Маршрутами, тропами

В середине лета пошли слухи, что на той стороне Станового хребта, в бассейне реки Сутам в Якутии, другой наш отряд нашел ряд перспективных аномалий в мезозойской вулканоструктуре. Меня вызвали в Горный с отчётом, и обратно в свой отряд попасть уже не довелось – через три дня был уже на Сутаме, для «усиления» более важного участка.

Удалённые места эти оказались горными, живописными. Верхний ярус гор представлял собой гольцы, нижний покрывали чистые сосновые леса. Реки отличались изобилием хариуса, обитающего под заломами. Погода там стояла до осени солнечная, и поэтому работа двигалась споро. С помощью вездехода мы опоисковали фланги участка, а далее на самом участке, со студенткой по прозвищу «Рыжая» нашли аномалии, позже оцененные как мелкое урановое месторождение.

Сделав простенькую перинку из веток и накрывшись одним на троих солдатским одеялом, мы залегли спать. Проснулся я посреди ночи от тяжести сверху и холода снизу – голова и бок лежали в какой-то грязной луже. Выкарабкавшись наружу, увидел, что нас замело толстым сугробом; что повсюду кромешный мрак, мороз, ветер и сильная метель. Сергей уже встал и прыгал вприсядку, пытаясь согреться. С ним вдвоем мы с трудом растолкали лентяя-рабочего, который лежал посередине и потому замерз менее всего.

Наконец-то забрезжил рассвет. Небо очистилось до ярко-голубого, и нашему взгляду предстало великолепное зрелище: до горизонта горы и холмы были покрыты сверкающим белым покровом, а огромные ели внизу в долинах согнулись под тяжестью налипшего снега. Днём потеплело настолько, что ожила большая коричневая бабочка, в растерянности порхавшая над искрящимися сугробами.

До палатки нам пришлось добираться четыре километра «вплавь» почти по грудь в снегу. Там нас уже ждали коллеги – гудела железная печка, натоплённая докрасна, и, конечно, был готов крепкий чай.

Хорошо, что не замёрзли – таких случаев в тайге в начале зимы бывает сколько угодно…

Ещё позже нам пришлось срочно принимать канавы – тоже в пургу и мороз. От холода ноги выбивали чечётку на обледенелом дне канавы, скрюченные пальцы не могли удержать карандаш, а за шиворот пурга сыпала сухой снег пригоршнями. Днище канавы превратилось в ледяную брекчию, и задокументировать этот винегрет было целой проблемой.

«И блещут средь

волнистой мглы

вершины гор»

А. Пушкин

Шестидесятые широты, Охотские места

(1981-1986гг)

… Словно вновь вижу себя бредущим с ружьём по сугробам у вершины горы; у нижних её склонов стынут тёмные зимние лесочки, рядом виднеются каменистые чёрные осыпи. С подветренной стороны горы протяженным шлейфом стелется серый холодный туман, а вдали, словно огромные волны, вал за валом, следуют убеленные снегами каменные громады – до самого горизонта.

Это – Охотский район Хабаровского края, из всех самый северный и наиболее удалённый, а для меня и многих других всегда – земля особого притяжения. Нашей аэропартии довелось там работать с 1981 по 1986 год на хребтах Сунтар-Хаята и Ульинском, а также на их многочисленных отрогах (хребтах Охотском, Кухтуйском, Обручева и других). И тот, и другой большие «главные» хребты сложены преимущественно мезозойскими вулканитами.

Замечательные по красоте места! Сунтар-Хаята – это высокие (2000 – до почти 3000 метров), усаженные бесчисленными остроконечными скалами крутые горы с ледниковыми цирками, каньонами и ущельями.

Ульинский хребет – более мягкий, с округлыми чистыми, часто безлесными горами, покрытыми щебнем. Кое-где на них произрастает стланик и довольно густой; в одном месте, помню, мы скакали по нему километр, не имея возможности даже дотянуться ногой до земли – так плотно были переплетены толстые ветви.

Места это не освоенные, далекие. Сунтар-Хаята облюбовали лоси, горные бараны и волки; последние по долинам забегают сюда с Индигирки. Это зона редколесья, основное дерево здесь – лиственница, произрастающая только по речным долинам.

По Ульинским местам в изобилии водятся медведи и согджои. Растительность здесь побогаче, в долинах можно увидеть, кроме лиственницы, еще тополь-чозению и даже черёмуху.

Климат Охотского района определяется его расположением у берегов холодного моря и относительной близостью к якутскому Полюсу стужи. Тёплый период длится здесь недолго, заморозки заканчиваются в середине июня и начинаются в середине августа, и тогда же начинает пробрасывать первый снежок в горах. По утрам прохладно обычно даже в самый разгар лета.

База наша находилась в «аэропортовской» части Охотска. Основная же часть этого небольшого городка, старейшего на Дальнем Востоке России (с 1647 года) находится на косе через лиман. На запад от моря открывается залесённая равнина, по краю которой возвышаются горы. Климат в Охотске довольно сырой и ветреный, часты туманы с моря, близость которого придает всей местности особенный колорит. Охотск издавна был известен как порт – ворота в Океан, на Камчатку и Аляску. В двадцатых годах прошлого века городок пережил «золотую лихорадку», когда на соседнем Ланжинском кряже открыли богатые россыпные месторождения. И гражданская война здесь подзадержалась до 1923 года.

Под Охотском есть примечательное местечко – деревня Булгино, известная большой коровьей фермой (бурёнки неплохо чувствуют себя и на севере) и цехом переработки молока. Его продукцией – свежей густой сметаной и творогом – наши полевые отряды баловали регулярно.

Население Охотска сейчас менее 10 000 человек. Снабжение – так себе: городок ведь удалённый. Да и летать туда стало дорого.

жүктеу/скачать 1.39 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: