, а через год советская миссия в Эр-Рияде прекратила свое существование.

Ассоциация пятая. У страны свое особое лицо в экономическом и культурном развитии. Она привержена своим духовным ценностям. Здесь остатки рабства соседствуют с ультрамодерновыми постройками. Однако никто не должен мешать этому государству развиваться так, как оно хочет, и тем более вмешиваться в его внутренние дела.

Ассоциация шестая. С 1964 по 1975 год королем Саудовской Аравии являлся Фейсал, с 1975 по 1982 год — Халед, а с июня 1982 года до наших дней — Фахд ибн Абдель Азиз. До вступления на престол он, будучи принцем, занимал пост первого заместителя премьер-министра, а перед тем — министра внутренних дел. Нынешний министр иностранных дел, принц Сауд Аль Фейсал занимает эту должность с 1975 года и является сыном короля Фейсала. Этот министр иностранных дел Саудовской Аравии — один из наиболее уважаемых дипломатов в арабском мире.

289

Пишу об этом, чтобы показать, что посты в высших эшелонах власти прочно заняты родственниками короля, а их немало.

Хорошо знают официальные круги этой страны политическую дорогу в Москву. Они убеждены, что от социалистического государства могут получить только содействие в деле дальнейшего укрепления своей независимости. Не раз представители этого арабского государства голосовали за советские предложения в ООН.

В Москве да и в Нью-Йорке мне приходилось несколько раз встречаться с министром иностранных дел Саудовской Аравии Аль Фейсалом с целью обмена мнениями по актуальным вопросам положения на Ближнем Востоке. Высоченного роста, в неизменном арабском одеянии — длинный до пят темный бурнус, на голове — белая накидка — чутра и кольцо, прижимающее это покрытие на макушке,— укаль,— он уже своим видом вызывал расположение. А когда заходила беседа, производил впечатление человека, хорошо ориентирующегося как в обстановке, касающейся Ближнего Востока, так и в международном положении в целом.

Можно привести и другие ассоциации, но они будут, по-моему, уже менее значимы.

Итак, сегодня разговор о Саудовской Аравии — это не суждения о каком-то сказочном мире, от которого веет седой стариной, а конкретное представление о стране, в которой живут люди, обуреваемые теми же думами и страстями, тревогами и надеждами, которые присущи и другим народам.

Когда смотришь фильмы о жизни арабов, то наиболее характерные бытовые сценки, взятые из глубины веков, можно увидеть чаще всего в лентах о Саудовской Аравии.

Конечно, художники кино одевают героев этих фильмов в типичную арабскую одежду — белую длинную до пят накидку, которую местные жители называют диздаша. В этих картинах есть и погони, и лихие всадники, несущиеся вдогонку за кем-то, и те, кто спасается от злодеев из пустыни. Режиссеры-постановщики часто дают волю воображению и утрируют то, что происходит в действительности. Тем не менее в таких кинопроизведениях все же находит отражение немало реальностей, которые показывают противоречивый образ этой исторической цитадели арабского мира, с одной стороны,— крайняя замедленность, а с другой — своеобразный динамизм.