Лори Хэндленд Голубая луна

Уилл наклонился, подхватил меня на руки и зашагал в направлении спальни.

— Эй! Что за черт!

— Я несу тебя в постель, Джесси. Я снова тебя хочу.

Это было очень даже заметно по постоянным тычкам мне в зад.

— Ты что, робот? — поинтересовалась я.

Он рассмеялся.

— Просто хочу обольстить тебя, пока есть такая возможность.

— Думаю, она у тебя есть.

Он нес меня с такой легкостью, будто я весила не больше ребенка, а я знала, что это не так. Ни сейчас, ни когда бы то ни было я не была маленькой девочкой. И, вероятно, весила столько же или почти столько же, сколько и он.

То, что он мог нести меня как мешок с картошкой, должно было разозлить меня. Но я оказалась очарована его большими сильными мышцами, плюс меня возбуждали его повадки неандертальца. Да, я определенно влюбилась по уши.

В мужчину, который мог быть оборотнем.

Я думала, что в постели секс будет лучше, но это оказалось не так. Он везде был восхитительным — на кровати, в пруду, на полу.

Пальцы Кадотта лениво поиграли с моими волосами, затем плавно скользнули по спине. Я лежала лицом вниз, рука безвольно свисала с постели, а наши ноги переплелись. Когда я повернула голову, Уилл находился так близко, что его нос задел мой.

— Джесси?

Мы по-прежнему лежали лицом к лицу, наши дыхания смешивались, а бедра соприкасались.

— Уилл?

Он улыбнулся.

— Ты очень редко меня так называешь.

— Правда?

— Думаю, еще около часа назад ты звала меня Кадоттом.

— Кажется, это дурной тон обращаться к парню, с которым спишь, по фамилии.

Его улыбка померкла и в глазах промелькнула неуверенность.

— Эй, что случилось?

Я потянулась к нему, но он уже отодвигался.

— Ты ведь со мной не ради секса, верно?

Я села.

— Ты что, настолько не уверен в себе?

— Да.

Мои брови подпрыгнули. Ни за что бы не сочла его мнительным. Уилл красив, прекрасно сложен, умен. В чем ему вообще сомневаться? Я задала этот вопрос вслух.

— Хочу ли я знать?

Его губы дернулись, и напряжение частично ослабло.

— Вероятно, нет.

— Тогда давай оставим их в прошлом, где им и место. Разве у нас не предостаточно проблем, которые нужно решать прямо сейчас?

Его взгляд встретился с моим. Неуверенность исчезла, сменившись настороженностью, отчего волосы на моих руках встали дыбом. Сегодня вечером у нас чертовски много более важных забот, чем бывшие любовницы.

Уилл кивнул и распахнул объятия.

— Иди сюда.

— Опять?

— Есть возражения?

Я сделала вид, что задумалась.

— Не совсем...

Я перекатилась на постели и поцеловала его. Мне не хотелось останавливаться или думать. Для этого будет предостаточно времени позже. Возможно. А прямо сейчас мне лишь хотелось быть с ним, чувствовать то, что мог дать мне только он.

Но когда Уилл задвигался во мне, предательский рассудок застучал в голове отбойным молотком. Надвигалась угроза голубой луны.

Сегодняшняя ночь все изменит — или, возможно, всех.

Что, если Уилл был не только любовью моей жизни, но и монстром, которого я ищу? Что, если он убивал людей? Ел их? А вдруг он властолюбивый псих, мечтающий править миром?

Что, если?..

В руках Уилла предательское тело отключило сознание и заставило меня потерять выдержку. Любовь лишала меня самообладания — да и секс действовал не хуже. Я больше не могла держать глаза открытыми.

Когда я заснула, уткнувшись макушкой в щеку Уилла, на ум пришел до безобразия простой ответ на все вопросы. Кем бы Уилл ни был, я его люблю. Если он проклят, я попытаюсь его вылечить. Должен быть способ. Мне всего лишь нужно его найти.

Я проснулась на закате в одиночестве, но поначалу не ощутила беспокойства. Я действительно верила, что Уилл меня любит.

Но пройдясь по пустой квартире и поняв, что Уилл ушел, а луна как раз восходит, я встревожилась и мной овладела неуверенность. Я поднесла руку к тотему, который несколько недель носила на шее, но его там не оказалось.

Сердце ещё раз болезненно сжалось, прежде чем я вспомнила, что сняла его, как всегда делала, когда ложилась спать. Собственно говоря, если бы на мне была эта штуковина, она бы задушила меня во время активной постельной акробатики. Не говоря уже о том, что пришлось бы объяснять Уиллу, что все это время тотем был у меня.

Я вернулась в спальню, подошла к комоду и потянулась за тотемом. Но пальцы ничего не нащупали.

Я опустилась на колени и обшарила пол, поглаживая ковер. После чего в бешенстве разнесла комнату. Но ничего не изменило того, что я уже интуитивно поняла.

Уилл исчез, а вместе с ним и камень.
Глава 36
Я бы предпочла сначала принять душ, но не могла позволить себе такой роскоши. Вместо этого я натянула полицейскую форму, достала оружие и как раз шла к выходу, когда зазвонил дверной звонок. Увидев на пороге Клайда вместо ожидаемого Манденауэра, я не смогла ничего сказать, а лишь тупо посмотрела на босса.

— Куда ты так спешишь?

— Гм. Мм.

Мне следовало все рассказать Клайду, но я несколько торопилась. Кроме того, он уже ненавидел Уилла. И был бы чертовски рад всадить в него серебряную пулю и лишь потом сказать: «Ой!».

— К Манденауэру, — ляпнула я. — Я сказала, что приеду пораньше.

— Я только что там был и разбудил его. Момент вышел тот еще — «Не обижайся, но проваливай». Ночью показывали «Перевал разбитых сердец». Не совсем слова Клинта, но довольно близко. Манденауэр собирался спать дальше. А раз до начала твоей смены остается еще несколько часов, почему бы нам немного не поговорить?

Я посмотрела в окно через всю гостиную. Возможно, у меня и есть несколько часов до смены, но скоро сядет солнце.

И именно тогда я увидела на ковре посреди комнаты свои трусики.

Клайд резко потянул носом, затем ещё раз, и когда я повернулась, оказался так близко ко мне, что я отпрыгнула назад.

— Какого черта? — спросила я, сбитая с толку, нервная, обманутая и раздраженная.

— От тебя просто разит им!

Я не знала, что на это ответить. К счастью, мне и не пришлось что-либо говорить, поскольку Клайд продолжил:

— Иисусе, Джесси. Я-то думал, что хотя бы ты сможешь не клюнуть на смазливую мордашку. Неужели у тебя нет гордости?

Очевидно, нет.

— Клайд, мне пора.

— Куда?

— Когда на тебе надета эта форма, меня касается все, что ты делаешь.

В голове пронеслись картинки того, что я несколько раз делала в этой форме. И это определенно не касалось Клайда. Я не собиралась ему об этом говорить, но щеки против воли заалели.

— Мне нужно увидеть Манденауэра, — повторила я. — Значит, придется разбудить его.

— Где Кадотт?

— Не здесь. — Я вышла в холл, и у Клайда не оказалось выбора, кроме как отступить. Затем я плотно захлопнула за собой дверь.

— Я хочу поговорить с ним.

— Становись в очередь. — Я начала спускаться.

— Он что, ускользнул от тебя?

Я повернулась.

— Откуда внезапно такой адский интерес к Кадотту?

— Хочу поговорить с ним по поводу покушения на убийство Эдварда Манденауэра.

— Ты с ума сошел?

— А ты?

— Мы с Эдвардом довольно мило побеседовали, когда я чуть раньше заехал в клинику. Я слышал, что в него стреляли из самострела.

— И?

— У Кадотта есть самострел.

Но Клайд, несомненно, сейчас развеет мои заблуждения.

— Разве оборотень не захочет пристрелить охотника на волков?

Я замерла.

— Кто?

— Да брось, Джесси. Манденауэр мне все рассказал.

— И ты ему поверил?

Он пожал плечами.

— Я воспитан как оджибве. Необходимость отвергнуть все это, чтобы подняться туда, где я нахожусь, не отменяет моей веры в легенды. Я видел такие вещи... — Клайд покачал головой. — Скажем так, оборотни — это самое пустяковое из всего.

У меня никак в голове не укладывалось, что мой босс верит в небылицы. Неужели все перешли на темную сторону?

Я прислонила винтовку к стене. Оружие стало слишком тяжелым, чтобы ходить с ним туда-сюда по коридору.

— Значит, ты знаешь о голубой луне? Армии оборотней? Волчьем боге?

— Я знаю обо всем. — Он вытянул руку. — Почему бы тебе не отдать тотем мне на хранение?

Я посмотрела на его ладонь, а затем подняла глаза к его лицу.

— У меня его нет.

В его глазах промелькнула злость.

— Джесси, ты играешь с тем, чего не понимаешь.

У меня на кончике языка уже вертелись слова о том, что камень забрал Уилл, но Клайд схватил меня за плечи и встряхнул. Зубы стукнулись друг о друга, и я решила оставить информацию при себе. Меня совершенно не устраивал метод, к которому прибегнул босс.

— У меня нет тотема, Клайд. Клянусь.

— Есть только один способ это узнать.

Он развернул меня и стал обыскивать. Мне очень хотелось оказать сопротивление, но Клайд превосходил меня габаритами. К тому же, спасибо Кадотту, он ничего не найдет.

С легким толчком и раздраженным бормотанием босс отпустил меня. Я отошла от него, встав ближе к винтовке. Пальцы лежали на рукоятке пистолета.

Клайд провел рукой по лицу и вздохнул.

— Все это время он следил за тобой. Выяснял, что ты знаешь. Выводил тебя из равновесия. А как уложил тебя в постель, так ты и не вылезала из нее, чтобы заниматься своей работой, верно?

— Я занималась своей работой, — рявкнула я.

— Ты занималась его членом! — Клайд откусил кусок жевательного табака и несколько секунд свирепо работал челюстями. — Ты мне нравишься, Джесси. И я не хочу тебя обижать.

— Зачем же себе отказывать? — пробормотала я.

Клайд проигнорировал мои слова.

— Я видел женщин, которых трахает Кадотт. Ты как-то не вписываешься.

Ничего нового я не услышала. Я никогда не вписывалась в отношения. Но начала думать, что с Уиллом могла бы.

— Кадотт что-то замышляет, — продолжил Клайд. — Только не могу понять, что именно.

Я хотела сказать, что Кадотт любит меня. Считает меня красивой, веселой, сексуальной, особенной. Он воспринимал меня такой, какой я всегда мечтала стать. Но больше у меня не было в этом уверенности.

Он забрал тотем. Чтобы защитить меня? Или уничтожить? Буду держать рот на замке, пока не узнаю наверняка.

— Он что-нибудь говорил тебе о церемонии?

— Нет.

Я нахмурилась. Прочитать описание обряда до конца мне не удалось. Там не хватало одной страницы. Что беспокоило больше, чем когда-либо прежде.

— Что ты знаешь? — спросила я.

— Голубая луна. Армия оборотней. Тотем мачи-овишук. — Клайд знал столько же, сколько и я. — Кровь того, кто любит тебя.

Я моргнула.

— Того, кто — что?

— Кровь того, кто любит тебя, — медленно повторил он. — Она нужна для церемонии.

Я повернулась и направилась к двери.

— Джесси? Куда ты идешь?

Я не ответила. Ведь не могла же я огорошить шерифа заявлением, что собираюсь кое-кого убить.

Сумела бы я его убить? Не знаю. Но жестко избить точно смогла бы. Кадотт заставил меня поверить и в любовь, и в оборотней.

Я все думала, почему чувство возникло так быстро. И почему именно я? Ответ лежал на поверхности: ему нужна была женщина, которая быстро в него влюбится, а кто подойдет лучше дурочки, которую никогда не любили? Было, наверное, так легко вскружить мне голову!

Пальцы заболели от того, что я крепко сжимала руль, но я этому даже радовалась. Физическая боль заставляла забыть о сердечной, о бурлящей агонии в животе, о жгучих слезах в глазах и коме в горле. Какой же дурой я была!

Доехав до поворота к дому Кадотта, я бросила свою машину рядом с его. Солнце почти село, но луна еще не взошла. Все равно чертовщина обычно начиналась около полуночи, а если это правда, у меня еще куча времени.

Я задержалась на краю поляны. В окнах домика горел свет. Одно из двух: или Кадотт дома, или не экономит электричество.

Я приготовилась пересечь двор и войти в дом. И не собиралась стучать — все-таки я не полная кретинка. Или нет? Успела сделать всего один шаг, как кто-то схватил меня сзади.

Ружье отлетело в кусты, а руки оказались прижаты к телу чьими-то сильными руками. Я боролась, пиналась и пыталась перебросить напавшего через плечо, но ничего не помогало. Глубоко вдохнув, я уловила его запах.

— Уилл?

Он провел носом по моему плечу, потом припал ртом к шее, слегка ее покусывая. Я вздрогнула:

— Отпусти меня.

Он поднял голову, и его дыхание коснулось моих волос. Тело обмякло от желания. Какая же я жалкая! Неожиданно он меня отпустил. Я тут же потянулась за пистолетом, но он исчез.

Развернувшись, я увидела, что пистолет у Кадотта и он успел достать из моей машины ружье. Уилл выглядел немного глупо, держа два ствола абсолютно голым.

Хотя не совсем — на шее у него висел тотем. Думаю, он не собирался отрицать факт его кражи.

— Тебе лучше пойти домой, Джесси.

— Ха, а я так не считаю.

— Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Слишком поздно.

Он нахмурился:

— О чем это ты?

— Мне известно о церемонии и о том, что тебе надо превратиться в волчьего бога.

— Мне? Я не собираюсь ни в кого превращаться.

— Тогда вот это зачем? — Я указала на тотем.

— Хочу все остановить.

— Каким образом?

— Я нашел описание ритуала, — сказал Кадотт, сильнее сжимая оружие в руках и глядя куда-то мне за спину. Было видно, что он взволнован. — Это слишком сложно, чтобы сейчас объяснять. Мне нужно закончить все до восхода голубой луны.

— И как я узнаю, что ты не оживляешь волчьего бога?

— Никак, — вздохнул он. — Тебе просто придется мне довериться.

— Не думаю, что смогу.

Он мгновенно опечалился, и на секунду я почувствовала укол совести. Потом перевела взгляд на тотем и вспомнила одно из любимых высказываний Зи, в котором не было ни одного ругательства: «Надуешь меня раз — позор тебе; надуешь два — позор мне».

— Позор мне, — пробормотала я.

— Саркастична до самого конца. Моя девочка.

— Я не твоя девочка.

Он сжал губы и прищурился. Мне удалось вывести его из себя, а это обычно непросто.

— У меня нет времени на споры. Ты будешь хорошей девочкой, или мне надо связать тебя и заткнуть тебе рот?

Никогда в жизни не позволила бы ему такое со мной сделать, даже ради развлечения.

— Буду паинькой.

Кадотт фыркнул и, огибая меня по дуге, направился к кругу из камней в дальнем конце поляны. Так как мое оружие было у него, я ни черта не могла предпринять — пока что. Кроме того, по словам Клайда, для совершения ритуала Кадотту необходима моя кровь. И когда он придет за ней, я буду готова.

Я присела на ступеньки крыльца. Кадотт разжег костер в центре круга, потом посыпал сверху чем-то вроде грязи, но после этого пламя сначала стало зеленым, потом фиолетовым, а потом кроваво-красным. Ни одна известная мне грязь не способна на такое.

Я не сводила глаз с огня и Кадотта. Отблески пламени плясали на его коже. Мышцы напрягались и расслаблялись — на животе, бедрах, руках. Он был настолько красив, что вызывал у меня томление.

Кадотт начал монотонно напевать на языке оджибве. Слова затихали и снова нарастали — прекрасная песня, слов которой я не понимала. Он танцевал вокруг каменного круга, пока огонь разгорался все ярче и жарче.

Эта странная ситуация — обнаженный мужчина, танцующий в лесу — грубо вернула меня к реальности. Я начала нервничать. Глянула на восток, но небо на горизонте по-прежнему оставалось розовым. Не было даже намека на серебристый свет луны.

Мое внимание привлек шорох в кустах справа. Бросив взгляд в ту сторону, я увидела волка.

— Уилл!

Внезапно Уилл оказался возле меня, подталкивая к двери. Умная мысль, тем более что волки начали приближаться: на негнущихся лапах, со вздыбленной шерстью на загривках, злобно рыча.

— Что им нужно?

— А ты как думаешь? — Он постучал по тотему, по-прежнему висевшему у него на шее.

Спотыкаясь друг о друга, мы ввалились в домик. Уилл захлопнул дверь как раз в ту секунду, когда в нее с глухим стуком врезалось тяжелое тело.

Я глянула на окно, и Кадотт тут же бросился захлопывать деревянные ставни и закрывать задвижки.

— Помоги мне! — закричал он, перебегая от окна к окну.

Ему не нужно было повторять дважды. Остатки солнечного света пропали, когда мы полностью закрыли окна.

Раньше эти двойные ставни меня удивляли, а теперь я благодарила за них Бога. Если бы в домике Кадотта были только наружные ставни, защищавшие от непогоды, мы бы уже были мертвы или пускали пену изо рта.

Окна дрожали от натиска волков, пытавшихся попасть внутрь, дерево прогибалось, но выдерживало.

— Черт! — пробормотал Кадотт.

Я глянула на него и обнаружила, что снова отвлеклась на эту идеально гладкую кожу и игравшие под ней мускулы.

— Ты можешь что-нибудь на себя набросить? — повернувшись к нему спиной, спросила я.

— Что? А, конечно.

Уилл ушел в свою комнату и тут же вернулся, на ходу натягивая ярко-желтую футболку. Верхняя пуговица его джинсов была расстегнута, и я подавила желание припасть ртом к видневшейся полоске кожи — неподходящий момент. Возможно, подходящего уже никогда и не будет. От этого я расстроилась больше, чем следовало. Кадотт использовал меня, врал мне, а я по-прежнему его хотела. Любила.

За спиной затрещали ставни, и я вздрогнула.

— Можно мне мое ружье?

— Ты меня застрелишь?

— А ты меня укусишь?

Он приподнял бровь:

— Может, позже.

Я нетерпеливо фыркнула, и Кадотт вздохнул.

— Я думал, ты меня любишь.

— Это была твоя основная задача, правда?

— Ну конечно, я хочу, чтобы ты меня любила. — Он выглядел растерянным.

— Потому что для того, чтобы стать волчьим богом, тебе нужна кровь любящего тебя человека.

— Мне нужно что?

— Только не говори, что ты этого не знал! — закричала я. — Прекрати мне врать, Уилл!

— Ты думаешь, я тебя обманывал? Когда сказал, что люблю тебя?.. А смысл?

— Ты влюбил меня в себя.

Уилл сжал губы в тонкую полоску:

— Ни у кого нет такой власти. Ты или любишь, или нет. Я не могу тебя заставить что-либо чувствовать ко мне, как бы мне ни хотелось.

Вернулась та вселенская печаль, которая привлекала меня в Уилле столько раз, но я не собиралась позволить ему соблазнить меня снова.

Пройдя в кухню, я покопалась в бардаке на столе и подняла кулек с пластиком.

— Откуда это взялось? — Грусть в его глазах сменилась растерянностью.

— Не строй из себя дурака. Ты выкрал это из комнаты с вещдоками.

— Я? Да у твоего шефа случился бы удар, появись я рядом с участком. Мне это подкинули.

— Вот только не надо изображать святую невинность. — Я прошла в комнату и вытащила книгу об обрядах оджибве. — А как насчет этого?

— А что такое? У меня эта книга есть давным-давно, но она совершенно бесполезна без вырванной странички. Поэтому я заказал новую. — Кадотт нахмурился. — Но она так и не пришла. Вот что получается, когда заказываешь букинистическое издание по интернету.

— Так удобно, что там нет именно нужной нам странички, правда?

— Ну, это точно странно. Я купил книгу в магазине подержанных вещей и ни разу ее не просматривал, вплоть до прошлой недели. Тогда-то и обнаружил, что в ней не хватает одной страницы. — Он тряхнул головой. — А ты на самом деле считаешь, что я собирался вызвать волчьего бога?

— Я не знаю, что думать.

— Те волки напали на нас обоих. Разве они бы меня тронули, если бы их создал я? И разве я бы не обратился, будучи оборотнем? Прямо как они?

Я развела руками и покачала головой — я больше ни в чем не была уверена.

Уилл пересек комнату, и я напряглась: мне не хотелось его прикосновений. Я не была уверена, как поступила бы: хорошенько стукнула его или крепко обняла. В данный момент ни то, ни другое не казалось действенным.

Кадотт протянул мне пистолет и пожал плечами, когда я посмотрела на него.

— Если хочешь меня пристрелить, Джесси, — вперед. Я уже устал убеждать тебя, что между нами происходит нечто особенное.

Я едва успела открыть рот, чтобы сказать... даже не уверена, что именно, как зазвонил мой сотовый. Манденауэр.

— Я тебя жду, Джесси.

— Придется еще подождать — я слегка в... ловушке.

— Где?

— У Кадотта.

— Тащите кучу боеприпасов — здесь, по крайней мере, штук пятьдесят тварей. И...

— Да?

— Будьте осторожны.

Кадотт перешел в другой конец комнаты, держа мое ружье. Он стоял ко мне спиной, понуро опустив плечи.

— Я не закончил ритуал, — сказал он.

— Знаю.

— Это я тоже знаю.

В комнате повисло молчание, периодически прерываемое глухими ударами волчьих тел о двери и окна. Мне хотелось расспросить его о многом, но Уилл был прав — я ему не доверяла.

Вдруг на улице раздались выстрелы. Мы переглянулись.

— Что-то слишком быстро для Манденауэра, — сказала я.

Кадотт открыл задвижку на одном из окон и выглянул наружу.

— Это шериф.

Видимо, проследил за мной. Черт!

Я пересекла комнату и выглянула наружу. Таки Клайд. Он пристрелил нескольких волков. Те скулили, но не подыхали.

— Свинец, — пробормотала я.

У Клайда, наверное, не было времени найти серебряные пули.

Отстреливаясь, шериф проложил себе путь через круг волков, затем попятился к домику. А животные снова наступали.

Закрыв задвижку на окне, я поспешила к двери, чтобы впустить Клайда, при этом продолжая сжимать пистолет. Я помнила, как Клайд старался убедить меня, что Кадотт — вожак оборотней, и хотя до сих пор не была до конца уверена в обратном, не собиралась допустить, чтобы шеф пристрелил Уилла. Просто не могла.

Поэтому, открыв дверь, я сразу потребовала у Клайда его оружие. Он замер, нахмурившись и уставившись на пистолет, направленный ему в грудь.

— Ты что, больная?

— Или сдавай оружие, Клайд, или оставайся с ними.

— Хорошо! — Шеф шлепнул пистолет в мою ладонь и протопал в домик.

— Что ты здесь делаешь? — потребовала ответа я.

— А ты как думаешь? — Тут Клайд отвлекся на что-то за моей спиной. — Это ты ей мозги промыл, ты, ублюдок!

Прежде чем я смогла его остановить, Клайд бросился на Кадотта, и они упали на пол. Клайд был больше и тяжелее, но Уилл — моложе и сильнее. Они катались по полу, врезаясь в мебель, отчего бумаги и книги разлетались во все стороны.

Клайд вырвал серьгу из уха Кадотта и бросил ее в другой конец комнаты. Золотое перо влетело прямиком в вентиляционное отверстие. Черт, мне очень нравилась эта серьга.

По шее Кадотта заструилась кровь — неоспоримое доказательство того, как опасно прокалывать уши. Одна из причин, почему я не прокалывала свои.

Я шагнула вперед, как раз когда Кадотт подцепил ногой лодыжку Клайда и перевернул шерифа на спину. В мгновение ока Уилл уперся коленом в грудь противника, а руками стиснул его горло.

— Aanizhütam? — прорычал он.

— Пошел ты!

Кадотт нажал сильнее, и Клайд посинел.

— Aanizhütam? — повторил Уилл.

Клайд резко кивнул, и Кадотт подскочил, протянув Клайду руку, но тот оттолкнул ее и сам с трудом поднялся на ноги.

Рубашки Кадотта и Клайда, как и весь пол, были забрызганы кровью. Я подавила немедленное желание побежать за полотенцем — это все-таки не мой дом.

— У тебя ко мне какие-то претензии?

— Да. — Клайд резко выбросил руку вперед и сорвал с шеи Уилла тотем.

Кадотт сгреб Клайда за рубашку и приподнял над полом.

— Отдай.

У меня аж челюсть отвисла: шеф весил под полтора центнера.

— Джесси! — позвал Клайд. — Думаешь, мне стоит пока попридержать тотем?

Я переводила взгляд с одного на другого — честно говоря, я уже ничего не понимала.

На улице раздалась очередная серия выстрелов, за которыми последовали удивленные повизгивания и завывания бившихся в агонии животных.

— Уилл, отпусти его, — приказала я.

— Нет.

Манденауэр забарабанил в двери, выкрикивая мое имя. У меня не было времени на эти игры. Я взвела курок. Уилл бросил на меня взгляд, пожал плечами и отпустил Клайда.

Манденауэр остался верен милитаристскому шику — в наряде Рембо, увешанный патронташами. Я не удержалась от возгласа: так рада была видеть и его, и боеприпасы. Не успела я забрать себе один патронташ, Манденауэр протопал мимо меня в комнату. Выражение его лица заставило меня поспешить следом.

— Кто из вас из волчьего клана? — требовательно спросил он.

— А почему вы спрашиваете? — теперь задала вопрос я.

— Потому что член клана должен принять участие в церемонии.

Я глянула на Уилла.

— Ты об этом знал?

— Конечно.

Я медленно разочарованно выдохнула.

— Прежде чем ты полностью выйдешь из себя, разреши мне обозначить кое-что еще.

— О чем это ты?

— Он тоже из волчьего клана.

Я тряхнула головой — Уилл указывал на Клайда.

— Это правда?

— Какая разница? Никому нет до этого дела, кроме него. — Клайд кивнул в сторону Уилла. — Сегодня многие даже не знают, из какого клана они родом. Разве не странно, что он знает?

Манденауэр направил револьвер на Уилла.

— Эй! — Я схватила охотника за руку в тот момент, когда он выстрелил.

Боевая подготовка дала о себе знать — я врезала ему коленом по руке. Оружие полетело на пол. Ногой я выбила ружье из другой руки Манденауэра и заломила обе его руки за спину. Он не сопротивлялся, а смотрел на Уилла. Я в ужасе проследила за взглядом: в бицепсе Кадотта зияла аккуратная дырка от пули. Он был, конечно, вне себя, но живой, а значит — являлся человеком. Можно перевести дух.

Я крепче схватила Манденауэра.

— Что, черт подери, вы творите?

— Доказываю, что он не один их них. Неплохо, правда?

— Нет, — отрезал Уилл.

Он зажал рану рукой, но кровь просачивалась сквозь пальцы. Перед моими глазами плясали черные точки. И с каких это пор мне становится плохо от вида крови? С тех, как ранили Кадотта.

Манденауэр только что доказал, что Уилл не оборотень. Но эта новость почему-то не радовала так, как должна была — мы до сих пор не знали, кто все остальные.

— Отдай мое оружие. — Манденауэр вырвал руки, которые я все еще заламывала ему за спину.

— И не подумаю.

— Тогда выстрели в другого, чтобы мы знали наверняка.

Я глянула на Клайда: тот нахмурился и покачал головой.

— Разве нет менее кровавого способа это узнать?

— Пока что мне такой неизвестен, — покачал головой Манденауэр.

Я совсем растерялась. Мне хотелось перевязать Уиллу руку, но я не могла оставить Манденауэра без присмотра. Удерживать все оружие мне было не под силу, равно как и заставить себя выстрелить в Клайда и покончить с этим.

Со двора донесся хор завываний. К ним присоединялись новые голоса, все громче и громче, пока мне не захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать эти звуки. Но и этого я сделать не могла.

В конце концов вой прекратился. Казалось, в тишине звенело его горестное эхо.

— Сколько их там? — прошептала я.

— Когда я пришел, было больше семидесяти, — ответил Манденауэр. — Сейчас, наверное, уже сто с лишним.

— Не может быть.

— Джесси, какую часть словосочетания «армия оборотней» ты не поняла?

Я бросила оружие Манденауэра на диван, сунула свой пистолет в кобуру и вместе с охотником подошла к окну, выходившему на поляну. Открыла ставню, и мы уставились на море волков, заполонившее весь двор.

— Почему они здесь?

— Они пришли за этим.

Говорил Клайд, а не Манденауэр. Я глянула на него как раз в ту секунду, когда он открывал входную дверь.

— Нет! — закричала я, но волки не кинулись вперед. Наоборот, они сидели, высунув языки, как собаки.

Я отпустила Манденауэра и побежала, но было слишком поздно. Клайд швырнул тотем в гущу волков. Животные задрали морды, глядя на летящую фигурку. Прежде чем тотем коснулся земли, в воздух взвилась небольшая пепельная волчица и зубами ухватила ремешок из сыромятной кожи. Она тут же пустилась наутек, а остальные последовали за ней.

Я же просто уставилась на Клайда: его лицо залил серебристый свет встающей луны, а сам он начал покрываться каплями пота и дрожать.

Превращаться.