ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И.В. СТАЛИНА

Я вижу, что Вы уделяете большое внимание вопросу о советско-польских отношениях. Мы все очень ценим эти усилия.

Мне представляется, что первым вопросом, по которому уже теперь должна быть внесена полная ясность, является вопрос о советско-польской границе. Вы, конечно, правильно заметили, что Польша в этом вопросе должна быть руководима союзниками. Что касается Советского Правительства, то оно уже открыто и ясно высказалось по вопросу о границе. Мы заявили, что не считаем границу 1939 года неизменной, и согласились на линию Керзона, пойдя тем самым на весьма большие уступки полякам. А между тем Польское Правительство уклонилось от ответа на наше предложение о линии Керзона и продолжает в своих официальных выступлениях высказываться за то, что граница, навязанная нам по Рижскому договору, является неизменной. Из Вашего письма можно сделать заключение, что Польское Правительство готово признать линию Керзона, но, как известно, поляки нигде об этом не заявили.

Я считаю, что Польское Правительство должно заявить официально в своей декларации, что линия границы, установленная Рижским договором, подлежит изменению и что линия Керзона является линией новой границы между СССР и Польшей. Оно должно об этом заявить так же официально, как это сделало Советское Правительство, которое заявило, что линия границы 1939 года подлежит изменению и что советско-польской границей должна быть линия Керзона.

Что касается Вашего заявления полякам о том, что Польша могла бы значительно раздвинуть свои границы на западе и на севере, то, как Вы знаете, мы с этим согласны с одной поправкой. Об этой поправке я говорил Вам и Президенту в Тегеране. Мы претендуем на то, чтобы северо-восточная часть Восточной Пруссии, включая порт Кенигсберг, как незамерзающий порт, отошла Советскому Союзу. Это единственный кусочек германской территории, на который мы претендуем. Без удовлетворения этой минимальной претензии Советского Союза уступка Советского Союза, выразившаяся в признании линии Керзона, теряет всякий смысл, как об этом я уже Вам говорил в Тегеране.

Наконец, о самом составе Польского Правительства. Вам, я думаю, понятно, что с нынешним Польским Правительством мы не можем восстановить отношений. И в самом деле. Какой может быть смысл в восстановлении отношений с правительством, когда нет никакой уверенности, что завтра мы опять не будем вынуждены прервать эти отношения из-за какой-либо очередной фашистской провокации с его стороны, вроде «Катынской истории». На протяжении всего последнего периода Польское Правительство, где тон задает Соснковский, не прекращает враждебных выступлений против Советского Союза. Крайне враждебные Советскому Союзу выступления польских послов в Мексике, Канаде, ген. Андерса на Ближнем Востоке, переходящая всякие границы враждебность к СССР польских нелегальных печатных изданий на оккупированной немцами территории, уничтожение по директивам Польского Правительства борющихся против гитлеровских оккупантов польских партизан и многие другие профашистские акты Польского Правительства – известны. При таком положении без коренного улучшения состава Польского Правительства нельзя ждать ничего хорошего. Исключение же из его состава профашистских империалистических элементов и включение в него людей демократического образа мысли, можно надеяться, создало бы надлежащие условия для установления хороших советско-польских отношений, решения вопроса о советско-польской границе и вообще для возрождения Польши как сильного, свободного и независимого государства. В таком улучшении состава Польского Правительства заинтересованы прежде всего сами поляки, заинтересованы самые широкие слои польского народа. Напомню, кстати, что в мае прошлого года Вы мне писали, что состав Польского Правительства можно улучшить и что Вы будете действовать в этом направлении. Тогда Вы не считали, что это будет вмешательством во внутренний суверенитет Польши.

Относительно вопросов, поставленных польскими министрами, о которых говорится в пункте 4 Вашего письма, я думаю, нетрудно будет договориться.
4 февраля 1944 года.
Переписка председателя Совета

Министров СССР… С. 185–187.
Примечание. Послание Черчилля, посвященное советско-польским отношениям, было передано Сталину послом Великобритании в СССР Керром 1 февраля 1944 года. В пункте 4 послания, на который ссылается советский руководитель, говорилось: «Польские министры… желают получить заверение в том, что Польша на отведенной ей новой территории будет свободна и независима; что она получит эффективную гарантию великих держав от немецкого реванша; что эти великие державы также помогут изгнать немцев с новых территорий, которые должны быть переданы Польше; и что в районах, которые должны быть включены в Советскую Россию, тем полякам, которые того пожелают, будет оказано содействие в выезде на их новое местожительство. Они спрашивали также и о том, каково будет их положение, если значительная часть Польши к западу от линии Керзона будет занята наступающими советскими войсками. Будет ли им разрешено вернуться и создать правительство на более широкой основе в соответствии с желанием народа и будет ли им разрешено выполнять административные функции в освобожденных районах, подобно другим правительствам, страны которых подверглись нападению? В частности, они глубоко озабочены вопросом об отношениях между польским подпольным движением и наступающими советскими войсками, причем, конечно, их главное желание состоит в том, чтобы содействовать изгнанию немцев. В связи с этим подпольным движением возникают вопросы, имеющие важное значение для наших совместных военных усилий» (Там же. С. 183–184).

О «линии Керзона» см.: Наст. том. С. …. Примечание ….

Рижский договор – советско-польский мирный договор, подписанный 18 марта 1921 года, согласно которому Западная Украина и Западная Белоруссия уступались Польше.

О «Катынской истории» см.: Наст. том. С. ….

Благодарю за Ваши поздравления. Наши войска продолжают еще продвигаться вперед на некоторых участках фронта, но немцы не прекращают своих упорных контратак.

Ознакомился с Вашим сообщением об Италии. Надеюсь, что дела союзников уже в ближайшее время поправятся.

Советское Правительство признательно Вам за сообщение об отправке в марте еще одного дополнительного конвоя в СССР.

Примите мои наилучшие пожелания.
11 февраля 1944 года.
Переписка председателя Совета

Министров СССР… С. 189.
Примечание. Ответ на послание Черчилля, полученное 9 февраля. Британский премьер-министр, поздравляя Сталина с успешным наступлением советских войск, в то же время сообщал, что боевые действия союзников в Италии развиваются не так, как это первоначально предполагалось: «Хотя высадка десанта была блестящей работой и полная неожиданность была достигнута, преимущество было утрачено, и теперь речь идет об упорных боях» (Там же. С. 188). В послании также говорилось о договоренности с Британским Адмиралтейством и американским Управлением Военного Судоходства об отправке в СССР в марте 1944 года по арктическому пути дополнительного конвоя из 18–20 судов с грузами военного назначения (см.: Там же).

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 220021

ПРЕДСТАВИТЕЛЮ СТАВКИ Г.К. ЖУКОВУ

12 февраля 1944 года
16 ч 45 мин
Прорыв корсуньской группировки противника из района Стеблева в направлении Шендеровки произошел потому, что:

во-первых, несмотря на мои личные указания, у Вас не было продуманного общего плана уничтожения корсуньской группировки немцев совместными усилиями 1-го и 2-го Украинских фронтов;

во-вторых, слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена;

в-третьих, не было принято решительных мер к выполнению моих указаний об уничтожении в первую очередь стеблевского выступа противника, откуда вероятнее всего можно было ожидать попыток его прорыва.

Должен указать Вам, что я возложил на Вас задачу координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, а между тем из сегодняшнего Вашего доклада видно, что, несмотря на всю остроту положения, Вы недостаточно осведомлены об обстановке: Вам не известно о занятии противником Хилек и Ново-Буды; Вы не знаете решения Конева об использовании 5 гв. кк и танкового корпуса Ротмистрова с целью уничтожения противника, прорывающегося на Шендеровку.

Сил и средств на левом крыле 1-го Украинского фронта и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить его корсуньскую группировку.

Требую от Вас, чтобы Вы уделили выполнению этой задачи главное внимание.
И. СТАЛИН

А. АНТОНОВ

Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1944–1945 год. Т. 16 (5–4). С. 41–42.

ЦАМО. Ф.148а. Оп.3763. Д.166. Л.32, 33.

Примечание. В томе 18 Сочинений И. В. Сталина (С.344) вторая часть документа, начиная со слов «Должен указать Вам…», была опубликована под заглавием «Телеграмма Г. К. Жукову 12 февраля 1944 года».

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 220025

КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА

Л.А. ГОВОРОВУ

14 февраля 1944 года
23 ч 35 мин
Необходимо, чтобы г. Нарва был взят нами не позже 17 февраля 1944 г. Этого требует обстановка как военная, так и политическая. Это сейчас – самое главное.

Требую от Вас принятия всех необходимых мер для освобождения Нарвы не позже указанного числа.

Директива выпущена в разгар Ленинградско-Новгородской наступательной операции (14.01–01.03.1944), осуществлявшейся силами Ленинградского (генерал армии Л.А. Говоров), Волховского (генерал армии К.А. Мерецков) и 2-го Прибалтийского (генерал армии А.И. Еременко) фронтов с целью полного разгрома вражеской группировки в районе Ленинграда и Новгорода и окончательного снятия блокады Ленинграда.

К концу января советские войска прорвали подготовленную оборону противника, продвинулись на 30–90 км, нанесли тяжелое поражение его 12 дивизиям, полностью освободили Ленинград от блокады. Затем, без какой-либо оперативной паузы приступили к выполнению второго этапа операции, развернув наступление в направлении городов Нарва и Луга. Немецко-фашистское командование, стремясь выиграть время для отвода соединений своей 18-й армии на основной рубеж обороны по реке Нарва, Псков, Остров, усилило группировку войск на Лужском рубеже обороны моторизованной дивизией из состава 3-й танковой армии и пехотной – из 16-й армии.

Ввиду того, что войска Волховского фронта запаздывали с выходом в район города Луги, командующий Ленинградским фронтом решил продолжать наступление на Нарву одной 2-й ударной армией. Войска 42-й армии были повернуты на юг, а на Лугу наступала 67-я армия. Выполняя поставленные задачи, соединения 2-й ударной армии форсировали реку Лугу на участке Кингисепп, Ивановское и 1 февраля овладели этим городом. Развивая успех, они форсировали также реку Нарву, захватили два плацдарма в районе Нарвы и начали бои за их расширение. Побережье Балтийского моря было очищено от врага, советские войска вступили на территорию Эстонской ССР.

От результатов наступательной операции зависело то, каких усилий потребует от СССР вывод из войны Финляндии. «Финское правительство поняло, что вслед за разгромом немецко-фашистских войск под Ленинградом и Новгородом последует наступление Красной Армии против Финляндии, – вспоминал генерал армии С.М Штеменко, в тот момент - начальник оперативного управления Генерального штаба. – Для противодействия ему достаточных сил у финнов не было, гитлеровские войска сами терпели жестокие поражения на главных направлениях и большой поддержки оказать не могли. Тогда-то, в середине февраля 1944 г., финны и начали искать контакты с нашим послом в Швеции А.М. Коллонтай. Целью поисков был выход Финляндии из войны, из гитлеровской коалиции. Финское правительство направило в Швецию выдающегося деятеля Финляндии Ю.К. Паасикиви, известного своими прогрессивными взглядами. Как представитель Финляндии он должен был выяснить условия Советского правительства относительно прекращения войны.

Финские руководители, однако, не переставали при этом надеяться, что военное счастье еще улыбнется им, и, направляя Ю. Паасикиви в Швецию, стремились оттянуть время неминуемой в будущем капитуляции». Цитируя текст директивы № 220025, Штеменко подчеркивает, что «смысл депеши был понятен, поскольку освобождение южного берега Финского залива от гитлеровских войск создавало дополнительный фактор, неблагоприятно влиявший на военное положение Страны Суоми. Нужно заметить, что немцы отлично понимали значение Нарвы и упорно ее удерживали» (Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1989. С. 486-487).

Основания для оптимистичного настроя в Ставке, возможно, придавала высадка 14 февраля морского десанта в районе населенного пункта Мерекюль, призванная содействовать наступлению 2-й ударной армии. На побережье Нарвского залива в районе этого населенного пункта был высажен батальон автоматчиков, усиленный стрелковой ротой 260-й бригады морской пехоты Балтийского флота. Общее руководство осуществлял командир Островной военно-морской базы контр-адмирал Г.В. Жуков. Несмотря на тяжелую ледовую обстановку, корабли подошли к вражескому берегу. Противник был застигнут врасплох, и первый бросок десанта не встретил противодействия. Затем противник опомнился и открыл по десантникам ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Корабли своим огнем поддерживали продвижение десанта, а затем совершили обратный переход в свою базу.

Высаженный десант действовал тремя группами, пробиваясь к железнодорожной станции Аувере на соединение с войсками 2-й ударной армии. Морские пехотинцы, вооруженные стрелковым оружием и гранатами, сражались самоотверженно. Десантники пробились к населенным пунктам Мерекюль и Удриа. Против них немцы двинули артиллерию и танки. Между тем наступление 2-й ударной армии, начатое 11 февраля, развивалось медленно. Соединения 30-го гвардейского стрелкового корпуса только 17 февраля сумели овладеть Аувере. Десантникам пришлось вести неравный бой против значительно превосходившего противника. Потери у них были очень большие. Лишь отдельные бойцы в ночь на 20 февраля смогли пробиться к войскам 2-й ударной армии. Армия не выполнила полностью поставленных ей задач, и десант оказался один на один против гораздо более многочисленного противника, имевшего к тому же тяжелое оружие и танки.

Сопротивление противника на рубеже Псков, Новоржев, Пустошка оказалось столь ожесточенным, что советские войска были вынуждены в конце февраля прекратить наступление и перейти к обороне (См.: http://wwii-soldat.narod.ru/OPER/ARTICLES/024-lennovg.htm).

Нарва была освобождена только 26 июля 1944 года войсками Ленинградского фронта и силами кораблей Балтийского флота в ходе Нарвской операции.

Здесь имеются два основных пункта: первый – советско-польская граница, второй – состав Польского Правительства. Точка зрения Советского Правительства Вам известна из опубликованных им недавно заявлений и из письма В. М. Молотова в ответ на ноту г-на Хэлла, полученную в Москве через Советского Посла Громыко 22 января.

Прежде всего о советско-польской границе. Как известно, Советское Правительство официально заявило, что оно не считает границу 1939 года неизменной, и согласилось на линию Керзона. Тем самым мы пошли на весьма большие уступки полякам в вопросе о границе. Мы вправе были ждать соответствующего же заявления от Польского Правительства. Польское Правительство должно было бы сделать официальное заявление, что граница, установленная Рижским договором, подлежит изменению и что линия Керзона принимается им как линия новой границы между СССР и Польшей. Такое заявление о признании линии Керзона Польское Правительство должно было бы сделать столь же официально, как это уже сделало Советское Правительство. Тем не менее Польское Правительство в Лондоне не сдвинулось с места, по-прежнему в своих официальных выступлениях высказываясь за то, что граница, которая была в трудную минуту навязана нам по Рижскому договору, должна остаться неизменной. Следовательно, здесь нет почвы для соглашения, ибо точка зрения нынешнего Польского Правительства, как видно, исключает возможность соглашения.

В связи с этим обстоятельством обострился и вопрос о составе Польского Правительства. При этом ясно, что Польское Правительство, в котором главную роль играют враждебные Советскому Союзу профашистские империалистические элементы вроде Соснковского и в котором почти нет демократических элементов, не может иметь почвы в самой Польше и не может, как показал опыт, установить дружественных отношений с соседними демократическими государствами. Естественно, что такое Польское Правительство не в состоянии установить дружественных отношений с Советским Союзом, и от него нельзя ждать, чтобы оно не вносило разлада в среду демократических стран, которые, напротив, заинтересованы в укреплении единства между ними. Отсюда следует, что коренное улучшение состава Польского Правительства является назревшей задачей.

Я опоздал с ответом ввиду занятости на фронте.
16 февраля 1944 года.
Переписка председателя Совета

Министров СССР… С. 484–485.
Примечание. Громыко А.А. (1909-1989) – советник посольства СССР в США (по 08.1943), чрезвычайный и полномочный посол СССР в США (с 08.1943) (по совместительству – чрезвычайный и полномочный посланник СССР на Кубе).

Послание Рузвельта, посвященное советско-польским отношениям (см.: Там же. С. 483–484), было получено 11 февраля.

Под документами, в которых отражалась позиция руководства СССР по польскому вопросу, Сталин имеет в виду «Заявление Советского Правительства о советско-польских отношениях», опубликованное 11 января 1944 года, и сообщение ТАСС по поводу заявления польского правительства в Лондоне, опубликованное 17 января.

Текст упомянутого письма Молотова от 23 января 1944 года в ответ на ноту государственного секретаря США Хэлла:

«Вашу ноту от 19 января, переданную через Советского Посла Громыко, получил 22 января.

Я уже сообщил г. Гарриману свой ответ устно, а теперь сообщаю Вам письменно, что, выражая Вам признательность за готовность посредничества, должен сказать все же, что условия для посредничества, к сожалению, еще не созрели.

Судите сами.

Советское Правительство пошло на уступки, объявив границу 1939 года подлежащей изменению, и предложило линию Керзона в качестве советско-польской границы. А Польское Правительство в Лондоне в ответ на это обошло вопрос о линии Керзона и вместе с тем через свои официальные документы распространяет идею, что граница, установленная Рижским договором, является неизменной.

Советское Правительство порвало с Польским Правительством в Лондоне из-за его участия во враждебной клеветнической кампании гитлеровцев по поводу «убийств в Катыни». Это было в то время, когда во главе Польского Правительства стоял генерал Сикорский. А правительство Миколайчика вместо того, чтобы отмежеваться от этого фашистского акта правительства Сикорского, объявило, что оно будет продолжать политику Сикорского, причем правительство Миколайчика не только не дезавуирует своих послов в Мексике, в Канаде и своих сторонников в США (группа Матушевского), ведущих открыто враждебную Советскому Союзу кампанию, а, наоборот, поощряет их.

Из этих фактов видно, что Польское Правительство в Лондоне обращается за посредничеством к Правительствам США и Великобритании не для того, чтобы добиться соглашения с Советским Правительством, а для того, чтобы углубить конфликт и втянуть в него союзников, ибо ясно, что отсутствие общей базы для соглашения обрекает переговоры, как и посредничество, на провал.

Советское Правительство не хотело бы, чтобы дружественная миссия посредничества была поставлена перед угрозой неизбежного провала.

Именно поэтому я думаю, что условия для переговоров и посредничества еще не созрели.

Мне кажется, что коренное улучшение состава Польского Правительства, с исключением из него профашистских империалистических элементов и включением в него демократических элементов, о чем я уже говорил устно г. Гарриману, могло бы создать благоприятную почву как для восстановления советско-польских отношений и разрешения вопроса о границе, так и для плодотворного посредничества» (Там же. С. 637–638).

ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И.В. СТАЛИНА

ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ У. ЧЕРЧИЛЛЮ

21 февраля 1944 года
Ваше послание от 19 февраля получил. Благодарю Вас за Ваши сообщения.

Вместе с тем не могу не напомнить, что до сих пор я не имею ответа относительно восьми англо-американских миноносцев и других судов, которые должны поступить во временное пользование Советского Союза взамен итальянских военных и коммерческих судов, как об этом было решено в Тегеране Вами, Президентом и мною совместно. Мне не понятна такая длительная задержка в этом вопросе.

Жду Вашего ответа на мое послание от 29 января.
21 февраля 1944 года.
Переписка председателя Совета

Министров СССР… С. 193–194.
Примечание. В послании Черчилля, полученном 19 февраля 1944, говорилось о переговорах британского премьер-министра с представителями польского эмигрантского правительства в Лондоне, о военных действиях союзников на итальянском фронте и их приготовлениях к операции по форсированию Ла-Манша, а также были выражены поздравления по случаю ликвидации советскими войсками так называемого «южного мешка» – окруженной Корсунь-Шевченковской группировки противника (см.: Там же. С. 189).

Упоминаемое послание Сталина от 29 января, адресованное Черчиллю и Рузвельту, было посвящено вопросу о передаче СССР во временное пользование взамен итальянских военных и коммерческих судов, о которых была достигнута договоренность на Тегеранской конференции, нескольких английских и американских судов (см.: Наст. том. С. …). Совместный ответ президента США и британского премьер-министра на это послание советского руководителя, датированный 7 февраля, был получен только 24-го (см.: Переписка председателя Совета Министров СССР… С. 187, 483). Причину задержки Черчилль объяснил в тот же день: «7 февраля я направил Вам послание, подписанное Президентом и мною, а также личное письмо, адресованное Послу Кларку Керру, содержание которого он должен изложить Вам лично. Дело заключается в том, что я предоставляю из британских ресурсов 8 эсминцев и 4 подводные лодки, а также линейный корабль и 20 тысяч тонн торговых судов. Соединенные Штаты предоставят крейсер и 20 тысяч тонн торговых судов. Я удивлялся, почему я не получил послания от Вас с подтверждением этого, так как я надеялся, что Вы будете довольны теми усилиями, которые я приложил. Мне стало известно, что Посол Кларк Керр хотел вручить послание Вам лично, однако Вы были на фронте. Я телеграфировал ему о том, чтобы он исправил это положение. В подготовке кораблей не было никакого промедления» (Там же. С. 194).