Лекция I тема Философия как высший вид мировоззрения Тема История философии Лекция II тема Генезис философии

ТЕМА 14. ДАРШАНЫ. ЧАРВАКА

Отметим главные особенности древнеиндийской философии. Она так же, как и древнекитайская философия, характеризуется неполной отчленениостью от предфилософии и неполной вычле-ненностью из парафилософии. Но если в древнекитайской пред-философии, как затем и в парафилософии, преобладало обыденное сознание, правда, на его высшей ступени — на ступени житейской мудрости, то в древнеиндийской предфилософии и пара-философии преобладало религиозно-мифологическое мировоззрение, задававшее древним индийцам свои высшие ценности. Главная из них — освобождение в том специфическом смысле, которое придавал этому понятию религиозно-мифологический комплекс. Для древнеиндийской философии, далее, характерны сосуществование школ, их умозрительность, слабая связь с наукой, традиционализм, преобладание идеалистического видения мира. При этом удивительной особенностью древнеиндийской философии является сочетание вульгарного материализма со сверхидеализмом: ум, интеллект (манас),интеллектуальная деятельность,мышление, не говоря уже об ощущении, восприятии и представлении, считаются чем-то телесным, своеобразной физической деятельностью, своего рода материальным процессом, чему противопоставлен в сущности бездеятельный и в силу этого самого себя отрицающий дух.

Следует указать также на отличие даршан друг от друга, иногда весьма резком. Состав даршан спорен. По-видимому, можно говорить о девяти даршанах: веданта, миманса, йога, вайшешика, ньяя, санкхья, чарвака; к даршанам можно отнести буддизм и джайнизм, хотя, разумеется, лишь в их мировоззренческо-фило-софском аспекте. В буржуазной истории индийской философии принято говорить о шести «классических» системах, в число которых не включаются не только джайнизм и буддизм, но и учение чарваков. Таким образом, материалисты — чарваки оказываются отлученными если и не от всей индийской философии, то от «классической». Когда же принимают все девять даршан, то, классифицируя их, в основу кладут хотя и важный, но все же не главный принцип— принцип отношения тех или иных даршан к Ведам.

Отношение к ведийской традиции, бесспорно, было весьма важным. Не случайно в «Законах Ману» сказано, что «тот дважды-рожденный, который, опираясь на логику, презирает их (т. е. Веды.— А. Ч.), должен быть изгнан как безбожник». Но все-таки важнее выяснить отношение даршан к основному вопросу философии, тем более что иногда отрицается даже применимость подобной классификации к индийской философии. Упомянем, однако, традиционную классификацию.

Те даршаны, которые признают авторитет Вед, считаются ортодоксальными и называются астика. К астике как раз и относят «классические» системы — это санкхья, ньяя, вайшешика, йога, миманса и веданта. Другую категорию составляют даршаны, не признающие авторитета Вед,— настика, куда входят чарвака, или локаята, а также буддизм и джайнизм. Мы же разделим даршаны на философские и философско-парафилософские. К последним отойдут уже кратко рассмотренные нами буддизм и джайнизм (что же касается бхагаватизма,-то его философская суть сформулирована в теистической санкхьяе, о которой ниже). Таким образом, от настики остается лишь школа чарваков-локаятиков, или локаята. Это наиболее последовательный материализм в древнеиндийской философии. Как наиболее последовательный идеализм ему противостоит веданта. Остальные же пять собственно философских даршан занимают некое промежуточное положение между материализмом и идеализмом, между чарвакой и ведантой. В целях наглядности изобразим эти семь даршан в виде спектра:

красный оранжевый желтый зеленый голубой синий фиолетовый

I I I I I І І

Дадим предварительное сравнение этих даршан. Веданта признает верховный авторитет Вед и ведийской традиционной литературы, особенно Упанишад, взгляды которых она достраивает до целостной идеалистической системы. Кроме того, веданта утверждает, что источником высшей истины является полученное избранными людьми сверхъестественное откровение о боге,сущности мира и смысле жизни; веданта принимает бога как творца мира; веданта считает первичным духовное в лице Атмана-Брахмо; верит в посмертное существование души. Миманса в отличие от веданты не признает бога в качестве творца мира. Миманса во многом близка к веданте, но в онтологии она ближе к вайшешике, чем к веданте, йога, санкхья, ньяя и вайшешика так же, как и миманса, не признают бога в качестве творца мира. Но в отличие от мимансы и веданты, прямо исходящих из Вед, эти четыре «классические» даршаны строят свои мировоззренческие системы на собственных принципах.

Все эти шесть даршан (от веданты до вайшешики) верят в жизнь после смерти и видят главную цель философии в освобождении от страдания, а поскольку в их представлении страдание — атрибут жизни, то и от жизни. В этом, как и в других отношениях, всем названным даршанам противостоит материалистическое учение чарваков, к которому примыкает материалистическая санкхья.

Предыстория чарвака-локаята. В отличие от других даршан чарвака-локаята отвергает Веды ,не верит в жизнь после смерти, опровергает существование бога во всех смыслах и, по существу, строит свое мировоззрение на тезисе о первичности материи и вторичности сознания.

Материализм локаяты имеет свою предыисторию. Уже боги самхит были по преимуществу олицетворением явлений природы, и при демифологизации они легко растворялись в своем натуралистическом содержании. В Упанишадах при всем господстве в них протоидеалистической линии Атмана-Брахмо присутствует — пускай и в качестве сатанинской, асурической, гонимой—протома-териалистическая линия, которая первоначалом всего сущего принимает то или иное телесное начало — от пищи до материи (прак-рити). В «Махабхарате», особенно в такой ее мировоззренческой части, как «Мокшадхарма», мы находим целый спектр мировоззрений — от явного теистического монизма до решительного материализма. Эта громадная по своей величине «Основа освобождения» (в «Мокшадхарме» содержится семь с половиной тысяч шлок, или пятнадцать тысяч строк) рассказывает нам, в частности, о материалистических взглядах некоего Бхарадваджи — ученика идеалиста Бхригу.

Бхарадваджа. Бхарадваджа разошелся со своим учителем, признававшим посмертное существование души — дживы. Идеалист Бхригу сравнивал мертвое тело со сгоревшими дровами, а душу —с потухшим огнем, который все же якобы продолжает существовать и после своего потухания в пространстве, на что материалист Бхарадваджа возражал, говоря, что «гибнет без дров огонь». Подобно этому без тела гибнет душа. Ведь живое тело состоит из пяти сутей: огня, воздуха, воды, земли и пространства; оно обладает чувствами и умом (манасом), вполне достаточными для восприятия и осмысления мира. Джива не нужен. «Говорят, джива слышит, но разве не ушами слышат, даже когда ум (ма-нас) отвлечей? Все подобное себе видит глаз, с манасом сочетаясь; а если ум отвлечен, то глаз, смотря, не видит». Итак, взаимодействия чувств и ума достаточно для объяснения явлений сознания. Поэтому Бхарадваджа делает вывод о бесполезности дживы — души. Бессмертия нет: «Все ... после смерти распадается на пять сутей...», и «[только] семя существовать продолжает, излившись раньше: мертвец мертвецом и гибнет, а из семени продолжает развиваться семя».

Бхарадваджа высказывал также мысль о равенстве людей независимо от их принадлежности к варнам. «От вожделенья, усталости, голода и заботы, печали, страха, гнева все не свободны; зачем различать тогда варны?»⁴ — спрашивает философ-материалист. Нет разницы между брахманом и шудрой, все люди одинаковы.

Спор ума и чувств. Мысль об органической связи в процессе познания ума и чувств представлена не только в «Мокшадхарме», но и в другой философской части «Махабхараты» — в «Анугите». Там, в частности, содержится интересный спор чувств и ума. Ум (манас) говорит чувствам: «Без меня не обоняет нос, язык не чувствует вкуса, образа глаз не объемлет, не познает касаний кожа; ухо, покинутое мной, никак не воспринимает звука», а потому, делает вывод ум, он «из всех сутей наилучший». Чувства не отрицают значения ума в восприятии мира, но они напоминают манасу о том, что он без чувств может наслаждаться предметами лишь в воображении, что без чувств ум истощается и угасает, как гаснет и огонь без дров, ведь ум только осмысливает показания чувств, чувства — двери в обиталище ума. «Без нас нет для тебя постиженья»,— заканчивают чувства свою полемику с зазнавшимся умом.

Локаята. Санскритское слово «лока» (мужск. род) означает «место; край, страна, простор,- мир, Вселенная; земля; жизнь», а во множественном числе — «люди, народ; человечество». Некоторые производят термин «локаята» от «локаятама», что означает «точка зрения обычных людей». Этот термин говорит о близости учения локаяты к обыденному сознанию (во всяком случае, в представлении его оппонентов). Синонимом термина «локаята» служило слово «чарвака», объяснить который труднее. По одной версии слово «чарвака» было сперва именем родоначальника этого учения. Другие думают, что это презрительное прозвище древне-индийских материалистов, происходящее от глагола «чарв» — «есть, жевать», поскольку эти материалисты якобы проповедовали: «Ешь! пей! веселись!». Третьи производят термин «чарвака»от «чару» — «приятный» и «вак» — «слово», толкуя, таким образом, «чарвака» как «доходчивое, приятное слово».

Все произведения чарваков погибли, но отрывки в произведениях других древнеиндийских авторов сохранились. Кроме того, взгляды чарваков излагаются в разных древних книгах, но обычно критически и даже карикатурно. Важным источником сведений о чарваках является, в частности, сочинение философа 14 в. Мад-хавачарьи «Сарва-даршана-самграха» («Собрание всех философий»), излагающее философские и религиозные учения Древней и средневековой Индии. Здесь излагается и учение чарваков, цитируется Брихаспати, в котором многие видели основателя учения чарваков-локаятиков.

Сам же Брихаспати буквально говорил так: «Агнихотра, три Веды, триданда (тройственный самоконтроль над своими мыслями, словами и поступками. — А. Ч.) и посыпание себя пеплом — [всего лишь] способ прокормления тех, кто лишен мудрости и трудолюбия»— и добавлял: «Мошенники, шуты, бродяги — вот кто составил три Веды»². Брихаспати едко высмеивал религиозные обряды жрецов-брахманов, показывал нелепость жертвоприношений.

Из сказанного следует, что существует только реальный мир и реальная жизнь. Богов нет, и поэтому чарваки — атеисты. Отсюда вопрос Мадхавачарьи: «Но как можно считать высшее божество источником вечного блаженства, если этот взгляд решительно опровергается чарваками — самыми рьяными безбожниками, последователями учения Брихаспати?»

Однако не все чарваки были гедонистами. Имеются сведения, что школа чарваков распадалась на сушикшита и дхурта, т. е. на тонких и грубых чарваков. Идеалы «тонких» чарваков были, по-видимому, сложнее, они не сводились к учению о том, что единственный смысл жизни человека состоит в доставляемых чувственными страстями наслаждениях.

Познание. Чарваки — сенсуалисты. Они отрицали всякое сверхъестественное «знание», авторитеты, разум как самостоятельный источник знания. Все знание чарваки выводили из чувств.

Влияние чарваков одно время было велико. Мадхавачарья сообщает, что «многие люди в соответствии с наукой о политике и удовольствии, считая единственной целью жизни богатство и удовольствие и отвергая потусторонний мир, следуют только учению чарваков». Однако со временем учение чарваков потеряло влияние, а труды их погибли или же были сознательно уничтожены теми же самыми брахманами, которых они так едко высмеивали.

Прогрессивные ученые современной Индии, индийские коммунисты восстанавливают материалистические традиции в индийской философии, противопоставляя их веданте — господствующей в Индии форме идеализма.