Лестер Самралл Пионеры веры

Впрочем, поначалу все было иначе. Первые новообращенные приходили к Богу с большим трудом. Много раз Солтер сталкивался, как ему казалось, с совершенно непреодолимыми препятствиями.

Я помню, как Джимми говорил: «Наш Бог — это Бог людей, которые по воле обстоятельств оказались в тупике, которых приперло к стенке. И вот Он с радостью приходит на помощь, когда мы больше всего нуждаемся в Нем... Все, что Ему нужно, — это простота нашей веры. Вера позволяет человеку принять Бога через Его Слово».

Вот еще один из рассказов Солтера о миссионерском труде в Африке:

«...Они травили нашу воду и пищу, пускали в нас отравленные стрелы и пули. От пуль было даже легче увернуться, чем от стрел... Мы оказывались среди племен, чей язык приходилось учить по отдельным словам... В те первые месяцы, проповедуя Евангелие, я ходил от деревни к деревне до тех пор, пока однажды не упал, сраженный малярией».

Три раза Солтер получал сверхъестественное исцеление от гемоглобинурийной лихорадки. Вакцины против нее тогда еще не существовало. Еще пару раз он находился на грани жизни и смерти из-за других происшествий. Но именно благодаря сверхъестественному исцелению Солтера и некоторых местных жителей окружающие начинали верить в Иисуса. Услышав однажды слово из Библии, они жаждали постигнуть полноту Евангелия.

Солтер служил в исполнительном совете «Ассамблеи Божьей» в Британии и Ирландии. Позже, обосновавшись окончательно в Англии, он продолжал ездить регулярно в Конго. Иногда эти визиты были весьма продолжительными.

Во время этих поездок Джимми отпускал свою жену Алису присматривать за отцом. А сам ехал в Африку без нее. И вероятно, это было одной из самых великих его жертв ради Божьего Царства. В отличие от многих других миссионеров, оставшихся в Африке, умер он в Англии в возрасте восьмидесяти двух лет.

Помощник Солтера брат Бертон был также выдающимся человеком своего времени, очень яркой личностью. Мне даже кажется, что в учении и проповеди он был бесспорным лидером среди всей большой группы британских и канадских миссионеров в Африке. Бертон был во многом сильнее Солтера. В своих амбициях он также опережал его. Однако эти двое работали и понимали друг друга с полуслова.

У них были большие проекты — они были первоклассными специалистами во многих сферах, обучали местных жителей земледелию и другим ремеслам, учили пасторов и готовили учителей для библейских школ. Они любили людей и заботились о каждом. Друг для друга они представляли собой целый мир.

После Второй мировой войны во многих африканских странах были свергнуты колониальные правительства, и власть перешла к местному населению. Подвиги миссионеров ради африканцев были незаслуженно забыты. Известно много случаев, когда миссионеры погибали от рук своих же помощников, которых они любили, учили, кормили и одевали.

Я думаю, что слова, которые однажды написал Джеймс Солтер, могут оказаться для нас весьма поучительными: «Наша жизнь в Конго не всегда была такой уж яркой, но по сравнению с самыми темными периодами нашего пребывания там, другие переживания могут показаться довольно светлыми».

Дуглас Р. Скотт

Апостол Франции

(1900-1967)
Теперь я знаю, что у Бога есть чувство юмора. Ведь Он сотворил Дугласа Скотта! Это был самый смешной из всех людей, которых я видел в жизни. Скотт не имел достаточного образования и глубинных познаний библейского текста, но был призван Богом поехать миссионером во Францию.

Еще ни одно человеческое существо не коверкало так французский язык, как это умудрялся делать Дуглас Скотт. Выглядел он при этом абсолютно невинно, а слушавшие его падали от хохота. Из-за плохого знания языка Скотт произносил слова, которые совсем не имел в виду. Но когда он возлагал руки на больных, те исцелялись. Благодаря чудесам исцеления (ими было полно его служение) Скотт получил доступ к высшим слоям французского общества.

Когда я был во Франции, то навестил Скотта. Он принял меня в доме мэра.

Однажды мэр, когда мы в очередной раз вместе со Скоттом были у него в гостях, спросил меня: «Молодой человек, в каком году вы родились?» «В тысяча девятьсот тринадцатом», — ответил я. Он вышел из комнаты и через минуту вернулся обратно. В руке у него была бутылка с вином, на этикетке которой был виден год розлива — 1913. Мэр сказал: «В моем погребе есть вино каждого года выпуска этого века. Всякий, кто обедает в этом доме, должен сказать мне год своего рождения, и я приношу вино, изготовленное именно в год рождения гостя».

Он открыл бутылку, и каждый из нас сделал по маленькому глоточку. Дуглас Скотт вино вообще-то не пил, но в данном случае нацедил себе в бокал одну треть чайной ложечки. Затем он довольно засмеялся и начал рассказывать истории об исцелении. Мэр слушал этого щуплого англичанина как завороженный. Иногда я даже думаю: почему Скотт не пошел работать в цирк? Штаны у него держались на подтяжках, и, находясь на людях, он частенько скидывал пиджак. Такого не позволял себе тогда ни один француз, тем более из представителей высшего класса. Среди элегантно одетых людей он был единственным, кто осмеливался снимать пиджак даже во время проповеди с кафедры.

Если бы Дуглас Скотт принадлежал к высшему свету Англии, не думаю, что французы так легко бы его приняли. Но он был из семьи рабочих, а аристократы обожают придворных шутов. Именно в таком образе он и представлялся окружающим.

Бывало, Скотт хватался за свои подтяжки и произносил что-то вроде: «Я хочу рассказать вам о Боге». Публика давилась от смеха.

Если Скотт хотел на чем-то заострить внимание аудитории, он оттягивал одну из помочей, а затем отпускал ее со смачным щелчком, затем оттягивал другую и также щелкал ею. Французы визжали от

восторга.

Лицо Дугласа Скотта было как у большого ребенка, а рот — как у артиста синематографа — очень подвижный и экспрессивный. Французам нравилось наблюдать, как он артикулировал губами, пытаясь произнести заковыристые французские слова. Когда он сильно ошибался, его поправляли прямо из зала. Скотт обычно благодарил (исправления его совсем не раздражали) и продолжал дальше.

Французы — нация, насквозь пропитанная идеями гуманизма и просвещения конца восемнадцатого века. Они известны своим индивидуализмом. Им не хочется походить на других. Что касается любви к другим народам, то этого за французами не замечали. Им не нравятся немцы, они терпеть не могут англичан. Но они полюбили Дугласа Скотта.

Скотт начал церковь в Руане, большом промышленном городе на северо-западе Франции. Я побывал в его церкви, когда там было больше тысячи прихожан. Позже он основал церковь в Париже. Он также начинал церкви в Марселе, Ницце, Монте-Карло, а также в городах вдоль французской Ривьеры.

Жена Скотта была милой женщиной, но отличалась от него так же, как, наверное, кусок мела отличается от куска сыра! Она все время улыбалась мужу и соглашалась со всем, что он говорит. Она часто читала Дугласу Библию на французском, заставляя его повторять за ней. Так они вместе работали над произношением.

В то время богачи со всей Европы уже любили съезжаться в Ниццу и проводить там свои отпуска. В церкви Скотта было полно таких людей, и он им нравился. Жители Монте-Карло, мировой столицы игорного бизнеса, также любили Скотта. У французских проповедников не получалось создавать церкви в этих местах, а Скотт приходил и, как он выражался, «разбивал дьявола в пух и прах». Он приглашал людей в церковь, крестил их в воде, и они исполнялись Духа Святого.

Когда Скотт духовно возрастал в Англии, на него повлияли такие мужи веры, как Говард Картер, Дональд Джи и Смит Виглсворт. Поэтому те церкви, которые он основал, входили во французскую «Ассамблею Божью».

Бог избрал Скотта, обычного рабочего фабрики, и сделал его одним из величайших духовных лидеров мира. Скотт никогда не говорил, что он собирается делать. Он просто шел и делал. Он никогда не оставался в одном и том же месте надолго, у него даже не было собственного жилья. Он двигался из города в город по Франции и основывал церкви, наполненные Святым Духом, Божьим благословением и помазанием.

Дуглас Скотт оставил свой след в целом поколении французов. Он стал дорог сердцу этого народа. Скотт любил французов, и они любили Скотта, несмотря на все те фокусы, которые он выкидывал со сцены. Он был исполнен Слова Божьего и вел людей по пути истины. Этот человек принес во Францию пробуждение.

«Шут» у Божьего трона
Скотт родился в религиозной семье в английском графстве Эссекс. Подростком он посещал церковь конгрегационалистов.

В возрасте двадцати пяти лет, услышав проповедь одного польского студента-пятидесятника о кресте Иисуса, Скотт родился свыше. Несколько месяцев спустя он принял крещение Святым Духом после того, как на него возложил руки Джордж Джефрис. Он также перестал заикаться благодаря чудесному исцелению.

Скотт начал участвовать в уличных евангелизациях. Он ходил по домам и проповедовал Слово. Затем он решил полностью посвятить свою жизнь служению Богу. В 1927 году Дуглас Скотт поехал во французский город Гавр. Он собирался подучить французский, а затем отправиться миссионером в Экваториальную Африку. Но однажды он проповедовал на своем ломаном французском в соседнем с Гавром городке. Проповедь сопровождалась исцелениями.

В своем сердце он желал вернуться во Францию и служить там. Он искал подтверждение своему желанию от Господа и получил его через пророчество. В 1929 году Скотт женился на француженке Кларисс Вестон. В следующем году семья Скотта переехала в Гавр, где он сыграл ключевую роль в основании французского пятидесятнического движения.

Скотт начинал пробуждения в Нормандии, на юге Бельгии, на западе Швейцарии и на юге Франции. В годы войны семья Скоттов жила в Конго, с 1952-го по 1956-й год они проповедовали Евангелие на французском в Северной Африке.

О Скотте говорили как о человеке Духа Божьего. Перед тем как начать что-то делать, он всегда искал Божьего водительства. В проповеди он не терпел компромисса. Писания в его устах оживали, у него было богатое чувство юмора, и он был движим чувством сострадания к ближнему.

Скотт был Божьим человеком, и сам прекрасно это знал. Постоянно он становился настоящим благословением для других людей. Скотт был несколько моложе других пионеров веры, но был настоящим первопроходцем во Франции. Он оставил там свой след в духе.

Не думаю, что в своей жизни он встречал человека, который не любил бы его. Скотт обожал объятия и поцелуи. Казалось, он был готов обнять все человечество. Он также признавал, что в проповеди Слова был почти дилетантом, и только благодаря Божьей силе, а не своим талантам, был способен создавать церкви.

Во Франции проповедовали многие другие мужи Божьи, но они были там только проездом. Скотт посвятил себя этой стране. Он был из тех людей, которые никогда не проходят мимо чужой беды. Занимаясь созданием новых церквей, он уделял особое внимание молодежи — готовил себе преемников. Можно сказать, что этот человек начал целую деноминацию.

Пожалуй, я всем сердцем соглашусь с теми, кто называет Дугласа Скотта апостолом Франции.

Великая «мать Нила»

(1887-1961)
Эта книга была бы неполной, если бы я не упомянул об этой замечательной женщине, которую ставлю в один ряд с самыми известными пионерами пятидесятнического движения. Речь идет о неугомонной Лилиан Трэшер. Ее служение, конечно же, отличалось от всех остальных.

Первую свою большую книгу я написал о ней еще в 1951 году. Предисловие к изданию подготовила Лорен Маклей из Шотландии, которая сама посещала приют Лилиан. Маклей писала: «Лилиан Трэшер построила один из самых больших и современных приютов для детей и бедняков на всем Востоке».

В 1950 году, будучи в Египте, я решил навестить этот приют. Сел на поезд из Каира в Асьют и где-то около полуночи прибыл на место. После нескольких часов тряски по железной дороге я чувствовал себя разбитым.

Лилиан уже легла спать, однако в гостевой комнате я обнаружил чайник с горячим шоколадом и записку: «Привет, Лес! Хорошего тебе отдыха и сна. Лил».

Я подумал: «Да кто же она в самом деле такая?! Кого я встречу здесь завтра утром?»

На следующий день я увидел веселую американку огромного роста с широкой улыбкой. Она буквально излучала счастье и радость. К тому же, как оказалось, она обладала весьма тонким чувством юмора. В ее внешнем виде не было и намека на серьезность или озабоченность. Лилиан выглядела так, будто ежедневная забота о тысяче детей была для нее делом обычным, просто привычкой. Или, может, она решила, что на нас обоих хватит одних моих забот.

Я не мог спокойно смотреть на то, как она кормит такое количество людей. Это была женщина невероятной веры. Ее радостный дух постоянно распространял смех и солнечный свет по всему приюту.

Лилиан Трэшер открыла свой впоследствии знаменитый на весь мир приют в 1911 году. Она начала с одного больного ребенка. С того времени более шести тысяч детей смогли назвать это место своим домом. Сейчас в кампусе площадью двенадцать акров живут более пятисот детей и вдов.

Приют представляет собой сложную структуру, напоминающую пансионат, с большими воротами с тринадцатью зданиями. Постройки предназначены для разных возрастных категорий, в том числе есть отдельная секция для вдов. В Египте вдовы обычно были брошены государством на произвол судьбы.

Однажды я спросил Лилиан: «Какая твоя самая заветная цель? »

Она посмотрела на меня с блеском в глазах: «Я пытаюсь жить так, чтобы передать новому поколению что-то существенное. Я бы хотела показать им модель христианского характера. Пытаюсь объяснить детям: если они будут доверять Богу, все в их жизни будет в порядке. Делаю все возможное, чтобы они научились верить Господу и вошли во взрослую жизнь с сердцем, полным веры. Я пытаюсь передать им силу — силу молитвы и силу помощи друзей, чтобы они могли учить других, как находить истинный путь. Я бы хотела показывать этим детям величие и важность жертвенности, чтобы они осознали, что если бы я не приехала в Египет, они могли умереть, забытые и брошенные всеми».

Лилиан хотела, чтобы ее воспитанники смогли понять, насколько важно христианину жить так, как показывала она через свое служение.

На территории, где господствует ислам, приют Лилиан Трэшер был чем-то вроде маяка — через тысячи выросших в приюте детей он излучал свет Иисуса Христа на весь египетский народ. Большинство детей звали свою воспитательницу « мама Лилиан» — других матерей они никогда не знали.

Лилиан уже давно ушла к Господу, но я продолжаю помогать ее приюту, высылая туда ежемесячно по несколько сотен долларов.

Лилиан Трэшер знала, как разговаривать с людьми, будь они американцы, британцы или египтяне. К своей работе она всегда подходила с дерзновением. Когда ей недоставало присланных из Америки средств на еду для детей, она навещала богатых египтян. Если ей что-то было нужно, она подходила к какому-нибудь шикарному особняку, стучала в дверь. Хозяин дома обычно приглашал ее на обед... Она же отвечала: «Пока у меня не будет денег, я у вас обедать не буду. Мои дети хотят есть. Дайте мне денег, чтобы накормить их, нужно купить тысячу фунтов риса».

Люди давали ей деньги по той простой причине, что она буквально требовала их. Ну а получив просимое, она могла сказать: «Теперь я с вами пообедаю».

Если президенты или премьер-министры устраивали банкеты, Лилиан Трэшер никогда не оставалась без приглашения на них. Когда она входила в банкетный зал, на ее лице всегда была сияющая улыбка, а все собравшиеся аплодировали этой женщине стоя. Распорядитель вечера представлял ее так: «Дамы и господа, великая Лилиан Трэшер, мать Нила».

Роста она была внушительного и весила тоже немало — почти сто килограммов. В залы для приема она входила с достоинством королевы. Да и одевалась она всегда хорошо.

Иногда Лилиан оказывалась единственной среди всех этих важных персон, кто удостаивался аплодисментов. Она держала себя на равных с египетскими миллионерами, несмотря на то, что сама жила в крошечной, бедно обставленной комнате, находившейся в одном из зданий приюта.

Когда я увидел, что Лилиан делает в Египте, я спросил ее: «О тебе уже что-нибудь написали?» Она ответила: «Нет». И тогда я пообещал, что напишу о ней книгу.

После первого посещения Лилиан я продолжил свою поездку по другим странам и континентам, а вернувшись домой в Америку, обнаружил целую пачку ее писем и множество других важных бумаг. На основе этих материалов я написал книгу «Лилиан Трэшер, мать Нила».

Лилиан не была проповедником, хотя однажды ей пришлось быть пастором одной динамично развивающейся пятидесятнической церкви в Соединенных Штатах. Она была хорошим бизнесменом да и просто умной женщиной. Ей приходилось постоянно следить за тем, чтобы пища готовилась непрерывно, ведь накормить нужно было несколько сотен детей и вдов.

Лилиан Трэшер была женщиной беспримерного мужества. Если ей нужны были деньги для детей, она могла расшибиться в лепешку, но получала необходимое финансирование. Когда Лилиан входила с решительным видом, все вокруг, от короля до лакея, знали, что пора доставать кошелек. Такие люди мне нравятся. Они стимулируют меня самого на свершение новых дел.

Во время моего первого визита в кампус Трэшер я познакомился там с одним человеком, впоследствии ставшим моим хорошим другом. Его зовут Филипп Крауч. Это родной дядя Пола Крауча, основателя вещательной корпорации Ти-Би-Эн (Trinity Broadcasting Network). Филипп и его жена Хейзл начали работать у «мамы Лилиан» в 1948 году, и он помог мне в 1955 году собрать кучу свидетельств, касающихся жизни Трэшер. Теперь Филипп работает управляющим станции Ти-Би-Эн в Далласе.

Филипп писал, что Лилиан никогда не смущал ее большой рост. Наоборот, она пользовалась им как преимуществом в толпе на улицах Египта. Благодаря росту многие узнавали ее и предлагали пожертвования для приюта. Крауч называл Лилиан Трэшер «легендой нашего времени». И я с ним, пожалуй, соглашусь.
Женщина-миссионер, не похожая ни на кого
Лилиан не была похожа ни на кого из других миссионеров. Ее путь в Египет лежал через штат Огайо, Южную и Северную Каролину и Африку. Родилась она в семье успешного бизнесмена-католика. Достигнув совершеннолетия, всерьез обратилась к Библии и приняла спасение в домашней ячейке своей подруги.

Однажды Лилиан написала, что была серьезно озадачена, осознав, что выросла в «так называемой христианской Америке», не зная ничего о величайшей из книг человечества. Увидев однажды Библию в доме подруги в Атланте, она не успокоилась, пока не нашла экземпляр для себя.

Она поступила в библейскую школу в Цинциннат-ти, но проучилась там один семестр, а затем уехала в Северную Каролину работать в приюте. После этого она стала посещать библейскую школу в Южной Каролине в городе Аламонт и там же была крещена Святым Духом.

Несмотря на то, что дела в церкви, где Лилиан стала пастором, шли очень хорошо, она оставила ее и присоединилась к туру одного евангелиста. Затем она вернулась в тот же приют. Во время тура она объявила о своей помолвке, но спустя время доказала серьезность своего намерения полностью посвятить себя Господу.

Сердце жениха Лилиан не было расположено к миссионерскому труду, поэтому ей пришлось расторгнуть помолвку за десять дней до объявленной свадьбы. Это случилось в 1910 году. Затем она уехала в Африку, несмотря на яростные протесты родных. Тем не менее одна из сестер Лилиан поехала вместе с ней и очень помогла ей во время жестоких гонений, через которые она прошла перед тем, как сумела найти свое истинное призвание.

В 1912 году Лилиан была помазана церковью в Кливленде на служение милосердия, а к 1916 году в ее доме, что находился в Асьюте, в двухстах с лишним милях от Каира, было уже около пятидесяти детей. В 1919 году она стала членом «Ассамблеи Божьей».

Лилиан Трэшер приняла роды у сотен женщин. Родившихся девочек часто называли в ее честь. Похоронена она в Египте на территории своего приюта. Это была одна из самых необычных женщин, каких я когда-либо встречал. Она была пионером веры, не похожим ни на кого другого.

Лилиан Трэшер была настоящим первопроходцем, полным духовной силы. Она демонстрировала христианство довольно редким образом. Не сомневаюсь, что сейчас она наслаждается всеми благами Царства Небесного, ведь сама она столько блага сделала другим, находясь здесь, на земле!

Жизнь Лилиан Трэшер — свидетельство того, что единственный путь к делам великим пролегает через дела, казалось бы, малозначительные и незаметные.

Альфред Джордж Уорд

Человек, владевший духовным оружием

(1881-1960)
Наблюдая за Альфредом Уордом и его сыном, я впервые увидел, как отец и сын могут в полном согласии друг с другом строить динамичное служение. Мне доводилось несколько раз проповедовать на конференциях, где проповедовали эти двое. Мне было очень приятно видеть, как они почтительно и с большой любовью относились друг к другу.

Что касается Альфреда Джорджа Уорд а, то, несмотря на блестящую карьеру, он известен больше как отец своего сына СМ. Уорда, который работает сейчас ведущим популярной радиопрограммы «Время пробуждения». Доминантой в жизни этих людей всегда были вера и чудеса.

А. Уорд родился 11 октября 1881 года на ферме родного деда недалеко от Прескотта, на территории Канады, в провинции Онтарио. Отец его был алкоголиком, и умер, когда мальчику было всего два месяца.

Альфред был младшим ребенком в семье, у него были еще два брата и сестра. Так получилось, что он пережил их всех.

Мать подорвала свое здоровье, воспитывая четырех маленьких детей практически без денег. Когда Альфреду исполнилось тринадцать лет, она умерла. Когда мать была еще жива, сын сказал ей, что непременно станет проповедником, хотя, как он сам признался позже, «все было против этого». Чтобы окончить школу, мальчику приходилось очень много работать.

Незадолго до смерти матери Уорд побывал на нескольких собраниях пробуждения в методистской церкви, хотя его семья принадлежала к епископальной конфессии. Он еще не пережил тогда рождения свыше — священник в их церкви не учил о необходимости покаяния в грехах.

По окончании школы Альфреда поставили на служение миссионера в канадской методистской церкви. Таким образом, он стал «первопроходцем в духовном освоении великой западной границы у подножия канадских гор от Калгари до Эдмонтона».

Даже во время второй миссионерской поездки он называл себя «молодым, неопытным проповедником». Как он сам говорил, проповедуя по домам, чувствовал на себе тяжесть осуждения за совершенные грехи. Во многих городках, которые находились в той местности, зачастую не было не только церквей, но даже школ.

Во время второй поездки Альфред Уорд побывал в западной Канаде, в Слепой Долине, позже названной провинцией Альберта. В самой северной точке, куда он мог добраться, он нашел группу людей, веривших в божественное исцеление. Эти люди были родом из Канзаса.

Когда Альфред принял Христа, он обнаружил, что та глубокая жажда и тайное стремление, которые присутствовали в его сердце на протяжении многих лет, наконец были удовлетворены. После поездки он должен был поступить в семинарию, как принято в методистской церкви, но вместо этого решил пойти в библейскую школу. Уже тогда он понял, что даже в традиционных семинариях учили всему, чему угодно, кроме веры в Бога.

Спустя несколько лет Уорд стал членом деноминации Христианского и Миссионерского Союза (ХМС). Он познакомился и сдружился с основателем Союза доктором А. Б. Симпсоном, который в девятнадцатом веке был одной из основных фигур в движении святости. Симпсон имел сильную веру в небесное исцеление.

О крещении Святым Духом Уорд говорил как о «величайшем факторе в обучении». С ним это случилось во время евангелизационной поездки по стране. Он все чаще и чаще слышал о великом сошествии Святого Духа на Азуза-стрит. Приняв крещение, Уорд признался, что Библия стала для него совершенно новой книгой.

Позже за многие годы своего служения он говорил на новых языках, некоторые из них оказывались иностранными, которые он никогда не учил: немецкий, индийский, шведский и польский. Уорд писал, что после крещения Духом перед ним открылся незнакомый ему ранее мир молитвы и хвалы.

Через служение Альфреда Уорда многие люди получили освобождение и исцеление. Происходили по-настоящему потрясающие воображение чудеса. Из проповедника, который сам не был спасен, Уорд превратился в мужа Божьего, знающего, как использовать духовное оружие.

Когда дочь Руфь в возрасте десяти лет заболела туберкулезом, ему пришлось столкнуться с серьезной битвой за ее жизнь. Так он научился брать власть над болезнью и смертью. После того как старейшины церкви помолились за исцеление Руфи, вся семья Уорда стала каждодневно в течение многих недель молиться за нее.

В один из таких дней Господь сказал ему: «Я не хочу, чтобы ты просил Меня об исцелении твоей дочери. С сегодняшнего дня начни благодарить Меня за ее исцеление».

Спустя некоторое время после этого самочувствие Руфи начало улучшаться, а вскоре ее здоровье было полностью восстановлено. Впоследствии этот опыт очень помог во время эпидемии пандемического гриппа, когда вся их семья (родители и трое детей) слегла от болезни. Двое из детей уже находились на пороге смерти, но вера восторжествовала, и все получили исцеление.

В 1919 году А. Г. Уорд стал служителем «Ассамблеи Божьей». С 1919-го по 1926 год он служил разъездным евангелистом. С 1926-го по 1928 год — пастором «Ассамблеи Божьей» в Спрингфилде. С 1930-го по 1938 год Уорд активно участвовал и служил в пятидесятнических Ассамблеях Канады сначала в качестве секретаря, а затем — секретаря-казначея.

Когда доктор СМ. Уорд уехал из Канады и стал инструктором в Северном центральном библейском колледже в Миннеаполисе, штат Миннесота, А.Г. Уорд также присоединился к его команде. Отец и сын были как одно целое.

А.Г. Уорд оставил активное служение в 1950 году. Духовное наследие родителей было настолько богатым, что д-р СМ. Уорд позже написал: «Если бы меня спросили, в какой семье ты бы хотел родиться, в той, что у тебя есть, или в семье президента Соединенных Штатов, я бы, не задумываясь, выбрал первое. Бог реален в моей жизни. Он — тот воздух, которым я дышу».

Апостол веры

(1859-1947)
Со Смитом Виглсвортом я познакомился сначала заочно через истории доктора Говарда Картера, с которым много лет путешествовал по всему миру. Во время этих поездок я слышал рассказы о Виглсворте и от многих других людей. Наконец, мое желание увидеть его лично стало настолько сильным, что, пожалуй, другие даже самые известные проповедники меня уже интересовали меньше. Во мне проснулась настоящая жажда — услышать и увидеть Смита Виглсворта.

Побывав с Картером в Австралии, на Востоке и проехав через всю Европу, мы возвратились в Англию, чтобы принять участие в национальной конференции. Картер был ее устроителем и председателем. Конференция проходила в Кардифе, в Уэльсе, и Говард попросил меня проповедовать вечером, поскольку я был евангелистом. Он также договорился со Смитом Виглсвортом, что тот, как учитель, будет проводить семинары днем.

В первую же неделю пребывания в Великобритании моя мечта сбылась! Я был в одной команде с человеком, которого больше всего хотел встретить. Итак, в тот день Смит проводил семинар, а потом молился за больных. Мы сидели на сцене и улыбались друг другу.

Я сказал ему: «Брат Виглсворт, я так много о Вас слышал». В свою очередь мне было приятно услышать его ответ: «Да, а я о тебе тоже наслышан. Уже два года твои статьи читаю. Некоторые из этих историй, об изгнании бесов... Совсем неплохо. А твое путешествие на Тибет и обратно... Здорово, что ты не испугался!»

Так мы познакомились. Вечером Виглсворт слушал мою проповедь. Теперь стоит оговориться, что тогда я был еще очень молод, и проповедник из меня был, так скажем, не слишком опытный, хотя проповедовал я с семнадцати лет. Но я очень старался, и в конце собрания на покаяние вышло довольно много людей. Когда мое служение закончилось, я вернулся на свое место на сцене, где меня уже ждал Виглсворт. Он положил руку мне на плечо и сказал: «Сынок, тебе нужно непременно зайти ко мне».

В школьные годы меня иногда вызывали к директору, и я знал, что такое выслушивать замечания начальства, а потом «работать над своим поведением». Когда меня пригласил к себе Смит Виглсворт, у меня как раз возникло такое чувство, что будто иду к директору школы.

Но вслух я сказал: «Да, сэр, когда мне зайти?» «В любое время. Я живу в Бредфорде, — ответил Виглсворт. — Вот мой адрес и телефон».

Тогда я спросил: «А как часто я могу приходить? Вас предупреждать заранее о моем визите? » «Да хоть каждый день, — сказал Смит, — я эти дни дома, так что предупреждать меня не нужно. Просто в дверь постучи, и я открою. Я тебе всегда буду рад».

На следующий день участники конференции устроили пикник на траве. Расставили длинные столы, на которых были горы угощений, а в центр всей этой роскоши водворили зажаренного поросенка с аппетитно зарумянившейся корочкой.

Организаторы попросили Смита Виглсворта произнести молитву благодарения за еду. И это было ошибкой... Этот здоровяк подошел к центральному столу, поднял одну руку к небу и произнес: «Всемогущий Бог, если Ты можешь благословить то, что когда-то проклял, благослови эту грязную свинью в их телах ».

Я огляделся и подумал: «Боже мой, и это при гостях!» Валлийцы, зажарившие для нас поросенка, теперь старались держаться подальше от Смита. Я же подошел к нему и спросил: «А вы сегодня свинины не отведаете?» Он возмутился: «Я никогда не прикасаюсь ко всякой вонючей дряни!» Таким образом, я убедился в том, что говорил Смит Виглсворт все, что думал, независимо от места и времени. Никто не мог его смутить и обескуражить.

Спустя неделю после этой конференции я поехал в Бредфорд. И вот стою перед домом Виглсворта. Ради такого случая вырядился так, чтобы выглядеть «истинным англичанином»: черный жилет, брюки в полоску и темно-синий плащ до колен, на голове — котелок, как у Чарли Чаплина в его ранних фильмах, на ногах — черные лакированные башмаки, подмышкой — зонтик, с другой стороны — свернутая газета. В руке я держал чемодан.

Личное время, проведенное с Виглсвортом
Электрического звонка в доме не было, поэтому я взялся за массивное кольцо на двери и постучал. Затем отошел назад на пару-тройку шагов. Хозяин открыл дверь, и я сказал: «Вот я и приехал, брат Виглсворт». На мое приветствие он не отреагировал, зато осмотрел меня с ног до головы, а затем со своим плохо понятным мне британским акцентом, какой бывает у рабочих лондонских окраин, спросил: «Это что у тебя там, подмышкой?» Я ответил: «Тут вот зонтик, а это утренняя газета».

«Так, а ну выбрасывай, — заявил Смит. — С этим ко мне входить нельзя. Я не терплю этой лжи в своем доме. Гитлер и Муссолини скоро будут в аду, где им и место. В моем доме может быть только истина, а эта газета полна лжи. Оставь ее за пределами моего дома».

Поспешно сунув газету в ближайшие к двери кусты, я залепетал: «Да, сэр, конечно, сэр, как скажете!» Позже, когда я вышел от него, газеты в кустах уже не было, кто-то ее уже утащил. Так что я остался тогда без новостей.

Смит еще раз осмотрел меня и сказал: «Заходи». Мы прошли в его комнату. Там было довольно уютно, горел камин на углях. Я думал, что мы сразу начнем беседовать, однако первые полчаса он читал мне Библию, а затем объявил: «Теперь время молитвы». И следующие полчаса мы молились. Виглсворт возложил на меня руки и стал провозглашать: «Боже, благослови его! Боже, благослови его!» Мое тело начало наливаться тяжестью. Поэтому я был очень рад, когда он закончил!

По сути Смит Виглсворт был настоящим «человеком Библии», то есть ему доставляло огромное удовольствие читать Писание своим гостям, а также молиться с ними долгими молитвами во время чтения.

После молитвы Смит снова полчаса читал мне места из Библии, а затем сказал: «Давай снова молиться». Про себя я сказал: «Господи, чего ради я сюда приехал? Он же кого угодно в могилу сведет!»

Такие долгие молитвы могут серьезно вымотать физически. Однако казалось, что Виглсворта они, наоборот, освежали. Наконец он встал с колен и начал рассказывать прекрасные истории о том, как Бог исцелил его от такой-то и такой-то болезни, вывел из такого-то и такого-то состояния. Я сидел и слушал, весь в слезах, полностью сокрушенный.

В полдень дочь Смита Алиса Солтер позвала нас к обеду. Она приготовила йоркширский пудинг, ростбиф с горохом и такой вкусной подливкой, которую умеют делать только британцы. Мы прекрасно пообщались.

После обеда Виглсворт положил салфетку на стол и сказал: «Приходи к нам еще». Затем он встал и вышел из комнаты. Дочь объяснила, что отец пошел отдыхать.

Покинув этот дом, я шел по улице и размышлял: «А ведь я что-то получил у него. Я изменился. Получил благословение. Принял помазание. Со мной произошло что-то очень хорошее. Пожалуй, я снова к нему приду».

В том доме я словно оживал. И отец, и дочь — оба были полны жизни. Дней через десять я снова к ним приехал. Конечно же, на мне опять был синий плащ, котелок, в руке зонтик. Но на этот раз я уже был без газеты!

В течение следующих двух лет я навещал Смита Виглсворта каждые десять дней. Он также читал мне Писание и молился, рассказывал мне с глазу на глаз о великих чудесах, которые Бог делал для него по всему миру.

Рядом с этим человеком моя вера укреплялась и росла. Мы стали хорошими друзьями. Когда он выезжал проповедовать, он просил меня проповедовать там же. Кроме того, мы встречались на разных конференциях. Раз в году Виглсворт проводил собственную конференцию в Престоне, в северной части Англии.

Пока я жил в Великобритании, он приглашал меня и своего зятя Джеймса Солтера проповедовать в его церкви. Было так интересно наблюдать, как Виглсворт вел церковные собрания. Он делал это так, как чувствовал. Никогда нельзя было предугадать, что произойдет в следующую минуту. Он просто позволял Святому Духу направлять служение и говорить, что делать дальше. Хорошо, что он по крайней мере предупреждал меня, в какое время я буду проповедовать, и мне не нужно было ломать на этот счет голову на протяжении всего дня. Этот человек был очень нетрадиционным, но он был полон Святого Духа и веры.

За два года нашего общения я ни разу не встречал в доме Виглсворта других гостей. Я также никогда не слышал, чтобы он говорил: «Такой-то и такой-то был у меня вчера и придет еще завтра». Он ни разу не упомянул никого, кто бы заходил к нему. В свои почти восемьдесят лет Смит Виглсворт, похоже, был забыт всеми и был очень рад молодому человеку, который регулярно приходил и сидел с почтением у ног старика. Для меня это время общения с ним было чрезвычайно важно. Но сейчас я думаю, что он и сам очень ценил время, проведенное со мной. Смит жил в одиночестве. Рядом была только дочь. Когда мне пришло время уезжать из Англии, Виглсворт заплакал. Я думаю, что он почувствовал наступление новой поры одиночества.

Только после смерти Смита Виглсворта люди начали говорить: «Он был великим человеком». Но при его жизни говорили в основном об эксцентричности его служений и великих чудесах, которые происходили на его собраниях. Виглсворт имел большее духовное влияние на другие страны, чем на свою родную Англию. За границей на своих собраниях он собирал невероятные пожертвования, особенно в Европе. Но жил очень экономно, потому что почти все деньги, которые получал, сразу же жертвовал на миссионерскую деятельность. В частности, он поддерживал работу Джима Солтера в Конго. Сам он никогда о деньгах не заботился — жил верой.

Мне хотелось получить те же духовные дары, что были у Смита Виглсворта. Его твердость, упертость интриговали меня. А его доброта была подобна глубокому колодцу, полному воды. Эта вода была настолько сладкой, что я готов был приходить и пить ее снова и снова. Вместе с тем Виглсворт был человеком резким. Он не верил в пустые слова.

Однажды я спросил его: «Брат Виглсворт, как вам удается так прекрасно выглядеть каждый раз, когда я прихожу? Как вы себя чувствуете?» Он замычал на меня, как бык, и сказал: «Я никогда не спрашиваю Смита Виглсворта, как он себя чувствует!» «А как вы просыпаетесь утром?» Он ответил: «Я соскакиваю с кровати! Я танцую пред Господом десять-двенадцать минут, быстро танцую. Я прыгаю и бегаю по комнате, говоря Богу, как Он велик, как Он чудесен, как я рад быть с Ним и быть Его сыном». Затем он принимал холодный душ, час читал Библию, час молился, затем проверял почту, чтобы увидеть, есть ли у Бога для него какие-нибудь особенные поручения на этот день. Смит Виглсворт был на сто процентов выдающимся, удивительным человеком, полностью преданным Богу.

Грозовые тучи нависали над Европой всю вторую половину тридцатых годов. Премьер-министр Великобритании Чемберлен в своей политике по отношению к Гитлеру совершил роковую ошибку: он подписал с диктатором договор и, размахивая этой бумажкой перед всеми, провозгласил мир с Германией. Хотя было очевидно, что все, что подписал Гитлер, было лишь уловкой и ложью.

Политику Чемберлена резко критиковал сэр Уин-стон Черчилль. Он гневно обвинял действующего премьера в заигрывании с гитлеровским режимом. Когда война все-таки началась, Чемберлену пришлось подать в отставку. Его сменил Черчилль.

Гитлеровские армады прошли через Польшу, Бельгию, Голландию, вторглись на территорию Франции. Французы надеялись, что «линия Мажино» остановит немцев, но войска Гитлера преодолели и эти оборонительные укрепления. Еще через шесть дней Франция пала. Мне пришлось пройти не только через духовные потрясения, приходившие с каждой волной сошествия Святого Духа, но и через исторические бури и войны двадцатого века.

Невозможно описать, на что это похоже, — жить в такое волнующее и вместе с тем тревожное время. Особенно вспоминаются те два года, которые я провел в Англии. Британцы трезво оценивали обстановку и не поддерживали Чемберлена, пытавшегося делать вид, что проблем не существует. Они были очень встревожены и даже напуганы развитием событий.

Черчилль начал все чаще летать в Америку. Он просил президента Рузвельта вмешаться в ситуацию. Он думал, что Гитлер не осмелится напасть на Британию, если узнает, что за нее вступятся Соединенные Штаты. И вполне возможно, в какой-то степени был прав. В любом случае Рузвельт не объявлял войну до тех пор, пока его не вынудили сделать это. Это произошло 7 декабря 1941 года, когда Япония атаковала Перл Харбор. Но когда я жил в Британии, то видел, как люди чувствовали одиночество и незащищенность своей островной империи. Они не были готовы к войне.

Однажды утром кто-то постучал в мою дверь в библейской школе (я остановился там во время пребывания в Лондоне). Я открыл дверь, — на пороге стоял здоровенный полисмен, больше шести футов ростом, в руке у него была какая-то бумага.

Он сказал: «Я ищу Лестера Самралла». Я ответил: «Это я».

Полицейский протянул мне эту бумагу с таким вот текстом: «Его Величество послал вам это уведомление, чтобы в ближайшие десять дней вы покинули страну. Теперь это зона боевых действий, армии Гитлера вышли к Ла-Маншу и готовятся к нападению. Если вы здесь по частному приглашению, вам необходимо уехать».

Если бы я не уехал до начала открытой конфронтации, невозможно предсказать, насколько долго мне пришлось бы дожидаться безопасного выезда из страны. Я поехал прощаться с друзьями, которых у меня появилось уже достаточно много за годы пребывания в Англии. Конечно же, я навестил Смита Виглсворта. Мой прощальный визит к нему был печальным: я знал, что, скорее всего, больше не увижу его в этом мире.

Смит Виглсворт был для меня огромным благословением. Много раз мы обсуждали с ним наедине Божье Слово. Это было замечательное время, поэтому я всегда стремился снова оказаться в его доме. Шел 1939 год. Мне было двадцать шесть лет, Смиту — восемьдесят. Я думаю, немногим молодым людям было интересно проводить время у ног старика и слушать его.

Помню, я сообщил: «Брат Виглсворт, я приехал сегодня с особой миссией. У меня есть приказ от правительства его величества покинуть эту страну. Это не по моей вине. В этом виноват Гитлер». Объяснив, почему у меня так мало времени на то, чтобы покинуть страну, я сказал, что планировал поехать обратно в Соединенные Штаты, а затем — в другие страны, чтобы продолжить проповедь Евангелия.

Я сказал ему: «Общение с вами для меня останется особенным воспоминанием. То благословение, которое я получил от вас, может сравниться разве что с благословением, полученным от Говарда Картера и Дональда Джи. И я смиренно благодарю Господа и вас за то, что вы уделили мне столько времени. Спасибо вам, что позволили мне услышать ваш разговор с Богом в молитве и услышать, как вы читали Слово Божье и как оно оживает в ваших устах. Я очень вам благодарен, но теперь мне надо уехать».

Виглсворт встал. По его лицу бежали слезы. Внешне он походил на какого-нибудь адвоката или банкира — идеально уложенные волосы, безупречный внешний вид. Он выпрямился, как настоящий генерал, и сказал: «Я хочу благословить тебя». Он положил руку мне на плечо и притянул к себе. Я не сопротивлялся. Его лицо было в слезах и они капали мне на лоб и текли уже по моему лицу.

Плача, Виглсворт произнес следующие слова: «Боже, пусть вся вера, которая есть в моем сердце, будет в его сердце. Пусть познание Бога, которое живет во мне, также живет и в нем. Пусть все дары Духа, которые работают в моем служении, работают и в его жизни». Мы стояли так вместе и плакали. Смит молился, заключив меня в свои объятия. Я чувствовал, как помазание Всевышнего Бога переходило с этого великого духовного первопроходца прямо на меня.

Выпустив меня из своих объятий, он произнес: «Ты будешь благословлен, и вера будет пребывать в тебе, и ты будешь делать необычайные вещи». Затем он замер на мгновение, открыл глаза и сказал: «Я хочу сказать тебе кое-что». Его глаза вдруг стали такими, какие, возможно, были у Илии в тот момент, когда он увидел огненные колесницы, спускавшиеся за ним с небес. «Да?» — я ждал. Он воскликнул: «Я вижу это! Я вижу!» Я спросил: «Что вы видите?» Снова закрыв глаза, он произнес: «Я вижу величайшее в истории человечества пробуждение, которое идет на планету Земля. Такого, возможно, еще не было. Я вижу, как мертвые воскресают. Вижу, как люди исцеляются от всех форм болезней. Вижу, как пустеют больницы, и в них не остается ни одного пациента. Даже врачи бегут по улице и кричат».

Смит сказал мне, что будут неисчислимые толпы людей, которые примут спасение Христа. Ни один человек не скажет, сколько их, потому что никто не сможет сосчитать. Ни одна болезнь не сможет устоять перед Божьим народом. И это будет происходить по всему миру, а не где-нибудь в одном месте. Сила Божья и помазание будут сходить на человечество по всей земле.

Затем Виглсворт открыл глаза, посмотрел на меня и сказал: «Я этого не увижу, а ты увидишь. Господь говорит, что я должен продолжать идти за своей наградой, а ты увидишь могущественные дела, которые Он совершит на земле в последние дни».

Когда я покидал его, моя печаль ушла. Его слова вдохновили меня. Сама мысль о том, что я увижу это пробуждение, поднимала. Я верю, что в последнее десятилетие уходящего века мы становимся свидетелями начала этого пробуждения, которое наполнит всю землю. Мы уже видели потрясающее, масштабное движение Бога в Африке. Уже есть гигантские церкви, поднимающиеся по всему миру.

Недавно я был в Китае и побывал там в подпольной церкви. Мне сказали, что в Китае сейчас живет как минимум сорок пять миллионов христиан, исповедующих полное Евангелие. Я обнаружил среди китайских верующих такую глубину молитвы и такую чистоту, каких не наблюдал нигде больше. В этих китайцах есть такая сила, которую следует принять всем остальным верующим.

Когда они плачут, ты не можешь удержаться и плачешь вместе с ними. Китайцы рассказали мне как минимум о сотне людей, которые были воскрешены за последние несколько лет. Они рассказывали о слепых, которые прозревали, об инвалидах, бросавших свои коляски, и о могучем пробуждении, которое двигалось через Китай. Потому я верю, что сегодня мы видим начало исполнения пророчества Виглсворта. Это лишь первый этап.

У меня такое чувство, что это пробуждение будет длиться недолго, а его лидерами станут молодые мужчины и женщины, которые пока не очень известны. Их имена благодаря мощному движению Духа Божьего в их служении станут очень быстро знакомы всем.

За последнюю пару лет где-то больше двадцати пасторов, живущих в разных местах, поведали мне, что Господь сказал им, что мощное всемирное пробуждение начнется с их областей. Я улыбался и думал про себя: «Ну в общем-то меня не волнует, где оно начнется. Я просто буду в нем во что бы то ни стало».
Захватывающий мир Смита Виглсворта
Когда Смит Виглсворт родился в английском графстве Йоркшир, а затем начал служить народам планеты, миссионерская работа в основном велась из Великобритании и британцами. Со второй четверти девятнадцатого века, начав с Китая, Британия стала распространять Евангелие до краев земли.

После ранней Церкви попыток развивать миссионерство было не так уж и много. Начиная с четвертого века, проповедь Евангелия свелась к обращению людей в католичество. Даже после Реформации Евангелие распространялось преимущественно среди людей, так или иначе верующих, и в основном вся проповедь сводилась к учению христианским доктринам.

В восемнадцатом веке многие британские служители — методисты, баптисты, пресвитериане — начали распространять Слово по огромному континенту Америки, работая с коренным населением. Но ни одного по-настоящему большого движения проповеди Евангелия до краев земли до 1880 года не было.

Затем в Великобритании начали формироваться различные миссионерские организации и движения. Британские христиане послали в Китай Хадсо-на Тэйлора, Адонирама Джудсона, Уильяма Кэрри и других. Дэвид Ливингстон поехал в Африку, а Вильям Бут основал «Армию Спасения».

Смит Виглсворт хорошо знал всех этих пионеров веры, тем более что они были его земляками. Он был знаком с пионерами пятидесятнического движения. Ему часто доводилось служить вместе с братьями Джефрисами, Дональдом Джи, Говардом Картером, Т.Б. Бэррэтом из Норвегии, Стэнли Фродшемом и многими другими, о которых я уже рассказывал.

Родился он действительно в благодатные времена в окружении необыкновенных людей, благословлявших и вдохновлявших друг друга. И, подобно многим другим великим мужам, он начал с малого. Подробнее об этом можно прочитать в книгах Фродшема и других авторов, которые писали о Виглсворте.

Мало кто его знал за пределами родного городка Бредфорда, пока в возрасте сорока восьми лет Смит не пережил крещение Святым Духом в Сандерленде на служении епископального викария Александра Бодди и его жены. До того момента Виглсворт работал сантехником и помогал в миссионерской работе своей жене Поли. Она проповедовала, а он приветствовал людей у дверей, раздавал книжки и консультировал новообращенных.

С шести лет Виглсворт помогал семье как мог. Начал он со сбора репы на полях, а затем пошел работать на фабрику вместе с братом и отцом. Образования он не получил никакого, поэтому, даже достигнув зрелого возраста, не умел толком читать. Грамоте Смита учила жена. Но даже в свои поздние годы он говорил, что не читал ничего, кроме Библии.

Виглсворт пережил рождение свыше в возрасте восьми лет в уэслианской методистской церкви. В десять лет он перешел в англиканскую церковь, где прошел обряд конфирмации. В возрасте шестнадцати лет он присоединился к «Армии Спасения». В двадцать он переехал в Ливерпуль. Виглсворт привел сотни людей к Христу. Многие из них были из бедных семей докерщиков. Он кормил их на свое жалованье и проповедовал им Евангелие.

В возрасте двадцати трех лет Виглсворт вернулся в Бред форд, который стал для него родным домом до конца дней. Там он открыл свое дело — занялся сантехническим ремонтом. Там же он встретил девушку, ставшую впоследствии его женой.

Однажды Виглсворт исцелился от гнойного аппендицита. После этого он сказал, что Бог дал ему великую веру молиться за людей, заболевших аппендицитом. Он начал служение исцеления еще до того, как крестился Святым Духом. Обычно он заканчивал каждое свое служение молитвой за больных.

Поли Виглсворт не дожила до того момента, когда ее муж стал популярным и стал ездить по другим странам с проповедями. В свои поздние годы он был одним из самых известных евангелистов пятидесят-нического движения. Его часто обвиняли в «грубом обращении» с людьми, но в слабости веры его никто не упрекал.

Естественно, я много слышал о нем задолго до нашей встречи. Когда я был в Сиднее, один пастор спросил меня: «Вы встречались со Смитом Виглсвор-том?» Я ответил: «Нет пока. Но думаю, что это произойдет очень скоро. Я найду его, где бы он ни был. Я слышал о чудесах, которые происходят в его уникальном служении».

Тогда пастор рассказал мне такую историю:

«Не так давно Смит был в нашем городе. Я думаю, этот визит мы никогда не забудем! Как-то раз в воскресный день я привел его в один из самых шикарных ресторанов нашего города. Когда мы вошли, кто-то подскочил к нам и помог ему снять пальто и повесить его на вешалку. Он окинул взглядом зал. В тот момент он был похож на орла. В этом ресторане обедали только богатые люди. И что бы вы думали, вместо того, чтобы сесть за стол, Виглсворт взял вилку и начал стучать ею по пустому стакану. Звон стоял на весь ресторан. Все прекратили жевать.

Над залом возвышался красавец-мужчина, который зачем-то барабанил по стакану. После этого он поднял руку и сказал: «Дамы и господа, придя сюда, я заметил, что ни один из вас не помолился и не благословил пищу. Вы напоминаете мне стадо свиней. Вы просто лезете к столу и едите, не поблагодарив Того, Кто дал вам эту пищу. Склоните ваши головы, и я помолюсь за вас».

Пастор продолжал свой рассказ:

«Мне хотелось под стол залезть, чтобы окружающие не видели меня рядом с ним. Виглсворт поднял руки и помолился за людей. Тем не менее до того, как мы покинули ресторан, к нам подошли две семьи и приняли спасение. После этого мне было стыдно за себя и за свою трусость».

Служение Виглсворта концентрировалось на спасении, исцелении и крещении Духом Святым. У него был сильный характер, и такую же атмосферу он создавал вокруг себя.

После крещения Святым Духом Господь сказал Виглсворту, чтобы тот приготовил пир для бедных, хромых и слепых. Он зарезервировал места и нанял двух людей, которые пошли по городу искать страждущих, измученных болезнями людей и приводить их на ужин, который он устроил в миссии. Смит говорил, что все происходившее на таких собраниях было за гранью воображения, и что те времена были самыми счастливыми в его жизни. Там происходили удивительные по своей силе исцеления, и они очень подняли веру Виглсворта.

В двадцатые годы Смит побывал в Америке с несколькими евангелистскими турами. Первый раз я услышал об особенностях его служения в Сан-Франциско. Это было до того, как я сам начал ездить по миру с Говардом Картером. Я проповедовал в Храме Благой Вести, вмещавшем более трех тысяч человек. Люди спрашивали меня: «Вы встречались со Смитом Виглсвортом?» Я отвечал: «Нет, пока нет».

Они же говорили мне, что он до этого проповедовал в том же храме. Рассказали мне об одном больном раком, которого привели на служение исцеления.

Виглсворт подошел к линии, где выстроились люди с разными болезнями, спрашивая всех по очереди об их недугах. Наконец, он поравнялся с человеком на носилках, одетым в больничный халат. Виглсворт спросил сопровождавшего врача: «Что с ним?» Врач объяснил, что его пациент умирает от рака. Виглсворт спросил: «Где рак?» «В желудке», — ответил доктор.

Смит быстро сжал кулак и треснул этого пациента в живот так, что, казалось, тот дух испустил. Руки больного сразу обвисли как плети, а доктор начал кричать: «Что ты делаешь! Он же умрет! Ты убил его! Его семья тебя засудит!» Виглсворт спокойно посмотрел на врача и заявил: «Пациент здоров». Он даже не остановился, а спокойно пошел дальше молиться за других. Минут десять спустя тот человек подошел к линии, выстроившейся за Виглсвор-том у сцены. Он встал, отодвинул доктора и вышел перед трехтысячной толпой прямо в своем смешном больничном халате! Его не волновал внешний вид. Он поднял руки над головой и закричал: «Я исцелен! Я исцелен!»

Даже у врача появилась вера. Он стоял за спиной своего пациента и голосил вместе с ним: «Он выздоровел! Он выздоровел!» Исцеленный поравнялся с Виглсвортом и сказал: «У меня нет никакой боли. Я чувствую себя так замечательно. У меня появились силы, которых давно уже не было». Но Виглсворт даже не оглянулся на него. Он лишь сказал:

«Ну благодари Бога за это» — и пошел дальше молиться за людей. Для Смита это не было большим сюрпризом. Он уже знал, что тот человек исцелен».

Вот так я впервые узнал подробную историю о служении Виглсворта, хотя и слышал о нем раньше, еще в детстве. Я сказал себе: «Нет, теперь с ним надо точно встретиться».

Затем я поехал в Новую Зеландию и Австралию и услышал новые свидетельства об этом удивительном человеке, в том числе и историю о проповеди в ресторане. Все эти рассказы еще больше побуждали меня искать встречи с ним. И когда я наконец встретил Виглсворта, то не был разочарован. Он был как раз таким, каким я его себе представлял по рассказам людей из разных стран, которые побывали на его служениях.

Некоторые служители считали, что Виглсворт был слишком силен в вере. Это их пугало. Тем более что сам он упрекал их в отсутствии какой бы то ни было веры. Я же любил его и мне нравилось его радикальное отношение к греху и болезни. Но все равно никакие истории не могли во всей полноте раскрыть личность этого человека. Да этого, пожалуй, и никакая книга сделать не сможет.

Я видел великую, наполненную верой жизнь. Но меня не покидала мысль: как же неверие одной только женщины могло заставить его умереть так рано? Это произошло, когда Виглсворта попросили произнести речь на похоронах очень близкого друга, которого он знал многие годы. Виглсворту исполнилось уже восемьдесят восемь лет. Поднявшись по лестнице в ту комнату, где проходили похороны, он

встретил женщину, которую сразу узнал. Он спросил: «Привет, как твои дела? Я однажды молился за твою мать. У нее был рак, она сейчас в порядке?» Женщина бросила ему в лицо: «Нет, твои молитвы только хуже ей сделали». Затем она повернулась и вышла прочь.

Виглсворт прошел в отдельную молитвенную комнату, где перед началом служения собрались проповедники. Там напротив теплого камина он присел у небольшого столика, стоявшего без скатерти, положил локти на стол и заплакал. Грубые слова, произнесенные той женщиной в адрес его веры в Бога и молитв, глубоко ранили его. Я думаю, именно поэтому его дух покинул тело. Он ушел домой — на небеса к Господу.

Спустя несколько минут кто-то вошел в ту комнату и окликнул его: «Мистер Виглсворт, вам пора идти говорить речь». Смит неподвижно сидел за столом, закрыв лицо рукой, опершись локтем о стол. Он не шелохнулся. Его слегка потрясли за плечо... Тело уже остывало.

Я, конечно, не могу возложить вину за смерть Смита на ту женщину. Как я могу судить? Но мне кажется, что именно ее демонстративное неверие сократило дни жизни великого человека. Некоторые думали, что во всем была виновата резкая смена температуры воздуха: Виглсворт взбирался на морозе по крутым ступенькам храма, а затем перешел в сильно натопленную комнату. Но лично я думаю, что это был внезапный сердечный удар. Смит Виглсворт мог прожить еще несколько лет и исцелить еще тысячи людей, если бы не этот приступ, спровоцированный неверием какой-то женщины, заявившей, что его молитвы за ее мать были бесполезными.

Виглсворт сказал мне, что я увижу последнее колоссальное по своим масштабам движение Святого Духа. Я верю, что оно начинается сегодня. Я готов двигаться в любом потоке Духа, в какой Господь пошлет меня. Буду делать все, что Он захочет. Готов сойти с одного пути и начать движение по другому. Я верю, что те слова, которые Смит Виглсворт произнес во время нашей последней встречи, обязательно сбудутся.

Лилиан Барбара Йоманс

Совместившая медицину с небесным исцелением

(1861-1942)
С доктором Лилиан Йоманс у меня сложились прочные, дружеские взаимоотношения. Будучи медиком по профессии, она стала «целителем веры».

Когда я в первый раз приехал с Говардом Картером в Калифорнию, Лилиан уже слышала обо мне и прислала записку, приглашая в гости. Мне было тогда двадцать лет, а ей где-то шестьдесят пять. С высоты моих сегодняшних лет она мне кажется «молодой девчонкой». Тогда же в ее лице читались сила и уверенность.

В комнате у Лилиан был небольшой квадратный коврик, и когда я вошел туда, она сказала мне: «Встань на колени вот сюда». Я мимоходом бросил взгляд в соседнюю комнату, где был накрыт обеденный стол, и увидел блюдо с жареным цыпленком. Попробуйте заставить какого-нибудь проповедника стоять на коленях в такой близости от превосходного угощения! Даже усидеть невозможно!

Но все-таки я был в том доме гостем, тем более впервые, поэтому пришлось подчиниться и встать на колени. Лилиан подошла и возложила на меня руки. Ее рукоположение оказалось не из легких, она буквально вцепилась в меня и начала трясти.

Если бы она была мужчиной, я, возможно, закричал бы: «Эй, полегче!» Но женщину я остановить не мог, поэтому принял все как должное. Она начала говорить: «Ты поднимаешься к чему-то большему. Ты будешь учиться. И когда поедешь по миру...». Она еще долго продолжала так молиться и давать мне советы. Я же стоял на коленях и думал: «Когда же все это закончится?» Духовные благословения иногда даются нелегко. Наконец, она отпустила меня, и мы пошли к столу. Обед был великолепным. Затем мы еще провели пару часов в общении, разговаривая о Божьих делах.

Я думал, что больше ее не увижу, потому что собирался сесть на корабль и отплыть из Америки на продолжительное время. Тем не менее спустя три года я вернулся в Штаты и был приглашен проповедовать в Миннеаполисе. Прибыв туда, я обнаружил, что проповедовать буду в одной команде с доктором Йоманс.

Увидев меня, она воскликнула: «Привет, шкипер!» Меня даже пошатнуло. Такие слова можно ожидать от молодой девчонки, но не от пожилой дамы. Однако подобно Лилиан Трэшер эта женщина внутренне оставалась вечно молодой.

Когда я закончил проповедовать в тот вечер, она сказала: «Очень даже неплохо! Со времени последней нашей встречи ты заметно вырос в Слове». Я поблагодарил. «Пойдем, прогуляемся по городу», — продолжила она. А когда я спросил, куда мы направимся, она заявила: «Не мешало бы гамбургер какой-нибудь слопать».

К нам присоединились еще несколько проповедников, и Лилиан весь вечер была в центре всеобщего внимания. Она стала рассказывать, в чем заключается настоящая вера. Говорила о том, как надо ходить в вере, в силе веры и о том, как Бог дает исцеление. Потом она повернулась ко мне и сказала: «Ты знаешь, а ведь та моя молитва сработала! Или я не права? » Посмотрев на нее изумленно, я спросил: «Где вы берете столько энергии?» Она посмотрела в ответ ласково и просто сказала: «У Иисуса». «Это как раз то, что мне нужно, — заметил я. — Я хочу такой же жизни».

Даже в возрасте восьмидесяти лет Лилиан Йоманс продолжала писать книги и ездить из города в город с евангелизациями. Она была очень эффективным свидетелем Господа Иисуса. Встретить такого пионера веры для меня было настоящим подарком. Когда такой человек открывает свои уста, из них исходят не просто слова, а сама жизнь.

Лилиан выросла, поступила в университет в Мичигане, получила диплом медика (кстати сказать, она была одной из первых женщин, кому это удалось). Затем она вернулась в Канаду и начала проходить практику у своей матери Амели Ле Сур Йоманс, которая была и терапевтом, и хирургом одновременно.

Лилиан Йоманс была человеком постоянного движения. Она не могла усидеть на месте без дела, а потому взваливала на себя все больше и больше работы. Результатом стал серьезный стресс. Стараясь избавиться от него, Лилиан села на наркотики. Она начала употреблять морфин и хлорал гидрат. Поняв, что попала в зависимость, пыталась принимать еще другие препараты. В итоге Лилиан оказалась в наркологической лечебнице. Выйдя оттуда, она переехала в Нью-Йорк, где попыталась найти успокоение в сайентологии. Эта попытка также закончилась неудачей.

Наконец Йоманс начала читать Библию. В 1898 году через служение Александра Дауи она получила исцеление. Лилиан погрузилась с головой в движение святости конца девятнадцатого века. Она считала, что в 1907 году приняла, как сама выражалась, «кризисное переживание освящения».

Заслуживает внимания тот факт, что тем же вечером Лилиан заговорила на языках. В течение следующих месяцев она писала письма матери, объясняя ей детально понимание освящения и крещения Святым Духом. Впоследствии эти тексты были опубликованы под общим названием «Пятидесятнические письма». Ее мать начала искать исполнения Духом и получила его в 1908 году.

Доктор Йоманс проповедовала Евангелие по всей Америке и Канаде. В частности, она была пионером пятидесятнического движения в графстве Альберта. Когда я с ней познакомился, она уже несколько лет жила в Калифорнии. Она вела семинары по сверхъестественному исцелению и по истории церкви в библейском колледже Эмми Семпл Макферсон. И когда ей было шестьдесят пять лет, и когда исполнилось восемьдесят, Лилиан продолжала писать книги. Их довольно активно издавали.

Даже в возрасте восьмидесяти лет доктор Йоманс продолжала проповедовать Евангелие. Умерла она почти за год до печальных событий в Перл Харборе и была похоронена в Лос-Анджелесе на известном кладбище Форест Лоун, где находятся могилы кинозвезд и других знаменитостей. Замуж Лилиан так и не вышла. Любовью ее жизни был Господь Иисус Христос.