ГЛАВА 9. ГЕОПОЛИТИКА И СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ

1. 
   Геополитическая обстановка в 1961-1981 годах.
   
2. 
   Изменение геостратегии в период президента Рейгана.
   
3. 
   Стратегическая оборонная инициатива(СОИ).
   
4. 
   Пересмотр договора ПРО.
   

Общие проблемы сплотили богатые страны, начиная с 1975 г. они стали координировать свои действия в рамках “семерки” (США, Япония, ФРГ, Великобритания, Франция, Италия, Канада) на ежегодных встречах глав правительств и министров финансов. Образовался естественный союз богатых народов против бедных, так называемый “золотой миллиард”. Наряду с мировой продолжалась и региональная интеграция в рамках Европы, Северной Америки и Восточной сферы.

В 70-е годы наибольшую социальную и политическую активность проявляла учащаяся молодежь (“новые левые”). Спор отцов и детей вылился в открытое противостояние консерваторов и либералов. Молодежь, выросшая в тепличных условиях 50-60-х годов выступила в защиту обездоленных, безработных, пенсионеров, расово-этнических меньшинств, интеллигенции и студенчества. Отвергая идеи общества потребления, молодежное движение первоначально за редким исключением приобретало утопические формы “хождения в народ”.

Постепенно в США борьба за преобразования в университетских городах переросла в движение протеста против войны во Вьетнаме. Более 50 тысяч американских солдат погибло за годы вьетнамской войны. После введения всеобщего призыва в армию 240 тысяч призывников скрылись или уехали за границу. Общественные движения требовали прекращения войны и осуществления внутренних реформ.

Во Франции движение студентов, начавшееся также с требования реформы образования, вылилось в акты неповиновения и протеста, приведшие к концу “деголлевскую эпоху”.

США, как и весь капиталистический мир, пережили крупные преобразования, вызванные мировыми экономическими и структурными кризисами, новым этапом научно-технической революции, сменой направлений экономической и социальной политики. К этому добавился политический скандал “уотергейт” и “вьетнамский синдром”. В условиях кризиса 1969-1970 гг. президент США Ричард Никсон провозгласил начало новой политики. Это выразилось в запрещении на 3 месяца повышения зарплаты, запрещении забастовок при одновременном снижении налогов. Правительство Никсона (1968-1974 гг.) несколько раз повышало пенсии и выплаты пособий, расширен был круг лиц, получавших пособия. Система социального страхования была дополнена программой помощи бедным семьям и выдачей продовольственных талонов. В 1974 г. количество получателей составило 33 млн. человек и продолжало оставаться в последующем на этом уровне. В то же время правительство Никсона проводило жесткую политику против профсоюзов.

Если 70-е годы были годами кризиса, стагнации и поиска путей реформ, то 80-е годы прошли под знаком перехода к политике консерватизма, наиболее ярким проявлением которой были: в США – рейганомика (1980-1988 гг.); в Великобритании – тэтчеризм (1979-1995 гг.). Победа республиканской партии и избрание на пост президента Рональда Рейгана в 1980 г. ознаменовало дальнейшее усиление консервативной линии во внутренней и внешней политике США. Администрация Рейгана стала проводить жесткий монетаристский курс сокращения расходов и сбалансированного бюджета, а также сокращения сферы государственного регулирования (отказ от контроля над ценами, снятие ограничений на предпринимательскую деятельность, которые были введены ранее для охраны окружающей среды), снижения налоговой ставки с 50 % до 25 %. С 1983 г. американская экономика выходит из кризиса и начинается этап ускоренного роста на основе новой технологии и модернизации всего общества. Социальные программы сохранили свое прежнее значение. Одновременно происходит подавление рабочего и профсоюзного движения.

Еще более радикальный консервативный курс проводился правительством Великобритании во главе с Маргарет Тэтчер. Прежние идеи государства всеобщего благосостояния и полной занятости населения были отброшены. Государственное регулирование было сведено до минимума, происходила широкомасштабная приватизация государственных предприятий. Неэффективные учреждения и предприятия закрывались. Движение шахтеров было безжалостно подавлено. Создавались условия для внутренних накоплений. После нескольких лет жесткой политики Великобритания совершила скачок в развитии производства, в производительности труда и выдвинулась в число передовых стран. Британия, считавшаяся “больным человеком Европы” и множество раз похороненная советской пропагандой вдруг вновь ожила.

С 1974 г. в связи с изобретением микропроцессоров появилась возможность для преобразования орудий труда и условий труда, как производственных, так и интеллектуальных. Если к этому добавить достижения в области создания информационных систем, биотехнологий и генной инженерии, то можно говорить о начале новой эпохи НТР не как частного явления, а как фактора всей жизни человечества. Интенсивный тип производства в сочетании с электронной техникой дал возможность некоторым странам перешагнуть эру угля и стали.

Политика консерватизма, давшая эффективные плоды в 80-е годы практически проводилась во всем мире. Нагляднее всего это показала фолклендская война между старым капиталистическим государством – Великобританией и молодой Аргентиной в 1982 г. Оба государства исповедовали принципы консерватизма.

После этого начался возврат к либеральным ценностям, в том числе и в Латинской Америке. С середины 70-х годов большая часть латиноамериканского региона оказалась под властью диктатур, но частично консервативная, частично национал-реформаторская политика исчерпала себя. На протяжении 80-х годов военно-диктаторские правительства одно за другим сходят со сцены, уступая место демократии и рынку (в декабре 1983 г. – в Аргентине, в марте 1985 г. – в Бразилии и Уругвае). Последними в Южной Америке были ликвидированы диктатура генерала Стресснера в Парагвае (февраль 1989 г.) и диктатура генерала Пиночета в Чили (март 1990 г.).

Азиатский феномен. Азиатский феномен, в частности, китайский, рождался исподволь. В конце 50-х годов политика большого скачка в Китае потерпела крах. Создание коммун в сельском хозяйстве привело к голоду и гибели нескольких десятков миллионов человек. Внутри государственных и партийных структур возникла оппозиция Мао Цзедуну. Мао в борьбе за власть использовал молодежь. В 1965 г. он призвал страну к великой пролетарской культурной революции. Политический переворот сопровождался захватом и разгромом учреждений, партийных комитетов, расстрелами, публичным шельмованием и казнями, высылкой миллионов людей на перевоспитание в деревню. После того, как отряды молодежи выполнили свою роль, в 1967 г. армия занялась наведением порядка в стране. Усиление влияния армии во внутренней жизни страны в свою очередь вызвало озабоченность у председателя КПК. В 1971 г. на территории Монголии в авиакатастрофе погиб министр обороны КНР Лин Бяо вместе со своими родственниками и ближайшим окружением. Очевидно, он пытался бежать из страны.

После смерти Мао Цзедуна в 1976 г. в результате недолгой борьбы к власти пришла группа прагматиков во главе с Дэн Сяопином. С 1978 г. в Китае начался период рыночных реформ. Главным мероприятием в сельском хозяйстве стал роспуск коммун и передача земли крестьянским семьям. В промышленности был сделан упор на производство бытовой техники и товаров повседневного спроса. Для привлечения иностранного капитала в прибрежных районах создавались специальные экономические зоны. Дешевая рабочая сила позволила быстро включиться в мировой рынок. Особую роль в китайской модернизации сыграла Япония. Не решаясь открыто противостоять США и западу в целом, Япония действовала опосредственно через Китай. В 80-е годы в Китае продолжался бурный процесс индустриализации, хотя страна продолжала жить в условиях хронических кризисов – продовольственного, энергетического, сырьевого, экологического, демографического. Реформы проводились под жестким контролем государства. В 1989 г. почти на глазах советского руководителя Михаила Горбачева была расстреляна демонстрация китайских студентов (до 1000 человек были убиты). Советское руководство даже формально не осудило злодеяние, сделало вид, что это внутреннее дело Китая.

Периодизацию 70-80-х годов можно условно определить как эволюцию от противостояния двух систем до приоритета общечеловеческих ценностей (многополярный мир). Политические повороты не сказались на поступательном развитии западного общества. Оно развивалось достаточно стабильно и при либералах, и при социал-демократах, и при консерваторах.

Внутренняя и внешняя политика СССР. Периодизация советского общества связана как с внутренними, так и с внешними процессами, ведь новое политическое мышление зародилось в 50-е годы в рядах социал-демократии. Советское общество в 70-е годы мы можем охарактеризовать как:

1. 
   период “застоя”;
   
2. 
   период от Генерального секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева до М.С. Горбачева;
   
3. 
   период от заключения договора о прекращении испытаний ядерного оружия в трех сферах до Чернобыльской трагедии;
   
4. 
   период построения “фундамента коммунизма”;
   
5. 
   период от сбитого на советской территории американского разведывательного самолета “U-2” (летчик Ф. Пауэрс) до трагикомического приземления немецкого летчика Руста на Красной площади;
   
6. 
   период от построения Берлинской стены до ее разрушения.
   

Российская действительность всегда находилась в области словесных символов. Российская ментальность определяется тем, что словесные символы более реальны, чем действительность, и часто для народа заменяют ее. Приоритет “слова” и особенно “политического слова” в советский период стал абсолютным. Каковы же были теоретические взгляды в СССР на развитие международных отношений? К началу 70-х годов советское партийно-государственное руководство подошло со следующими теоретическими постулатами.

1. 
   О полной и окончательной победе социализма.
   
2. 
   О расколе мира на две системы и возникновении социалистического лагеря.
   
3. 
   О возможности предотвращения мировой войны в современную эпоху ( “война перестала быть неизбежной”).
   
4. 
   О непримиримости в идеологической борьбе.
   
5. 
   О возможности перехода к социализму различными путями (не только через революционное насилие, но и мирным парламентским путем).
   

• 
  западные социал-демократы проповедовали новое политическое мышление, в том числе “еврокоммунизм”;
  
• 
  президент Франции де Голль говорил об “общеевропейском доме от Атлантики до Урала”;
  
• 
  западная научная мысль выдвинула идею конвергенции.
  

Мир советским политикам представлялся более четким: социализм – капитализм; да – нет; кто не с нами, тот против нас; социализм прогрессирует - капитализм деградирует.

Система прогрессивных антикапиталистических сил тоже представлялась четкой, наподобие пирамиды.

Какие черты характерны для взаимоотношений СССР с социалистическими странами? Эти черты прежде всего определяются покровительством или “патронимией”¹.

1.Требовалась формальная преданность сюзерену, покровителю и соблюдение некоторых общих обязательных норм:

• 
  объявление себя социалистической страной;
  
• 
  огосударствление;
  
• 
  руководство со стороны марксистско-ленинской партии.
  

3. При необходимости “патрон” прощал долги, подбрасывал ресурсы, делился валютой.

4. Осуществлялись льготные поставки, а Вьетнам, Монголия и Куба вообще находились на дотации. Так, в 1974 г. выручка СССР от экспорта из СССР 50 млн. тонн нефти и нефтепродуктов в страны СЭВ составила 1 млрд. руб., а 70 млн. тонн в другие страны – 4 млрд. долларов. При средних мировых ценах 100 долларов за тонну страны СЭВ платили 20 долларов (см. “Проблемы мира и социализма”, 1975, № 5, с. 92).

Таким образом социалистический лагерь выглядел монолитом? Не совсем так. Возникали проблемы и с Югославией, и с Китаем, и с Румынией, да и с более верными союзниками. До поры до времени это сдерживалось. В ход пошла так называемая “доктрина Брежнева” - доктрина ограниченного суверенитета. Этапами этого пути являлись события от революции в Венгрии в 1956 г. до вторжения Советской Армии в Афганистан, включая промежуточные события возведения Берлинской стены и ввод войск на территорию Чехословакии в 1968 г. Причем, когда в СССР менялся “хозяин” и какое-то время укреплял свою власть внутри страны, социалистические страны, пользуясь временным ослаблением контроля, пытались осуществить реформы (попытки реформ в Чехословакии, Польше, Венгрии, ГДР в 1964-1968 гг.).

Отрицательным моментом для русского народа было то, что руководители любого ранга ссылались на то, что действуют не по своей воле – отсюда стойкие антирусские настроения. Даже такая страна, как ГДР, где уровень жизни был в несколько раз выше, чем в СССР, тормозилась в своем развитии из-за недостатка свободы. Государственные интересы постоянно вступали в противоречие с идеологией, что приводило, в том числе, и к войнам между социалистическими странами. В 1968-1969гг. – между Китаем и СССР, в 1979 г. – между Китаем и Вьетнамом.

ХХ век показал, что трудно уловить грань между идеологией и интересами государства. Эта грань довольно быстро переходила от слов к реальным стычкам. Безусловно, справедливой является помощь народам, борющимся за свою независимость, но здесь тоже есть разные способы. Где и как уловить грань между помощью и вмешательством во внутренние дела других государств? Политика представления военной помощи “странам третьего мира” в их освобождении от колониализма и неоколониализма, как оказалось, неумолимо влекла СССР к роковой черте, за которой начиналось непосредственное вооруженное участие в локальных война. Установление стратегического паритета придавало уверенность в конфронтации с США в “третьем мире”. В 1974 г. министр обороны А.А. Гречко заявил: “На современном этапе историческое предназначение Советских Вооруженных сил не ограничивается только их функцией по защите нашего Отечества и других стран социализма. Советское государство в своей внешнеполитическое деятельности активно и целеустремленно выступает против экспорта контрреволюции, против политики угнетения, поддерживает национально-освободительную борьбу, решительно противостоит империалистической агрессии, в каком бы отдаленном районе нашей планеты она не проявлялась.” (Вопросы истории КПСС, М., 1974, т. 5, с. 39). Советскому правительству казалось остроумным, так сказать, верхом дипломатического искусства, то, что в Анголе и Эфиопии сражались не советские, а кубинские войска. Война в Афганистане вообще уникальна – как надо вести внешнюю политику, чтобы добиться такого положения, что все страны и все общественные движения настроить против себя? Китай и США, Арабские страны и Израиль оказались едины в своем отношении к Афганской войне. Война длилась 10 лет (1979-1989 гг.), унесла жизни 14000 советских людей и 1 млн. афганцев. На этом фоне наивными выглядели попытки представить дело так, что СССР защищал свои границы и лишь на несколько часов опередил американцев.

Что же касается движения неприсоединения, то в теоретическом плане скорее идеологи социализма перенимали его идеи, чем наоборот. С той разницей, что в движении неприсоединения разрабатывались положения о борьбе против империализма и военизации человеческого сообщества, как некоторые частности общего процесса, а в советской идеологии эти положения считались в ряду наиглавнейших. Стремление к экономической свободе и другие направления движения неприсоединения забывались, замалчивались. Из других общественных движений брались модные лозунги, подкрашивались, перекраивались по своему образцу. А некоторые идеи солидно поддерживались материально (к примеру, как выясняется, передавались средства на поддержку движения безъядерных зон).

Противостояние двух систем и двух сверхдержав. Противостояние двух систем обеспечивалось, прежде всего, государственной мощью двух сверхдержав: США и СССР. Положение СССР, как сверхдержавы, определялось не экономическими успехами, а, в первую очередь, военной мощью и геополитическим положением. Национальный доход США примерно в 3 раза превосходил национальный доход СССР. нагрузка на сверхдержавность складывалась неравномерно.

С одной стороны, советская бюрократия обеспечивала свою безопасность, проводя имперскую политику:

1. 
   продолжалась гонка вооружения - 40 % национального дохода тратилось на армию. Это расходы на уровне военного времени, и их никак не объяснить «симптомом 1941 года»;
   
2. 
   начата программа строительства океанского флота;
   
3. 
   предпринимались попытки разыграть французскую карту. Советские внешнеторговые организации ориентировались на закупки во Франции, предпринимались другие меры;
   
4. 
   осуществлялась широкомасштабная поддержка Северного и Южного Вьетнама в войне против США, Арабских стран в войне против Израиля;
   
5. 
   нарушались заключенные с США соглашения (строительство Красноярской РЛС);
   
6. 
   продолжалось производство химического оружия.
   

1. 
   о прекращении испытаний ядерного оружия в 3 сферах: на земле, в воздухе и на воде (1962-1963 гг.) между США, Великобританией и СССР;
   
2. 
   договоры о сокращении стратегических вооружений между США и СССР (ОСВ-1 в 1972 г. и ОСВ-2 в 1979 г.);
   
3. 
   о ракетах средней дальности между США и СССР в 1983 г.;
   
4. 
   Хельсинское соглашение 1975 г. о признании границ в Европе.
   

Во-первых, реальным соотношением сил между государствами в экономическом и военном плане, заинтересованностью в торговых отношениях.

Во-вторых, постоянным вмешательством советской бюрократической идеологии в нормальный ход вещей.

Руководителями Советского Союза в 70-е годы являлись люди, выдвинутые в сталинские времена в молодом возрасте. Всю свою сознательную жизнь вращающиеся в государственной машине, они не мыслили себя вне государства и государства без себя. Свои обыденные взгляды они проводили в жизнь как идеологию государства. Выходцы из низших слоев населения, они страдали комплексом маргиналов. Большинство из них во время Великой Отечественной войны лично не участвовали в боевых действиях, но занимали какие-то должности, в том числе и по военной части, и таким образом, на них тоже пала сладкая слава победителей. Конечно, их не стоит лишать человеческих качеств. Они были в той или иной степени патриотами страны, переживали потери и поражения. Л.И. Брежнев в последние годы своей жизни не мог удержаться от слез при воспоминаниях о войне. Все эти качества вполне нормальны для обычного рядового человека и в обычной жизни. Но когда эту нервную реакцию, эту идеологию, эти взгляды переносили на международные отношения, они независимо от намерений приводили к тяжелым последствиям. Министр иностранных дел СССР Громыко во время переговоров и пресс-конференций со старческой постоянностью и апломбом повторял, что “…американцам не нравятся наши тяжелые ракеты”. В конце концов он “раздразнил” этими заявлениями общественность в США, как быка красной тряпкой. Американцы перенесли гонку вооружений в другую плоскость на “звездные войны”, высокоточные дальнобойные крылатые ракеты и ракеты “Першинг-2” “против кремлевских бункеров”.

Психологически советские руководители были более понятны западным политологам, чем советским гражданам. Их личные качества были изучены досконально, ведь десятки лет эти люди оставались на своих постах. Западные специалисты знали, что Л.И. Брежнев любит легковые автомобили, и во время визитов ему дарили автомобили самых престижных марок. На западе свободно издавали работы советских партийных руководителей. Демагогические заявления о капитализме спокойно переносились, так как они оставляли равнодушным обывателя. Такая игра всех устраивала. Советские граждане разделились, кроме всего прочего, на два новых класса населения: на тех кому разрешалось выехать или работать за границей, и тех, кому это было заказано.

Третьим странам была выгодна стратегическая конфронтация между США и СССР. На этом фоне вырвались вперед Япония и ФРГ, да и другим странам перепали крохи с барского стола.

Двойственность советской политики отразилась на проблемах мирового развития. Неестественное монопольное сосредоточение всех ресурсов нищего двухсотпятидесятимиллионного населения позволило блефовать даже тогда, когда никто из советских деятелей об этом не подозревал. Эту иллюзию подкреплял выход СССР на мировой рынок как крупнейшего производителя оружия, нефти и другого сырья и крупнейшего импортера западных технологий, полуфабрикатов и зерна.

Основным противоречием эпохи 70-80-х годов было привнесение идеологических мотивов во внутреннее и внешнее развитие стран.

В период с 1961 по 1981 годы в течении двадцати лет геополитическая теория, как теория использования географических конфигураций для расширения сфер влияния и экспансии практически не развивалась. Вьетнамский синдром. (Поражение стратегии Н.Спайкмена – Материковая кайма. Политика силы. Стратегия сверхдержавы) 70-е годы для политиков США были годами поисков новой геополитической модели. При этом сохранялась основная идея Н.Спайкмена, выраженная еще в 1942 году: добиваться баланса сил, при котором США имеет преимущество, но при этом не связаны соглашениями.

Общая геополитическая обстановка 70-х годов для США была неблагоприятной:

• 
  проигранная вьетнамская война;
  
• 
  революция в Иране;
  
• 
  серия революций в Латинской Америке;
  
• 
  силовое давление со стороны СССР (доктрина Брежнева);
  
• 
  вторжение СССР в Афганистан.
  

Итоги идеологической и культурной войны также были неутешительны:

• 
  на счету США было больше актов прямой агрессии, чем у СССР;
  
• 
  убедить население Латинской Америки, Азии, Африки в агрессивности СССР было невозможно, так как они видели прямую агрессию со стороны США;
  
• 
  концепция «холодной войны» и концепция исключительного миролюбия западных демократий не подтверждалась практикой;
  
• 
  возникли сомнения в правильности основных принципов политики США у американских политиков;
  
• 
  разногласия по вопросам стратегии возникли и между странами НАТО.
  

Из обращения президента США Дж. Картера к конгрессу (23 января 1980 года): «Регион, которому угрожают советские войска в Афганистане, является регионом огромной стратегической важности. Он содержит две трети всей добываемой нефти. Советская попытка господствовать в Афганистане привела к тому, что советские вооруженные силы находились в 300 милях от Индийского океана и около Персидского залива, этих ворот, через которые экспортируется нефть; СССР старается укрепить свою стратегическую позицию. Попытка контролировать Персидский залив должна рассматриваться нами как нападение и будет отражена любыми средствами, вплоть до военной силы». В этот момент как бы стал оправдываться геополитический сценарий Х. Макиндера и геополитика вновь стала модной наукой. Сложилась ситуация, когда старые методы баланса сил Трумэна и Эйзенхауэра себя исчерпали. Точно так же как политика разрядки Никсона и Картера.

Таким образом, в самом начале 80-х годов разразился острейший политический кризис (приход к власти консерваторов, возрождение ценностей буржуазного общества, фолклендская война).
2.Изменение геостратегии в период президента Рейгана
Атлантизм, будучи геополитикой морских держав, тем не менее учитывал развитие современных технологий. Ракетно-ядерная техника на какое-то время изменила ситуацию в пользу континентальных государств. Известная фраза Мао Дзедуна: «Ветер с Востока сильнее ветра Запада», произнесенная на московском совещании коммунистических партий после появления стратегических ракет и запуска первого искусственного спутника земли СССР в 1957 году характеризует международную обстановку и связанные с этим надежды стран «третьего мира». Появилась необходимость в новых геополитических доктринах, где важную роль должны занять воздушное и космическое пространство и новые системы вооружений воздушного и космического базирования. Эти два новых элемента получили название аэрократия и эфирократия. Вскоре отставание в освоении отдельных направлений этих двух видов пространств западными странами не только было ликвидировано, но и способствовало поражению Советского Союза в «холодной войне».

Геостратегия Р. Рейгана. В 1981 году президентом США был избран Рональд Рейган, что привело к изменению основных принципов внешней политики и геостратегии США.. Если правительство предыдущего президента Дж. Картера считало, что СССР является экспансионистским государством после нападения на Афганистан, то для Рейгана было очевидным, что СССР самим фактом своего существования угрожает безопасности США («империя зла»).

«Коммунистическое правление означает рост самой большой в истории человечества военной империи, империи, чьи территориальные амбиции инициировали обширнейшую гонку вооружений и чья идеологическая одержимость остается единственной величайшей угрозой миру. Всеобщий рост этой опасности, человеческие страдания, которые они вызвали, являются наиболее важным явлением нашего столетия и, я считаю, трагедией нашего мира» ( из послания американского президента Р.Рейгана конгрессу США за 1981 год).

Итак, придя к власти, Р.Рейган выдвигает основной тезис своей геостратегии: «СССР – империя зла», а борьба США и СССР – это борьба добра со злом. Исходя из тезиса о том, что борьба эта неизбежна и должна вестись до победного конца, Рейган определил и направления своей геостратегии. Во-первых, был положен конец политике признания такого устройства мирового порядка, когда существование двух блоков считалось его основой. Таким образом, отношения между США и СССР стали иметь своей основой в понимании Р.Рейгана геополитическую борьбу, а не сотрудничество или невмешательство в чужие сферы влияния. И это было важнейшим изменением в стратегической политике США. И администрация Р.Никсона, и администрация Дж. Картера были схожи в том, что окончательно признали наличие сферы влияния СССР и ее неприкосновенность в обмен на неприкосновенность собственной сферы влияния. Эта ситуация была решительно пересмотрена Рейганом главным образом потому, что не принесла желаемых результатов. Еще в 1976 году он писал: «В международной конфронтации с коммунистическими нациями мы часто оказываемся вторыми». Эти слова Р.Рейгана четко показывают, что уже в середине 70-х годов он понимал, что блоковое противостояние, основанное на неприкосновенности блоков, не принесет США победы в «холодной войне» и прогнозы Х. Макиндера о том, что государство, контролирующее материковую сердцевину, будет управлять миром, сбудутся. Р.Рейган писал: «Я боюсь, что то, что предсказывали некоторые европейские мыслители, случится в реальности: вся Европа и Западная Азия объединятся в огромный социалистический альянс в ближайшие 10-15 лет и превратятся в самый большой и мощный в истории блок. Те, кто предсказывали это, совсем не имели ввиду, что это желательно, но говорили о том, что это неизбежно».

Опираясь на теорию Х. Макиндера Р. Рейган считал, что геостратегия предыдущих американских президентов не выдержала испытания временем и должна быть радикально пересмотрена. В основе такого пересмотра должен лежать тезис о том, что СССР является геополитическим конкурентом США.

Эта мысль более четко была выражена генералом Александером Хейгом в его выступлении перед сенатом 8 января 1981 года: «Возможно центральным стратегическим феноменом послевоенного периода является трансформация советской военной машины из континентальной и главным образом, оборонительной военной армии в глобальную наступательную сухопутную, морскую, воздушную военную силу, абсолютно приспособленную поддерживать имперскую внешнюю политику».

Министр обороны в правительстве Р.Рейгана Каспар Вайнберг 9 мая 1981 года отмечал: «СССР чрезвычайно расширил свою геостратегию и имеет свои форпосты и на Среднем Востоке, и в Африке, - повсюду». А посол США в Советском союзе Дж. Армакост в 1985 году прямо заявил: «Советский Союз представляет собой глобальный геополитический вызов».

Все эти высказывания представителей правительства Р. Рейгана свидетельствует, что администрацией Р. Рейгана ситуация была определена четко, и определена она была с геополитических позиций.

Прежде всего Р.Рейган вернулся к доктрине сдерживания в ее чистом виде так, как она была сформулирована в 40-е годы XX века, в начале «холодной войны». Геополитическая теория Н. Спайкмэна вновь была востребована и сформулировала восприятие и действие в администрации Р. Рейгана. Это проявилось в активизации деятельности США в странах, относящихся к «материковой кайме» по теории Н.Спайкмэна, с целью заставить СССР уйти из Афганистана

Затем Р.Рейган решительно отбросил сложившееся со времен Д. Эйзенхауэра «молчаливое соглашение» о невмешательстве в сферу влияния СССР. Р.Рейган писал: «Мы должны поддерживать и помогать населению некоммунистических стран и использовать всю нашу технологическую мощь, чтобы эти нации оставались свободными и чтобы эти свободные нации оставались нашими союзниками в том, что мы рассматриваем не в качестве военного взрыва, но в качестве политического противостояния, в котором Советский Союз и другие коммунистические нации осознают, что они не смогут разрушить свободу в мире, и что если они попытаются двинуться дальше, они столкнутся с нами, но они не сделают это, так как не уверены в гарантии своей победы». И далее «…мы должны добиваться победы, а не патовой ситуации».

Р.Рейган был сторонником активного противостояния, сторонником активного вмешательства США во всех точках земного шара, так как по его мнению тактика выжидания вела к поражению.

Очень четко геополитическую сущность происходивших в 70-е годы процессов была определена Г. Киссинджером в его выступлении в 1979 году: «Советская роль была двоякой. Прежде всего геополитической. В течении всего послевоенного периода страны расположенные вдоль побережья Индийского океана, верили, что США стратегически доминировали в этом регионе и, следовательно, считали, что дружба с США гарантирует их безопасность. Советский марш по Африке с кубинскими войсками от Анголы до Эфиопии, советское продвижение на Афганистан и на Южный Йемен (или, по меньшей мере, продвижение советских сателлитов) поколебала эту уверенность. И это неизбежно уменьшило важность дружбы с США для многих стран, что привело к изменению общего геополитического дизайна».
3. Стратегическая оборонная инициатива (СОИ)
Однако Р.Рейган понимал, что в сложившейся ситуации противоборства двух технологических супердержав одних призывов бороться с «империей зла» явно недостаточно. Колоссальной военной мощи СССР следовало противопоставить нечто новое, нестандартное. Эта программа получила название СОИ (стратегическая оборонная инициатива), в неофициальном звучании – программа «звездных войн».

«Стратегическая оборонная инициатива» была одним из столпов рейгановской геополитики и геостратегии. Отличительной чертой этой программы было массированное внедрение информационной технологии в стратегические вооружения. Эта программа была гениальным ходом Рейгана в геополитической борьбе с СССР. Несмотря на заявления специалистов о невозможности осуществления этой программы, СОИ массированно финансировалась правительством США.

Послевоенный геополитический процесс во многом определялся достижениями в области современных технологий.

Первый этап – ядерное противостояние; второй – ракетно-ядерное, третий – коммуникационно-космическое.

Статья III договора 1972 года звучит так: «Каждая из Сторон обязуется не размещать системы ПРО или их компоненты, за исключением того, что: а) в пределах одного района размещения системы ПРО радиусом сто пятьдесят километров с центром, находящимся в столице данной стороны, Сторона может развертывать: 1) не более ста пусковых установок противоракет и не более ста противоракет на стартовых позициях 2) радиолокационные станции ПРО в пределах не более шести комплексов РЛС ПРО, причем площадь каждого комплекса имеет форму круга диаметром не более трех километров, и б) в пределах одного района размещения системы ПРО радиусом сто пятьдесят километров, в котором расположены шахтные пусковые установки МБР, Сторона может развертывать: 1) не более ста пусковых установок противоракет и не более ста противоракет на стартовых позициях, 2) две крупные РЛС ПРО с фазированной решеткой, сопоставимые по потенциалу с аналогичными РЛС ПРО, находящимися на дату подписания Договора в боевом составе или в стадии строительства в районе размещения системы ПРО, в котором расположены шахтные пусковые установки МБР, и 3) не более восемнадцати РЛС ПРО, каждая из которых имеет потенциал меньший, чем потенциал меньшей из двух упомянутых РЛС ПРО с фазированной решеткой».

Статья IV. «Ограничения, предусмотренные в статье III, не относятся к системам или ПРО или их компонентам, используемым для разработок и испытаний и находящимся в пределах существующих или дополнительно согласованных испытательных полигонов. Каждая из Сторон может иметь на испытательных полигонах в совокупности не более пятнадцати установок противоракет».

Статья V.

1. 
   Каждая из Сторон обязуется не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования.
   
2. 
   Каждая из Сторон обязуется не создавать, не испытывать и не развертывать пусковые установки противоракет для пуска с каждой пусковой установки более одной противоракеты одновременно, не модифицировать развернутые пусковые установки для придания им такой способности, а также не создавать, на испытывать и не развертывать автоматические или полуавтоматические или иные аналогичные средства скоростного перезаряжения пусковых установок противоракет.
   

• 
  модификация баллистических ракет типа MX под кодовым названием «Миротворец»;
  
• 
  переоборудование стратегического бомбардировщика B-52 в летающую пусковую ракетную установку;
  
• 
  модернизация подводных лодок типа «Трайдент», главной ударной силы ядерной «триады».
  

1. 
   космические системы предупреждения, нападения, навигации, наблюдения, коммуникации, разведки и метеорологии;
   
2. 
   «стратегическая компьютерная инициатива», целью которой являлось обеспечение компьютерными артефактами и программированием всей системы ракетно-ядерных вооружений(глобальная и локальные системы управления боем).
   

Р. Рейган первым из американских президентов открыто признал бесперспективность ядерного оружия (оружие устарело). Самым слабым местом программы СОИ являлась программное и компьютерное обеспечение – хотя это основа данной системы, и та ее часть где у США как казалось имелось технологическое преимущество. Компьютерной и информационной технологии отводилась и политическая роль технологического прессинга на оппонента в лице СССР. Масштабы технологических и научных разработок поражали. Контракты на исследования были заключены с 117 научно-исследовательскими лабораториями. Каждый контракт был не менее чем на 100 млн. долларов.

Задачи, поставленные в программе СОИ, поразили весь мир своей масштабностью. Необходимо было объединить в единый комплекс все виды и системы стратегических наступательных и оборонительных ракетно-ядерных вооружений, замкнув ее на космическую систему. К осуществлению проекта были привлечены лучшие специалисты в мире, широко привлекались молодые нестандартно мыслящие ученые. Очень скоро однако выяснилось, что трудности с программным компьютерным обеспечением являются основным препятствием на пути реализации амбициозных планов. Руководитель группы программного обеспечения по данной программе Д. Парнас пришел к выводу, что на создание надежных программ потребуется не меньше двадцати лет. В первый год на военные компьютерные системы было потрачено 11 миллиардов долларов, из них непосредственно на программное обеспечение – 8,5 миллиардов долларов.

Вторым недостатком СОИ было то, что эту систему невозможно было проверить в реальной обстановке, а предназначена она была для использования всего лишь один раз – в «судный день».

Но никакие оценки экспертов не могли поколебать решимость Р.Рейгана проводить программу СОИ. Американские политики рассматривали ее как третью крупнейшую технологическую программу: проект «Манхэттен»(1943-1945г.г.) - разработка ядерной бомбы, программа «Аполлон» - высадки на луну (1960-1967г.г.).

Программа СОИ оказалась технологически не состоятельной. Из анализа бюджета США с 1980 по 1997 год видно, что пик расходов приходится на 1984-1985гг.

Этапы программы СОИ:

1. 
   1983-1987 гг. – технологические исследования и разработки без учета специфики военных целей;
   
2. 
   Вторая стадия программы началась с 1987 года. С приходом к власти Дж. Буша в 1989 году программа была радикально пересмотрена и даже изменила название – «Глобальная защита против ограниченных ударов» ( В 1987 году 145,7 млрд. долл., 1988г. – 115,4, 1989 – 55,3, 1990 – 53, 1991 – 46 млрд. долл. В 1993 году развертывание системы было заморожено.