Кузнецов А. Г., 2004. Все права защищены

Е. Русаков

Вот с такими мыслями я сидел в кресле самолета и готовился к длительному перелету. Но вот взревели мощные турбины, самолет стал набирать скорость, легко оторвался от земли и устремился ввысь. Полет начался. Время до Баку пролетело незаметно. Пока самолет заправляли топливом и брали на борт новых пассажиров, мы должны были оставаться в самолете и терпеливо ждать начала следующего перелета. Лицо сидевшей в соседнем кресле молодой женщины показалось мне знакомым. Мы обменялись несколькими фразами и вдруг… узнали друг друга. Три года назад мы вместе летели в одном самолете до Стамбула, а далее наши пути расходились: Асель Н. летела к мужу в Македонию, где он работал по линии Красного Креста, а я направлялся на юг Италии к моим друзьям-журналистам из города Лечче. Наше знакомство состоялось в стамбульском аэропорту у пункта регистрации транзитных пассажиров. Асель, хорошо владевшая английским языком, помогла мне тогда в общении со служащей аэропорта. Затем были прогулка по Стамбулу, обед в турецком ресторанчике, вечерняя беседа в холле отеля за рюмкой молочно-белой араки. А утром мы «разлетелись» в разные стороны… И вот история повторяется: мы снова оказываемся в транзитном аэропорту, теперь уже в Хитроу, откуда я лечу в Нью-Йорк, а Асель в Йоханнесбург, в котором трудится ее неутомимый супруг, врач, немец по национальности. Мы пили кофе, беседовали как старые друзья. Перед расставанием я пошутил: «В каком аэропорту мы встретимся в следующий раз?»

Посадка в большой «Боинг-777» прошла на удивление быстро, но путь до взлетной полосы оказался не близким: в Хитроу несколько взлетно-посадочных полос и некоторые из них находятся довольно далеко от здания аэровокзала. Погода была хорошей, и из иллюминатора можно было видеть, как внизу проплывает Южная Англия, Ирландское море, Ирландия и, наконец, бескрайние просторы Атлантического океана. Но вскоре набежали облака и скрыли океан.

Моим соседом оказался чернокожий американец интеллигентного вида. Он достал толстую книгу и читал ее на протяжении всего полета. Позже я поинтересовался, что же он читает – это оказалось серьезное эссе современного автора. Чтобы скоротать время я включил телевизор, экран которого расположен в спинке впереди стоящего кресла. Звук передается через наушники, в телевизоре 12 программ, и каждый пассажир выбирает их по своему вкусу. Кроме того, есть аудиозаписи – тоже 12 программ, рассчитанных на любой вкус: рок, поп, кантри, джаз, классика (инструментальная музыка и опера). Столь же разнообразны и видеозаписи: детективы, триллеры, комедии… Есть еще один специальный телевизионный канал, по которому передается подробная информация о полете (высота, скорость полета, время в точке отправления и в точке назначения, расстояние в милях и километрах и т.д.), а также дается изображение трассы полета с обозначением нашего летящего самолета.

Однако просмотр фильма пришлось на время прервать: принесли ужин – острое мясное, по-видимому, мексиканское блюдо и различные закуски. Все это в сочетании с миниатюрной бутылочкой «Джонни Уокера» было очень даже недурно… Хоть сервис и хорош, но восемь часов полета – это утомительно, особенно, если перед этим был другой, не менее протяженный полет. Однако всему приходит конец: через шесть часов полета показался американский берег – остров Ньюфаундленд. С высоты 11 тысяч метров он виден от края до края. Затем пошел полуостров Лабрадор, потом Новая Англия – Бостон, Хартфорд, Нью-Хейвен, и вот нескончаемое море огней – Нью-Йорк. Получение визы от эмиграционных властей не заняло много времени - необходимые анкеты были заполнены еще во время полета. Таможенный досмотр был тоже очень кратким, можно сказать формальным – несколько вопросов, касающихся ввозимых мной картин, и все – я а Америке! Медленно качу тележку с вещами по направлению к выходу и среди встречающих замечаю сына. Он устремляется мне навстречу: «Папа!».

Вместе выходим на автостоянку, где Виталий припарковал свою новенькую «Тойоту» (модель «Кэмри-Солара»). Это красивая спортивная машина с автоматической коробкой скоростей и массой сервомеханизмов, а, главное, надежная и удобная. Перегрузив чемоданы из тележки в багажник, мы покидаем стоянку и направляемся Розелл-Парк – городок, в котором живет Виталий. На автостраде вливаемся в поток стремительно несущихся автомобилей и через четверть часа мы уже дома.

По случаю моего приезда Виталий приготовил ужин и купил бутылку французского вина. Он снимает двухкомнатную квартиру на втором этаже трехэтажного дома. В квартире есть все удобства, включая линию Интернета и кабельное телевидение (80 каналов). Квартира удобная, уютная и рационально спланированная. Многочисленные встроенные шкафы, установленные в спальне и гостиной, успешно заменяют шифоньеры и кладовки. Столь же удобна и кухня, где, как говорится, все «под рукой». Всевозможные электроприборы (тостер, микроволновая печь, миксер, кофемолка и т.д.) превращают процесс приготовления пищи в несложное, и даже приятное занятие.

За разговорами не заметили, как наступила полночь. Пора ложиться спать: завтра утром мы едем в Нью-Йорк.

Миновав Кенилворт, мы недолго едем по шоссе «Гарден-стейт-парквэй», а затем уже въезжаем на дорогу № 22. Утром все едут на работу, поэтому трасса загружена до предела. Машины идут сплошным потоком в три-четыре ряда. Слева видны «высотки» Ньюарка, а справа – одноименный аэропорт. Всего же в Нью-Йорке три аэропорта – им. Дж. Ф. Кеннеди (JFK), Ньюарк и Ла Гуардиа. Дорога проходит через промышленную зону – кругом заводские корпуса, склады, пакгаузы, нефтехранилища. Неожиданно трасса разделяется: грузовики берут вправо, а легковые автомобили влево – на полосу, ведущую к громадному стальному мосту, построенному в 20-х годах и носящему имя польского патриота, героя войны за независимость США, павшего в одном из боев в возрасте 32 лет Казимира Пуласки (1747-1779). За мостом открывается великолепный вид на Манхэттен. В лучах яркого утреннего солнца хорошо видны контуры небоскребов. Но выше всех – Эмпайр-стейт-билдинг: его стальной шпиль высоко уходит в небо и как бы парит над островом.

Перед самым Джерси-Сити дорога уходит под эстакаду, где постоянно возникают «пробки». Джерси-Сити расположен на правом берегу Гудзона («Хадсона», как говорят американцы). С Манхэттеном он связан двумя тоннелями, мостом имени Джорджа Вашингтона и паромной переправой. Город неудержимо растет ввысь и, думается, скоро станет соперничать с Манхэттеном.

Мы подъезжаем к Финансовому центру. Это комплекс, состоящий из трех многоэтажных зданий, недавно построенных на берегу Гудзона. Здания соединены друг с другом и образуют единый архитектурный ансамбль, хорошо просматривающийся со стороны Манхэттена. Именно здесь в одной из компаний и трудится мой сын.

Оставив машину в многоэтажном гараже, мы направляемся к паромной переправе через Гудзон. Около причала возвышается новый отель «Хайятт». Здание построено на сваях прямо на реке, и его крайняя точка находится примерно метрах в двухстах по берега. Отсюда открывается чудесная панорама на Нижний Манхэттен – вот только башен Всемирного торгового центра теперь уже нет. Но есть памятник жертвам 11 сентября, поставленный жителями Джерси-Сити. Грустно видеть уложенные на гранитном пьедестале мощные искореженные стальные балки бывшего величественного символа Америки. Рядом с монументом горят свечи, лежат цветы…

Итак, садимся на «ферри» – речной пароходик, который перевозит нас на другую сторону реки. Справа виднеется статуя Свободы, а прямо по ходу – другой финансовый центр, теперь уже Нью-йоркский, международный. Перед Центром разбит красивый парк, где можно посидеть на скамейке, подышать свежим морским воздухом. Разрушенный Международный торговый центр ранее находился в непосредственной близости от Финансового центра. Сейчас здесь пустой котлован – тысячи тонн бетона и металлоконструкций, оставшихся от разрушенных башен уже вывезли. Котлован обнесен металлическим забором, за которым идут работы по восстановлению линии метро. Весь забор – а это, наверное, более километра по периметру – увешан большими полотнищами, американскими флагами, и тысячами самых различных предметов – от обычных футболок до рисунков и цветов. Так простые американцы выражают свое отношение к трагическим событиям 11 сентября. На полотнищах – слова скорби, негодования, соболезнования и тысячи подписей. Рядом с котлованом всегда много людей. Они приходят сюда почтить память своих погибших сограждан – жертв терроризма. В одном из соседних уцелевших небоскребов виднеется громадная пробоина в стене, оставленная упавшим обломком одной из башен.

С тяжелым чувством покидаем это место. В непосредственной близости от котлована находится церковь Святого Павла с прилегающим к ней кладбищем. Это самая старая церковь города – в ней еще молился сам Джордж Вашингтон, и его место помечено здесь буквой «G». Неподалеку находится еще одна церковь – Святой Троицы, построенная в неоготическом стиле в 1846 году. Окруженная высокими зданиями делового центра Нижнего Манхэттена, она выглядит довольно скромно. Но это только первое впечатление: церковь красива, особенно внутри. Впечатляет великолепный алтарь с расположенным над ним громадным витражом. В церкви можно приобрести открытки с ее видами. Вы сами можете взять понравившиеся вам виды и опустить указанную сумму в специальную прорезь. Никто вас не контролирует – все основано на доверии, как и положено в храме.

Центральный вход в церковь со стороны Уолл-Стрита – самой узкой и самой знаменитой улицы Нью-Йорка. Вступив на Уолл-Стрит, мы оказываемся перед Нью-йоркской фондовой биржей. Это величественное здание с шестиколонным коринфским портиком и скульптурным фронтоном напоминает греческий храм. Трудно удержаться от искушения, чтобы не сфотографироваться здесь. Рядом находится другое знаменитое здание – «Федерал-холл», построенное архитектором У. Россом в 1842 г. Продолжаем путь в сторону Ист-Ривера. Кругом одни банки и офисы – трудно даже представить, какие колоссальные суммы денег «прокручиваются» здесь! Виталик показывает мне здание фирмы, в которой он работал в первые месяцы после своего прибытия в Америку – невысокое (по сравнению с окружающими гигантами-небоскребами) здание, выходящее одной стороной на реку Ист-Ривер. По ту сторону реки находится Бруклин – самый большой район Нью-Йорка, насчитывающий более двух с половиной миллионов жителей. А с этой стороны находится так называемый «Саут-стрит-сипорт» – комплекс, включающий в себя музей морской истории Нью-Йорка с его мастерскими и кораблями, а также рестораны, торговый центр и многое другое. Старинные парусники, стоящие у причала, напоминают о временах, когда в Америку можно было добраться только морским путем. Еще одно фото – теперь уже на фоне знаменитого Бруклинского моста, парящего над рекой на высоте двенадцатиэтажного дома.

Приближается время обеда. Виталик предлагает поехать в Гринвич-Виллидж, где есть множество уютных ресторанчиков. Спускаемся в метро, которое ньюйоркцы обычно зовут «сабвэй». По сравнению с московскими станции нью-йоркского метро более скромны – это не помпезные подземные дворцы, а простые и не очень комфортабельные транспортные развязки. Общая протяженность его линий составляет около 500 километров. В 2004 году сабвэй отмечает свое столетие. По ошибке мы садимся на поезд-экспресс, который останавливается далеко не на каждой станции. Спохватившись, пересаживается на обычный поезд, и возвращаемся на нужную нам станцию – «Кристофер-стрит».

Мы находимся в Гринвич-Виллидже, районе, где некогда находились дачи жителей города. Здесь нет небоскребов – дома в основном не выше пяти этажей. Кварталы Гринвич-Виллиджа больше похожи на европейские, чем на американские: никакой толчеи и суеты, а от тихих улочек веет уютом, покоем. Лет семьдесят назад это район был «колыбелью богемы», сейчас его облюбовали геи, особенно район Кристофер-стрит. В маленьком сквере установлена скульптурная композиция известного американского скульптора Джорджа Сегала, изображающая группу из четырех человек – юношей-геев и девушек-лесбиянок.

Миновав Кристофер-стрит, мы выходим на более шумную Шестую авеню и вскоре оказываемся в небольшом симпатичном заведении. Это израильский ресторан «Олив Три» («Оливковое дерево»), но в его меню есть и украинский борщ, кстати, одно из фирменных блюд заведения. Заказываем борщ и блюдо под названием «шиш-кебаб» – мясо с сыром, жареным горохом и лепешкой. Все свежее и очень вкусное. Мясо запиваем вином «Сангрия». Обед обходится в 30 долларов.

В благодушном настроении покидаем ресторан и едем на метро на 49-ю улицу, где на пересечении с Пятой авеню, находится Сан-Патрик – главный католический собор Америки. Собор поражает своим строгим величием и размерами. Его остроконечные шпили уходят высоко в небо. Однако окружающие небоскребы еще выше. Один из них – Трамп-тауэр. Атриум этого небоскреба украшает 60-метровый водопад, стекающий по стене из розоватого мрамора. Многочисленные эскалаторы поднимают посетителей на верхнюю площадку, откуда можно попасть в зимний сад. Атриум окружают роскошные магазины, сверкающие золотом витрин и хрустальным блеском зеркал. Трамп любит роскошь и не стесняется ее. Его девиз циничен: «Нью-Йорк – город богатых людей, и беднякам здесь делать нечего».

Виталий предложил мне посетить магазины, в которых продаются музыкальные инструменты. Каждый из этих магазинов специализируется на продаже того или иного вида инструментов – струнных, духовых, электрических, ударных, различных аксессуаров. Выбор инструментов просто огромен, причем не все они выставлены на витрины: чтобы иметь представление о том, что имеется в продаже, нужно ознакомиться с каталогами. Я взял каталог магазина Sam Ash и насчитал в нем более 150 различных гитар. Столь же впечатляющ выбор и других инструментов, представленных самыми известными фирмами мира – «Ямаха», «Фендер», «Сэлмер», «Роланд», «Жан Баптист» и др. Особенно яркое впечатление произвел на меня магазин духовых инструментов – чего только здесь не было! Наряду с многочисленными трубами, тромбонами, саксофонами, здесь были и редкие разновидности инструментов, например, флюгельхорны, корнет-а-пистоны, малые трубы (Pocket Trumpet) и т.д.

После осмотра музыкальных магазинов мы направились к Рокфеллер-центру. Знакомые с юности по фотографиям из журнала «Америка» здания комплекса предстают теперь перед моими глазами. Бьют фонтаны, развеваются флаги стран мира, толпы туристов с фотоаппаратами и видеокамерами спешат запечатлеть это чудо архитектуры. Полюбовавшись зданиями комплекса, идем к гостинице «Плаза», известной нам по фильму «Один дома». Здесь мы садимся на метро и едем на 33-ю улицу, где пересаживаемся на линию PATH (Port Authority Through Hudson), ведущую в Джерси-Сити. Пешком идем в гараж, садимся в машину и едем в Розелл-Парк. По пути Виталик решает заехать в хозяйственный магазин «Хоум Депоу», чтобы купить крепления для картин. По своим размерам магазин напоминает крытый стадион. Сотни громадных высоких стеллажей заполняют все пространство магазина. Здесь есть все, что может понадобиться в домашнем хозяйстве, причем каждый предмет дан в десятках вариантов и модификаций. Если это гвозди, то это гвозди всех мыслимых форм и размеров. Таков же выбор и креплений для картин. Выбрав, наконец, нужные нам изделия, мы едем домой. Первый день пребывания в Нью-Йорке подходит к концу.

Розелл-Парк – небольшой городок с населением в 13 тысяч жителей. До 1901 года он вместе с соседним Розеллом был пригородом Юниона, который именовался The Twin Boroughs. Гулять здесь одно удовольствие: тихо, безлюдно, машин почти нет. Движение только на центральных улицах. Весь городок утопает в зелени – кругом деревья, кустарники, лужайки. Почти все дома деревянные, каркасные. Кирпичные дома встречаются редко – это, в основном, административные здания, школы, больницы, церкви. Большинство жилых домов – одноэтажные или двухэтажные. И не только в Розелл-Парке, а, вообще, в Штатах. «Живет Америка преимущественно в одноэтажных и двухэтажных домах, – писали в 70-х годах корреспонденты «Комсомольской правды» В. Песков и Б. Стрельников. – Ферма ли, городок, окраина города очень большого – один или два этажа!» Возле каждого дома есть гараж или место для стоянки машин и, конечно же, традиционная лужайка. Редко можно встретить дом, обнесенный забором – все открыто. Прямо на газонах или около дверей лежат брошенные почтальоном газеты. Они завернуты в пластик на случай дождя, и никто их не берет. Клумбы с цветами встречаются редко – американцы люди занятые, следить за газоном они еще успевают, а вот на цветы у них нет времени, впрочем, как и на уход за садом, огородом. Поэтому садов и огородов практически нет. Зато много деревьев – и лиственных, и хвойных. Что это за деревья легко узнать по названиям улиц: Pine Street – Сосновая, Larch – Лиственная, Elm – Вязовая, Maple – Кленовая, Chestnut – Каштановая, Walnut – Ореховая, Spruce – Еловая и т.д.

Мы идем к центру городка как бы по диагонали, зигзагами и вспоминаем слова известной песни Юрия Антонова: «Пройдусь по Абрикосовой, сверну на Виноградную…» Центральной улицей Розелл-Парка является Честнат-стрит. Это, наверное, самое распространенное название американских улиц: почти во всех городах и городках Америки, где мне приходилось бывать, обязательно есть своя «каштановая» улица. На Честнат-стрит размещены почти все административно-общественные учреждения городка – мэрия, почта, музей, церковь, небольшой сквер, на котором летом и осенью организуются фермерские базары, магазины. Еще есть итальянский ресторан – и не случайно: в 30-х годах, говорят, именно в Розелл-Парке жили главари итальянской мафии. Итальянское присутствие здесь обнаруживается и сегодня. На рекламных щитах, призывающих голосовать за мэра и его заместителей, мелькают итальянские фамилии, правда, уже с чисто англосаксонскими именами.

Мы выходим на оживленную Уэстфилд-стрит – магистральную улицу, связывающую Розелл-Парк с городами Элизабет, Кренфорд и др. Если перейти на другую сторону улицы, можно оказаться в городке, который называется Розелл – просто, «Розелл», без «парка», хотя парк в Розелле есть и даже очень неплохой. На Уэстфилд-стрит мы поворачиваем направо и доходим до улицы, которая называется Локаст-стрит – улица цикад, (второе значение этого слова «саранча»). На «улице цикад» находится школа – большое, капитальное здание. Когда в школе заканчиваются уроки, на все близлежащие перекрестки выходят пожилые люди, одетые в оранжевые жилеты, и останавливают проходящие машины, ревниво следя за тем, чтобы никто из школьников не попал под колеса – похоже, это бабушки и дедушки тех же самых школьников.

Вскоре круг замыкается, и мы выходим на свою улицу. Наш дом – один из четырех совершенно одинаковых трехэтажных зданий, которые тоже построены из дерева, хотя и облицованы кирпичом. В каждом доме примерно тридцать квартир и прачечная самообслуживания, расположенная на первом этаже. Перед каждым домом разбиты газоны и посажены деревья, а с обратной стороны находятся стоянки для машин.
25 сентября, среда
Сегодня состоится мое первое самостоятельное знакомство с Нью-Йорком, вернее, с одним из его районов – Манхэттеном. То, что я увидел позавчера, было как бы прелюдией к знакомству с городом – я даже не успел осмыслить увиденное. Со мной рядом был сын, мы постоянно общались: это в какой-то мере отвлекало, притупляло восприятие. Теперь мне предстояло встретиться с огромным городом лицом к лицу. Собираясь в поездку, я ознакомился с литературой о Нью-Йорке, просмотрел старые журналы «Америка». Из прочитанного я понял, что увижу город, полный противоречий и контрастов. Б. Стрельников (1982): «Говорят, что Нью-Йорк – это еще не Америка. Но вместе с тем это самый американский город из всех американских городов. Он синтез и отрицание Америки, чудовищный парадокс, вобравший в себя и потрясающую роскошь и ужасную нищету, чудеса технического прогресса и убожество буржуазной культуры». Забегая вперед, скажу, что во многом эти слова оказались справедливыми, вот только особого «убожества буржуазной культуры» я не увидел, впрочем, как и «ужасной нищеты», хотя, судя по трущобам Гарлема и бродягам, нищета все же есть. Более доброжелательным к Нью-Йорку был Е. Русаков (1987): «Город привлекает своим темпом, людским водоворотом, многообразием мыслей, развлечений, достоинств, пороков, мод, культурных и национальных традиций».

«Прокручивая» в памяти прочитанное, я готовлюсь к встрече tête-à-tête. Не доезжая до своего офиса, Виталик высаживает меня около станции метро «Ньюпорт». Он дает мне свой сотовый телефон на случай, если я заблужусь в городе или каких-либо непредвиденных обстоятельств. И вот я один в большом незнакомом городе с путеводителем в руках и довольно посредственным знанием английского языка. Сейчас час пик – тысячи людей едут на работу в Манхэттен и примерно столько же едут из Манхэттена в Джерси-Сити. Вливаюсь в людской поток и спускаюсь в метро. Здесь нужно быть внимательным и не сесть в поезд, следующий в город Хобокен. Мне же нужен поезд, который идет в Манхэттен до 33-й улицы. Вся поездка занимает около двадцати минут. Первый перегон самый длинный – поезд идет под Гудзоном и останавливается уже на Манхэттене, на Кристофер-стрит; затем следуют остановки на 14-й, 23-й и 26-й улицах.

Я выхожу на конечной станции и оказываюсь в Харальд-сквере, который расположен на пересечении Бродвея с Шестой авеню, «Авеню Америк» (Avenue of the Americas). Это одно из самых оживленных мест Нью-Йорка. Здесь находятся знаменитый универмаг «Мэйси», а неподалеку разместился не менее знаменитый Пенсильванский вокзал – «Пэн-стейшн», как говорят американцы. Ориентируясь по карте города, выхожу к Эмпайр-стейт-билдинг, вновь ставшим после 11 сентября самым высоким зданием города. Я давно мечтал осмотреть город с высоты этого знаменитого небоскреба и, похоже, моя мечта осуществляется. Я захожу в высокий, облицованный мрамором и украшенный барельефами вестибюль здания. Служба безопасности тщательно проверяет посетителей – оно и понятно – 102-этажный небоскреб вполне может стать очередным объектом террористов. Скоростной лифт поднимает меня на 80-этаж; затем следует пересадка на другой лифт, который останавливается на 86-ом этаже, где и расположена смотровая площадка. Открывающаяся панорама города великолепна. День солнечный, ясный, поэтому хорошо виден не только Манхэттен, но и другие районы города: Бруклин, Куинз, Стейтен-Айленд. Теряется в туманной дымке далекий Бронкс, а вот громадный мост Верраццано, соединяющий Бруклин с островом Стейтен-Айленд, виден отлично. Но лучше всего можно рассмотреть окружающие небоскребы. Узнаю знакомые мне по фотографиям здания – Крайслер-билдинг, здание Секретариата ООН, Метлайф-билдинг (бывшее здание компании «Пан-Америкен»), Ситикорр-центр, Сигрем-билдинг и другие. Хорошо виден Гудзон и находящиеся за ним города штата Нью-Джерси – Джерси-Сити и Хобокен. Часто пролетают вертолеты – одни принадлежат полиции, другие обслуживают туристов (однако это дорогое удовольствие). По периметру смотровой площадки установлены телескопы, и за небольшую плату можно воспользоваться ими. На площадке много туристов из разных стран мира. Звучит разноязычная речь, в том числе и русская.