Меченого Кровью
жүктеу/скачать 1.25 Mb.
|
|
Возможность соображать вернулась на мосту, который вел к острову на озере, на которое Сандра хотела сходить вчера. На самом деле это был не остров, а летний театр на воде, иногда использовавшийся и для некоторых спортивно-цирковых мероприятий. Беглянка понеслась стремглав туда. Заброшенное место пропахло сыростью дождевой воды (крыша прохудилась в некоторых местах) и нанесенным извне прелым листом, коего здесь было порядком. Кроме крытого амфитеатра со сценой, открытого всем ветрам, позади находилась пристройка с гримерной, костюмерной и небольшим складом. Слон, кажется, подотстал, но девочка решила пересидеть здесь хотя бы до уверенного дня. (69Б) Камилла втянулась в демонстрируемый для неё фильм и с ужасом наблюдала за происходящим на экране. А там девочка-героиня убегала от жутковатого вида плюшевого слона, двигавшегося очень странным образом и издававшего жутковатые смешки. В какой-то момент девушка даже воскликнула героине «Скорее!», ей казалось, что она может влиять на девчонку с экрана. Даже костяшки на кулаках побелели от напряжения. Героиня, в свою очередь, смогла скрыться от преследования и попыталась спрятаться в летнем театре на воде. Лучше бы она этого не делала. «Не ходи!» – одними губами прошептала Камилла и до онемения в пальцах уцепилась в подлокотники. * * * - Паразит, почему ты выше меня по ступенькам, а не наоборот?! – злобно фыркнул я, продолжая пятиться всё ниже. Я осознал, что дальше уходить некуда и мне придется проходить через альтернативную комнату «Лесного дома»... И тут меня осенило. Я решил, что новую идею стоит опробовать, но действовать нужно молниеносно. Я рванул вниз, чтобы выиграть несколько секунд у надвигающегося хозяина личинок. Влетев чуть ли не в прямом смысле в знакомую комнату, я сразу же увидел возможный путь к спасению. Довольно хмыкнув, я преступил к выполнению плана. * * * Сандра вошла в костюмерную. Заскулили жалобно половицы деревянного пола с облупившейся бурой краской. Беглянка оглянулась, опасаясь, что звук привлечет кого-нибудь. Поуспокоившись и собравшись с духом, она хотела спрятаться где-то здесь в шкафу или за стеллажами. Но каждый её следующий шаг отдавался всё более заунывным скулежом и опасным прогибом доски. - Да за что мне это! – раздергано искривила личико девочка. – Спокойно, Сандра, всё будет хорошо. Иди спокойно дальше. Девочка много раз видела такое в кино. Так всегда говорили киношные герои в щекотливых и напряженных ситуациях, будто зритель не понимал такой очевидной вещи и собирался послушать одно и то же в энный раз. Успокоиться вышло, а вот безболезненно пройти – нет. Хрупнув, половицы перестали держать девочку на себе, и она, икнув скорее от растройства, нежели успев испугаться, провалилась вниз. Высота пространства внизу была чуть больше роста беглянки, так что девочка не ушиблась почти. Рядом что-то пискнуло и пошевелилось. - Крыса! – невольно выкрикнула Сандра и дернулась в сторону. По сторонам раздалось несколько писков и неясное шевеление. В мутном свете, проникшем из предрассветного театра через пробоину в половицах, девочка увидела пробежавших нескольких животных. Это были не крысы. Что-то похожее размером и цветом на трапперскую шапку с блестящим бурым мехом и черными блёстками маленьких глазок. То ли бобер, то ли нутрия. - Мамочка! – взвизгнула Сандра и стала бросаться, не разбирая дороги, из стороны в сторону. Вокруг пищала и копошилась темнота. В неразберихе беглянка наступила на что-то мягкое. Раздался пронзительный визг, и это «что-то» отчаянно рвануло из-под ноги девочки. Сандра потеряла равновесие и упала. .. И снова на нутрий. Они визжали, визжала неистово и Сандра, пытаясь вскочить на ноги. Она не видела больше, где пробоина в половицах пола. Страх закрыл ей глаза, она плакала и кричала, извиваясь в море нутрий, они пищали, ползали по рукам и ногам, туловищу и даже по лицу, залезали под одежду, царапали когтями и рвали её тело на части длинными резцами., дышать становилось невозможно – нутрии громоздились на бедной девочке и перекрывали доступ кислороду, попутно выдавливая своей массой последний из легких.
Дребезжащая рваная музыка, под глухие металлические удары, сопровождалась леденящим кровь криком девочки, писком и борьбой. * * * Я услышал за дверью, что мой текущий оппонент «доелозил» до входа в комнату, и мысленно отсчитал «3-2-1!» Носитель довольно резко ворвался в комнату и несколько паразитов десантировалось на пол, другие затекали следом в каплеобразном состоянии. Однако я был готов. В миллисекунду после его появления я с размаху накрыл врага ударом дном клетки со стола Валери. Расчет оказался верным, немного погнулись спицы клетки вверху, но трухлявое дно провалилось внутрь, тем самым заточив весь комплект моих врагов внутри. Понимая, что прожженная конструкция не сдержит такое содружество оппонентов надолго я должен был выиграть время и убежать скорее вверх по лестнице, но в тот момент я даже подумать об этом не успел. В который раз за своё приключение я действовал, поддавшись зову инстинктов. Схватив крепко несколько прутьев-спиц возле верхушки клетки правой рукой и на сколько мог прижал левую руку сбоку клетки, чтобы зафиксировать клетку вновь, я рывком раскрутился и вышвырнул массивного монстра в открытое окно. Осознав, что сделал, я просто доразделался с несколькими каплями и продолжил путь вверх башни. На меня ползли десятками капли, появлялись мумии и оборванные двуглавые обезьяны из города прыгали по конструкциям, но это уже было как прогулка после вышеописанной схватки. Единственным примечательным в этом подъеме стал звон колокола, надрывный и душераздирающий, он сбросил созданной вибрацией несколько моих оппонентов вниз башни. Мне же пришлось закрыть уши и сесть на пол, ухватившись за парапет одной из лестниц.
Девочка закусила через губы свой кулачек и тихонько заплакала. Так обидно и страшно ей ещё не бывало никогда. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... (70Б)
Проведи это время с пользой. Дверь под номером 9993. Всё как просил и даже больше немного» 9993! От одной только цифры стало мутить. Мне хотелось быть к решающей схватке во всеоружии, и я послушно двинулся к двери под этим номером. На моей связке оказался нужный ключ. «Как же всё завязано!» – вздохнув, отпер дверь... Вошел и обомлел. Я надеялся на лучшее, но увиденное превзошло мои желания. Я осмотрел всё ли есть, что мне нужно, сердце радостно колотилось, отказываясь верить в происходящее. Не верилось, что такое место могло попасть сюда. Потом радость сменилась подозрениями. Я ещё раз скрупулезно исследовал всё, что было в комнате, но никакого подвоха не заметил. Неужели не было никакой ловушки?! Теперь оставалось самое сложное – совершить всё-таки то, на что я смел решиться. Я снял верхнюю одежду и засучил рукава. Тщательно вымыл руки (где мог) и лицо в умывальнике с идеально чистой водой... * * * Сандра, как испуганный зверёк с жалобными глазищами, перебежками вернулась с острова. Хотелось вырваться из парка или хотя бы куда-то забиться. До обоняния девочки донесся запах гриля. И тут беглянка осознала, что желудок её прилип к позвоночнику. Болезненно сглотнула – в ротовой полости было сухо. Очень хотелось хотя бы посмотреть на этот гриль, чтобы хоть слюна образовалась во рту. Но она нашла другое решение. Оглядываясь затравленно по сторонам, она перелезла через невысокое и фигурное чугунное ограждение, спустилась к озерцу, к которому вел диагональный каменный спуск, ещё раз огляделась... Никого. Малышка присела на корточки и осторожно зачерпнула ладошкой воды, чтобы умыться. Вода была студеная, солнце только стало подниматься. Почувствовав кое-какое успокоение от освежающего прикосновения, Сандра опустилась на четвереньки, вытягивая шею вниз к воде, чтобы не соскользнуть... этого ей только не хватало. Какая же сладкая была эта вода. Зажмурившись от удовольствия, беглянка жадно пила воду из озера, что немного притупляло боль в горле после истошных воплей под полом в театре. Напившись уже до состояния маленького бочонка, она открыла глаза и, отпрянув, упала на пятую точку. Взвизгнуть не позволило отсутствие голоса. Тараща глазенки, она по-паучьи посеменила руками-ногами подальше от водоема. * * * Заставка. - Пусть начнется игра! – воскликнул Даррен лет двенадцати в бейсбольной форме и с закручиванием бросил в поле свою бейсболку, счастливо улыбнувшись. Вращаясь, головной убор пролетел ярдов пять и упал в траву. Чья-то рука подняла его. Даррен, уже старшеклассник, отряхнул кепку и водрузил обратно себе на голову. Вся школьная команда готовилась к началу игры. В минуты торжественного и ответственного напряжения перед игрой, казалось, оживали флаги команд. Голова вороного с огненными глазами развевалась над полем напротив мохнатой росомахи, куражащейся на другом флагштоке. Предстоял тяжелый поединок с извечным соперником – «Плезантриверскими росомахами». - Это чего было за мракобесие? – хохотнул Харви толкнув в бок однокомандника. Тот смолчал, у него было озабоченное лицо, поскольку собирался выйти первым от «Ночных кошмаров из Брамса». На плечо Харви легла рука тренера. - Это уже стало своего рода обрядом. Мы уже лет семь так играем, как Даррен вошел в команду. Не знаю, как объяснить, но и скептически настроенные игроки, не верившие в это действие, и даже я не можем этого понять, но мы с легкостью выиграли все игры с этой штукой. И выиграли на зубах всего несколько из около дюжины игр, когда Даррен пропускал по тем или иным причинам, а также из игр, где мы – для эксперимента – запретили Даррену использовать её. Это уже своего рода талисман. Он сам объясняет, что в детстве играл с отцом, соседским мальчишкой и сестрой в бейсбол на заднем дворе, и его сестра ради забавы вот так закручивала его любимую кепку. И каждый раз он посвящает игры своей погибшей старшей сестре, как бы делая этот жест от её имени. Поэтому он так рад всегда, когда бросает бейсболку на поле. Харви сконфуженно кивнул.
Девочка же выглядела совершенно отчаявшейся и запуганной. * * * Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на кушетке в той же комнате, бывшей смотровой госпиталя. На посетительском стульчике у дальней стены, по-кошачьи вытянувшись, сидел, скрестив выпрямленные вперед ноги и заложив за голову руки, Дин. У другой стены с Сибилл на руках сидела на стуле доктора Шарлин. - С пробуждением, мистер соня, – принял более подобающую случаю позу Дин, однако одну руку он продолжал держать согнутой, будто держал или фиксировал что-то изгибом сустава. - Вы все здесь?.. - Ну, да! И давно за тобой следим. - А что прои... Я посмотрел на забинтованную чистым бинтом руку. - Уже можешь снять, я думаю. - А кто... – тянул жвачкой я свои фразы из заторможенного сознания. - Кто?! – растянулся в улыбке Дин. – Сам. - Сам?! – я ещё раз осмотрел руку и стал разбинтовывать. Самое странное было то, что я её ощущал. Рана на руке была, не скажу, что идеально аккуратно, но зашита. - Не помню... - Ещё бы! Когда мы тебя нашли, то у тебя в зубах было зажато лезвие ножа, вокруг море кровищи – видимо решил крови чуть спустить, хорошо хоть сам в лужу не лег, а через стол перевесился. Красиво, стоит заметить. Всё белое вокруг и ты капаешь на пол свешенной рукой. - Но это невозможно! Так скоро не могла зажить. - 1 миля от черты города и – да, невозможно, – невозмутимо ответил Хейт, казалось, что он забавляется. – Но в Нигде могут происходить всякие чудеса. - Сколько времени я так провалялся? - Часов девять. Я чуть не поперхнулся. - Может, даже больше. При нас – девять. - А не может быть, чтобы рука... Это... Из-за диффузии? - Не-а! Не беспокойся. И о девяти часах бездействия тоже. За пределами этой комнаты прошло около трёх. - Что? Это какой-то другой срез реальности, или что? - Не хочу вдаваться в подробности, но наша общая подруга Чарли умеет и не такие воздействия на окружающую нас сейчас действительность проводить, как ты, наверное, уже мог убедиться, встретив этого ублюдка с удостоверением шерифа. - Чарли, спасибо! – тихо сказал я, ощущая уже прилив сил. Она слабо кивнула. - Ну, ты готовься. Надо ещё журналистку найти. - Странно, – наконец заговорила Чарли. – Но мы не можем понять, куда она пропала. Я совсем не чувствую её сейчас, но чувствую нечто иное – некий барьер и он постоянно движется, как будто её от меня укрывает город. Поэтому нужно идти в его направлении, если хотим собрать всех участников действа. Что-то ёкнуло, когда я посмотрел на Шарлин. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... (71Б) Розовый слон. Везде. Он светил, как светильник из розового стекла. «Будешь исцелена розовым светом!» - Я не паршивка! – злилась Сандра про себя – голоса у неё уже не было вовсе. – Отпустите меня! Отпустите! Мне страшно… Я же ничего вам не сделала. - А тебе говорили, что нельзя нарушать запреты?! – донёсся откуда-то справа-слева-отовсюду похабный голос. – Родители, определенно, предупреждали тебя не разговаривать с незнакомцами. - Кто ты? – одними глазами спросила шокированная беглянка, вращаясь волчков, чтобы поскорее увидеть обладателя голоса, способного прочесть её мысли. - Я? А кто ты? - Сандра… - Сандра… Ха-ха! Ты слышал Хвост? Откуда-то приглушенно угукнули. - Сандра! И это всё! Ты даже не осознаешь, кто ты, куда уж тебе понять, кто я?! - Отпусти…те меня. Я хочу домой. - У тебя же нет дома. Ты сожгла его вместе со своей спящей семьей. Маленькое отродье. - Нет! Нет! Нет!!! - Забывать – это так удобно! Правда? - Ты – обманщик! Обманщик!!! - И, что самое интересное, это не был поступок в состоянии аффекта. Ты весь день ждала этого момента. Достала из пианино струну, и сначала хотела удушить родителей, но потом не посчитала это нужным! - Нет! Не было такого! Не было! - Может и не было. Раз не помнишь. Это, соглашусь, удобнейшая позиция. Вот только… Посмотри на свои руки… Что это? Это порезы от той струны. Сандра лихорадочно осматривала ладони и кисти, но в глазах плыло от взвинченности и слабости. - Не вижу. - Конечно-конечно, само собой разумеется. Я другого и не ожидал. Но струна это не больно и не страшно, как огонь. - Умолкни! Зачем ты это делаешь? - Ты хотела знать, как меня зовут… Хвост, пожалуй скажем. Опять мугуканье. - Тебя же интересует не то, как моё имя, верно? А то, как я это делаю, распознавая твои мысли и проводя этот диалог! Иди по тропинке и найдешь комнату кривых зеркал. Там я назову тебе своё имя. И, если правильно поступишь, подскажу дорогу к выходу. Сандра послушно поплелась по асфальтированной тропинке, испещрённой трещинами от прорастающих диких трав, обильно укрытой золотом палого листа и окруженной до сих пор ещё прямоугольным кустарником. * * * – Что ты делаешь! Глупышка! – искривившись, простонала Камилла, неотрывно следя за происходящим. – Не надо туда ходить! Пальцы журналистки массировали гофрированную поверхность корпуса фотоаппарата. * * * Наконец девочка подошла к прямоугольнику зала кривых зеркал. Выцветшая и порядком обветшалая деревянная вывеска-надстройка изображала: с правой стороны мультипликационного волка, с левой – трёх поросят. Сандра видела этот мультфильм начала прошлого века, видела и Ками. Однако никаких эмоций это не вызывало. Малышка вошла внутрь, оставив входную дверь настежь открытой. Внутри было только одно окно, на потолке, у стен же стояли рамы для зеркал. Все же зеркала были побиты и лежали осколками света на полу. Одно зеркало здесь всё же было, но выглядело оно чужеродным элементом, притаившимся у дальней от входа стенки, как будто, только что принесенное из другого помещения, более жилого. Это было большое трюмо на витиеватых ножках. Оно было обычным. Девчонка подошла поближе. На неё смотрел измученный ребёнок, вовсе не похожий на позавчерашнюю Сандру и даже на вчерашнего «гномика», улыбавшегося с отражения на яблоке. Боясь подойти в упор, героиня фильма ярдов с 4-х разглядывала своё осунувшееся лицо, поворачивая его то вправо, то влево, надувая щеки, оттягивая кожу на щеках и под нижними веками. Её охватила неясная тревога, и она метнула первый попавшийся камень в зеркало. Звенящий дождь осколков. Девочка, прижав кулачок к губам, опустилась на колени. Она ничего не поняла. Это давало повод думать, что она действительно могла совершить нечто ужасное, сама не осознавая произошедшего до конца. За зеркалом на стене, приклеенная белым скотчем, висела продолговатая розовая коробка с бархатной поверхностью. Тонкая и узкая, но довольно длинная, она сразу привлекла внимание Сандры. Не вставая с колен, девочка прошла к коробке и с нетерпением оторвала скотч, высвободив розовый брусок. Так же остервенело, она раскрыла находку. Револьвер. Хоть не розовый. Покоился внутри. А с ним записка. Дрожащими ручками героиня развернула записку, и крупным планом явилось зрителю единственное слово. * * * С ужасом Камилла вслух произнесла по слогам, отказываясь верить в происходящее на экране: - Со-весть?! * * * - Это не я! – мурлыкала под нос раз за разом жутковатого вида девочка, еле волоча ноги по дорожкам парка аттракционов. – Не я. Бледная кожа и синие полукруги под глазами, рваные на коленках джинсы, сквозь которые проглядывалась оцарапанная в кровь кожа, сбившиеся волосы, обвислые щечки с разводами грязи и остекленевшие неживые глаза. Словно любимую игрушку, она прижимала к груди обеими руками чёрный револьвер. Наверное, мало бы нашлось людей, у кого не пробежали бы мурашке по спине от теперешнего вида жизнерадостной ещё вчера и довольно миловидной девочки. Дорожка вела её вперед. Появилось ещё одно здание, большое и темное с «умершими» плакатами и вывесками. Камера поднялась выше роста уныло бредущей девочки. «Дорога страха». Красные облущенные буквы а-ля плакат допотопных ужастиков. * * * - Господи, спаси её! – одними губами прошептала журналистка. Глаза её блестели, но слёзы девушка сдерживала изо всех сил. Что-то было не так, фильм на экране не был фильмом. (72Б) Странная штука! Я могу в подробностях описать внешний вид и черты лица человека, назвавшегося редким в наше время именем Дин, но я не мог вглядеться в его лицо. Взгляд соскальзывал с его лица, как нога с оледеневшей ступеньки. Можно было только сконцентрировать внимание на какой-нибудь одной детали его образа. И лишь проанализировав все составляющие – составить полный портрет. Местный наркоз необычно сильно ударил по моему сознанию, реакции. Быстродействие упало значительно. А вот Шарлин я видел, как и раньше, отчетливо. Видимо, из-за того, что я встречался с ней уже довольно много раз и образ её уже был целостным в моем восприятии. На это я и пенял. Настроение его тоже было довольно загадочным: одновременно он выглядел напряженным и беззаботным, серьёзным и весёлым. Кто он? И почему помогает мне и остальным? Ведь он пытался помочь остановить расширение диффузии, хотя зачем-то скрывался от меня. Вот ведь вопрос. Было и нечто приятное в том, что я мог находиться в нескольких ярдах от Дина в хорошо освещенном помещении, нормально с ним говорить, а именно – теперь-то мне его голос казался знакомым только в ассоциации с ним самим. Ладно уж это меня мучить перестало. Для того чтобы прийти в себя окончательно, я стал делать все необходимые приготовления к решающему марш-броску. Оделся, спрятал нож, остальное оружие. Дин и Чарли что-то тихо обсуждали, одевая Сибилл в принесенные Дином детские одёжки – я всё слышал, но смысла уловить пока не мог, да и не хотелось. - Ты нашел ключ к последнему этажу? - Возможно… - Что ты имеешь в виду? Дин как будто вышел из глубоких размышлений. - Я имею в виду, что ключ, ВОЗМОЖНО, к последнему этажу. - То есть ключ от решетки у тебя? - Вот! Держи! – протянул он мне сжатый перевернутый вниз кулак, когда мы одновременно направились друг к другу. Я принял старенький ключ и спрятал в нагрудном кармане. - Каковы твои планы? - У меня есть некоторые дела здесь в окрестностях, но потом я к тебе присоединюсь, когда вы вернетесь сюда. Сейчас ты должен найти ту девушку! – по лицу Хейта пробежала тень. - Вернуться сюда? - Да, Шарлин говорит, что на последнем этаже есть переход куда-то в сторону от башни, не исключено, что в другой слой реальности, что могло бы запросто объяснить укрытие журналистки. - Хорошо, и вот ещё что… – я настороженно буравил куртку «Ночных кошмаров из Брамса» глазами, не поднимая взгляда на лицо собеседника. - Что? - Мы поговорим потом, когда всё кончится, верно? - Почему бы и нет. – Дин расплылся в ироничной ухмылке. Повисла пауза. Я со смешанным чувством смотрел на улыбку Хейта, а он был полон необъяснимой искренней иронии и улыбался, как чеширский кот. Чарли стояла в нескольких шагах от нас с Сибилл на руках и переводила взгляд то на одного, то на другого. Я думал, что женщина с потоками туши на лице скажет какой-то комментарий к происходящему, но она сохраняла молчание, угловым зрением виделись только её повороты головы. * * * Сандра нашла билетик на аттракцион «Дорога страха». Внутри здания что-то громыхало, будто там был швейный цех. Это Слон включил питание аттракционов для какой-то новой своей игры. Измученный ребёнок не собирался отступать. Теперь ей казалось, что она полностью защищена тяжеленным куском металла в её хрупких ладошках. * * * Камилла, не отводя взгляда, ловила каждый миг кинокартины. Зрелище не на шутку её увлекало всё больше и сильнее. В этот момент девушка позабыла и о своей слабости, и о происходящей вокруг кутерьме. Отражаясь в её васильковых глазах, творилась история маленькой Сандры, запутавшейся в сомнениях девочки, которая была наказана при попытке наказать других. * * * Сидя в вагонетке аттракциона, девочка исподлобья смотрела вперед. Ни с того ни с сего вагонетка падала вниз, иногда выскакивали куклы вампиров, зомби, чертей, вспыхивал молнией свет, шумовые и пиротехнические эффекты визжали и клубились, освещение открывало картины средневековых пыток и обедов каннибалов, ведьмовских шабашей и камер египетских усыпальниц с мумиями!.. Сандра видела это всё, но одурманенными глазами. Ей было глубоко всё равно, даже если бы на неё напал настоящий зомби или оборотень. Единственное в мире существо, в поисках которого блуждал взгляд опухших глаз, выглядело как розовый плюшевый слон в клетчатом, как у Микки Мауса, комбинезоне – игрушка-переросток. Рельсы, казалось, не кончались. Более того, скорость вагонетки неумолимо росла. Скорей бы достигнуть конца аттракциона… И желание маленькой Сандры сбылось. На полном ходу вагонетка вылетела в просторный зал, где, вспыхивая и вновь погасая, горела одна единственная лампа. На подъеме вверх рельсовые опоры были сломаны и вагонетка, слетев с накатанного пути, высоко подлетела и плюхнулась с трех метров на пол. Кабина отделилась от несущей части. Маленький пассажир нехитрого транспорта лежала на полу, всё ещё удерживаемая страховочным ремнем. По виску потекла тоненькая алая струйка. Неизвестно, сколько времени малышка была без сознания, но, очнувшись, Сандра немного отошла от состояния, в котором пребывала до аварии. Освободившись от ремня безопасности, беглянка выбралась из остатков кабины вагонетки. Зудела коленка – внушительная шишка проглядывалась сквозь дырку в джинсах. Сандра раздосадовано потерла ушиб, тот отозвался колкой болью. Здесь ей на глаза попался валяющийся у её ног револьвер. Тут все недавние злоключения и всплыли из сознания. Девочка зажала ладошкой рот, боязно оглянулась по сторонам. «Слон!» – подумала вопрошающе. Тишина. - Слон! – просипела еле слышно, позабыв о сорванном голосе. И вновь никто не читал её мыслей, не отвечал на вопросы. Сандра, похрамывая, стала искать выход из неприятно мигающего помещения. И тут она увидела, что искала… Под несущей частью вагонетки в нескольких ярдах от кабины лежало нечто из розового в коричневатых разводах плюша. Похоже, падение транспорта Сандры для Розового Слона оказалось ещё большей неожиданностью, чем для его жертвы. Ребенок осторожно опустился на пол, будто боялся разбудить Розового Слона. Подобралась. Ближе. Ещё ближе. На неё смотрели пластиковые в мелкую дырочку веселые глаза. Громадная голова Слона лежала на боку, подмяв одно из оттопыренных ушей. Слон нелепо улыбался, задрав кверху закрученный хобот. Из-под металла виднелось тело. В мигающем свете Сандра распознала расползающиеся пятна. Малышка покачала головой. Ей даже стало жаль его. Любопытство взяло верх и она потянулась, чтобы посмотреть, кто скрывался под личиной плюшевого четвероного. Помещение озарилось яркой вспышкой, где-то неподалеку зажужжал какой-то механизм. Ещё вспышка и жужжание, потом ещё по одному и ещё. Сандра одернула ручки, в её глазах отразилось немое: «Кто здесь?» Но больше ничего такого не было. Она вновь протянула руку, и схватила за уши плюшевую голову. Сначала осторожно и неуверенно, но голова не поддалась, поэтому беглянка, приосанившись, и, набрав воздуха, сильно потянула на себя… Голова поддалась и отделилась, но глядеть, что там – девочка не стала. Что-то мугукнуло внутри тела Слона под металлической конструкцией ходовой части. Вспомнился булькающий «Хвост», с которым разговаривал Розовый Слон. Как могла (сначала на трёх, а затем – вскочив и припадая на левую ногу, Сандра рванула прочь. Нашелся и выход. Опрометью она неслась, сцепив зубы от боли, боясь обернуться. * * * - Говорит Кэреджис! – сказал по рации полицейский з жевательной резинкой во рту. - Не ори так! Оглохнуть же можно! – отчеливо услышала Сандра измененный динамиком голос. – Что у тебя? Чисто? - Нет. - … – на другой стороне молчали на самодовольное заявление копа. - Ребёнок у меня. Завернут в мою куртку и стоит рядом, глазищами хлопает. Надо купить ей картошки порции четыре, – подмигнул довольно Кэреджис. - И большую содовую! – просипела Сандра. - А вы ничего не нашли? - Мы всё уже нашли, кроме самой девочки. * * * - Не задушите! – весело отозвался тот же коп, глядя на то, как родители тискают худышку в его куртке. – Она в рубашке родилась. Если бы не вертолет, то… ой-ой-ой! Вокруг толпились полицейские, врачи (упустившие момент перехватить пострадавшую), какие-то люди в гражданском. - Ты цела… Прости нас… Больше не будем… – лепетали родители на перебой. Сандра отстранилась и попятилась на несколько шагов, волчонком глядя исподлобья и капризно надув щеки. Родители замерли. Мать закрыла рот ладонями. Отец протянул руку и неуверенно назвал её имя. Девочка замотала головой и посмотрела на Кэреджиса. Тот хотел что-то уже рассказывать родителям о шоке, что такое бывает и тому подобное… Родители потупились, отец обнял мать, и та зарыдала у него на груди. В полной тишине послышалось легкое прихрамывание, маленькие ручки обняли кольцом ноги обоих, и снизу донеслось еле слышное и посвистывающее: - Люблю вас! – тот час же утонувшее в одобряющем гуле и даже аплодисментах.
Снарядившись снова колчаном, луком и всем остальным спецснаряжением, Камилла перешла на другую сторону зала и стала спускаться к выходу. Просмотр возобновил её силы, и шагала она легко и даже бодро. Ни секунды не сомневалась, что дальше у неё всё пойдет как по маслу. Где-то там за ширмой её ждет фотолаборатория, возможно, какие-то порождения вывернутой реальности, а затем и скорая разгадка или просто развязка (как повезет) этой диковинной истории, а после она напишет самый лучший материал на всем курсе, сенсацию об этом странном месте! Она исполнит свой профессиональный долг и донесет правду до каждого человека в мире! Пускай не верят скептики, но главное заронить зерно сомнения в душу каждому реципиенту! * * * Я быстренько разобрался с замком, а Дин отправился куда-то на нижние этажи, деловито напомнив мне быть осторожным, как никогда. Я кивком поблагодарил. Чарли осталась с Сибилл в смотровой – на островке нормального, не загаженного мира, по крайней мере это место так выглядело. Монстров не было видно. Непривычно было нормально функционировать обеими руками в полную силу… Вот ведь чудо! Так быстро заживить настолько тяжелую рану. При осмотре оказалось, что уже можно снимать швы, но я не стал этого делать. За последние сутки я уже начал свыкаться с ограниченной функциональностью руки и периодическими нечеловеческими спазмами. Теперь же не было не то что следов пунцовых щупалец зараженности на коже, но и малейшей припухлости. Я то и дело шевелил пальцами, глядя на кисть. Ощущений не было. Я был доволен таким поворотом. Это позволило мне использовать препарат. Одна часть сознания говорила, что в Нигде это не имеет никакого значения, но другая с сомнением замечала, что если есть хоть малейшая возможность ослабить демона и его влияние на окружающую действительность в целом и на меня в частности, то не воспользоваться этим будет глупостью. К тому же, на сколько мне было известно, моя разработка не вызывала привязанности и не имела никаких побочных явлений, кроме падения эмоционального уровня и небольшой сонливости, но первое вообще было прямым предназначением этого препарата, а второе практически не давало о себе знать в условиях происходящего. Легкая поволока занавесила мои эмоции, только беспокойство о Камилле бурлило внутри, требуя немедленных действий. Я не мог позволить этой девушке пострадать от дела, к которому она не имела практически никакого отношения. Уповал, что её-то город и не тронет по этой причине. А ещё было неловко за тот случай в «Лесном доме», я отдавал себе отчет, что у неё на то происшествие совершенно иной взгляд. По сути, больше всего обжигало огнем стыда впечатление от последней встречи в парке. Я уже внутренне согласился, пусть презирает меня, только чтобы всё с ней было нормально. Этот вывод напросился сам собою и уже сопровождался некоторыми позитивными воспоминаниями о Камилле… как она улыбалась при первом знакомстве, как соглашалась работать сообща, как назвала побежденное чудище «зверьком», как сияли её глаза, когда мы нашли дом детектива… Эх! Так вот. Пока я боролся с внутренней своей половиной внешняя уже добралась до последней доступной в Башне двери. Двери «№ 10000»! Было заперто, но я не собирался тратить времени на поиски ключа и, пару раз прострелив замок, вышиб дверь ногой. За ней был короткий коридор и двери лифта. Я вызвал лифт, ждать пришлось недолго, внутри я избрал самый последний этаж, остальные кнопки были отмечены красной маркировкой… Плавно закрылись, звякнув на велосипедный манер, раздвижные двери, бесшумно и мучительно медленно лифт стал подниматься вверх. Бездействовать (пусть и около минуты) давалось с трудом. И вот случилось! Лифт остановился, и его пассажир поспешил в коридор – близнец своего собрата этажами ниже. Единственная разница: дверь была из какого-то металла, казалось, чуть ли не из серебра – полумрак коридора, разрезаемый парой слабеньких лампочек в абажурах ретроподобного вида, не давал рассмотреть дверь как следует, и с моей стороны на этом этаже торчал старомодный серебристый красавец-ключ, будто кто-то специально подготовил дверь, чтоб можно было открыть её отсюда, но не с другой стороны. Я отпер дверь и стал осторожно открывать, держа пистолет наготове. Двери были действительно массивными и цельнометаллическими. «Такие, парень, ты б не высадил!» – горько, но с иронией, отметил про себя я. Из-за дверей бил яркий свет. Странное чувство поднялось из глубин души. Очень странное чувство. Торжественность, что ли. Как будто вот-вот получишь что-то очень значимое, о чем давно мечтал, или идешь на первое в жизни свидание, или подбираешь одежку на концерт любимой группы, случайно заехавшей в твой провинциальный городок. Даже ладонь, державшая пистолет, мгновенно взмокла от этого благоговейного чувства.
- Декстер, – непроизвольно шепнул я и сквозь туман ощущений почувствовал, что пульс учащается. Интуиция подсказывала, что здесь была она. И дверей, через которые она могла уйти отсюда, было только две. Та же интуиция подсказывала, что приоткрытая дверь служила скорее только входом чем только выходом или одновременно входом и выходом. Попытался обосновать логикой. Поскольку дверь открывалась внутрь этого места, если бы через неё уходили, то либо закрыли бы полностью (спокойное развитие событий), либо оставили открытой настежь (например, для возможного скорого отхода или освещения сумрачного коридора). Вариант с неполным закрытием в моем понимании был призрачным, так как двери всего несколько дюймов не хватало, чтоб быть закрытой. На бегу так её прикрыть бы не удалось, поскольку двери были действительно тяжелыми и любые операции с ними не так просты. Последним доводом в пользу этого обоснования являлось отсутствие дверных ручек на внутренней стороне. Такие мысли пронеслись в считанные секунды или даже доли секунд. И проверить бы мне сразу один из выходов, но было в этом зале кое-что ещё, чему я сначала не предал большого значения… Лоскуты парусины, мохнатые бечевки и обрывки старой материи были беспорядочно разбросаны по всему полу. Что бы это могло значить? На ум пришла формулировка: «Кто-то распотрошил гардероб бродяги». Звучит нелепо, но именно это очень было похоже на истину. Я пнул небольшую кучку материи, двигаясь в направлении большего выхода, и заметил, что несколько белых пушинок и два длинных маховых пера взвились из-под тряпья. Я присел на корточки и взял в руку то, что было длиннее. Повертел в руках. Лебединые, что ли? И снова пришлось укорить себя в ненаблюдательности... Перьев было достаточно много, просто от контраста освещения после перехода из сумрачного коридора в этот ослепительный зал рассмотреть сразу белые пушинки и перышки на таком же фоне мне не удалось. Я зачерпнул пригоршню пуха и, перевернув руку, обратно высыпал его на пол. Вальсируя, наподобие снежинок, он опустился обратно. Обычный птичий пух, вроде как, лебяжий или гусиный, только очень нагретый… Теплыми были также куски материи, но пол был, по меньшей мере, прохладным. И всё-таки, не думаю, что это были перышки птицы. * * * Что ж, не желая больше терять ни секунды, я, как и планировал, начал с большого (с двухстворчатыми дверьми) входа. Я спрятал пистолет в карман (второй покоился под плащом – в кобуре), попытался провернуть ключ, но это оказалось ненужным – было открыто, тогда я взялся обеими руками за ручки, выполненные в форме шаров, также покрытых всякими вензелюшками. Стоило лишь прикоснуться, как ощущение триумфа вспыхнуло вновь с необычайной силой. Я отпрянул, едва не сделав шаг назад, но рук не убрал и всё-таки совладал с собой, рассудив действовать быстро, чтобы никакие аффекты не имели определяющего значения. Мгновение спустя двери были распахнуты. Похожее помещение. Очень похожее, только с 4 дверьми и сверху свисала уйма канатов (колокольных?)! Глаза уже не так покалывали от яркости, и теперь я рассмотрел, что эмалированные каменные стены вовсе не безупречно белы, а имеют светло-голубые и серые росписи. Я приблизился к ближней стене, осматривая изображения. Удивительно. Этнографический символизм. Вот только какого народа?! Если смотреть в разных местах росписи, орнамент будет выглядеть то как североамериканский индейский, то как южноамериканский, то как египетский, то как письмена крито-микенской культуры, то вообще этрусским письмом, санскритом, клинописью, рунами, арабской вязью, восточными иероглифами, кириллицей, латиницей… Зрение не могло уловить, как орнамент переходил в письмена и обратно, хотя, на сколько мне известно, любой этнический орнамент изначально нес такую же смысловую нагрузку, что и буквы сегодня, пройдя трансформацию через иероглифы. Это понадобится Камилле в её работе. О! Наконец рацио вновь повернулось ко мне лицом… Я быстро сделал запись зала с крупным планом нескольких ярдов расписной стены, быть может, специалистам удастся даже расшифровать это всё. Но рассусоливать не было времени. Из того, что стоит упомянуть особо: двери, находящиеся в этом помещении и соответствовавшие дверям в первом помещении, были немного отличными. Мелкий узор в виду известных причин, разумеется, определить и сравнить не удавалось, но здесь, в отличие от дверей первого зала, были большие объемные символы. На меньших дверях (через такие я вошел в первый зал) красовалась выступающая эмблема в форме очертания круга с небольшим сплошным кружком внутри. С детства я увлекаюсь мифологией, и этот знак напомнил мне древнеегипетский иероглиф. Не исключено, что это было просто совпадение, и смысл был несколько иным. А вот на больших дверях имелся большой квадрат, разделенный между обеими створками... * * * В красном свете фотолаборатории Ками, затаив дыхание, проявляла фотопленку, чтобы удостовериться, что всё нормально с запрошенными фото. На всякий случай решила сделать пару фотокарточек со снимков. С облегчением нужные кадры были найдены среди незаполненности остальной пленки... Журналистка перенесла несколько копий каждого кадра на фотобумагу. Теперь, повесив на шею старенький фотоаппарат, а пленку и фотографии спрятав в карман, девушка была готова продолжить путешествие. В коридоре похожем на «коридор одиночества» можно было пойти направо и вернуться в кинозал, но стрелка, нарисованная розовым мелком с изображением всё так же схематично-корявого слоника, вроде как, лежащего на земле со связанными ножками, услужливо указала направление налево. Там, где ярдов через 100, виднелось что-то прямоугольное расцветки серого металлика. Уверенность в правильности того, что она делает, росла и крепла с каждой секундой. И даже по-прежнему тоскливое одинокое эхо не расстраивало Декстер. Решительность прямо подсвечивала девушку изнутри и добавляла твердости её шагу. Что-то неописуемое воодушевляло двигаться, вводило в раж, раззадоривало. Явись в тот момент на пути Камиллы хоть один монстр, ему пришлось бы несладко, но они и не спешили выходить против столь разгоряченной новоиспеченной лучницы. И вот она – дверь! Уже в нескольких шагах. Её можно рассмотреть в подробностях с такого расстояния. Темнеющее серебро, украшенное мириадами тонких узоров. Подойдя к двери на расстояние вытянутой руки, Ками восторженно смерила пытливым взглядом серебряный прямоугольник. Провела ладонью по узорам. Тончайшие сплетения металлической паутинки оказались на удивление приятными на ощупь. На подушечках пальцев осталось ощущение какой-то напыленности, словно часть двери осталась на пальцах и руке. Девушка даже посмотрела на руку, чтобы удостоверится, что ничего такого нет, и добродушно улыбнулась. В замочной скважине услужливо находился такого же необычайно вычурного вида ключ, длиною в ладонь Декстер. Мгновение и дверь с тихим щелчком была отперта. * * * В тот момент, когда Ками рассматривала зал с тремя дверями, её изумлению не было предела. Такие росписи на стенах, уходящих куда-то ввысь! Невероятно тонко оформленные двери! И эта слепящая бесконечность над головой! Такого душевного трепета девушка не чувствовала никогда ранее. Она даже потеряла чувство времени, просто любуясь каждой мелочью на стенах. Спустя только минут 15–20 Ками смогла решиться покинуть помещение. Первым делом хотела пройти через дверь, находившуюся напротив двери, через которую она вошла. Но не тут-то было. Дверь не поддавалась! Но, памятуя о том, с каким трудом открылась первая дверь, Камилла Декстер надеялась её открыть, приложив чуть больше усилий. Что-то подсказывало, что лучше всего будет пройти через эту дверь! Бессмысленно. Дверь стояла намертво. Немного раздосадованная неудачей, журналистка направилась к большому выходу с двухстворчатыми дверями. Но как только её руки легли на круглые ручки, Ками испуганно схватила ртом воздух – мороз прошел по коже, а в глазах потемнело. Испуганная резкостью внезапного ощущения, она, впрочем, не опустила рук, лишь наклонилась вперед, делая дыхательные упражнения и собираясь с духом. Костяшки даже побелели на кулаках – настолько Декстер не хотела отпускать ручки. И вот, наконец, вторая попытка… Тоже безуспешно. Двери не поддались, а новый разряд неописуемого волнения оказался ещё более интенсивным. В тот миг Камилле показалось, что её встряхнули, только изнутри. Мелкая дрожь пробежала по спине – кто-то следил за ней. Медленно отпустив правой рукой одну из ручек, Ками потянулась к висевшему на плече луку и, резко развернувшись, выхватила стрелу из колчана. Где-то в дюжине ярдов от неё высилась гора старого тряпья с торчащими спереди руками и головою мумии – человекообразное существо низко клонилось к земле под гнетом ветоши, взгроможденной на него, но скорость реакции Декстер подействовала на него. Обмотанные руки вздрогнули, и согбенный от неожиданности даже распрямился (насколько мог); обитатель тряпок совсем не ожидал такой прыти от Камиллы и испугался настолько резкого разворота. Он стал жестикулировать, призывая человека успокоиться. Заметив, что существо не торопится к ней, Камилла, поуспокоившись, вставила стрелу в лук и натянула тетиву, целясь в гору тряпья. Руки пришельца задвигались хаотично-нервно и исчезли среди тряпок на какой-то миг, после чего обратно появились со старинным фотоаппаратом. Девушка, уже готовая поразить необычного гостя, убрала оружие. Поняла, зачем явился этот посланник. Она пошла в его направлении. «Как он проник сюда, такой широкий?!» Дервиш успокоился. Промычал что-то с непонятной интонацией. Камилла сочла, что так он выражает своё одобрение. А он, снова согнувшись чуть ли не под прямым углом, как улитка со своей ракушкой, двинулся навстречу, таща на себе свою непомерную ношу. Сквозь тонкий прорез в парусине, намотанной на голову, на Камиллу вопрошающе смотрели обычные уставшие глаза, темно-карие с порозовевшими белками. Не было сомнений – это был человек. Когда они были на расстоянии двух шагов, закутанный человек спряиал свой фотоаппарат так же ловко и быстро, как и извлек его меньше минуты назад. Теперь его руки тянулись к фотоаппарату Камиллы, та беспрекословно сняла с шеи и передала камеру этому человеку. Потом достала и фото с пленкой, демонстрируя, что там действительно есть изображение павшего слона. Дрожащими руками дервиш-фотограф всё это повертел перед глазами, смерив заинтересованным взглядом, потом довольно кивнул и спрятал среди одежд. Вместо данных Ками предметов он протянул ей новый серебряный ключ. Этот ключ имел знакомый размер и отличался от того, которым уже воспользовалась журналистка недавно, тем, что вместо фигурного трёхлистника ручки он заканчивался кольцом, внутри которого свободно вращался колокольчик. Декстер взяла ключ. Дервиш радостно замугукал, как глухонемой и… взял за руку стоявшую перед ним девушку. Ками хотела одернуть руку, но взглянув в счастливые глаза, блестящие от радости, поняла, что диковинный собиратель фотографий таким образом только хочет показать свою признательность. Он же потряс легонько кисть журналистки. Так продолжалось пару секунд, затем человек в тряпье отпустил кисть девушки и снова в его руках появился старый фотоаппарат и штатив. Он что-то добродушно залепетал, протягивая и то и другое перед собой. Затем раскрыл треногу штатива и стал прикручивать камеру. «Он хочет меня сфотографировать?!» Так же, как и всё остальное, появилась магниевая вспышка. «Ему, что мало этого света?» – с грустной иронией подумала девушка-журналист, но сделала назад пару шагов и позволила себя сфотографировать. Сделав снимок, фотограф спрятал все свои вещи и попытался выпрямиться опять. Что-то озабочено мугукнув, он указал на большие двери и размашисто согнул и выпрямил несколько раз свои забинтованные пальцы, словно торопя или прогоняя свою последнюю клиентку. «Спасибо!» – прочиталось во взгляде растроганной Ками перед тем, как она направилась к выходу, от которого теперь у неё имелся ключ. За спиной облегченно вздохнули, когда замок скрипнул и поддался.
- Психей... – тихонько произнесла. * * * - «Зал Нарушающих Безмолвие»! Так вот почему «вы» зовете это место Колокольней! – глядя вверх, вслух произнесла Декстер в следующем помещении. – Любопытно... Очень любопытно! Подвергшись неосознанному порыву, Камилла протянула руку к самой ближней из веревок, но дотянутся не успела. Её остановили синхронно клацнувшие замки на дверях справа и слева. Из открывшихся проемов одновременно вышли 2 вооруженных человека в длинных плащах и с колоколами на головах. Левый (в тёмном и испачканном ржавчиной плаще) был вооружен гарпуном с опасными зазубринами, правый (в белом и чистом) – громадной серебряной кувалдой с длинной рукоятью. Не обращая внимания на гостью Зала Нарушающих Безмолвие, они чинно прошествовали к двухстворчатым дверям напротив тех, через которые прошла Ками, и, достигнув серебряного выхода, замерли друг напротив друга. Могло сложиться впечатление, что два соперника изучают друг друга, пытаясь переиграть в «гляделки», чтоб спустя минуту сойтись в беспощадной схватке. Но ничего такого не произошло. Они встали точно так, как становятся королевские гвардейцы в фильмах о Средневековье, – скрестив пребывавшее до того на плечах оружие. Ками, не мигая, следила за ними – каждое их движение было преисполнено достоинства. Совладав с легким замешательством от появления парочки, журналистка задумалась, что делать дальше. Назад идти не имело смысла – для чего-то же её привел сюда фотограф, боковые выходы колокологоловые захлопнули за собою, а самый вероятностный выход был перекрыт. Позы гвардейцев говорили о том, что они не собираются пропускать, кого бы то ни было. «А что, если просто попытаться пройти?» Декстер попыталась воплотить эту идею в жизнь, но стажи не шелохнулись от её приближения. Тогда Ками демонстративно натянула тетиву, наводя прицел на грязного колокологолового. Тот не шелохнулся. Секунду назад девушка была уверена, что прошьет его стрелою, но теперь поняла, что ошибалась – не могла она выпустить стрелу в бездействующее и не демонстрирующее враждебности существо. Ко всему они выглядели абсолютно как люди. - Дайте пройти, в конце концов! – расстроено бросила Ками в сторону «статуй», опуская лук и ослабляя тетиву. Она подошла к двери и, сама удивляясь своему безрассудству (но колокологоловые мало того, что не пугали её, но и вызывали чувство какого-то доверия), предприняла попытку развести скрещенные «черенки»… Сильный толчок рукоятью кувалды отбросил её на несколько ярдов. Камилла даже не успела понять, что произошло и как она оказалась на гладком белоснежном полу. Из колчана выпало несколько стрел, из-за этого вывалился и находившийся там горшочек с цветком. Ками положила его туда, чтобы не потерять, а также, чтобы компенсировать неполный комплект стрел в колчане, не позволяя болтаться и выпадать на бегу из колчана. Декстер приподнялась и, на коленках добравшись до цветка, который откатился на три метра ещё дальше от двери, подхватила его дрожащими руками – судьба растения почему-то беспокоила девушку. Но белая орхидее-лилия не пострадала. Человек, вооруженный кувалдой, с колоколом на голове покинул свой пост и двинулся к Камилле. - Ты хочешь взять его? Страж встал на одно колено перед Ками, просящим жестом протягивая руку. - Зачем? – девушка не была готова расстаться с такой, пусть и красивой, но безделушкой. Белл-Рингер не двинулся, продолжая держать протянутой руку в белой перчатке перед Камиллой. - Хорошо, возьми! – с надрывом выдавила, наконец, девушка, поднимаясь с колен и отдавая своё. Она старалась не смотреть на цветок. Было ощущение, что она лишается чего-то очень дорогого, вроде талисмана или важного подарка от старого друга. Сама не понимала, почему ей так приглянулось это растение, которое появилось перед её глазами лишь второй раз в жизни. Белл-Рингер принял горшочек и понес к Белл-Мэну. Тот до последнего момента сохранял постовую позу. Но приближение напарника с подарком Ками вывело его из состояния оцепенения стража. Белл-Рингер поставил горшочек на пол, положил на плечо свою кувалду и сделал несколько шагов назад от цветка, вновь оказавшись подле журналистки, настороженно следящей за происходящим и успевшей собрать своё снаряжение. В 5 ярдах напротив него так же поступил с гарпуном Белл-Мэн. «Что здесь, вообще, происходит?! Обряды какие-то, ритуалы!» – Камилла нащупала в нагрудном кармане диктофон и включила запись в надежде потом прослушать, что на уме у этих чудаковатых (если они люди и думают на английском, конечно). В это время колокологоловые стали двигаться по кругу против часовой стрелки. И вот – на том месте, где 15 секунд назад стоял Белл-Рингер, оказался его двойник в тёмном. Он остановился в той же точке и тоже повернулся спиной к Ками. Вспышка!
Когда к Декстер вернулась способность видеть, хоть и с зелеными разводами, она поняла, что теперь в этом зале она осталась одна. Не было мужчин в колокольных колпаках, не было и маленького цветочка! Зато в замочной скважине двери, которую защищали люди-колокола, появились два ключа, а в воздухе витали маленькие искорки, медленно возносящиеся вверх к невидимому колоколу. По поводу искр Камилла была неуверенна, существовали ли они или были оптическим обманом для отходящих после вспышки глаз. Она взмахнула рукой – искорки, как живые светлячки, недотрогами увернулись от руки девушки. Журналистка грустно проводила их взглядом и выключила диктофон. * * * - Белл-Мэн… Белл-Рингер… – вздохнула Чарли, сняв очки и протерев салфеткой. * * * Я стоял перед большими дверями в помещении с колокольными канатами, до этого убедившись, что меньшие открыть не представляется возможным. Здесь тоже имелся объемный символ – как говорилось ранее, это был квадрат. Честно, мне было всё равно, имеет ли это значение, сейчас важно было другое. На одной из створок один над другим располагались 2 замка, и в каждом было по ключу. Теперь замки были заперты. Прошла ли здесь мисс Декстер при таких обстоятельствах? Сомнительно! Но это же Нигде! Подтверждение или опровержение можно получить только одним образом… Я провернул верхний ключ, замок клацнул, я взялся за второй и провернул до конца, щелчка не последовало, более того – ключи вернулись в начальное положение, ударив мне по пальцам. В один миг до того непобедимое чувство триумфа испарилось, уступив место невыразимому почти первобытному ужасу, сдавившему грудную клетку и перехватившему дыхание. Невдалеке трещал огонь. Слышались потусторонние голоса. Я не уверен, но мне показалось, что я слышал приглушенный девичий вскрик. Всплыл в памяти эпизод из иной реальности, когда Валери повела меня в подвал «Лесного дома». Я обеими руками схватился за ключи, провернул, но налечь на двери не успел – онемение охватило ладони, которые чуть не вывихнулись от скорости противодействия. Ещё попытка, и вновь неудачно… еле успел убрать руки, но один из серебряных ключей всё-таки, вращаясь винтом, полоснул меня своими краями по ладони, и толстый (но не очень широкий) лоскут кожи повис прямо посредине, принимая форму спирали. - @#$%!!! Вот так значит?! – злобно фыркнул я, снимая плащ и наматывая толстым слоем на правую руку. – Не-бы-вать-это-му!
Полумрак окутывал помещение – только небольшая лампа-бра над аккуратно застеленной кроватью боролась из последних сил за освещенность палаты. Из убранства здесь только и были, что кровать у стены, тумбочка рядом с ней, одинокий стул с противоположной стороны, вешалка и бра. На тумбочке у кровати стояла пустая рамка для небольшой картины или фотокарточки, ваза с позеленевшей водой и почерневшим букетом каких-то полевых цветов, сбросивших свои лепестки на поверхность белого кружевного покрывала тумбочки, а также грязная мягкая игрушка неопределенного цвета – не-разбери-кто-в-красном-комбинезоне-с-подтяжками с оторванной головой. Камилла прошла к тумбочке, с отвращением покосилась на игрушку. Она напомнила ей жестокого Слона из фильма о девочке-беглянке. Что-то шло не так. Поначалу даже – на уровне предчувствий. - Зачем это здесь? И лишь произнеся в пустоту эту фразу, журналистка ощутила, что это место ей знакомо. Нет! Не знакомо – оно что-то неуловимо, но стойко напоминало, не являясь на самом деле тем местом из воспоминаний. Осознание породило волну слабости и тошноты. Девушке пришлось обойти кровать и присесть на стул – один лишь вид кровати вызывал рвотный позыв, и садится на неё не хотелось, даже обессилев. - Не сейчас! Я должна найти разгадку! Это неспроста здесь оказалось!.. Почему оно здесь?! Я не могу думать! Не могу так думать… – полностью отрешенным слабеющим голосом, зажав голову кулаками. Плюх! Что-то упало на кровать. Плюх! Ещё! Усилием воли Ками посмотрела на кровать – по центру расползалось бурое пятно. С потолка капала на покрывало густая темно-охристая жижа. В глаза журналистки словно насыпали песка, конечности оватнели, а голова отяжелела… Сонливость, тягучая и необратимая тянула её вниз, казалось даже, что земное притяжение возрастало. «Этого ещё мне не хватало!» – сонное равнодушие – пожалуй, самый опасный из оппонентов… Ками встряхнула головой в попытке изгнать слабость. Тем временем в месте падения капель стал вырастать под покрывалом какой-то бугорок. Словно поднимаясь снизу на элеваторе, укрытое простынею тело обретало все более определенные формы. Сквозь насильственную полудрему Декстер услышала, как захлопнулись двухстворчатые двери, приготовленные на всякий случай к отходу. Она поняла, какое место ей напомнила эта комната – палату в альтернативном госпитале… Гнев вкупе с жаждой жизни подняли Камиллу на ноги. «Так больше не будет!» Девушка-журналист отбросила назад пряди тёмно-русых волос, опустившихся на глаза, и что было сил сжала лук. * * * Нечто фигурой напоминавшее человека и укрытое простыней валялось в углу. Сейчас оно походило на дикобраза. Ками, меланхолично глядя на побежденного врага, подошла к телу и, акцентировано наступив на то место, где должен был бы у человека располагаться живот, стала рукой в спортивной перчатке выдергивать свои стрелы, одну за другой, одну за другой... Когда последняя стрела была вытерта о покрывало и положена обратно в колчан, журналистка стала свидетельницей нового изменения. За кроватью начала извивать чёрными протуберанцами непроницаемая тьма. Она медленно разрасталась по стене смоляной лозою и шипела не похожим ни на один из ранее слышанных журналисткой звуков. Тёмная «клякса» одновременно потрескивала, перешептывалась, жужжала, булькала и стрекотала. Более всего это напоминало тихую какофонию нескольких станков из разных областей производства. Тьма перекинулась на кровать, подминая и скрывая от взгляда. «Назову это явление «чёрным огнем» или «тёмным солнцем»… Фу-ты! О чем я опять думаю…» – Камилла сделала несколько шагов назад, не без удовольствия замечая, что «подлая» сонливость отступает. В то же время не было чему радоваться. Природа новообразованной темноты оставалась непонятной и оттого делала её ещё более пугающей. Но беспокойство оказалось напрасным – чёрная дымка, как тот же огонь, поутихла и погасла, оставив угольные граффити на поверхности стены и кровати. В свете бра журналистка видела, что на стене проявился рисунок правильного прямоугольника. В следующую секунду на тумбочке, сложившись, завалилась рамка. Неосознанное чувство порядка повело Декстер к рамке, чтобы поставить её обратно. А в рамке уже оказалась старая фотография двери. Журналистка сразу поняла, что от неё полагалось. Размахнувшись и бросив об пол, она разбила стекло в рамке. Черный прямоугольник тоже осыпался битым стеклом. За стеной открылось хорошо освещенное помещение. Ками поднялась на кровать и прошла через открывшийся проход в соседнюю комнату. За спиной остался уже настоящий дверной проем. Раньше она была здесь, но входила через противоположную дверь, которую увидела и сейчас в 7–9 ярдах перед собою. Комната не вызывала тёплых чувств, хотя и являлась детской. Жив был ещё в памяти инцидент с неудачным визитом в местный госпиталь по наводке Дугласа. Только чудо тогда спасло журналистку… Декстер напряженно искала глазами две вещи… Вот он детский столик, кроватка, платяной шкаф, платьице на вешалке, коллекция насекомых в рамочках на стене, пожухлые обои, разбросанные листы с рисунками из альбома, книжная полочка. Заглянула в шкафчик, чтоб удостоверится нет ли тех 2-х вещей в нём. Шаг за шагом, медленно-медленно, Ками приближалась ко второму выходу. Перед собою она держала лук с натянутой стрелою. До выхода оставалось три шага. «А что если… Нет, это слишком хорошо чтобы быть правдой… Но всё-таки! Я выйду из этой комнаты и окажусь опять в госпитале или в доме, где эта комната должна находиться в действительности…» Девушка взялась за ручку, облегченно вздохнув, что не нашлось того, что она искала. Заперто. Изнутри обдало ледяным холодом. История с соседствующей палатой повторилась… Угроза второй раз спустилась с потолка. Зазвенели стальные обручи. Ками хотела повернуться очень быстро. В этот раз не вышло. Тело одеревенело, скованное паническим ужасом. Вспомнилась программа образовательного канала. От шока жертву в безвыходной ситуации парализует страх. «Я не беззащитна! Не беззащитная я!» Перед девушкой стояла конструкция из закопченной проволоки, больничных скоб и металлических обручей, вроде тех, что используются в бочках. Под 2 метра высотою, она имела форму вытянутой пирамиды (основание напоминало каркас для бальных старинных платьев, собранный из обручей, металлических планок и дуг) с длинными плетеными со скобами руками, на колесиках, а внутри, точно в клетке, находились сшитые спинами и головами две куклы, которых Камилла безуспешно хотела увидеть первой. Они производили впечатление оживших. - Ненавижу вас, сволочи! Ками вскинула лук и выпустила стрелу – та, ударившись со звоном, отскочила и упала рядом с оппонентом, то же со второй, третья пролетела сквозь, а четвертая застряла в конструкции… Конструкция с места не двигалась, раскачивая металлическими лапами, а тряпичные куклы издавали неясные хрипы, но в интонациях Декстер улавливала насмешку. Пятая стрела прошила насквозь обеих кукол и осталась внутри…
Журналистка – сколько могла – взяла разгона и отчаянно толкнула конструкцию двумя руками с луком... Ручищи экзоскелета схватили её и прижали к себе. Вновь насмешливо «зашелестели» куклы и... снова загорелись. Ками яростно вскрикнула и забилась изо всех сил пока комната покрывалась тлеющим покровом. Невыносимо жгли глаза и носоглотка – дым клубился и поднимался. Задерживать дыхание уже было поздно. Одна из рук гнулась вокруг каркаса, приматывая Декстер к остову, а вторая отпустила девушку, чтобы, ухватившись за что-то проволочными когтями, повалится вместе с Ками вниз. Всё происходило в считанные секунды. «Почему это снова происходит?.. – теряя силы и сознание на задымленном полу, но продолжая стараться разжать руку врага и пытаясь откашляться, в отчаянии повторяла про себя журналистка. – Почему?!» Не сдаваться. Ни за что не сдаваться...
«Послышалось...» – с пугающим равнодушием. Мгновение спустя журналистка почувствовала какие-то импульсы, передававшиеся ей, а затем её потянули за руки вверх. Она оказалась немного выше уровня дыма, согнутой пополам на чьём-то плече. Её бегом несли к выходу, а позади послышался шелест металлических спиц и звон обручей – «пирамида» не хотела отдавать свою добычу.
Человек, вынесший её из тлеющего кошмара и посадивший здесь (в этот миг выглядел как темный силуэт) взял её за голову, глядя в глаза... - Держись! Я сейчас! Он поднял что-то длинное с пола метнулся обратно в проход. «Воздух!» – сознание возрождалось с этой маленькой искорки. Глухие удары, будто невдалеке прыгали или давили что-то. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Даррен на вершине маяка смотрит на озеро (у него короткая стрижка, как в заставках с бейсбольной командой, на спине рюкзак, из одежды – сизый свитер с широким по самый подбородок воротом и потертые серые джинсы). Он держится за парапет смотровой площадки одной рукой, во второй у него мелко исписанный блокнот, только что приобретенный у смотрителя за баснословные для студенческого кармана деньги. Смотритель просто по блеску глаз понял, что перед ним одержимый, который отдаст последнюю рубаху за блокнот какого-то психа, потерявшего здесь этот набор листов сумасшествия. Крупный план верхней половины лица в профиль: взгляд человека, смотрящего в никуда. Секунду спустя лицо меняется – Даррен, прищурившись, хмурится. Камера опускается вниз мимо руки с блокнотом. Прислоненная к ограждению стоит трость. Даррен прячет блокнот в рюкзак, после чего, прихрамывая и опираясь на ту самую трость, уходит к лестнице.
- Стрелы… - Что смог – подобрал в той дымовой завесе, – откашлялся. – А то я смотрю, ты лук этот железной хваткой держишь. Подумал, пригодятся ещё. - Спа-сибо… - Сейчас я доставлю тебя в спокойное место, отдохнешь. Можешь идти? - Как ру-ка? - Что? А это! Заштопана! – я закатал рукав, демонстрируя предплечье, смутившись, добавил. – Спасибо… Давай я тебе помогу. - Я смо-гу идти. Минутку... Кхе-кхе! Декстер просто глубоко дышала некоторое время, собираясь с силами. - Что у тебя во второй руке? Уже и побелела вся. Хоть правой я не видел под спортивной перчаткой, но лук Камилла уже выпустила. - Ниче-го... но я не могу её, кхе... разжать... – лицо девушки исказила гримаса напряжения. – Она как замерзла. - Спокойно! Такое иногда случается от всяческих потрясений, мышцы смыкаются, и некоторое время их нельзя расслабить. Просто нужно подождать, и оно само пройдет. - Что это было... там? - Клетка какая-то! – пожал я плечами. – Старайся не думать о ней. Она уже на вторсырьё только годна. Ками кивнула утвердительно и самостоятельно поднялась, даже сделала шаг, но закашлялась и чуть не упала. Я помог ей удержаться на ногах. - Держись за меня и пошли. Я возьму твоё оружие. Закашлялись, теперь уж вместе. Декстер послушалась и оперлась на меня. Собрав все её вещи, я повел напарницу по приключению к лифту. «Спасибо, Господи, что мне удалось помочь этой девушке. Спасибо!» – с облегчением подумал я, когда мы уже были у лифта. Когда лифт принял нас, я понял, что радоваться ещё рановато. Камилла еле стояла на ногах и приходилось поддерживать её за плечо. Казалось, она вот-вот уснет или потеряет сознание, но потом она заходилась в надсадном кашле, от которого становилось ещё более не по себе. Пожалуй, это была самая длинная поездка на лифте, которую мне приходилось совершать. - Надо держаться! – пересохло во рту и слова проскрипели тихо-тихо. - Я уста-ла! – выдавила девушка, опустив голову и упираясь поясницей на стенку лифта. Когда её лицо исчезло за опавшими тёмным водопадом прядями волос, мне стало до того жутко, что я до боли сжал уста. Я осторожно протянул руку, чтоб убрать прядь с лица журналистки... - Это уже второй раз за последние часы или дни... не знаю! Я молча кивнул, хотя не понял, что имела в виду Декстер. Ни разу не закашлявшись, она сказала это с такой невыразимой отрешенностью! Ничего другого я не ожидал от человека, только что побывавшего в комнате полной удушливого дыма, но это продолжало беспокоить.
- Вы здесь! - Да, помоги, пожалуйста. Камилла была в задымленной комнате. Нужно ей наложить компресс и я поищу что-нибудь подходящее. Мы уложили Ками на кушетку, Чарли сделала компресс для лба Декстер. Я же обнаружил, ранее не замеченный, аппарат кислородоаэрозольной терапии и поднес маску к лицу Камиллы. - Не на-до... Мне же лучше! - Это не будет лишним! Подыши немного и отдыхай. – заверил я и перевел взгляд на Изгнанницу. – Что-то случилось, Чарли? На тебе лица нет! - Нет, я о вас беспокоилась. И даже не почувствовала вашего приближения... И это странно. - А-а, ладно! - Она уснула... - Действительно. Я прислушался к ровному дыханию Декстер, успокоился немного. - Пусть отдыхает. А тебе нужно торопиться – что-то происходит непонятное. - Тихий, он облекается. Я должен его найти раньше, чем он станет частью нашего мира... Я хотел ещё нечто добавить, но в комнату вошел Хейт с рюкзачком-кенгурушкой для Сибилл и каким-то продолговатым мешком.. - Вот нашел кое-чего полезного. Он снова был нарочито весел, обводя комнату взглядом лукаво прищуренным глаз. Но стал посерьёзней, когда увидел в комнате и пятого человека, и сразу перешел на полушепот - Нашел, всё-таки? Молодец. А теперь нам надо торопиться... Неизвестно, сколько времени у нас отнимет покорение последнего рубежа на пути к Кауфману. По моему мнению, это будет долгое и изнурительное противостояние. Он взял в руки лук, повертел. - Вот, кто его нашел... Интересно где, а то я с ног сбился. Возьмем с собою. Я кивнул, подавая Дину колчан с остатками стрел. Остальное снаряжение мы оставили Ками, не решаясь её тревожить. - Как настроение? – подмигнул Дин Чарли. Та промолчала, испытующе глядя на Хейта. - Я помню, о своем слове, – нехотя сказал тот, отвернувшись в сторону. – И я его сдержу. На нормальной стороне ты получишь свою награду. - Я не чувствую ничего больше... Шарлин, не услышала слов Дина, и произнесла свои слова, сдерживая рыдания. Из-под очков скатилась тушевая слеза, на что повернувший голову Дин изумленно изогнул бровь, искривившись. Шарлин выглядела так, будто у неё отобрали что-то очень ценное. - Я знаю! – холодно бросил человек в бейсбольной куртке, отвернувшись от женщины и шагая к выходу, а затем, поравнявшись, хлопнул меня по плечу. – Идем! Я повиновался. Выходя, я обернулся и обвел взглядом всех остающихся в комнате: маленькую сестренку, одетую в нежно-зеленую кофточку и забавно угукающую; побледневшую Шарлин с заломленными руками, стоящую посреди кабинета; уснувшую Камиллу с по-прежнему сжатым левым кулаком.
Кажется, моё опасение сбывалось. Мы сели в лифт и поехали наверх, Дин повесил свой мешкообразный рюкзак на плечо и ехал, скрестив руки на груди и низко опустив голову, так что я не мог видеть его лица из-под козырька бейсболки. Я не решался задать мучавший меня вопрос, поскольку условились поговорить после всего. Мы вновь оказались сначала в зале с перьями, а потом и в колокольном зале. Дверь снова была закрыта, но всё так же услужливо в замочной скважине располагались ключи. «Теперь, когда нас двое здесь, труда не составит отпереть оба сразу!» Дин искоса глянул на меня. - Здесь я нашел Камиллу. Там две комнаты внутри – больничная палата, кажется, и что-то вроде детской. Я плохо запомнил, очень всё быстро произошло, и было много дыма. - Не стоит утруждать память... Там нет этого всего. Если ты что-то видел, то это были не твои 2 комнаты отражения. Он сбросил мешок на пол и вытрусил содержимое. Внутри был увесистый молот (немногим меньше кувалды), целая гора пустых обойм, а также большой прямоугольный футляр с рисунком на пластиковой поверхности. - Арбалет? - Да. Та девушка, как оказалось, меня опередила в поисках. И пришлось отыскать вместо лука. Холодное оружие пригодится нам чуть позже... Так что, это очень хорошо, что у нас есть сразу две стрелковые вещицы. - Ты знаешь, что там за дверью... сейчас? Хейт покачал головой. - Но догадываюсь и, думаю, не ошибусь, если.... А, ладно.... Поглядим! Только вот этот весь холоднострел мы оставим здесь. Мне нужен пистолет и половина пуль. Будем надеяться на лучшее, но, скорее всего, этот этап нам дастся с большим трудом и опасностью. Я передал ему 7-зарядник, который раньше давал Камилле. Мы занялись распихиванием пуль в обоймы, потому что, как объяснил мой напарник, возможно, придется много стрелять, а времени хоть бы хватило на перестановку обойм. Пуль я нагреб много, когда была возможность, и распределить все мы не смогли. Затем Хейт сказал мне, чтоб я был готов, когда закончатся обоймы сражаться с холодным оружием либо без оружия вовсе. Я положился на давненько уже незадействованный мачете, на что Дин одобряюще кивнул, а сам он повесил тот самый молот на ремешок, крепившийся к поясу. * * * - Это оно? - Ага! Теперь понял, почему я говорил, что, возможно, придется много стрелять? Помнишь это? Теперь я и не сомневаюсь, что стрелять придётся до кровавых мозолей... - Либо пока обоймы не кончатся. Что скорее. Мы стояли у выхода в огромном зале диско-клуба «Лунный танец». Света не было, окна были забиты, и лишь мой фонарик разрезал мрак. Они где-то здесь. Сонмы восьмипалых тварей из одного из возможного развитий событий, наверное, самого неприглядного. Сейчас было устрашающе тихо, но я чувствовал липкие невидимые взгляды. Они прятались по темным углам, при этом особо предпочитая углы на потолке. Мы с Дином осторожно прошлись по залу. Шаги по паркету звенели хрустальным эхом. Мы всё шли, но никто нас не пытался атаковать. - Готов? Второй зал будет ещё более тяжелым, так что лучше «убраться» здесь заранее! - Да. - Хорошая здесь акустика! – воскликнул Дин и кроссовками сделал чечеточное па, громогласно зазвучавшее в пустоте. Расчет оказался верен. Со всех сторон послышалось оханье-уханье и копошение десятков лап. Где-то вне зоны видимости монстры-пауки спрыгивали с потолка, гулко бряцаясь о паркет. И тут включилась светомузыка у пульта диджея и несколько прожекторов на потолке... Старенький дискошар под потолком стал, вращаясь, отражать цветастые лучи. Заскрипели колонки и выдали какую-то танцевальную мелодию (не вслушивался – даже жанр не могу назвать). Абсурд. Танцпол, зажигательные ритмы из динамиков, лучи разноцветных прожекторов и вырванные из невидимости отвратительной наружности существа, похожие на серокожий торс человека без ног, но с восемью руками и трехглазыми головами. Не берусь даже судить об их количестве! Сердце бешено заколотилось, на мгновение я даже почувствовал вновь каждый укус их громадных зубастых пастей изо сна в парке аттракционов. На некоторое время мы – я с Дином и монстры – замерли на месте. - Ты пригласи на танцы тех малышек, что у тебя там с твоей стороны, – обратился я, наконец, собравшись с духом, к стоявшему спиной к моей спине Дину. – А я вот этих! - У меня тут дамочки посимпатичнее! - Везуха! Я вот вообще не уверен, что с моей стороны есть девушки. - Давай приглашать, что ли, а там посмотрим who is who! - Береги патроны. Я прицелился в ближнюю морду, не мигая сверлящую меня трехглазым взглядом. Паук оскалился, по подбородку у него текла охристая слюна. Сходство с людьми только делало этих существ ещё более чудовищными. Я выстрелил, и выстрел этот стал сигналом к началу боя.
Самый хитрый паук, до сих пор не спускавшийся с потолка, решил застать меня врасплох, но я заметил его уже давно, и его атака с воздуха завершилась вереском и агонизирующим хрипом с распоротым брюхом. Остальных тварей это подстегнуло, дав понять, что я ещё не такой безобидный, как тогда, когда позволил им потрапезничать в другом срезе. - Ублюдки, кто ещё голодный? – загнав боковым рубящим чуть ли не по рукоять мачете в голову очередного атакующего. Пытавшегося воспользоваться моментом небоеспособности моего мачете ждал неприятный сюрприз, отпустив мачете, я перехватил его в прыжке за лоб и с размаху бросил на паркет, довершив всё ударом ножа, который я доставал уже чуть ли не молниеносно из ножен (перевешенных на пояс). «Танцы» продолжились с обоюдоручным стилем холодного колюще-режущего оружия. * * * Когда я добрался до Дина, тот крошил молотом пауков направо и налево. Вместе мы легко справились с насевшей на него частью. И когда последнее существо, сумасшедше ревя, бросилось на нас, Дин выхватил пистолет и простелил тому лоб четко посредине. Я с удивлением посмотрел на напарника. - Что? Я же говорил: пули надо беречь. Это ещё не конец, дальше будет тяжелее, – Хейт толкнул ногой, упавшее к его ногам тело, чтоб удостовериться, мертво ли оно. – Собираем обоймы и опять распределяем пули. Комната отражения точно не будет проще. В подтверждение гибели последней твари умолкла музыка и погас свет. Я светил фонариком, ища оброненные обоймы, которые не смог положить вовремя в карман. Дин же снял бейсболку, отряхнув о кулак, затем вытер рукавом со лба пот. Мы распределили пули. Проведя все подготовительные сборы, мы двинулись к двери, находившейся в дальнем конце комнаты, за диджейской. Я старался не смотреть на пульт ди-джея... воспоминание было не из приятных.
- Нельзя уснуть... Тот что-то буркнул в ответ, но я не расслышал. Дальше стола мясника было целое песчаное поле, лишь в некоторых местах накрытое переплетением ржавого металла. Мы двигались осторожно, дожидаясь нападение, а также опасаясь зыбучих песков. Да и быстрее идти мне казалось уже чем-то сверхчеловеческим. Появление пауков даже не вызвало никаких эмоций. Что-то пожирало тонус, топило в усталости. Медлить было нельзя. Скорее нужно было добраться конца этого бесконечного зала. Твари свежими не выглядели в равной степени. Они собирались, толпились, переминаясь с руки на руку, даже не пуская слюни. - Может, попробуем просто пройти? Дин мотнул уставшей головой. - Нельзя, нам нужно расчистить это место при любых раскладах. - Тогда чего мы ждем? Напарник передернул плечами... Какой знакомый жест! Да, кто он такой?!! Я выстрелил в ближнего паука, и над головой заревом вспыхнуло нечто. Пауки в этот раз не бросились на нас, а некоторые даже попятились. Я быстро посмотрел наверх. Вместо дискошара под высоченным потолком болтался громадный кубок полный огня. Комната осветилась его танцующим светом и началась песчаная буря, сквозь песочное затмение я видел двинувшихся в нашем направлении чудовищ. - Дин, нельзя терять друг друга из виду... Я осекся – Дина рядом не было. Раскаленный песок поднимался тучами в воздух и бил по лицу. Дышать и видеть стало очень затруднительно. Я почувствовал себя маленькой песчинкой в этом бурлящем море. Одной рукой пришлось прикрываться воротником. Из завесы песка на меня сиганула одна из тварей. Я не успел среагировать и упал на песок под весом атакующего. Два выстрела и я оказался снова на ногах. Жара, удушье, плохой обзор, сонливость, давление, шум бури и опасность со всех сторон – пожалуй, худший коктейль из всех встречавшихся на моем пути во время путешествия. Из песчаного смрада то и дело выныривали трехглазые, то по одному, то парами, получали дозу свинца и исчезали в «дюнах». За свистом песка я не слышал даже собственных выстрелов. На какие-то нескольку минут пауки перестали появляться, а я крутился на все стороны. В момент иллюзорной безопасности приступ сонливости накатил с особой силой... Просто закрыл глаза, на секунду, чтобы песок не попадал... я начал видеть сон. Дернулся, как обожженный, выстрелив в подкрадывающегося монстра, скорее по инерции, чем прицельно. Нельзя медлить! Нельзя ждать! Вопил разум из уз слабнущего тела. Я рванулся вперед сквозь бурю, не разбирая дороги, иногда откашливая попавшие в носоглотку песчинки. Я выискивал пауков сам. * * * Пули ещё были, но я не успел перезарядиться после большого скопления противников, и очередного паука прикнопил к песку мачете. Тот потрепыхался немного и обмяк. Буря утихла, и песок стал оседать, даже Морфеус отступил немного. Последний?! ПОСЛЕДНИЙ!!! Я тяжело дышал, но улыбался, глядя вверх – на затухающий кубок. Я вытрусил немного песка из-за воротника, из волос, обувь пока не стал чистить... Дина нигде не было. Позвал его. Но ответа не последовало. Я шарил в темноте фонариком, и не находил. Да что ж такое. Каждый раз екало сердце, когда видел лежащее в песке тело, но это были побежденные монстры. Внезапно я наткнулся на воронку в песке. Подойдя поближе, я увидел Хейта, по грудь увязшего внутри. - Проваливай... Дальше без меня, – угрюмо сказал он. – Мне не выбраться. Это зыбучие пески. Только послушай, что я тебе должен сказать о Кауф... - Не говори ерунды! Я сейчас что-то придумаю. - Ты не найдешь нужной опоры и нас утащит обоих. - Побереги силы. Я бросился искать хоть что-то, что помогло бы мне. Решил искать планки решеток, которые валялись на поверхности до бури, насобирал три. В это время Дин хоть и не двигался, но опускался всё ниже (пару раз приказывал мне оставить эти попытки). Я загнал 2 планки недалеко от Хейта поглубже в песок, а ещё одну прикрепил, чтоб получилось наподобие стола. Сбросил с себя плащ и бросил ему, тот ухватился за полы. - Держись крепче... Когда напарник ухватился, я потащил на себя, но моя «конструкция» соскользнула и вместо того, чтоб подтянуть Дина, я сам оказался в нескольких сантиметрах от него, а Хейт погруз по самую шею, задирая вверх подбородок! - Не используй оружие против Кауфмана... Огнестрельное... Ничего не... – песок набился ему в рот. - Черт дери! * * * - Это ты хорошо придумал со столом-то. - Осенило, когда осознал, какую форму имело моё первое «изобретение». А там ещё точка упора оказалась такая удобная. - Ага, твой первый блин комом для меня мог стать последним. Я устало улыбнулся. Мы сидели у стены, где совсем недавно сидела Камилла. - Как ты хоть? - Отлично! – Дин снял бейсболку и высыпал на пол горсть песка и, поглядев образовавшийся холмик, добавил. – А ещё кексы вкусные! - Какие кексы? – хохотнул я. - Ну, те! Из песка. Он глухо засмеялся, я поддержал. - Тебе рассказать план действий, и пойдем? - Ты еле на ногах держишься! Да и мне не помешали бы пару минут, чтоб прийти в себя. - Со мною всё в порядке. Но время у нас, действительно, есть. Можем позволить себе перерыв даже получасовой! Дверь у меня на виду... Закрыться я ей не дам. - Да? Это хорошо... ГОЛОСОВАНИЕ: В КОММЕНТАХ ОСТАВЛЯЕМ МНЕНИЕ, КАК НУЖНО ПОСТУПИТЬ ДАРРЕНУ. Если бы вы играли за Даррена, то: А) Придти в себя после боя, подготовиться. Б) Продолжаем сразу же путь к Кауфману.
Я на вас, дорогие читатели-игроки, надеюсь. Искренне Ваш – Даррен Беннет. ПС: Голос одного из игроков равняется 2 поскольку я должен этому человеку за предыдущее голосование. Но пока не встал вопрос о равном количестве голосов, то я пока не буду называть, чей именно. ППС: Срок подведения итогов – следующая пятница.
Даррен, Харви и ещё парочка ребят из команды выходят из здания спорткомплекса с рюкзаками. У них хорошее настроение. Харви что-то, оживленно жестикулируя, рассказывает, потом заливается хохотом, забросив голову назад и одновременно хлопает Даррена и ещё одного старшеклассника по спинам. Все смеются. Компания движется по асфальтированной дорожке, направляясь уйти со двора. Справа от ворот школы у кирпичного забора, ограждающего весь школьный массив, стоит худенькая рыжевато-русая девушка в кремовой майке и бриджах цвета хаки с небольшим рюкзачком через плечо. Камера приближается и демонстрирует крупный план героини, теперь можно рассмотреть, что ещё у неё воздушная прическа с множеством вьющихся локонов, немного не доходящая до плеч, и кулончик в виде божьей коровки на плотно облегающем шею черном лоскуте кожи. Девушка близоруко щурится, чтобы рассмотреть идущих, увидев же кого искала, расцветает и радостно машет рукой над головою. Даррен замечает старшеклассницу, что-то говорит однокомандникам, разводя руками в стороны. Харви что-то пытается доказать, но Даррен кладет ему руку на плечо и отрицательно машет головой, добродушно прищурившись. Дойдя до девочки с рюкзаком, компания сворачивает налево, а Даррен подходит к ней. Когда он оказывается совсем рядом, школьница (где-то на голову ниже ростом) замечает ссадину на щеке у Даррена и, изменившись в лице, осторожно протягивает руку, чтобы погладить щеку тыльной стороной ладони. Беннет снисходительно улыбается и взъерошивает волосы девчонки ещё больше, а та с весёлым возмущением легонько толкает его в грудь кулачком той же руки. Камера «догоняет» компанию Харви и остальных ребят: Они делают несколько шагов спинами вперед, с любопытством наблюдая за Дарреном, потом Харви разворачивается сам и хлопками похожими на те, которыми он сопровождал свой анекдот, призывает остальных обернуться в «правильное для ходьбы» положение.
- Ты вернулся? Почему? - У нас не так много времени, Шарлин. – я взял её за плечи и усадил на другой стул, на котором недавно ждал моего пробуждения Хейт, глядя над её очками прямо в глаза. – У меня один-единственный вопрос к тебе! - Да?
- Я жив? Изгнанница глядела на меня широко открытыми глазами. * * * Дин присматривает за дверью, держа в руках свою кепку. Потом, как будто о чем-то вспомнив, с критичным видом дергает вправо головой и надменно ухмыляется: - Уф! Ставлю свою любимую бейсболку, что отправился к Изгнаннице задавать глупые вопросы и говорить «усю-мусю» остальным! С этими словами Хейт одевает бейсболку на голову.
- Спасибо! – я убрал руки от Чарли и отошел, отворачиваясь, чтобы спрятать лицо – теперь было стыдно за заданный вопрос. – Мне так важно было это услышать. - А почему именно теперь ты об этом спросил? - Почему?.. Хороший вопрос. Я вспомнил, как я чистил и зашивал себе руку. В ранах были микрочастицы... Думаю, из когтей той твари, что меня так раскромсала. Я увидел, когда снял бинты и приоткрыл один из «порезов» лезвием скальпеля. Перед тем как дезинфицировать нужно было поковыряться... - Больно? – искривилась Изгнанница. - Хех! Это ничего не сказать! Именно поэтому в какой-то момент от боли у меня дернулась рука и я разрезал скальпелем какой-то из сосудов. Дело в том, что у меня и так не хирургическая координация, да плюс на своей же второй руке ковыряться без наркоза! – я вздохнул, по спине пробежали мурашки от вспомнившегося. – Кровотечение было сильное и до момента, когда я зашил поврежденный сосуд, крови вытекло порядком. А дальше я уже, как в тумане, шил-чистил-дезинфицировал-шил, даже не скажу последовательности. Очень сложно было выжить с такой потерей крови, даже с той регенерацией, о которой вы с Дином говорили. - Так вот ты о чем! Пока ты был без сознания тебе сделали переливание. Дин сказал, что знает, как это делается, ну, и, собственно, сделал. Благо всё необходимое нашлось. - И даже кровь? Насколько я помню здесь не было её. - Нет, кровь мы перелили Дина. Потом он всё убрал через некоторое время, чтобы ты, цитирую, «не стал звать его своим братом по крови!». К счастью, у него первая группа с позитивным резусом... я сомневалась по поводу резуса, но он уверил у меня, что у тебя тоже такая. - Да... Такая. - Как он узнал, меня не удивило. Он много знает о тебе. Но не думаю, что он опасен. У него так сияли глаза, когда он взял на руки Сибилл. Уверена, детей он любит. Тем более, что сразу вызвался найти для девочки кенгурушку и другие вещи, не желая дожидаться возвращения привычного хода вещей. - А, ммм... Его ты «чувствуешь»? - Нет, так же, как и вас всех. Хотя я уже ничего почему-то не чувствую, – Шарлин с невыразимой грустью посмотрела на свои руки так, словно искала ползавшего по ним муравья. – Я боюсь, что это из-за разрыва с Городом. - Так, всё-таки, ты научилась с ним говорить?! - Наверное. Я многое могла, даже в ЭТОМ месте, только вот теперь, по-видимому, «иссякла». - Понимаю. Мне жаль, но когда диффузия закроется, а она закроется, это тебе вряд ли понадобилось бы. Не хочу тебя ранить этими словами, но это действительно так. Шарлин пристально посмотрела на меня, горько усмехнувшись: - Здесь ты прав. Но Дин обещал мне помочь в этом. Я ему верю. Я пожал плечами и направился к Сибилл. Та зевнула, сморщив личико – разговор с Чарли разбудил сестру. Моя рука потянулась, чтобы приложить непослушный светлый хохолок на голове ребёнка, но тут вспомнилось, что у меня руки не самые чистые, и я вымыл руки, которые жгли от натертых крючками пистолета мозолей, сорванной ключом кожи, а также от ожогов, которых я и не заметил, что получил, когда вытаскивал Ками из задымленной псевдодетской. На скорую руку заклеив раны пластырями, которых здесь было в достатке, я поспешил приложить всё-таки хохолок на головке Сибилл и взять её на руки. Она поглядела на меня сонненькими глазками. - Интересно, Сибилл меня узнаёт? - Вряд ли. Хотя как знать. - Это твоя сестра? – послышался слабый со сна голос Камиллы. Я кивнул довольно и вместе с малышкой на руках подошел к журналистке. Декстер же уже, подобрав ноги, сидела на кушетке. Выглядела она посвежевшей, хотя вне комнаты не так много времени прошло. - Милая такая! Глаза и волосы, как у тебя точно. Можно? – она протянула руки к ребёнку. Я осторожно передал Сибилл. - Привет, маленькая! А ведь мы заочно знакомы! Твой брат мне все уши прожужжал рассказом о том, какая ты хорошая, какая ты красавица... Ками в этот момент была такой светлой, улыбка коснулась даже моего лица, пока я не осознал, что левый кулак Декстер наконец-то разжался и серый комок бумаги упал, легонько срикошетив от кушетки на пол. Я поднял его под угугуканье журналистки, полностью сосредоточившей внимание на моей сестренке (отголоски сознания напомнили, что после пережитого Ками – это отличная эмоциональная разрядка, хоть ребёнок принесет капельку позитива в происходящее), и осторожно стал разворачивать, чтобы не порвать обветшалый и сильно смятый лист. Это была вырванная страница из ежедневника, датированная восьмилетним сроком давности. В том, что это страница ежедневника доктора сомнений не было. Меленькую «каллиграфию» руки врача из всех имевших отношение к происходящему могли прочесть, пожалуй, только два человека: я и Кауфман. Повезло мне – если бы не являлся фармацевтом, единственной специальностью, помимо самих врачей, понимавшей эту вязь, то это был бы только черканный лист. Но текст оказался довольно интересным:
жүктеу/скачать 1.25 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|