Фиглярство Григория тринадцатого

Фиглярство Григория тринадцатого

Роль посланцев исполняли четверо рыбаков, доставленных иезуитами из Японии. Прибывших в Рим так называемых послов встретила депутация священной коллегии, и их отвели с большой помпой к папе, давшему им аудиенцию.

Рыбаки вручили старому комедианту Григорию три послания японских принцев. Светлейшие принцы, выражая глубочайшую преданность и любовь к наместнику царя небесного на земле, глубоко сожалели о невозможности лично засвидетельствовать свою благодарность и покорнейше просили наградить доблестных иезуитов — ревностных защитников истинной веры.

Заслушав послания, преемник апостола Петра патетически воскликнул: «Слава, слава мужественным детям Иисуса! Слава ученикам Игнатия Лойолы! Мне довелось увидеть торжество иезуитов! Теперь господь может призвать к себе раба своего!»

Несмотря на эффективную инсценировку, комедия, разыгранная Григорием тринадцатым, никого не ввела в заблуждение.

До конца жизни Григорий продолжал строить козни в Европе, ибо вся его политика основывалась на том, чтобы интриговать и сеять семена раздора. Но внезапно его сразил апоплексический удар, и он умер 10 апреля 1585 года.

Так кончил свои дни гнусный папа, дерзнувший прославлять вдохновителей Варфоломеевской бойни!

Преемник Григория тринадцатого

Как-то вечером францисканский монах Салери, заблудившись, встретил юного свинопаса. Мальчик вывел монаха на дорогу и по пути рассказал ему о печальной судьбе своей семьи.

Тронутый участью мальчика, Салери забрал его в монастырь. Юный послушник попал в обучение к монаху-богослову.

Не по летам развитый, Феличе сразу же обнаружил редкие способности и огромное усердие в занятиях науками. Он был подвержен страшным припадкам вспыльчивости, которые, правда, быстро проходили.

Других недостатков у юного Феличе не было.

В двадцать шесть лет он получил звание доктора богословия и кафедру профессора. Спустя восемь лет он отличился как проповедник, и карьера монаха Перетти, бывшего свинопаса, изменилась. В проповедях он рьяно призывал изобличать еретиков и обратил на себя внимание иезуитов.

Его назначили инквизитором в Венеции. Его неумолимый характер и жестокие меры, проводимые в стране по требованию Пия пятого, который в то время был инспектором трибунала святой инквизиции, вызвали широкое возмущение, и Перетти был вынужден бежать, спасаясь от народного гнева.

Рассказывают, что, когда коллеги упрекали его за это, он ответил: «Я поклялся стать папой в Риме и не мог позволить себе быть повешенным или убитым в Венеции». Лукавый монах — будущий Сикст пятый — не проявил желания стать мучеником.

Благодаря покровительству гнусного Пия пятого Перетти стал быстро продвигаться по иерархической лестнице: он был генералом францисканского ордена, затем епископом и, наконец, кардиналом.

До того как он надел пурпурную мантию и шапку кардинала, Перетти был преданным соратником святого отца, точной копией своего могущественного и кровавого патрона.

Но, вступив в ряды банды священной коллегии, он, видимо, рассудил, что получил от папы все, что можно, и резко изменил свое поведение: волк надел шкуру ягненка.

Ухищрения будущего папы

До конца понтификата Григория тринадцатого кардинал оставался в уединении, заявив окружающим, что отныне будет заботиться о спасении своей души. Внешне он также очень изменился: сгорбился, одряхлел, говорил тихо, прерывистым голосом; весь его облик напоминал человека, близкого к смерти. К концу понтификата Григория он и вовсе перестал показываться на людях.

Когда кардиналы собрались в конклав, после похорон Григория тринадцатого, Монтальто выглядел ещё более немощным и дряхлым. Ввиду того что все члены священной коллегии стремились завладеть тиарой, они остановили свой выбор на кардинале Монтальто, считая, что новый папа проживёт недолго, а тем временем они придут к тому или иному решению.

Избрание лукавого Монтальто состоялось 24 февраля 1585 года.

«Как только Монтальто, — пишет Морис Лашатр, — отсчитал двадцать шесть голосов, произошла совершенно неожиданная сцена, которая привела конклав в смятение: кардинал Монтальто гордо выпрямился, отбросил в сторону палку и вздохнул полной грудью, как здоровый тридцатилетний человек.

Кардиналы в ужасе переглянулись. Старейшина, поняв, что коллеги его поторопились и раскаиваются в этом, воскликнул: «Повремените, братья мои, возможно, произошла ошибка при подсчете!»

«Нет, — твёрдо возразил Монтальто, — баллотировка прошла по закону». И человек, который час назад не мог произнести слово, не задохнувшись от кашля, зычным голосом, потрясая своды капеллы, пропел: «Тебя, бога, хвалим».

Затем он опустился на колени перед престолом для молитвы. Но кардинал Медичи, стоявший рядом, заметил, что уста его не шевелились и он, не выказывая ни малейшего волнения, спокойно взирал на лик спасителя.

Когда новый папа поднялся, один из членов конклава поздравил его с происшедшей в нем переменой. «Я сгибался, — ответил Монтальто, — надеясь обрести на земле ключи католического рая; теперь, когда они у меня в руках, я могу смотреть богу прямо в лицо».

Когда церемониймейстер, приблизившись к нему, согласно обычаю спросил, согласен ли он принять сан первосвященника, Монтальто ответил: «Я не могу получить больше того, что уже получил, но я бы не отказался от большего, ибо чувствую в себе силы управлять не только церковью, но и всей вселенной».

После этого он взял одежду первосвященника и облачился, не прибегая к помощи камергеров. Все было настолько необычно, что кардинал Рустикуччи не удержался и сказал: «Я вижу, пресвятой отец, что скипетр исцеляет больных кардиналов и возвращает им молодость».

«Я убедился в этом на собственном опыте», — невозмутимо ответил Монтальто и возложил тиару на голову. Он был возведён на престол под именем Сикста пятого».