Л. Я. Курочкина философские проблемы социогуманитарных наук учебное пособие

Другой «сквозной» темой в твор­честве Карнапа был поиск им адекватного критерия значения, которое трактовалось членами Венского кружка в эмпиристском духе как нечто непосредственно наблюдаемое. Согласно сформулированной в логическом позитивизме верификаци­онной теории значения, высказывание имеет значение, если оно может быть верифицировано, т. е. сведено к протоколь­ным предложениям. Следующий шаг в либерализации критерия познавательного значения был сделан Карнапом в статье «Ме­тодологический характер теоретических понятий» (The Metho­dological Character of Theoretical Concepts, 1956), где установле­ние эмпирического значения теоретических терминов пред­ставляет собой сложную процедуру, включающую использова­ние постулатов теории и «правил соответствия», фиксирующих связь теоретических терминов с терминами наблюдений. Взамен прежней метафизики Карнап предложил новое понимание философии как логического анализа языка науки. Логи­ческий анализ в понимании Карнапа призван был не только «очистить» науку от метафизики, но и выявить единство науч­ного знания, обусловленное эмпирической однородностью языка всех наук. Задаче построения «унифицированного язы­ка науки» была посвящена «Энциклопедия унифицированной науки» (1938-40), одним из редакторов и автором которой он был.

Методологические проблемы истории позднее найдут более полное и отчетливое выражение в книге «Идея истории». В 1938 он выпускает книгу «Принципы искусства» (The Principles of Art. Oxf., 1938, рус. пер. 1999), где анализируются взаимоотноше­ния искусства и не-искусства, проблемы теории воображе­ния (воображение и сознание, язык), принципы теории ис­кусства (искусство как язык, истина, художник и общество). В работе «Идея истории» он обосновывает свою философскую позицию тем, что в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. Человек - единственное существо, способное стать субъек­том исторического процесса. История - процесс, включаю­щий то прошлое, которое отражено в исторической науке, т. е. продолжает жить в настоящем.

Человек, изучая историю, вос­производит в собственной мысли прошлое, чьим наследни­ком он является.

Сравнивая типы теоретического знания, одни из которых отражают индивидуальные, конкретные объекты, а дру­гие - вечные, постигаемые исключительно силой разума, Коллингвуд интерпретирует историческую науку как дискур­сивное познание того, что является преходящим и конкретным.

В качестве метода современной исторической науки Коллинг­вуд обращается к доказательству, основанному на методе вопросов и ответов. Историк начинает свое исследование с пос­тановки проблемы, для решения которой он ставит вопросы. Осмысленность вопроса зависит от материала, на основа­нии которого можно получить осмысленный ответ. Ответы являются основаниями для обязательного (дедуктивного) вывода, необходимого для однозначного решения постав­ленной проблемы.

В истории нет про­стых событий, любое событие на самом деле является дейс­твием и выражает определенную мысль (намерение, цель) субъекта, его производящего; дело историка - познать логику мысли. Принципы философии истории, раз­витые Коллингвудом, его поворот к метафизике и к истории духа оказали большое влияние на утверждение принципов рационализма в исто­рической науке.

В 1911 издает книгу «Философия Джамбатиста Вико», которая оказала большое влияние на форми­рование его историцизма. В 1915 выходит его центральная работа «Теория и история историографии», где Кроче вы­ступил против детерминистских концепций истории, отста­ивал принципы гуманистической истории, творцом которой является реальный индивид, «т. е. дух в процессе его вечного самоопределения». Принцип объяснения эта история ищет «внутри самого процесса мысли, процесса, в котором мысль открывает себя перед самой собой». История природы рассматривается как псевдоистория. Дейс­твительность оказывается процессом саморазвертывания и самосознания духа. Поэтому Кроче называет свою позицию «абсолютным историцизмом». Из «абсолютного историцизма» Кроче вытекал ряд следствий: история есть история духа, философия тождественна исто­рии и историографии, факт есть духовный акт, история при­роды - это псевдоистория, история есть органическое соеди­нение историй отдельных духовных ценностей.

После прихода к власти Муссолини (1925) он в оппозиции к фашизму, вступает в Либеральную партию, пишет «Манифест интеллектуалов-антифашистов», становится одним из видных противников фашизма. Несмотря на преследования и изгнание, Кроче выпускает книги, где подчеркивает фундаментальную значи­мость морального долга («Моральные аспекты политической жизни», 1929), важность исторических поступков («История как мышление и как поступок», 1938), анализирует пути раз­вития Европы («История Европы 1815-1915», 1932). 16 февраля 1947 открыл созданный им Институт исторических исследований речью «Современное понимание истории». Особенность истории по отношению к другим видам искус­ства - претензия на истинность суждений. Искусство опи­сывает возможное, история - то, что имело место в действи­тельности.

Куайн Уиллард Ван Орман (25 июня 1908, Экрон, шт. Огайо) - американский философ и логик. Профессор Гарвардского университета (с 1948). На формиро­вание концепции Куайна большое влияние оказали М. Шлик, Р. Карнап и в целом идеи логического позитивизма, с которыми он познакомился во время поездки по Европе (1933) и, в част­ности, при встречах с членами Венского кружка. С 1934 Куайн в течение многих лет работал над одной из центральных про­блем Венского кружка - вопросом о роли логики в обосно­вании математики. В философии математики Куайн придерживался позиций крайнего номинализма. Он ставил вопрос о возможности вы­разить все естественные науки на языке, в котором идет речь только о конкретных предметах, а не о классах, свойствах, отношениях и т. п.

При разработке своего философского учения Куайн испытал влияние логического позитивизма, прагматизма и бихевиориз­ма. Куайн выступил, во-первых, про­тив разграничения т. н. аналитических предложений, т. е. пред­ложений логики и математики, зависящих только от значения составляющих их терминов, и синтетических (эмпирических) предложений, основывающихся на фактах. Во-вторых, против редукционистского тезиса о том, что каждое осмысленное пред­ложение эквивалентно некоторой конструкции из терминов, указывающих на непосредственный чувственный опыт субъек­та. По Куайну, проверке в науке подлежит система взаимосвязан­ных предложений теории, а не отдельные предложения, гипо­тезы. Этим объясняется устойчивость теории как таковой при столкновении с опытом и ее способность к самокоррекции на основе соглашений ученых (конвенционализм). Он формулирует свой знаменитый тезис: «Быть - значит быть значением связанной переменной». Предпочтение одних онтологических картин другим объясняется сугубо прагматическими мотивами. С этим связан и тезис «онтологической относительности», в со­ответствии с которым наше знание об объектах, описываемых на языке одной теории, можно рассматривать лишь на языке др. теории, который, в свою очередь, должен рассматриваться в отношении к языку следующей теории, и так далее до беско­нечности. Язык рассматривается им как важнейшая форма человеческого поведения, а наука - как один из путей приспособления организма к окружающей среде. Куайн вводит понятие «стимульного зна­чения» - совокупности внешних стимулов, которые вызывают согласие или несогласие с произносимой фразой, и в этой связи исследует проблему синонимии как тождества таких значений для говорящих на одном языке.

Рикёр вслед за Фрейдом считает изначальным условием человеческого опыта его языковой характер. Отсю­да следует, что культурное творчество всегда символично. Под символом он понима­ет любую структуру значений, где один смысл - прямой, пер­вичный, буквальный - при помощи добавлений обозначает другой смысл - косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть воспринят только посредством первого смысла. Особенность символа состоит в том, что он дает смысл при помощи другого смысла: изначальный, буквальный смысл в нем отсылает к смыслу иносказательно­му, экзистенциальному, духовному. В последние годы Рикёр признает трактовку герменевтики как интерпретации символов весьма узкой и переходит к анализу культурных текстов (литературных произведений, историчес­ких повествований и т. п.) в качестве объекта интерпретации.

Задачу герменевтичес­кого постижения он видит в том, чтобы обосновать роль че­ловека как субъекта культурно-исторического творчества, в котором и благодаря которому осуществляется связь времен и которое зиждется на активной деятельности индивида. В своей концепции повествовательности Рикёр ставит вопрос о диалектическом взаимодействии между философско-герменевтическим и на­учным подходами в постижении человека и мира культуры; по его словам, диалектика объяснения и понимания, развер­тывающаяся на уровне текста, становится узловым момен­том интерпретации и образует отныне преимущественную тему и главную цель интерпретации. Рикёр делает акцент на проблеме взаимодейс­твия и взаимопонимания людей - их общении, совместном бытии; в центре внимания философа такие проблемы, как этика и политика, и особенно - проблема ответственности в политической деятельности.

Риккерт Генрих (25 мая 1863, Данциг, ныне Гданьск, - 30 июля 1936, Гейдельберг) – немецкий философ, один из главных представителей баденской (фрайбургской) школы неокантианства. Ученик Виндельбанда. В работе «Границы естественнонаучного образования понятий» (Die Grenzen der naturwissenschaftlichen BegriiFsbildung, 1896, рус. пер. 1903), оказавшей влияние на социологию М. Вебера, Риккерт пока­зывает, что в противопоставлении Виндельбандом историчес­ких и естественных наук содержится по сути два различения: между генерализирующим и индивидуализирующим мышле­нием, а также между оценивающим (wertendem) и не-оценивающим мышлением. Соответственно имеются четыре типа наук: 1) науки генерализирующие, но не оценивающие (классическое естествознание); 2) индивидуализирующие и не оце­нивающие (эволюционная биология, геология и т. п.); 3) ге­нерализирующие и оценивающие (социология, экономика); 4) индивидуализирующие и оценивающие (история).

В своем первом значительном произведении «Предмет зна­ния» Риккерт обращается к выяснению природы познания, считая, что про­блема «вещи в себе» Канта недостаточно радикально решает вопросы взаимоотношения между сознанием и тем, что ему чуждо. Познание нацелено на нечто иное, нежели оно само, независимое от реальности субъекта, должно быть помыслено как трансцендентное ему. Следовательно, должно существовать еще и нечто другое, кроме имманентного действительного, - это мир ценностей, явленный нам как должное. Обоснование трансцендентнос­ти мира ценностей - одна из главных задач «Предмета зна­ния». Ценности образуют особый мир, лежа­щий по ту сторону субъекта и объекта. Истина не соответствие представления действительности, а совокупность суждений, утверждающих должное. В «Системе философии» (System der Philosophie, Bd. 1, 1921), оставшейся незавершенным проектом, Риккерт более подроб­но развивает свои представления о мире и философии.

Чувственный мир должен быть постигнут единичными наука­ми либо индивидуализирующим, либо генерализирующим способом, познание же интеллигибильного мира нацелено на систему ценностей (смысл и значение могут быть научно про­яснены только с помощью ценностных понятий). После вы­явления дуализма воспринимаемого чувственного мира и ир­реального, умопостигаемого, может быть поставлен вопрос об их единстве. Оно реализуется в бытии третьего рода - бытии субъекта. В качестве матери­ала для учения о ценностях Риккерт рассматривает реальную культуру в том ее виде, как она транслируется исторической наукой. К культуре принадлежат нравы, искусство, религия и наука. Значащую ценность представляют традиционные ценности культуры - нравственное, прекрасное и истинное.

Тойнби Арнольд Джозеф (14 апреля 1889, Лон­дон - 22 октября 1975, Йорк) - английский историк и со­циолог, разрабатывавший теорию цивилизаций. Основной труд - «Постижение истории» (A Study of History, v. 1-12, 1961; рус. пер. 1991). Тойнби интересуют проблемы глобальных ритмов исторического процесса и дальних связей культур. Особое зна­чение Тойнби придает связям в рамках группы стран, опира­ющихся на общее духовное наследие. Именно эти группы он называет цивилизациями и делает главным предметом иссле­дования, подчеркивая устойчивость традиций, передаваемых из тысячелетия в тысячелетие. История, по его словам, «рас­сматривает вселенную и все, что в ней заключено, - дух и плоть, события и человеческий опыт - в поступательном дви­жении сквозь пространство и время». По соотношению к отдельным цивилизациям Тойнби скорее пессимист; его называли «мо­гильщиком цивилизаций». Внимание Тойнби приковано к ро­ковому круговороту: от рождения цивилизации к расцвету, упадку, надлому и гибели. Этот привкус трагизма связан с жиз­ненным опытом современника мировых войн, потрясших За­пад. Тойнби остро чувствовал кризис Запада и угрозу 3-й ми­ровой войны. Он предупреждал, что война как причина ги­бели большей части цивилизаций прошлого может привести к гибели человечества. Уже на старости лет Тойнби был по­трясен экологическим кризисом и искал корни его в библей­ском отрыве человека, «царя природы», от целостности жизни. Суще­ственное различие - в отказе от шпенглеровского разрыва истории на абсолютно замкнутые в себе циклы, передающие друг другу только технику (но не дух). Тойнби вводит мета­фору циркулярной пилы, которая, проделывая свои круги (возникновения, расцвета и гибели цивилизации), все глубже постигает духовную истину и передает потомкам эту истину, купленную ценой страданий (как Римская империя, погибая, передала варварам христианство).

Тойнби определяет цивилизацию как «наименьший блок ис­торического материала, к которому обращается тот, кто пы­тается изучить историю собственной страны». «Наименьший блок» материала во всех таких случаях включает 2-3 группы стран, каждую из которых Тойнби бе­зоговорочно признавал особой цивилизацией. Говоря о Рос­сии, он пытается обойти эту трудность. После некоторого ко­лебания Тойнби относит Россию к византийской цивилиза­ции и рассматривает всю историю России как продолжение Византии. Склонность Тойнби мыслить в масштабах тысячелетий и описывать свое видение метафорами кажется большинству западных историков старомодными метафизическими поме­хами в конкретном исследовании. Зато широко распростра­нились другие его концепции, более элементарные и поэтому доступные (напр., формула «вызов и ответ» особенно укоре­нилась в американском мышлении).

Философию Уайтхеда нередко рассматривают как реакцию на революцию в представлениях о физическом пространстве, вызванную теорией относительности Эйнштейна. Переезд в США (в 1924) был связан с усилившимся интере­сом Уайтхеда к метафизически-космологической проблемати­ке. В 1920-30-х гг. в Кембридже утверждалась аналитичес­кая философия с ее узкой проблематикой и расколом культуры на естественно-научную и гуманитарную. Уайтхед замыслил создание философской сис­темы, которая представляла бы собой синтез знания 20 в. и снимала традиционные противопоставления мира и знания, природы и общества, человека и мира, науки, философии и религии. Он обратился к изучению новых для себя облас­тей - биологии, психологии, искусства, литературы, полити­ческих теорий, теологии и религии, результатом чего явились работы: «Религия в созидании» (Religion in the Making. N. Y., 1926), «Приключения идей» (Adventures of Ideas. N. Y., 1933), «Модусы мысли» (Modes of Thought. N. Y, 1938) и др. Кни­га «Наука и современный мир» (Science and Modern World. N. Y., 1925) свидетельствует об отказе от физикалистского образа науки. В 1929 Уайтхед публикует свой основной труд «Процесс и ре­альность. Очерк космологии» (Process and Reality. An Essay in Cosmology), в котором поставил задачу вместо «ньютоновс­ких» - субстанциалистских и механистических - картин ре­альности нарисовать картину с процессуальными и качествен­ными параметрами. Ее реализацию он мыслил с помощью спе­кулятивных методов и новых категорий «философии орга­низма». Предметом исследования у него выступают не столько природные и исторические про­цессы развития, сколько многообразные и перекрещивающи­еся векторы, в т. ч. чувства, цели, ценности, составляющие качественную специфику опыта. Субъект-объектное отношение он понимал в духе неореализма и толковал истину как согла­сование видимости и действительности.

Конечная этическая цель «философии организма» Уайтхеда - образовательная: помочь людям обрести осмысленность и цельность жизни. В книге «Цели образования и другие очер­ки» (The Aims of Education and Other Essays. N. Y, 1929) проводил мысль, что образовательный процесс должен состоять не в усвоении ус­тоявшихся истин, а в вовлечении учащихся в решение про­блем, интенсификации воображения. Ценностный аспект об­разования является главным, и в этом отношении всякое об­разование религиозно: важнейшим умением учащихся явля­ется соотнесение ценностных суждений и с фактами, и с идеалом. К идее Бога как идеалу блага учащиеся должны под­ходить прежде всего через самотворчество: догматические ре­лигии, препятствующие их творческой реализации, - препят­ствие и в религии, и в образовании. Философия Уайтхеда содержит немало новых идей, к кото­рым до сих пор обращаются представители самых различ­ных течений.