Лекция I тема Философия как высший вид мировоззрения Тема История философии Лекция II тема Генезис философии

ТЕМА 32. АНАКСАГОР

Напомним, что до греко-персидских войн во второй половине 6 в. до н. э. произошло порабощение всей малоазийской Эллады и прилегающих к Малой Азии греческих островов персами. Милет, Эфес, Колофон и Клазомены, острова Самос и Лесбос и другие эолийские и ионийские полисы были лишены персами самоуправления, поставлены под власть угодных персам тиранов и обложены тяжелой данью. Порабощения избежали лишь фокейцы и теосцы, которые заблаговременно бежали: первые — в «Великую Элладу», где основали уже известную нам Элею, вторые — во Фракию, где основали Абдеры. Порабощения избежали и эмигранты-одиночки из различных малоазийских полисов. Таким был, как мы знаем, Ксенофан. Пифагор, покинув Самос при Поликра—те, не смог туда вернуться после пребывания в персидском плену, потому что после казни Поликрата персами Самос был ими опустошен.

Основные вехи греко-персидских войн —это, как известно, антиперсидское восстание малоазийских полисов в 500—495 гг. до н. э., кончившееся трагическим для них поражением, после чего Иония была навсегда вычеркнута из списка передовых областей Эллады; первый персидский поход в Аттику, кончившийся сокрушительным поражением персов при Марафоне в 490 г. до н. э.; второй персидский поход Ксеркса в 480—479 гг. с легендарной битвой при Фермопилах, прорывом персов в Среднюю Грецию, опустошением ими Аттики и разрушением Афин и, наконец, с разгромом персидского флота афинским флотом у Саламина в 480 г., что стало переломным событием всех греко-персидских войн, а затем и поражением персидской армии при Платеях в 479 г. На этом кончается первое двадцатилетие греко-персидских войн, а в последующее тридцатилетие греки перешли в наступление. Поэтому период расцвета классической Греции — ее знаменитое «пятидесятилетие» — начинается уже в 479 г. до н. э. с победы греков при Саламине и продолжается до 431 г. до н. э. — до начала злосчастной для Эллады и особенно для Афин внутригреческой Пелопоннесской войны между Спартой и Афинами (431 — 404 гг. до н. э.), от которой выиграли лишь персы.

До этой войны Эллада переживала расцвет, продолжавшийся около пятидесяти лет. Вершиной же этого пятидесятилетия стало для Афин правление Перикла, когда, по словам К. Маркса, имел место «высочайший внутренний расцвет Греции». При Перикле рабовладельческая демократия достигла своего расцвета. Все государственные должности замещались по жребию, отправление гражданами своих общественных обязанностей оплачивалось государством. Верховным органом государства стало народное собрание (экклесия), в котором участвовали все афинские граждане, достигшие 20 лет. Право на участие в народном собрании не было ограничено имущественным цензом. При Перикле Афинский морской союз превратился в Афинскую Архэ, где греческие города — члены союза оказались на положении афинских подданных.

Вокруг Перикла сгруппировались выдающиеся ученые, архитекторы, скульпторы, художники, философы. Среди них «отец истории» Геродот (ок. 485—425 гг. до н. э.), происходивший из малоазийского полиса Галикарнаса. Он описал предысторию греко-персидских войн и первое их двадцатилетие с позиций Афин. В этот кружок входил и скульптор Фидий (490—432 гг. до н. э.) — создатель семнадцатиметровой бронзовой статуи Афины Промахос (сражающейся впереди), а также деревянной, но покрытой

золотом и слоновой костью статуи Афины Парфёиос (девы) и четырнадцатиметрозой статуи Зевса в Олимпии. Афина Прома-хос доминировала над одним из самых больших творений мирового зодчества—над также созданным при Перикле афинским Акрополем, в главном храме которого —Парфеноне —находилась статуя Афины Парфенос (отсюда название храма). Культ Афины в Афинах закономерен, ибо этот полис носил ее имя.

В «век Перикла» в Афинах развернулась деятельность великих древнегреческих трагиков — Софокла (ок. 496—406 Тг. до н. э.) и Еврипида (ок. 480—406 гг. до н. э.). Их предшественником был Эсхил (525/4—456/5 гг. до н. э.). В трагедии Эсхила «Прикованный Прометей» этот титан, давший людям огонь, искусство письма, искусство счисления, знание ремесел и наук, изображен другом человечества. За все это Зевс, будучи воплощением грубой силы, приказывает Гефесту, сопровождаемому аллегорическими фигурами Силы и Насилия, приковать Прометея к скале. К. Маркс высоко ценил слова Прометея: «...по правде всех богов я ненавижу»,—говоря, что «Прометей —самый благородный святой и мученик в философском календаре». В не дошедшей до нас второй части трилогии о Прометее —в трагедии «Освобожденный Прометей»—Геракл освобождает Прометея. Для Эсхила характерно художественно-мифологическое мировоззрение, а философское его почти не коснулось. Тем не менее и у него Зевс эволюционирует от. традиционного олимпийского бога до божества, пантеистически сливающегося с космосом.

Софокл, как и Эсхил, использует мифологические сюжеты, в принципе те же, что и Эсхил.

Трагедии Эсхила и Софокла укрепили позиции мифологического мировоззрения в консервативных по сравнению с ионийскими великогреческими городами Афинах, отстающих от Дальнего Востока и Дальнего Запада греческого мира в своем мировоззренческом развитии. Эсхил и Софокл дали мифологическому мировоззрению вторую жизнь. Не случайно поэтому в конце эпохи Перикла незадолго до начала Пелопоннесской войны в Афинах был принят закон, приравнивавший к государственному преступлению непочитание богов и объяснение небесных явлений естественным образом. В соответствии с этим законом едва не казнили Анаксагора. Но затем был казнен Сократ, который никогда ничему о природе не учил. По этому же закону был подвергнут преследованию Протагор, а значительно позднее —Аристотель. Афины, ставшие во второй половине 5 в. до н. э. в силу своего военного, политического и экономического положения культурным центром Эллады, а затем сохранявшие это положение культурного центра после утраты своих политических привилегий, никогда не-были свободным в мировоззренческом отношении городом. Не случайно Платон боялся высказываться о мифах и призывал в интересах безопасности верить в них слепо.

Анаксагор. Анаксагор тоже входил в кружок Перикла. Можно считать, что с него и началась философия в Афинах. По Плутарху, Айаксагор «вдохнул в него (Перикла. — А. Ч.) величественный образ мыслей, возвышавший его над уровнем обыкновенного вожака народа, и вообще придал его характеру высокое достоинство». Анаксагор происходил из ионийского полиса Клазомены. Перикл пригласил Анаксагора в Афины по совету своей жёны Аспазии, которая сама происходила из Милета. Враги Перикла, не осмеливавшиеся сперва прямо нападать на великого государственного деятеля, наказывали его друзей. Фидий был ложно о'б_: винен в краже золота, отпущенного ему для изготовления статуи Афины Парфенос. Анаксагора же усилиями политического противника Перикла Клеона обвинили в безбожии с целью скомпрометировать Перикла. Перикл отвел угрозу от Анаксагора, но ему пришлось покинуть Афины и вернуться в Ионию, где он основал для детей школу и завещал, чтобы годовщина его смерти отмечалась школьными каникулами.

К образу философа Анаксагор прибавил новые штрихи. Он говорил, что родился для того, «чтобы созерцать Солнце, Луну и небо» — свою истинную родину. Ради философии Анаксагор отказался от своих земельных владений в родном полисе, от своего высокого там положения и оказался в Афинах в роли бесправного иногородца. Кроме Перикла учениками Анаксагора были великий афинский трагик Еврипид, Метродор из Лампсака, Архелай и .др: Он оказал влияние на Демокрита и на Сократа. Анаксагор —автор прозаического сочинения «О природе», которое было написано «приятным и возвышенным языком» (Диоген Лаэрций). От этого труда сохранились лишь фрагменты — главным образом из первой его части, где говорилось о началах. Аристотель сообщает, что Анаксагор был старше Эмпедокла по возрасту, но моложе его по делам.

Анаксагора, правильно было бы вместо «возникать» говорить «смешиваться», а вместо «погибать» — «выделяться». Такова задача и таковы ограничения, налагаемые на себя Анаксагором. При этом Анаксагор отрицает существование небытия и пустоты.

Неисчерпаемость гомеомерий. Принцип «все во всем» действует и вглубь. Любая гомеомерия неоднородна. Она есть множество. Она содержит в себе семена всех остальных вещей, но более малого порядка, Симпликий сообщает, что «каждая гомеомерия, подобно целому, заключает в себе все существующее, и [сущее] не просто бесконечно, но бесконечно бесконечно» (А 45). Это наиболее удивительное место в учении Анаксагора. Он, следовательно, принимает тезис Зенона, что единое состоит из частей, что оно есть многое, причем эти части также состоят из частей, и так далее, но все эти части разнокачественпы (чего у Зенона вовсе не было). Анаксагор согласен с Зеноном и в том, что вещь, состоящая из частей, и велика, и мала, так что нет ни наибольшего, ни наименьшего. Но если Зенон считал такое невозможным, говорящим против допущения существования множества, то Анаксагора это не смущает. Всякая вещь для Анаксагора — единство великого и малого, она сразу и бесконечно велика, и бесконечно мала. В этом представлении о вещах нельзя не увидеть своеобразную диалектику Анаксагора.

Гомеомерии, играющие у Анаксагора роль материи, пассивны, и первоначальный хаос не мог своими силами развиться в космос. Для этого требовалось особое активное начало.

Аристотель высоко ценил учение Анаксагора об уме. Он говорил: «тот, кто сказал, что разум находится подобно тому как в-живых существах также и в природе и что он — виновник благоустройства мира и всего мирового порядка, этот человек представился словно трезвый по сравнению е пустословием тех, кто выступал раньше» (Метаф. I, 3). Но Нус Анаксагора не оправдал возлагаемых на него идеалистами надежд. Сократ у Платона в «Федоне» сетует на то, что Анаксагор стремился найти естественные причины, а к уму прибегал мало, так что «Ум у него остается без всякого применения». Об этом же сказано и у Симпликия: «Анаксагор хотя-и допустил в числе начал ум .:. однако [полагает]:, что многое образуется само [без его содействия]» (А 47). И похваливший было Анаксагора Аристотель вскоре с неудовольствием замечает, что Анаксагор пользуется умом лишь тогда, когда не знает причины чего-либо, что роль ума у Анаксагора подобна «богу из машины».

Анаксагор учил, что ощущения не дают истины, поскольку гамео-мерии познаются лишь умом, а не чувствами. Цель познаггая Анаксагор видел в свободе, которую дает знание.

Метродор из Лампсака продолжил аллегорическое истолкование богов, начатых Анаксагором. Так, Агамемнон — эфир, Елена—Луна, Деметра — печень, Дионис —селезенка, Аполлон—желчь, Зевс — ум, Афина — искусство и т. д.