МАСТЕРСТВО ПСИХОЛОГИЗМА ТРИФОНОВА.
Поручив повествование старику Летунову, писатель уже получил возможность раскрыть внутренний мир этого неоднозначного героя.
Павла Евграфовича отличает большая наблюдательность, о чем говорят не только все удивительно живо рассказанные им революционные эпизоды, но и его наблюдения над современной жизнью. Писателю удается превосходно передать старческую психологию героя: его одиночество после смерти жены, его раздражение окружающими. Услышав, например, реплику дамы, заявившей, что ей нужен только дачный воздух, “Павел Евграфович безо всякой задней мысли, просто так, из любви отмечать смешное подумал: воздух воздухом, а третий кусок торта ломает”. He менее иронично и индивидуально его восприятие окружающих:
“За столом между тем кипела баталия: Николай Эрастович частым, гнусливым говором сыпал свое, Вера ему, конечно, подпевала в большом возбуждении — и все насчет Ивана Грозного, как же их проняло! — а Руслан за что-то их ужасно корил, и пальцем в них тыкал, и гремел оглушающим, митинговым голосом, напомнившим старые времена. Впрочем, всегда орал в споре. То, что раньше называлось: брал на глотку. Павел Евграфович давно зарекся с ним спорить. Ну его к богу в рай. Только давление поднимать”.
Вместе с тем Ю. Трифонов достаточно часто с помощью внутреннего монолога показывает и несправедливость старика, его индивидуализм. Например, на слова стучащей в дверь дочери: “Почему ты не отзываешься? Нарочно нас нервируешь? Иди чай пить” — старик, все прекрасно слышащий, мысленно отвечает: “Вот еще вздор — нарочно их нервировать. Как будто не знают, что он недослышит”.
С одной стороны, Летунов как будто бы стремится разобраться в прошедшем — из-за умения судить себя судом памяти. С другой — многие его монологи, по сути, — самооправдания.
В романе последовательно проведен принцип дистанцирования автора от персонажей. Авторская позиция выявляется через систему образов, композицию, внутренние монологи, что позволяет отнести творчество Ю. Трифонова к психологическому направлению в реалистической прозе последней трети XX в.
индивидуальность Астафьева: это небрезгливость перед хаосом повседневной жизни народа, это до надрыва доходящая восприимчивость и чуткость, это неистовая ярость при встрече со злом — будь то слепая дурь массового сознания или безжалостный гнет государственной машины, это сочность словесной фактуры — с лиризмом и гротеском, со смехом и слезами, баловством и истовой серьезностью.
Достарыңызбен бөлісу: |