Личное послание от премьера сталина
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ ПО ВОЕННЫМ ВОПРОСАМ
жүктеу/скачать 2.89 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ ПО ВОЕННЫМ ВОПРОСАМ
- ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 220241 КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ 3-го УКРАИНСКОГО ФРОНТА Ф.И. ТОЛБУХИНУ
- БЕСЕДА С У. ЧЕРЧИЛЛЕМ
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ ПО ВОЕННЫМ ВОПРОСАМ 14 октября 1944 года в 22 часа Присутствуют: тт. Сталин, Молотов, Антонов – с советской стороны; Черчилль, Иден, Баррос, Брук, Исмей, Джекоб, Бирс – с британской стороны; Гарриман, Дин, Пэйдж – с американской стороны. Черчилль просит фельдмаршала Брука изложить ход операций на Западном фронте в Европе. Брук заявляет, что продвижение союзников после боев на Сене и в Нормандии было довольно быстрым. Однако позже, из-за отсутствия портов, союзники встретились с затруднениями с доставкой снабжения для своих сил в Европе. Для союзников самое большое значение имеет Антверпен. Порт уже захвачен нетронутым. Но союзники еще не захватили район Шельды. Задача союзников состоит теперь в том, чтобы захватить район реки и открыть порт Антверпен. Следующая задача, которую союзники сейчас уже выполняют – очищение района Рейна от противника. Идут также бои по уничтожению немцев, окруженных в Дюнкерке. Планы союзников состоят в том, чтобы форсировать Рейн к северу и к югу от Рура и окружить Рур. На юге наступление будет развиваться в сторону Лейпцига. Всего на Западном фронте у немцев имеется 60 дивизий, не полностью укомплектованных. У союзников в Западной Европе 61 дивизия и к концу года будет 78. Увеличение количества дивизий у союзников произойдет за счет американских войск, прибывающих в Европу ежемесячно в количестве 300 тыс. человек. Черчилль говорит, что союзники имеют превосходство сил, но испытывают трудности подвоза. Союзникам необходимо развить линии коммуникаций, восстановив железные дороги. Когда это будет сделано, союзники надеются отрезать 150 тыс. немцев во Франции и, накопив достаточные силы, двинуться на Берлин. Успехи развития операций союзников зависят, конечно, от того, как Красная Армия будет сдерживать немецкие силы на Востоке. Тов. Сталин отвечает, что немцы не могут снять силы с Восточного фронта, так как на Восточном фронте непрерывно идут активные бои. Брук затем переходит к изложению хода операций в Северной Италии и указывает, что немцы будут отступать либо через Бреннерский перевал, либо через Люблянский проход. Разумеется, если немцы будут отходить в Швейцарию, то туда за ними последуют и союзники. Тов. Сталин замечает, что Швейцарию не следует бояться и нужно было бы ею воспользоваться для осуществления обходного маневра союзников против Германии. Швейцария подло себя вела в этой войне, все время помогая немцам. Брук заявляет, что союзниками подготовлена высадка морского десанта на полуостров Истрия. Теперь, говорит он далее, приближается момент, когда армии союзников должны будут соединиться с русскими. Тов. Сталин замечает, что советское командование не думает далеко двигаться на Запад в Югославии. Советское командование рассчитывает, что союзные войска встретятся с Красной Армией в Австрии. Черчилль заявляет, что во Франции и Нидерландах у англичан имеется эквивалент 20 дивизий, т. е. приблизительно 850–900 тыс. человек. В Италии у англичан больше сил, чем у американцев, где имеется 16 чисто британских дивизий. Кроме того, у англичан имеется 36 дивизий в Бирме. Некоторое количество войск англичане имеют в Палестине, на Мальте и на других островах, а также в Египте. Всего у англичан имеется 60 дивизий. Он, Черчилль, сообщил о распределении британских сил для того, чтобы сделать ясным, что человеческие ресурсы британской империи напряжены до крайности. Далее с докладом о ходе операций на Тихом океане выступает генерал Дин. […] Слово предоставляется генералу Антонову для доклада о ходе операций на советско-германском фронте. Тов. Антонов заявляет, что после успешного окончания операций по освобождению Белоруссии и выходу советских войск к границе Восточной Пруссии и к среднему течению Вислы, разгрома немецких дивизий в Румынии и выхода Румынии из войны советские войска продолжают основные операции на флангах немецких войск – на левом по очищению Прибалтики, а на правом фланге – против Венгрии. Прежде чем вторгнуться в Германию, советские войска должны ликвидировать группировку противника в Прибалтике. Для уничтожения этой группировки советскими войсками были нанесены удары на Мемель и на Ригу. В результате этих операций в районе между Ригой и Мемелем оказались прижатыми к побережью 30 немецких дивизий. В результате операций на юге против Венгрии советские войска достигли Дебрецена и в настоящее время полностью окружили группировку противника на юго-западе. В Югославии советские войска во взаимодействии с войсками югославской народной армии ведут бои за освобождение Белграда. На первый взгляд может показаться, что в центральной части фронта не ведется операций против немцев. Однако это не так. В центральной части фронта непрерывно ведутся наступательные бои и производится разведка обороны противника. Черчилль спрашивает, какое количество немецких сил имеется на советско-германском фронте. Тов. Сталин отвечает, что на всем советско-германском фронте немцы держат 180 немецких и 26 венгерских дивизий. Тов. Антонов говорит, что таким образом перед советскими войсками стоят две основные задачи: завершение операций в Прибалтике и вывод Венгрии из войны. Когда эти операции закончатся, перед советскими войсками встанет задача вторжения в Германию. Каким образом можно будет произвести вторжение в Германию, будет во многом зависеть от результатов операций, которые ведут советские войска в настоящее время. Во всяком случае можно сказать, что успешное завершение операций в Венгрии откроет еще одно направление наступления на Германию, которое выгодно отличается тем, что немцы не располагают там подготовленными рубежами обороны. Брук спрашивает о сроках вторжения в Германию. Тов. Антонов отвечает, что сроки назвать трудно, так как они зависят от окончания ликвидации группировки противника в Прибалтике и выхода Венгрии из войны. Кроме того, нужно учитывать, что осенью условия для действий войск затрудняются вследствие дождей и неблагоприятных атмосферных условий. Черчилль, Гарриман, Брук и Дин благодарят тов. Антонова за доклад. Записал (В. Павлов)
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ ПО ВОЕННЫМ ВОПРОСАМ 15 октября 1944 года в 22 часа Присутствуют: тт. Сталин, Молотов, Антонов, переводчик Павлов – с советской стороны; Иден, Брук, Исмей, Джекоб, Баррос, Бирс – с английской стороны; Гарриман, Дин, Пейдж – с американской стороны.
Тов. Антонов приводит данные о количестве и характере японских вооруженных сил в Маньчжурии и Корее. При этом тов. Антонов заявляет, что силы советских войск на Дальнем Востоке в данное время настолько ограниченны, что говорить о каких-либо активных действиях в настоящее время невозможно. Для развертывания активных операций необходимо будет накопить на Дальнем Востоке достаточное количество войск, чтобы иметь некоторое превосходство над японцами. Тов. Антонов указывает, что пропускная способность Сибирской железной дороги равна 36 парам поездов в сутки, причем 10 пар поездов необходимы для удовлетворения хозяйственных нужд. По ориентировочным расчетам, потребуется пропустить, примерно, тысячу поездов для того, чтобы создать на Дальнем Востоке равенство в силах с японцами или получить некоторое превосходство над ними. Осуществление этой программы потребует от двух с половиной до трех месяцев. Тов. Сталин заявляет, что в первую русско-японскую войну пропускная способность Сибирской железной дороги составила 6 пар поездов. Тогдашний царский министр Куропаткин молил о том, чтобы довести пропускную способность железной дороги до 7 пар поездов. Зная, что двухколейная Сибирская дорога не справится с перевозками снабжения для 35–40 дивизий, советское командование считает, что необходимо заранее создать 3-месячные запасы на Дальнем Востоке. В настоящее время на Дальнем Востоке уже имеются запасы на один месяц. Для создания двух-трехмесячных запасов хорошо было бы получить из США продовольствие и горючее, а также рельсы для достройки железной дороги, идущей из Советской Гавани в Комсомольск, и некоторое количество подвижного состава. Гарриман спрашивает, как скоро после окончания войны с Германией СССР будет готов предпринять наступательные действия против Японии. Тов. Сталин отвечает, что помимо осуществления программы концентрации советских вооруженных сил и создания для них запасов на Дальнем Востоке необходимо будет выяснить политические аспекты войны с Японией. Советский Союз должен будет знать, за что он будет сражаться. Когда это будет сделано, то СССР будет готов предпринять наступательные действия против Японии через 3 месяца после окончания войны с Германией. Гарриман спрашивает, готово ли Советское правительство принять из США 4-моторные бомбардировщики для создания на Дальнем Востоке советских стратегических военно-воздушных сил. Тов. Сталин отвечает, что было бы желательно получить самолеты, но если американцам трудно их поставить, то Советское правительство не будет просить об их поставке. Советское командование было бы готово принять сразу 20 самолетов вместе с инструкторами. Гарриман отвечает, что он будет в скором времени в Вашингтоне и переговорит об этом с начальниками штабов. Гарриман спрашивает, готово ли Советское правительство предоставить американским военно-воздушным силам необходимые аэродромы в Приморском крае и Петропавловске. Тов. Сталин отвечает, что аэродромы в Приморском крае и Петропавловске имеются, но их нужно будет расширить. Некоторое количество этих аэродромов может быть выбрано и подготовлено для американских военно-воздушных сил. Тов. Сталин заявляет, что необходимо детально ознакомиться со стратегическими планами англичан и американцев на Дальнем Востоке, которые известны советскому командованию лишь схематично. Это нужно сделать для того, чтобы привести советские планы в соответствие с англо-американскими. Гарриман отвечает, что между советскими и американскими военными в Москве могут немедленно начаться соответствующие переговоры с целью согласования планов союзников и обмена информацией. В частности, он, Гарриман, и генерал Дин были бы готовы завтра встретиться для этой цели с маршалом Сталиным. Тов. Сталин говорит, что хорошо было бы встретиться трем союзникам по этому вопросу. Иден отвечает, что его не интересует детальный план и поэтому он, Иден, думает, что лучше, если встретятся только Гарриман и Дин с маршалом Сталиным. Записал (В. Павлов)
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 220241 КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ 3-го УКРАИНСКОГО ФРОНТА Ф.И. ТОЛБУХИНУ 15 октября 1944 года 23 ч 30 мин Ставка Верховного Главнокомандования приказывает после овладения Белградом войскам фронта закрепиться на рубеже Белград, Баточина, Парачин, Княжевец и дальше в глубь Югославии не продвигаться. 4 гв. мк иметь в районе Белграда. Об исполнении донести. Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. АНТОНОВ
БЕСЕДА С У. ЧЕРЧИЛЛЕМ 16 октября 1944 года Г-н Черчилль заявляет, что у него был ужасный день с поляками, что он много над ними поработал и, наконец, он, г-н Черчилль, выработал вариант Соглашения, с которым поляки согласны. Миколайчик знает, что он не получит Львова и что ему не уйти от линии Керзона, но он заявляет, что если он не будет иметь возможности сказать польскому народу о праве Польши защищать свое дело на мирной конференции, то польский народ может не признать его, Миколайчика. И.В. Сталин, ознакомившись с документом, предложенным г-ном Черчиллем, заявил, что содержащаяся в этом документе формулировка о линии Керзона как о демаркационной линии неприемлема. Г-н Черчилль заявляет, что он сильно нажимал на поляков, был с ними довольно груб, и это максимум того, что от них удалось добиться. Он, г-н Черчилль, хотел бы спросить мнение маршала Сталина о том, какой образ действия следовало бы принять в случае, если бы соглашение о границе было достигнуто и могло бы быть опубликовано, если это будет признано желательным. Он, г-н Черчилль, думает, что тогда Миколайчик и Ромер могли бы встретиться с маршалом Сталиным для личной беседы с целью достижения удовлетворительного соглашения о новом польском правительстве. Миколайчик надеется, что маршал Сталин примет его и Ромера. Затем могли бы встретиться обе группы поляков, причем Иден мог бы остаться в Москве и посодействовать достижению соглашения. Он, г-н Черчилль, хочет отделить от остальных вопросов горячо дебатируемый вопрос о линии границы между Советским Союзом, вопрос, который приобрел мировой характер. И.В. Сталин замечает, что если вопрос о границе будет решен, то остальные вопросы можно будет решить. Предлагаемая формулировка, предусматривающая установление между Польшей и Советским Союзом демаркационной линии, неприемлема, так как она означала бы, что Советский Союз не имел бы постоянной государственной границы. Г-н Черчилль отвечает, что в английском языке нет большой разницы между границей и демаркационной линией. Он, г-н Черчилль, надеется, что маршал Сталин не будет недооценивать того, что как в Англии так и, возможно, в Америке, найдется много людей, которые будут критиковать его, г-на Черчилля, за то, что он один, без Правительства Соединенных Штатов, связал британское правительство публичным и формальным соглашением с Советским правительством о линии Керзона. Многие скажут, что он, г-н Черчилль, нарушил Атлантическую Хартию. Но он, г-н Черчилль, готов рисковать, конечно, не ради Польши. Он, г-н Черчилль, подвергает себя значительному риску, но готов это сделать, готов поставить свою политическую карьеру на карту. Он, г-н Черчилль, полагал, что после того, как декларация будет опубликована, мало будет иметь значения то, что скажут или не скажут поляки во всем мире. Но они должны будут сказать кое-что в знак принятия ими соглашения, ввиду их отношений с Англией и Америкой. Чтобы сделать предлагаемую формулировку приемлемой Советскому правительству, он, г-н Черчилль, вставит туда слова, показывающие, что британское правительство одобряет и поддерживает линию Керзона в качестве основы границы между Советским Союзом и Польшей. Дело в том, что Миколайчик заявляет, что если польское правительство произнесет слово «граница», то оно будет отвергнуто польским народом. Тогда польское правительство не будет представлять ни для кого какой-либо ценности, и тогда не с кем будет иметь дело. Он, г-н Черчилль, очень просит маршала Сталина подумать о последствиях, которые будут неприятными для всех. Миколайчик, не достигнув соглашения здесь, возвратится в Лондон и может выйти в отставку. Тогда, как он, г-н Черчилль, предполагает, польское правительство может принять более правый характер и, хотя у него будет меньше власти, оно будет иметь более громкий голос. Все усилия союзников будут затруднены тем громким криком, который поднимет польское правительство. В Польше могла бы возникнуть гражданская война. Он, г-н Черчилль, очень просит маршала Сталина принять во внимание гноящуюся рану в отношениях не с Польшей, а в отношениях со странами, говорящими на английском языке. Эта рана возникнет лишь из-за слов «граница» и «демаркационная линия» и в тот момент, когда он, г-н Черчилль, больше всего желает единства. Может быть, маршал Сталин предложит какую-либо иную формулировку. И. В. Сталин отвечает, что он предлагает сказать, что линия Керзона признается как основа государственной границы между Польшей и Советским Союзом. Кроме того, в параграфе о создании нового польского правительства нельзя игнорировать существования Польского комитета национального освобождения. Поэтому следовало бы сформулировать этот пункт следующим образом: «Достигнуто соглашение о том, что на территории, уже освобожденной русскими войсками, немедленно будет создано польское правительство национального единства по согласованию (или договоренности) между польским правительством в Лондоне и Польским Комитетом Национального Освобождения в Люблине». Он, И. В. Сталин, предложил бы, чтобы Миколайчик был во главе нового польского правительства, и поддерживал бы это. Г-н Черчилль отвечает, что он постарается сделать все возможное, но не уверен в успехе. Однако он хотел бы спросить маршала Сталина, исходя из предложения, что редакция о границе будет согласована с поляками, считает ли маршал Сталин, что после этого обе группы поляков должны встретиться между собой в присутствии английского и советского министров иностранных дел и посла Гарримана. Или полякам следует встретиться друг с другом одним. Но в этом случае он, г-н Черчилль, думает, что поляки будут ссориться. Наконец, можно было бы свести поляков вместе после того, как каждая группа их будет принята маршалом Сталиным отдельно. Ему, Черчиллю, кажется, что эта последняя процедура дает больше шансов на успех. И.В. Сталин отвечает, что он мог бы принять поляков той и другой группы и после этого обе группы поляков могли бы встретиться друг с другом одни, без министров иностранных дел и Гарримана, присутствие которых могло бы создать у поляков впечатление, что на них оказывают давление. Г-н Черчилль говорит, что в некоторых случаях он прямо отвечает на вопросы «да» или «нет». Но в некоторых случаях, когда он предлагает то или иное, ему нужно еще для окончательного утверждения его предложения консультироваться с британским кабинетом. В данном случае он, г-н Черчилль, хотел бы предложить одну формулировку, которая должна быть еще утверждена британским кабинетом. Он, г-н Черчилль, предложил бы к словам «Принимая во внимание вышеизложенное соглашение, Польское правительство принимает линию Керзона в качестве демаркационной линии между Польшей и СССР» добавить слова «причем Советское Правительство и Британское Правительство согласны в том, что линия Керзона должна быть границей». Г-н Черчилль добавляет, что нужно учитывать, что за Советским Союзом будет, во-первых, его сила, во-вторых, согласие англичан и, в третьих, Советский Союз получит в форме этой формулировки то, что всякий истолкует как согласие и покорность поляков. Никогда еще ни одна граница не была столь солидно обоснована. И.В. Сталин замечает, что эта формулировка будет истолкована так, что линию Керзона в качестве границы признают только британское и Советское правительства, а польское правительство не связывает себя признанием линии Керзона в качестве границы. Г-н Черчилль говорит, что Миколайчик боится быть отвергнутым польским народом, если он безоговорочно согласится на линию Керзона в качестве границы. И.В. Сталин заявляет, что Миколайчик не соглашается потому, что надеется, что Польский комитет национального освобождения не удержится у власти в Польше. Заявление Миколайчика о том, что польский народ отвергнет его, если он, Миколайчик, признает линию Керзона, является шантажом. Польский комитет национального освобождения несколько раз заявлял в печати и на митингах, что линия Керзона, которую одобряют правительства Англии, Америки и Советского Союза, является единственно возможной границей между Польшей и Советским Союзом для того, чтобы Польша и Россия жили между собой в дружбе и мире, и что без признания линии Керзона невозможно добиться дружбы с Россией. Польский народ не протестовал против этих заявлений Миколайчика (Так в тексте, видимо, имелось в виду против заявлений ПКНО. – Ред.), а, наоборот, их одобряет. Это очень хороший прецедент, который делает все страхи Миколайчика вымышленными и не имеющими значения. Миколайчик в результате занятой им позиции теряет свой авторитет среди населения в Польше, ибо поляки задают вопросы, почему с Красной Армией нет Миколайчика. Г-н Черчилль отвечает, что некоторые задают эти вопросы, а некоторые нет. О положении в Польше британское правительство может судить лишь на основе той информации, которую оно собирает. Каждую неделю из освобожденной части Польши прибывают в Англию и отправляются из Англии в освобожденные части Польши люди, которые доставляют информацию. Он, г-н Черчилль, боится, что в Польше могут возникнуть мятежи и гражданская война, что будет стоить не только жизней многих поляков, но что, кроме того, вызовет трудности в отношениях между великими нациями. При этом он, г-н Черчилль, хотел бы обратить внимание маршала Сталина на то, что цитированное маршалом Сталиным заявление Польского комитета национального освобождения о том, что Америка одобряет линию Керзона не соответствует действительности. Кроме того, он, г-н Черчилль, беседовал с Гарриманом, и он не думает, что то заявление, которое Молотов сделал на заседании с поляками о позиции Рузвельта в вопросе о границе между Советским Союзом и Польшей в Тегеране, было правильным. И.В. Сталин отвечает, что Молотов изложил то, что Рузвельт действительно заявлял в Тегеране, в частности ему, И.В. Сталину. Рузвельт соглашался с линией Керзона, включая передачу Львова Советскому Союзу. При этом президент лишь указывал, что он не желает, чтобы его позиция в польском вопросе была предана огласке, так как это могло бы помешать ему на выборах. Г-н Черчилль говорит, что он этого не знает, но он считает, что если бы соглашение с поляками не состоялось и если бы об обсуждаемом сейчас документе стало широко известно, то ничто не могло бы принести президенту большего вреда на выборах. Он, г-н Черчилль, хотел бы возвратиться снова к предложенному им документу и обратить внимание маршала Сталина на то, что положение документа о репатриации и переселении лиц обеих стран свидетельствуют о том, что урегулирование вопроса о границе носит перманентный характер. Советский Союз будет иметь право занять все земли к востоку до линии Керзона и установить там свою администрацию. Если бы можно было бы добиться от Миколайчика согласия, то никаких неприятностей в отношении мирового общественного мнения не было бы.
Участники переговоров перешли к обсуждению следующих пунктов, и в конце переговоров японцы отказались от требования контрибуции. Договор был заключен, а Витте по возвращении в Россию был уволен в отставку. Он, г-н Черчилль, сейчас вернется к себе и попытается изготовить кирпичи без соломы, т. е. займется безнадежным делом и постарается убедить Миколайчика принять поправки маршала Сталина.
Записал (В. Павлов)
жүктеу/скачать 2.89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|