Глава 3 ТЕХНОЛОГИЯ КУЛЬТУРНОГО ИМПЕРИАЛИЗМА

связаны друг с другом на работе, в семье и в обществе, определяется в значительной степени характером техни­ки, тем, как она используется и какие социальные силы определяют ее использование.

Парадоксально, но, вероятно, неизбежно, что дискус­сия о развитии в западной научной литературе извращает взаимоотношения сил и путает причину и следствие. Это особенно заметно, когда речь идет о взаимосвязи развития и коммуникаций.

Многие исследования, главным образом американ­ские, тесно связывают коммуникации — в частности, средства массовой информации — с экономическим разви­тием. Проповедники подобных взглядов указывают на желательность того, чтобы современные средства инфор­мации содействовали тому, чтобы люди стремились стать «современными», отказывались от «традиционализма», стремились приобретать товары западного потребитель­ского общества, покинуть сельские районы, переселиться в города и стать «урбанизированными».

Подобных концепций придерживается, в частности, группа политологов Массачусетского технологического института, среди которых наиболее известны Даниэль Лернер, Фредерик Фрей, Итэль де Сола Пул и Люсиан Пай. Ф. Фрей следующим образом описывает теорию коммуникаций и развития Даниэля Лернера, возможно наиболее детально разработанную: «... в основе теории лежит соотнесение процесса модернизации с четырьмя изменяющимися показателями: урбанизацией, грамотно­стью, воздействием средств массовой информации и «участием»... Далее Фрей пишет: «Повсюду... возраста­ющая урбанизация ведет к увеличению уровня грамот­ности; увеличение уровня грамотности ведет к усилению воздействия средств массовой информации; усиление воз­действия средств массовой информации сопровождается более широким экономическим участием (доход на душу населения) и политическим участием (голосование на выборах)» ⁵.

Приблизительно в то же время, когда Лернер разра­батывал эту теорию развития, ЮНЕСКО — все еще нахо­дившаяся под сильным влиянием США (см. предыду­щую главу) — опубликовала критерий минимальных уровней средств массовой информации, необходимых для успешного развития. Это были ныне хорошо известные нормы экземпляров газет, количества радиоприемников,

доме Такая направленность программ неизбежна в усло­виях рыночного развития, которое расчленяет общину и обрекает людей па жизнь в физически и психологически изолированных кубиках. Передача программ и сообще­ний из коммуникационных центров на «атомизирован-ные» индивидуальные приемники служит одностороннему потоку, который является неотъемлемой частью системы и отделяет управляющих от управляемых.

Точно так же автомобиль, как пишет Гернхем, «не был результатом изобретения двигателя внутреннего сго­рания; скорее наоборот, двигатель внутреннего сгорания был одним из инструментов, изобретенных капитализмом на определенной стадии промышленного развития для со­циального использования путем внедрения поточного про­изводства и, что еще более важно, маркетинга. Более того, развитие автомобильной промышленности зависело от внедрения этих новшеств в политическую структуру, что позволило в итоге строить дороги на общественные средства, тогда как прибыли от производства и продажи автомобилей оседают в частных руках» ^п.

Барри Коммонер, тщательно изучивший взаимосвязи между преобладающей технологией и социальной систе­мой, утверждает:

«Современная технология является главным связую­щим звеном между прибылью и загрязнением окружаю­щей среды. Побуждаемые стремлением к максимальной прибыли, современные частные предприятия хватаются за технические новшества, которые обещают удовлетво­рить это стремление, обычно не задумываясь, что ново­введения часто оказываются разрушительными для окру­жающей среды»¹².

Совершенно очевидно, что стремление к прибыльности является основным фактором при внедрении новой тех­ники. «Незнание» последствий — это на самом деле без­различие к социальной стоимости (в данном случае к разрушению окружающей среды), которая затрагивает интересы общества, а не производителя.

Особый интерес представляет вывод Коммонера о том, что техника, созданная в Соединенных Штатах Америки, особенно после второй мировой войны, разрушает эколо­гическую среду. Но, как мы знаем, обслуживающий гос­подствующую систему информационный аппарат доводит такие жизненно важные сведения до широкой обществен­ности в совершенно искаженном виде. В качестве объя-

250

снения чудовищных преступлений людям подсовывают мистическую абстрактную «технику», а не конкретную технику стремящегося к максимальным прибылям капи­тализма.

Подчинение технологии интересам военных кругов — один из наиболее ярких примеров управления со стороны власть имущих. Финансируемые Пентагоном программы доминируют в области американских научно-исследова­тельских работ уже в течение нескольких десятилетий. Изучив контракты, заключенные министерством обороны со Стэнфордским университетом по состоянию на 9 фев­раля 1971 г., ученые пришли к следующему выводу:

«Наше исследование показало, что военные создали рациональную, хорошо отлаженную программу, которая определяет приоритеты в области научных исследований с точки зрения нынешних и перспективных военных нужд. С учетом этих нужд оплачиваются научно-исследователь­ские работы в университетах. Таким образом, хотя науч­ный процесс в каждом конкретном проекте развивается объективно, наличие или отсутствие финансовых средств предопределяет выбор учеными тех или иных исследова­тельских программ» (курсив мой. — Г. Ш.) ¹³.

Эти ученые цитируют высказывание официальных представителей министерства обороны: «Министерство обороны не просто использует научные и технологические повинки, которые стихийно появляются в результате не­зависимых научных исследований в университетах. Ско­рее наоборот: заинтересованность министерства обороны в тех или иных направлениях науки может стимулировать развитие исследовательских работ для удовлетворения краткосрочных или долгосрочных технологических пот­ребностей военных» ¹⁴.

Другим примером социально-политических корней технологии является развитие спутников связи. Хотя при­нято восхвалять космическую технику за обеспечение глобальных коммуникаций, мгновенного доступа к хра­нилищам (банкам) информации и культурным ценностям во всем мире, необходимо иметь в виду, что средства на разработку и создание этих высоколетающих передатчи­ков были предоставлены американским военно-промыш­ленным комплексом, преследовавшим совершенно опреде­ленные цели. Это не был «стихийный» поиск более совер­шенных средств коммуникации. Развитие спутников с самого начала представляло собой успешную операцию

261

частных коммуникационных корпораций США, направ­ленную на то, чтобы лишить англичан их доминирующе­го положения в международных коммуникациях. Для до­стижения этой цели монополистический бизнес работал в тесном контакте с вооруженными силами США, которые были чрезвычайно заинтересованы в получении мгновен­ных глобальных коммуникаций для обслуживания аме­риканской империи, чьи войска были размещены на всех континентах. Как известно, первая система спутниковой связи контролировалась военными^|5.

Спустя десять лет, в начале 70-х гг., был создан меж­дународный консорциум (ИНТБЛСАТ), в который вхо­дит 91 страна. Консорциум действует на основе созданной в США системы спутниковой связи. Эта система с самого начала контролировалась американским Большим Бизне­сом — «Америкэн телефон энд телеграф», Ай-ти-ти, Ар-си-эй, Комсат и другими корпорациями, которые работали в тесном сотрудничестве с государственным департамен­том США. За последние годы националистические настрое­ния среди многих стран — членов ИНТЕЛСАТа привели к уменьшению формального контроля со стороны Соеди­ненных Штатов (в том, что касается механизма голосова­ния) . Но, несмотря на это, все участники согласны с прин­ципами и методами работы технической системы, создан­ной частнокоммерческими монополиями. Для структуры и критериев деятельности этой системы больше всего харак­терны рыночные стандарты.

Исследователь ИНТЕЛСАТа Джозеф Пелтон отмечает, что в этой организации «решения принимаются, исходя из финансовых или технических соображений, незави­симо от политических целей или далеких идеалов» ¹⁶. Дру­гими словами, все члены ИНТЕЛСАТа признали превос­ходство принципов эффективности и функционализма над политическими и социальными соображениями. Это — немалая идеологическая и коммерческая победа капита­лизма в целом и американского корпоративного бизнеса в частности, потому что, когда за основу берется рыноч­ное определение «эффективности», в общей смете неиз­бежно исчезают расходы на социальные нужды.

Суммируя вышесказанное, можно сделать вывод: тех­нология, особенно коммуникационная, после окончания второй мировой войны разрабатывается и производится в интересах монополистического капитализма. В неко­торых случаях необходимо признать возможность исполь-

зования техники в альтернативных целях. Это положение, однако, нуждается в тщательном исследовании на кон­кретных примерах. Более подробно оно будет проанали­зировано в следующем разделе.

Поскольку западная техника не только является не­отъемлемой частью системы эксплуатации, но и способ­ствует усилению эксплуатации, существует ли альтерна­тива такому положению?

Один возможный подход заключается в отказе от пре­обладающих характерных черт западной технологии и поисках альтернативных направлений, по которым могло бы пойти развитие технических открытий в условиях иной социальной системы. В основе этой точки зрения лежит признание того факта, что изобретения, откры­тия и наука в целом возникают в результате историче­ского развития и социальных нужд своего времени. Раз­работка и создание того или иного изделия или машины может проходить по-разному. Распределение социального влияния и власти определяет, какое направление возоб­ладает, какие возможности будут использованы, а какие останутся неисследованными.

Гернхем отмечает, например, что движение луддитов в Англии в начальный период развития промышленного капитализма подвергалось злобной клевете, а его цели умышленно искажались:

«До недавнего времени это движение оппозиции наро­ждающемуся промышленному капитализму со стороны нарождающегося рабочего класса описывалось как глу­пое, обреченное на провал сопротивление выгодному для всех прогрессу. В действительности все обстояло иначе. Это была борьба не с техникой, как таковой (ткачи хо­тели освободиться от изнурительного труда), а с выбором определенной техники и характером ее использования... Они (луддиты) были против внедрения такой техники, которая укрепляла централизованный контроль капитала на фабриках и ослабляла децентрализованный контроль самих ткачей» ¹⁷.

наземного транспорта, например, будет означать изме­нение всей автомобильной промышленности и ее постав­щиков (включая производителей стали), нефтяной про­мышленности, а также системы налогов на бензин, ко­торая стимулирует строительство шоссейных дорог в ущерб другим видам транспорта» ³³.

Паркер приходит к выводу, что, прежде чем станет возможна оценка развития техники при капитализме, не­обходимы «перемены в социальных институтах».

Короче говоря, серьезная оценка техники теми со­циальными институтами, которые в настоящее время до­минируют в этой области и в области научных исследо­ваний, невозможна. Однако ухудшающееся состояние окружающей среды в Соединенных Штатах вызывает все большую озабоченность общественности и требования произвести такую переоценку, которая может означать вызов самим основам экономической структуры. Напри­мер, Рут Дэвис, директор Института компьютерных ис­следований и техники, писала:

«Совершенно очевидно, что чаша общественного тер­пения переполнилась. Общественность хочет, чтобы были предприняты какие-то предупредительные меры. Отдель­ные лица берут на вооружение то, что можно назвать «превентивной технологией». Мы видели, как общест­венность действует подобным образом, когда речь шла о сверхзвуковом самолете, или как она реагировала на выбор площадки для строительства атомной электростан­ции. Подобное использование «превентивной технологии» убеждает людей, что она не безгрешна и не всесильна. Од­нако, прибегая к «превентивной технологии», важно по­нимать, что наука была основной движущей силой бла­готворных перемен на протяжении всей истории челове­чества.

Настало время для формального узаконивания «пре­вентивной технологии» в качестве научной дисциплины. Этим новым научным направлением должны заниматься экономисты, юристы, технологи, ученые. Оно будет объ­единять весь цикл: исследования, открытия, внедрение, распространение и воздействие технологии. Это позво­лит, с одной стороны, улучшить науку, а с другой — успо­коить людям душу. Можно с уверенностью предсказать, что промедление с узакониванием «превентивной техно­логии» в качестве научной дисциплины плохо отразится как на науке, так и на будущих переменах в обществе»³⁴.