Лекция I тема Философия как высший вид мировоззрения Тема История философии Лекция II тема Генезис философии
жүктеу/скачать 2.14 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ЛЕКЦИЯ V
ТЕМА 8. ЗАКОННИКИЗаконники противопоставили конфуцианскому ритуалу «ли» закон «фа» и целиком отказались от методов убеждения, т. е. от нравственного принуждения, положившись на правовое принуждение и наказание. Совесть они заменили страхом. Наивные представления о государстве как большой семье были заменены представлением о государстве как бездушном механизме. Место добродетельных мудрецов заняли чиновники, место правителя— отца своего народа — деспот-гегемон, который мнил се'бя превыше предков, народа и самого неба. Высшей целью стала внешняя цель победы своего царства в борьбе царств, покорения других царств и воссоединения Поднебесной, Китая. Ради этого изгонялись всякие излишества, упразднялось искусство, пресекалось разномыслие, уничтожалась философия. Все упрощалось и унифицировалось. Законники видели экономическую основу могущества государства в земледелии (ремесла и торговля ими ущемлялись). Земледелие и война — главное, на что государство должно опираться и ради чего оно должно существовать. Положительным у законников было то, что они выдвинули концепцию равных возможностей, согласно которой государственные должности должны замещаться по способностям, а не по именитости, а тем более не должно быть наследственных должностей, Законники ввели систему круговой поруки. Шан Ян. Это законник-практик. Возвысившийся в середине 4 в. до н. э. в царстве Цинь в качестве советника правителя этого царства, Шан Ян провел реформы, вошедшие в историю как «реформы Шан Яна», Была введена частная собственность на па- хотные земли. В области управления утвердилась система круговой поруки и взаимного доносительства. С именем Шан Яна связывают книгу «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»). Традиция и новаторство. Эта книга начинается с полемики Шан Яна с конфуцианцами, которые отговаривают правителя Цинь от нововведений и призывают его оставаться верным старине, традиции: «Когда подражают древности, не совершают ошибок» (2, 213). Шан Ян указывает на то, что и люди, и общество меняются, что «в древности люди были просты и поэтому честны; ныне же люди хитры и поэтому нечестны» (2, 221). Если раньше и можно было управлять людьми исходя из добродетели, то теперь «необходимо прежде всего иметь законы о наказаниях» (2, 221). Поэтому, отвечает Шан Ян конфуцианцам, «тот, кто идет наперекор древности, не обязательно заслуживает осуждения», и «чтобы принести пользу государству, не обязательно подражать древности», ведь «мудрый творит законы, а глупый ограничен ими; одаренный изменяет ритуал, а никчемный связан ритуалом» (2, 213). При определении методов управления следует исходить из основной задачи, стоящей перед государством. Эту задачу Шан Ян видел в насильственном объединении Китая. А «это означает, что ныне дела обстоят совсем не так, как в глубокой древности» (2, 221), что также говорит против слепого следования старине. Шан Ян — новатор. Управление. Выступая против конфуцианского управления, Шан Ян заявлял, что «доброта и человеколюбие — мать проступков» (2, 214), что истинная добродетель «ведет свое происхождение от наказания» (2, 217) и что к такой добродетели можно прийти лишь «путем смертных казней и примирения справедливости с насилием» (2, 223). Чтобы можно было наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки, необходимо: 1) иметь в государстве много наказаний и мало наград, 2) карать жестоко, внушая трепет, 3) жестоко карать за мелкие преступления (например, человек, обронивший по дороге горящий уголек, карается смертью), тогда большим неоткуда будет взяться, 4) разобщать людей взаимной подозрительностью, слежкой и доносительством. Только так, утверждал Шан Ян, может сложиться «страна, где народ боится государственных законов и послушен в войне» (2, 215), где «народ пойдет на смерть за правителя». Однако народ царства Цинь не принял методов управления Шан Яна. И как только благоволивший к Шан Яну правитель Цинь умер, Шан Ян был казнен. Однако семена, посеянные Шан Яном, не погибли. Они дали всходы и принесли плоды для всего Китая, правда, не сразу, а через 125 лет. Хань Фэй-цзы. Это последний значительный философ периода Чжань-го. Он ученик Сюнь-цзы. Хань Фэй-цзы использовал в интересах школы «фа-цзя» учение Сюнь-цзы о злой природе человека и необходимости единомыслия. Если Сюнь-цзы полагал, что злая природа человека изменяется воспитанием, то Хань Фэй-цзы утверждал, что эта природа вообще не может быть изменена в лучшую сторону, она может лишь быть пресечена наказанием и страхом перед наказанием. Критика философов. Живя в конце «золотого века китайской философии», Хань Фэй-цзы подвел ей своеобразный итог. Философия вредна для государства, она предлагает людям непонятные и противоречивые образцы для поведения, а тем самым сбивает людей с толку, сеет смуту и мешает управлению. Хань Фзй-цзы называет философские учения «глупыми и лживыми, запутанными и противоречивыми» (2, 277), а речи философов — «утонченными и таинственными» (2, 269). Особенно неодобрительно отзывается Хань Фэй-цзы о конфуцианцах, которые «культурой подрывают законы» (2, 267) и, живя в прошлом, совершенно» бесполезны для управления государством. «Этот люд нельзя использовать на службе, он все равно что чучело» (2, 280). А между тем эти «книжники» получают обильные награды, тогда как на земледельцев ложатся тяжелые подати. При таком состоянии дел «нельзя достичь того, чтобы простой народ упорно трудился и поменьше болтал языком». Хань Фэй-цзы и даосизм. Однако сам Хань Фэй-цзы опирался в своем мировоззрении на даосизм. Он пытается разъяснить учение Лао-цзы. Но это разъяснение было в духе школы «фа-цзя». Хань Фэй-цзы понял «дао» как юридический закон, которому подчиняется само небо. «Дао» —законы вещей. Все подчинено законам: небо, вещи, человек. Не подчинены закону только «дао» и правитель. Правитель. Правитель — государственное воплощение «дао». Его сердце —вместилище «дао». Правитель должен быть подобен «дао». «Отрешенность, спокойствие, недеяние — такова сущность дао. Поэтому следует отбросить проявления радости и гнева и сделать свое отрешенное сердце вместилищем дао» (2, 227). «Дао» единственно и неделимо — и правитель должен быть единствен и полагаться только на самого себя. «Дао» пусто, неподвижно, спокойно и уединенно — правитель должен скрывать все глубоко в себе, не открываться своим подданным, своим чиновникам. Правитель должен быть окружен таинственностью, в противном случае он будет окружен не послушными чиновниками, а тиграми. «Если государь потеряет свою таинственность, то тигр будет идти за ним по пятам» (2, 228). Сила правителя — в строгом соблюдении законов и в наказаниях. «Если законы и наказания строго соблюдены, тигры превращаются в людей и принимают свой прежний облик (чиновников)» (2, 228). Хань Фэй-цзы разъясняет по-своему даоские тезисы о том, что тот, «кто на высоте дао, похож на заблуждающегося» и что сила в бездействии, недеянии. Правитель должен притворяться темным, глупым, заблуждающимся и бездействующим — так он узнает подлинные мысли своих подданных и усыпит бдительность врагов. Но недеяние имеет и второй смысл. Правитель может быть бездеятельным, если у него хорошо работающий государственный аппарат. В таком случае он не только может, но и должен быть бездеятельным. «В спокойствии и молчании держись позади, никогда не ставь себя в роль (исполнителя). Беда для государя, если он занят тем же, что и чиновники. Когда (государь) доверяет чиновникам но (их дела) не сливаются, народ следует за ним, как один человек» (2 226). Это искусство управления Хань Фэй-цзы ставит даже выше закона. Закон —для народа, искусство управления — для государя. Закон всем явен, искусство управления тайно. Говоря о Хань Фэй-цзы, древнекитайский историк Сыма Ц янь замечает: «Жестокость у него доведена до предела, а милосердие сведено на нет».
Новый император принял законопроект своего советника Ли Сы, ранее бывшего вместе с Хань Фэй-цзы учеником Сюнь-цзы. В законопроекте говорилось: «В древности, когда Поднебесная пребывала в смуте и раздробленности, никто не мог привести ее к единству и поэтому господствовали влиятельные князья. А все проповедники восхваляли старое, для того чтобы нанести ущерб новому. Они прибегали к лживым словам, чтобы внести в существующий порядок путаницу. Люди хвалили те философские учения, которые нравились им, и признавали ложным все, что установилось сверху. Но вы, государь, объединили Поднебесную, отделили белое от черного и установили единопочитание лишь одного императора. В такое время частные школы творят беззакония. Стоит им узнать, что издается тот или иной указ, как они начинают истолковывать его по-своему. Во-первых, этим они смущают собственную душу,-а во-вторых, возбуждают кривотолки. Они осмеливаются осуждать деяния повелителя, возбуждают незаконные интересы и, возглавляя толпу, сеют клевету. Если не запретить эти частные учения, то государь может потерять авторитет и среди его подданных будут сколачиваться группировки. Поэтому закрыть частные учения благоразумнее всего. Я просил бы изъять все имеющиеся литературные произведения, книги стихов, исторические издания и сочинения всех философов. Тех, кто через тридцать дней после опубликования этого труда не сдаст книги, ссылать на каторжные работы. Можно не изымать лишь медицинские, гадательные и сельскохозяйственные книги. Люди, желающие учиться, пусть учатся у ваших чиновников». Далее Сыма Цянь продолжает: «Цинь Ши-хуан одобрительно отнесся к совету Ли Сы, изъял «Ши-цзин», «Шу-цзин» и все изречения философов. Этим он пытался оглупить народ». На основе этого законопроекта, ставшего законом, большинство книг было сожжено, сотни философов утоплены в нужниках. Однако эта первая «культурная революция» в Китае (213 г. до н. э.) не принесла никаких плодов, кроме тех, которые обычно несет с собой деспотизм: страх, обман, доносительство, физическое и умственное вырождение народа. За утайку книг кастрировали и отправляли на строительство Великой китайской стены, стоившей жизни сотням тысяч людей. За недоносительство казнили, доносчиков награждали и повышали в должности. Нинь Ши-хуан заболел манией преследования. Когда Цинь Ши-хуан умер, то были умерщвлены все его бездетные жены, а строители гробницы замурованы живьем вместе с мертвым императором. Младший сын Цинь Ши-хуана узурпировал власть, истребив всех своих двадцать братьев и их родственников. Был казнен Ли Сы, три ветви его рода были истреблены. Просуществовав всего лишь 15 лет, империя Цинь пала. Ее сменила империя Хань. Период империи Цинь — единственный период в истории Китая, когда была прервана традиция. Новая династия Хань восстановила традицию. Уничтоженные книги (среди них и конфуцианский «Лунь юй») были восстановлены по памяти. В 136 г. до н. э. ханьский император У-ди возвел конфуцианство на уровень государственной идеологии Китая. Но это было уже конфуцианство с примесью легизма. В этом неоконфуцианстве «ли» (ритуал) и «фа» (закон) слились воедино, методы убеждения и примера, с одной стороны, и принуждения и наказания — с другой, пришли в состояние гармонии. Другие философские школы (монеты, школа имен)так и погибли, третьи (даосы) рассматривались как неофициальные (наряду с пришедшим из Индии буддизмом). Характерные для доциньского периода явления духовной жизни общества: плюрализм школ, борьба мнений, невмешательство властей в область мировоззрения — так нико'гда восстановлены не были. В этом смысле период Чжаньго действительно был «золотым веком китайской философии». Борьба конфуцианцев и легистов оказалась актуальной и в наш век, когда, начиная свою «культурную революцию», маонсты записали в свои ряды Цинь Ши-хуана, своих же противников они отождествили с конфуцианцами. В 1973 г. «Женьминь жибао» повторила лозунг Цинь Ши-хуана: «Фэньшу кэнжу», т, е, «Книги — в огонь, ученых —в яму». В 1974 г. в Китае разгорелась борьба против Конфуция и поставленного с ним рядом Линь Бяо под лозунгом: «Разожжем пламя ненависти к презренным изменникам и контрреволюционерам —Конфуцию и Линь Бяо». В передовой статье «Женьминь жибао» на этот раз говорилось: «На всех фронтах нашей партии ширится политическая борьба — массовая и углубленная критика Линь Бяо и Конфуция, развернутая и руководимая лично великим вождем председателем Мао Цзэдуном»1, В этой борьбе незримым союзником Мао был Цинь Ши-хуан, который был воспет Мао Цзэдуном в стихах задолго до маоистской «культурной революции» в Китае. Так, казалось бы, далекое прошлое сплелось с настоящим. Так подтвердилось еще раз, что и прошлое может стать актуальным.
ТЕМА 9. ПРЕДФИЛОСОФИЯ ИНДИИВ древнеиндийской истории можно выделить шесть периодов: 1) первобытнообщинный строй аборигенов Индустана; 2) протоиндийская цивилизация Хараппы и Мохенджо-Даро в долине Инда (второе тысячелетие до н. э.); 3) первобытнообщинные племена арийцев, пришедших с северо-запада в долину Инда и Ганга во второй половине второго тысячелетия до н. э.; 4) арийские раннеклассовые государства века бронзы первой половины первого тысячелетия до н. э., боровшиеся друг с другом; 5) период возвышения государства Магадха (середина первого тысячелетия до н. э.); 6) период возвышения государства Маурья (322—185 гг. до н. э.) Варны. Характернейшая черта древнеиндийского общества — распадение его на четыре варны (длительное время называвшиеся в Европе кастами). Это брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Санскритское слово «варна» означает «покров, оболочка, цвет, окраска». Каждая варна имела свой цветовой символ: брахманы—белый, кшатрии — красный, вайшьи — желтый, шудры — черный. Каждая варна —замкнутая группа людей, она занимает строго определенное место в обществе. Варна эндогамна — браки заключаются лишь внутри варны. Принадлежность к варне определяется рождением и наследуется. Члены варны имеют свою традиционную профессию. Умственный труд стал монополией высшей варны жрецов-брахманов, воинское поприще — варны кшатриев, земледельческий, ремесленный и торговый труд — варны вайшьев («вайшья» —преданность, зависимость), самый низменный труд — варны шудр. Происхождение термина «шудра» неясно. Слово «кшатрий» производят от глагола «кши» — «вла- деть, обладать; иметь власть, править; уничтожать, истеблять, убивать». «Брахман» означает «благоговение, благочестивая жизнь», это также имя одного из главных богоз Древней Индии. Первые три вариы были арийскими, они резко отмежевывались от низшей варны шудр, состоящей, по-видимому, из основного населения Индии. Мужчины первых трех вари проходили обряд по-священия и приобщались к знанию, а потому назывались «дважды рожденными». Шудрам и женщинам всех варн это приобщение было запрещено, поэтому, согласно законам, они ничем не отличались от животного. Шудра — «слуга другого, он может быть по произволу изгнан, по произволу убит» (Айтарея-брахмана, VII, 29). Физическая власть находилась в руках у кшатриев, моральная—у брахманов. Только брахманы могли учить священным текстам, совершать усложненные ими обряды. Вайшьи — основная масса населения — земледельцы, скотоводы, торговцы. Вайшьи— податное сословие, содержащее своим трудом брахманов и кшатриев. Вайшьи — общинники. Сельские общины — незыблемый фундамент индийского общества. К. Маркс об индийской общине. В статье К. Маркса «Британское владычество в Индий» дан анализ индийских сельских общин. Эти трудолюбивые, патриархальные, мирные социальные организации, маленькие полуварварские, полуцивилизованные общины с клеймом кастовых различий и рабства были «прочной основой восточного деспотизма, ограничивали человеческий разум самыми узкими рамками, делая из него покорное орудие суеверия, накладывая на него рабские цепи традиционных правил» !. Данная характеристика относится, правда, к феодальной Индии колониального периода, но в какой-то степени она значима и для древней, имевшей, однако, и другой, возвышающийся над сельскими общинами уклад, связанный с веком железа. Ведийская литература. Веды — древнейший литературный памятник (начал складываться в третьем тысячелетии до н. э.), много позднее записанный на языке ариев — ведийском санскрите. «Веда» —«знание» (ср. «ведать» —«знать»). Собственно Веды — самхиты, т. е. сборники гимнов в честь богов. Второй слой — Брахманы, содержащие мифологические, ритуальные и иные объяснения к самхитам. Третий слой —Араньяки; четвертый — Упани-шады. При этом Араньяки примыкали к тем или иным Брахманам, а Упанишады — к Араньякам (или непосредственно к Брахманам). Все это священные тексты —шрути. Они якобы плод откровения, полученного мудрецами —ришй. Шрути дополнялись смрити («запоминаемое») — ритуальными, законодательными, научными трактатами. Самхит существует четыре. Первая— Ригведа — содержит 1028 гимнов разным богам, в ней десять разделов (мандал). Гимны состоят из двустиший (шлок). Ригведа сложилась стихийно, а поздние веды творились более сознательно. Вторая —Самаведа («Веда мелодий, песнопений») — в большей части своих гимнов повторяет тексты к Ригведе, порядок которых имеет ритуальный смысл. Третья — Яджурведа, т. е. «Веда жертвенных формул, изречений» —состоит из Черной Яджурведы и Белой Яджурведы. Эти три веды считались главными. Их символом было слово «ом», которое употреблялось в начале молитв и религиозных церемоний. По индийской фонетике слово «ом» состоит из трех звуков: «а», «и» и «т», каждый из которых символизировал одну из вед. Четвертая веда — Атхарваведа (Атхарван —легендарный Жрец) — содержит более семисот заговоров на все случаи жизни. Завершение работы над самхитами и их кодификация совершились в первой половине первого тысячелетия до и. э. Читать и изучать веды могли только мужчины из первых трех вари. Женщины и шудры к ведам не допускались. В ведах выражены первобытное социоантропоморфическое мировоззрение ариев, художественно-мифолого-религиозный комплекс, а также магия. Первобытное арийское мировоззрение мифологично и много-божно. В Ригведе названы имена более трех тысяч богов. Эти боги антропоморфны, их жизнь —образ жизни арийской знати. Сперва они считались смертными, но потом обрели бессмертие. Ведийские боги олицетворяли явления и процессы природы, считались не столько творцами, сколько их организаторами. Богам (дева) противостоят их старшие братья — демоны (асуры) — дезорганизаторы, олицетворявшие стихийные бедствия. Древнейший слой арийского мифологического мировоззрения нисходит к матриархату. Тогда главное место в арийском пантеоне занимала нерожденная и слабо персонифицированная Адити Притхиви — «Безграничная мать-земля», имевшая 12 сыновей — главных богов (Адитьи). Варуна был олицетворением ночного звездного неба (в Элладе это Уран) и одновременно правителем ночи. Митра, Сурья, Пушаи, Савптар, Анша —олицетворения Солнца. При этом Митра — правитель дня. Варуна и Митра (первый ночью, второй днем) наблюдают за людьми и их наказывают. Арьяман — властелин над душами умерших предков, и т. п. Позднее к этому пантеону «были добавлены Индра и Вишну. В числе других богов Сома — бог Луны и опьяняющего священ—него напитка., секрет коего утрачен, Ваю —бог ветра. Яма —бог-смерти и правосудия, Агни — бог огня, близнецы Ашвины —дети Солнца и кобылицы —божества утренней и вечерней зари, Ушас —богиня зари, Парджанья — бог дождя, Рудра —бог бури, и т. д. Адити Притхиви как матери богов соответствовал бог-отец Дьяус (в Элладе —Зевс). Все эти боги как-то ориентировали в мире, давали некое подобие объяснения. Затмения объяснялись тем, что демон Раху проглатывает то Солнце, то Луну. Последовательность утренней зари и восхода Солнца объяснялась тем, что бог Солнца Сурья преследует богиню зари Ушас. Придя в Индию, арии из скотоводов стали земледельцами, Они выжигали леса и обрабатывали землю. Земледелие же в Индии зависит от чередования периода дождей и периода засухи. Отсюда второй пласт ведийской мифологии. На первый план выходят бог огня Агни, бог Солнца Сурья-Савитар, бог бури, молнии, грозы, грома Индра. Именно Индра отделил небо от земли. Он периодически борется с демоном засухи Вритрой. К Индре взывает гимн, в котором дано описание характерной формы грозового облака с наклоненной вперед перистой вершиной. Там сказано: «Реви, греми, оплодотворяй, облетай нас на своей нагруженной водой колеснице! Сильнее натяни наклоненные вперед плотно укрепленные мехи с водой» (т. е. дождевые облака). В другом гимне об Индре сказано: «Ты разверз облака... дал богатство и пищу... открыл хранилище вод... когда поверг Врнтру-разрушителя». Структура мира богов подобно структуре арийской монархии социоморфична. Индра — царь (раджа) богов и военный вождь, Маруты — дружинники, Агни — жрец, Варуна— судья, Брихаспа-ти — наставник, Рудра — охотник, Пушан — пастух, Вишвакар-ман — мастеровой. Верховного, главного божества не было. Главным всякий раз считался тот бог, к которому обращались с молитвой. Тогда он назывался Праджапати — «Владыка созданий». Так называли многих богов. Мироздание и человек. Мироздание (джагат) состояло из трех миров (лока), а потому называлось «трилока» («троеми-рие»). Агни заведовал землей, Индра — воздушным пространством, Сурья — небом. Человек — творение богов. Прародителем людей считался Ману Вайвасвата, один из сыновей солнечного бога Сурьи. Этому прародителю приписывались «Законы Ману». Человек — часть живой природы. Различие между растениями, животными и человеком не принципиально, ибо люди подобно животным и растениям имеют тело и душу. Тело смертно. Душа вечна. Она невидимый двойник тела. С его гибелью душа не погибает. Она поселяется в другом теле и становится его двойником. Таким телом может быть не только человеческое тело, но и тело растения или животного. Странствие души по различным телам, в принципе не имевшее конца, называлось сансара (от «тамас» — тьма). Сначала такое странствие, переселение души из одного тела в другое было беспорядочным. Потом это было поставлено в зависимость от поведения человека, от его благочестия, от его жертвоприношений богам, от его следования дхарме своей варпы. Дхарма — это первоначально бог закона и правосудия, затем сам закон. Каждая варна имела свою дхарму. Нерадивое исполнение ее влекло за собой рождение в более низкой варне, а то и в теле животного или растения. Это было своего рода адом. Старательное же исполнение дхармы служило рождению в более высокой варне. Так действовал закон возмездия, или карма. Точное исполнение дхармы представителем высшей варны, брахманом освобождало его душу от дальнейших рождений и тем самым от страданий, связанных с пребыванием в телах. Наступала мокша — освобождение. Позднее развились представления о рае и аде. Яма судил души умерших и отправлял их или в ад, или в рай. Но не навсегда, а временно. Отбыв свой срок, душа возвращалась на землю и возрождалась согласно закону кармы. Все дурное в человеке принимало отчужденную от него форму в образах антагонистов людей, демонов-ракшасов. Именно эти оборотни и людоеды толкают людей на дурные поступки и приносят им горе и несчастье. В учении о сансаре, карме и мокше содержалась идеологическая мысль, согласно которой рождение в низшей касте —наказание за прошлые злодеяния, а служение высшей касте —залог посмертного рождения в еще более высоком положении, переход же из' одной варны в другую в течение жизни человека невозможен. Ведийская предфилософия. Древнеиндийское мировоззрение характеризуется мощным развитием в нем предфилософских форм, предфилософии в третьем смысле слова — переходных форм от мифологического мировоззрения к мировоззрению философскому. Такая предфилософия зарождается уже в Ригведе, но, разумеется, в ее позднейших частях, и достигает своей вершины в Упанишадах. В Ригведе среди многочисленных гимнов богам в восхваляющем Индру гимне проскальзывает полемика с теми неизвестными, кто отрицал существование Индры, спрашивая, «кто видел его?» и «где он находится?». В другом гимне проскальзывает мысль о единстве богов. Агни, Индра, Яма, Варуна и другие имена богов — разные названия, даваемые мудрецами «единому бытию». Оно же лежит в основании единого огня, единой зари, единого Солнца, а в ведийской мифологии само Солнце, будучи олицетворяемым разными богами, не представлялось единым. «Гимн Пуруше» представляет собой антропоморфическое основание мифологического мировоззрения. Пуруша («мужчина») — человек-Вселенная: «Ведь Пуруша —это Вселенная, которая была и которая будет» (X, 90, 2). Ведийское мировоззрение религиозно-мифологическое. Поэтому само возникновение мира из Пуруши представлено как религиозный обряд, как принесение богами Пуруши в жертву. «Когда боги предприняли жертвоприношение с Пурушей в качестве жертвы, весна была его жертвенным маслом, лето —дровами, осень —жертвой». От Пуруши возникли лошади и гимны, коровы и напевы, Солнце и жертвенные формулы, пространство и ветер, небо и земля и даже боги Индра и Агни. В «Гимне Пуруше» содержится идеологический момент — мировоззренческое обоснование социального неравенства людей, системы вари в Древней Индии: брахманы возникли из уст пуруши, кшатрии — из рук, вайшьи — из бедер, шудры — из ног. Это первое упоминание о варнах в древнеиндийских источниках.» В ведийской мифологии зарождается представление о безличном законе. Это рита. В более раннем гимне о рите говорится еще как о личном существе, о ее образе. «Рита создала разнообразную пищу, дающую силу. Мысль о рите спасает от греха. Хвалебный гимн рите, возвышающий, сверкающий, доходит даже до глухих. Прочны опоры риты, совершенен и прекрасен ее образ. Благодаря рите доставляется нам долгожданная пища, благодаря ркте есть у нас почитаемые коровы». В более поздней, последней (десятой) части «Ригведы» рита дается более отвлеченно. В гимне «Космический жар» о рите (законе) сказано: «Закон (рита.— А. Ч.) и истина родились из воспламенившегося жара. Отсюда родилась ночь. Отсюда — волнующийся океан. Из волнующегося океана родился год, распределяющий дни и ночи, владыка всего, что моргает (т. е. живет.— А. Ч.). Солнце и Луну сотворил последовательно создатель, и день, и землю, и воздушное пространство; затем свет»2. Мы видим, как внутри мятущейся первобытной мировоззренческой стихии зарождается представление об объективной необходимости, о законе. В последней части «Ригведы» (наряду с «Гимном Пуруше» и гимном «Космический жар») имеется и удивительный «Гимн о сотворении мира», где содержатся отвлеченные представления о сущем и не-сущем (сат и асат), ставится вопрос о начале мира. «Кто воистину знает? Кто здесь провозгласит? Откуда родилось, откуда это творение?» (X, 129, 6). «Откуда это творение появилось: может, само создало себя, может нет» (7) . На этот вопрос, подчеркивается в гимне, не могут ответить даже боги, ведь и они появились посредством сотворения этого мира. Если об этом кто и знает, что это тот, кто надзирает над этим миром па высшем небе, но и он может не знать. Однако в гимне все же есть ответ на поставленный вопрос. Из этого ответа можно понять, что вначале ничего не было: «Не было несущего и не было сущего тогда. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним». Не было ни смерти, ни бессмертия, ни дня, ни ночи, мрак был сокрыт мраком. Но был некий жар, породивший жизнедеятельное единое (одно), первым состоянием которого было желание, ставшее семенем мысли. Таким образом, бытие возникло из небытия: «Происхождение сущего в не-сущем открыли мудрецы размышлением, вопрошая в [своем] сердце». Брахманизм. Третий слой арийского мифологического мировоззрения отражен во втором упомянутом выше слое ведийской литературы,—в Брахманах. Каждая веда имела свои Брахманы. Одна из наиболее значительных Брахман — Шатапатха («Сто путей»). В ней есть элементы предфилософии. Но в основном Брахманы— описания религиозного ритуала. Это уже время арийских раннеклассовых государств «века бронзы», торжества брахманов и начала борьбы с ними кшатриев за идеологическую гегемонию. Но пока что брахманы главенствовали. Они усложнили ритуал, а тем самым монополизировали его исполнение. Жертвенный обряд совершали четыре жреца. Один взывал к богам, произнося гимны Ригведы, другой сопровождал совершение жертвы пением из Самаведы, третий исполнял необходимые для обряда действия и произносил формулы Яджурведы, четвертый наблюдал за всей церемонией и исправлял ошибки первых трех жрецов-брахманов. Жертвоприношения были обильные и кровавые. От человеческих жертвоприношений к этому времени уже отказались, но убивали множество животных. Особое значение имел обряд принесения в жертву коня — ашвамедха. Брахманы создали новую религию — брахманизм, верховный бог которого Брахма (Брахман). Он не имел корней ни в ведийской мифологии, ни в народном сознании. Впервые он упомянут в позднейшей Веде — в - Атхарваведе. Эпитеты Брахмы — «самосущий», «владыка, дающий счастье» и др. Культ Брахмы так и не получил широкого распространения в Индии. Но Брахма — лишь первое лицо в брахманистской троице. Два других — Вишну и Шива. Брахма —бог-творец, Вишну — бог-хранитель, Шива — бог-разрушитель. Эта троица вытеснила старую троицу Индры, Агяи и Сурьи, превратившихся в статистов в пантеоне брахманизма. Старые боги представлялись теперь как разные воплощения Брахмы, Вишны и Шивы. Далее Вишну и Шиву заслонили Брахму, и брахманизм распадается на шиваизм и вишнуизм. Главное божество вишнуизма — это даже не Вишну, а его воплощение—Кришна (черный). Ныне брахманизм в форме индуизма — господствующая религия в Индии. С именем Брахмы (Брахмана) связаны космологические, космогонические и социальные мифы. Араньяки. Постепенно Брахманы стали обрастать книгами несколько иного содержания. Поэтому новые, последние главы Брахман стали называться особо. Это Араньяки — «Лесные книги». Будучи последней частью Брахман, Араньяки носили их названия, например Аптарея-араньяка (в отличие от Айтарея-брахманы). «Лесные книги» предназначались для третьей ашрамы, для лесных отшельников. Переход от состояния домохозяина к отшельничеству представлялся переходом от «пути деяния» к «пути знания». В лесах были невозможны сложные домашние обряды. Само отшельничество предназначалось для благочестивых размышлений и способствовало тому, что Араньяки стали более умозрительными по сравнению с Брахманами. В «Араньяках» меньшую роль играет элемент ритуала, да и сам ритуал приобретает в силу невозможности внешнего выражения характер внутреннего ритуала почтения и благочестивого размышления. Все это, вместе взятое, способствовало развитию мировоззренческой мысли. жүктеу/скачать 2.14 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|