Связь собриологии с другими науками

Собриология – молодая наука, и чтобы не заблудиться в идеологических спорах, очевидно, необходимо, обратиться за помощью к другим наукам.

Очевидно, что философия как наука о мире в целом является для молодой науки собриологии базисной.

Для собриолога одной из важнейших является философская проблема истины. Главная проблема истины – это ограничение истины от заблуждения. Критериями научности истины являются: 1) логичность (причинно-следственная структура, проверка разумом) и 2) эмоционально-ценностное отношение (проверка чувствами). Но главным критерием проверки истины является практика. Доказать губительные последствия употребления алкоголя, табака и наркотиков нетрудно, если обратиться к реальной практике. Здесь уместны статистика, графики, таблицы, факты из жизни отдельных людей, микросоциальных групп, народов и целых государств.

Истину нередко приходится доказывать в споре. И здесь главный принцип – это объективность доказательства. Нельзя замалчивать аргументы противника, предмет надо рассматривать со всех сторон, иметь мужество признавать свои ошибки. Материалом для спора является аргументация, прием “Ad hominem” («переход на личности») считается недопустимым не только в споре, но и в любой корректной аргументации (36).

Собриолога также волнует и философская проблема сознания. Поле сознания по А.В. Иванову включает 4 сегмента: телесно-перцептивная способность (чувственная сфера); логико-понятийный компонент, эмоциональный и ценностно-мотивационный компоненты. Такой взгляд на сознание – еще одно напоминание о том, что логико-понятийный компонент отнюдь не единственный, к которому следует апеллировать собриологу.

Все, что не входит в сферу сознания, относится к бессознательному. Именно туда уходят все личностные комплексы. Автоматизм в поведении тоже зарождается там. Самый глубокий слой бессознательного, согласно З. Фрейду, это слой влечений, и здесь главенствует «принцип наслаждения». А чтобы «я» не стало рабом этого принципа, существует «Сверх-Я» - внутриличностная совесть, моральная цензура. «Сверх-Я» является посредником между миром и «Оно» (37).

Аппелирование к личностной совести содержит огромный потенциал для собриолога в противостоянии безраздельно господствующему «принципу наслаждения» «любой ценой».

В коллективном подсознании, по К.Г. Юнгу, господствуют архетипы как общечеловеческие прообразы коллективного бессознательного. Все самые мощные идеи, особенно религиозные, сводимы к архетипам. К ним также относятся и центральные научные, философские и моральные понятия. Не является исключением и обычай, и ритуал (питейный, в том числе). Однако учение Юнга об архетипах вызывает сомнения со стороны ряда ученых, т.к. если бы в коллективном сознании господствовали архетипы, оно было бы неспособно к коренным изменениям, а это не так. И такая точка зрения внушает оптимизм, т.к. сегодня нередко приходится слышать, что с пьянством и курением в России уже ничего не сделаешь, что это слишком глубоко засело в народе.

Вспомним недавнюю историю. В России после предоставления права местного запрета и введения закона трезвости в 1914 –1925 гг. трезвость стала нормой жизни для многих людей. Сегодня трезвость – норма жизни в России для незначительного меньшинства. Американцы смогли к 1919 году переориентировать массы народа к трезвости, а вначале 30-х гг. эти самые массы народа были легко вновь переориентированы на потребление алкоголя. Или еще один пример из истории СССР. В начале перестройки в устав КПСС был внесен пункт о личной трезвости – стремлении к ней. А к концу перестройки отношение к трезвости сменилось на противоположное.

Категория сущности в философии служит для выделения в системах таких свойств и отношений, которые обусловливают другие их свойства и отношения. А явление – это свойства и отношения самой системы, обусловленные сущностью. Например, сущность трезвого образа жизни состоит, прежде всего, в абсолютном воздержании от употребления одурманивающих веществ и является как единство трезвенной убежденности, трезвенной установки и трезвенного поведения (38).

Существуют и непричинные виды обусловливания: вероятностная детерминация, целевая (зависит от воли человека или компьютерной программы, или политики государства и др.). Собриологи знают, как много в деле сохранения естественной трезвости и отрезвления людей может зависеть от конкретной личности и тем более от политики государства или религиозной идеологии. Провозглашает религиозная идеология принцип трезвости, будут трезвы и люди. Проводит государство жесткую ограничительную политику в отношении АТН, меньше будет и проблем.

Для правильной интерпретации научных фактов, многих явлений наркотизма и трезвости, а также статистических данных собриологу необходимо опираться на философские законы развития – закон диалектического синтеза (отрицание отрицания), закон перехода количества в качество и закон диалектической противоречивости (40).

В заключение данного обзора, хотелось бы еще раз обратить внимание собриолога на то, что логический путь познания отнюдь не единственный, рассматриваемый современной философией. Такие понятия, как духовно-жизненные ценности, эмоционально-ценностное отношение, ценностно-мотивационный компонент сознания имеют не меньшее, а иногда и большее значение.

Ценности наиболее полно изучаются наукой этикой. Без этических и нравственных принципов не возможны ни экономика, ни политика, ни бытие человека и общества в целом.
Этика

Этика как наука о нравственности или морали изучает интеллектуальную традицию, связанную с этическими добродетелями. Мораль – не просто то, что есть, она скорее то, что должно быть.

Для собриолога важны этические понятия идеала и ценностей. В структуре морального сознания именно идеалом определяется содержание должного и правильного и в отличие от других нравственных понятий идеал абсолютен, им провозглашается лишь добро.

И идеал, и ценности – не природные свойства предмета, события или явления, а отношение человека к ним. Профессиональный долг собриолога -способствовать формированию идеала трезвости и трезвенных ценностей, и они находятся в полной гармонии с тем, что думают великие мыслители.

Например, Аристотель утверждал, что высшее благо для человека заключается в разумной деятельности души.

Эрих Фромм видел базовую потребность человека, которой и задается иерархия его ценностей, в слиянии с другими.

В любой из религий конечное предназначение человека усматривается в приобщении к Богу – обожении, богоуподоблении. Все, что приближает к Богу, возвышает человека и относится к высшим ценностям, низшее – это то, что отвращает от Бога (42).

Ни разумная деятельность души, ни удовлетворение потребности в слиянии с другими, ни идея богоуподобления не согласуются с употреблением одурманивающих веществ. Удовлетворяя, на первый взгляд, потребность в слиянии с другими и облегчая общение, в действительности все одурманивающие вещества приводят к отчуждению людей, а не сближению. Это такой вид псевдоединения, который создает лишь иллюзию единения, а в конечном итоге приводит к разъединению людей, к взаимной черствости, жестокости и даже убийствам.

С понятиями идеала и ценностей тесно связаны понятия «добро» и «зло». В широком смысле добро и зло обозначают положительные и отрицательные ценности вообще. Добро и зло осознаются как особого рода ценности, которые не касаются природных или стихийных событий, а только характеризуют намеренные действия, совершенные свободно.

Согласно одной из точек зрения на добро и зло, они соприсутствуют, как свет и тьма, бог и сатана. Это положение весьма важно, т.к. среди некоторых современных собриологов есть мнение, что в профилактической работе говорить о пьянстве, курении и наркомании не нужно вообще, а надо просто «утверждать трезвость». Рациональное зерно в таком рассуждении, конечно, есть. Вся предыдущая история собриологического образования – это чрезмерное увлечение негативными сторонами явления наркотизма (антиалкогольный, антикурительный, антинаркотический и т.п.). Однако и полный отказ от разоблачения этих явлений как зла, которое противопоставляется добру, тоже не правомерен. Как познать ценность трезвости, если не известно, в чем состоит зло нетрезвости?

С этой точки зрения, пьяница, валяющийся в канаве, в отличие от человека, пьющего «культурно» и соблазняющего других своим примером, даже приносит пользу, потому что показывает, к чему может привести пьянство. Недаром древние римляне напаивали рабов допьяна и водили по улицам, чтобы наглядно показать молодежи всю омерзительность пьянства.

Однако не следует слишком увлекаться разоблачением зла, лучше сосредоточиться на утверждении добра.

Так конструктивна ли роль зла, если через него познается добро? Как считают современные философы, зло никогда не перестает быть злом, даже если его немного, даже если это – наименьшее из зол. Проблема выбора порой осложняется тем, что иногда приходится выбирать только между положительными ценностями или только отрицательными. Но при выборе между положительными ценностями все-таки в конечном итоге выбирается добро, а между отрицательными ценностями – всегда выбирается зло, которое непредсказуемо как для окружения, так и для самого выбирающего. Свобода человека состоит в том, что он имеет свободную волю выбирать между добром и злом (43).

Эти положения этики чрезвычайно важны для собриологии, т.к. фактически отвергают концепцию «уменьшения вреда», по существу «умеренного зла».

Следование моральным ценностям осуществляется человеком через долг и совесть. Долг человека – следовать по пути добродетели, делать добро другим людям, не допускать порочности в себе, противостоять злу. Совесть же представляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному – исполнению долга. Совесть указывает человеку на соответствие поступка долгу, а высший моральный долг человека состоит в том, чтобы содействовать благу других людей и совершенствоваться самому (44).

В свете сказанного, и употребление, и производство и распространение одурманивающих веществ в немедицинских или хозяйственных целях находятся в антагонистическом противоречии с понятиями долга и совести (45). Человек наделен свободной волей, которая позволяет ему делать выбор между добром и злом, долгом и совестью. И здесь возникает еще одна проблема: в чем же состоят свобода и необходимость человека? Дело в том, что выбор весьма ограничивается тем, что человек живет не сам по себе, а в обществе, поэтому нет свободы вообще: она ограничена свободой другого. Как говорится «моя свобода размахивать руками кончается там, где начинается нос соседа!» Вот почему и с точки зрения категорий свободы и необходимости демагогия о свободе выбора - «пить или не пить», «курить или не курить», «колоться или не колоться»» - не выдерживает критики. Пьянство, курение, наркомания всегда ущемляют свободу других людей – собственных детей, мужа, жены, сотрудников по работе, всего общества, которые несут моральные, духовные и материальные потери от всех проявлений наркотизма.

«Трезвость» как основное понятие собриологии также тесно связано с этическими понятиями добродетели и порока. Кант видел в добродетели исполнение своего долга. Русское слово «добродетель» - это деяние добра.

Нередко бывает, что человек знает одно, а поступает по-другому. Об этом же говорится и в Библии: «Доброго, которое хочу не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим., 7:17-19). По мнению мыслителей (Сократ, Аристотель и др.), это происходит потому, что у человека просто нет истинного знания, испытанного в практической деятельности. Получается, что добродетель всегда действенна, она проявляется в конкретных делах и поступках. Поэтому трезветь значит быть трезвым самому, заниматься трезвенной деятельностью – читать соответствующую литературу, смотреть трезвенные фильмы, лекции, помогать трезветь другим людям. «Спешите делать добро», «выбрался сам – помоги другому», «если не я, то кто же?» - призывал выдающийся собриолог современности Г.А. Шичко.

Концепция добродетелей и пороков как моральных достоинств и недостатков помогает взглянуть на человека как на непостоянную и неоднородную величину. В этом смысле понятен смысл заповеди «не судите…» и предупреждения философов и моралистов не судить о человеке по отдельным поступкам. И в этом для собриолога содержится огромный потенциал для трезвенной работы – в человеке, как не была бы велика степень его морального падения, почти всегда есть те или иные добродетели, которые могут стать основой для его возрождения.

Понятие «счастье» также расценивается современными учеными моралистами как одно из центральных в этике. Одни соотносят счастье с удачей, другие утверждают что счастье – это богатство, третьи, считают, что счастье – это власть, свобода, четвертые имеют в виду личное счастье, пятым счастье видится как удовольствие. Однако еще древние греки (Ксенофонт, Солон) и древние римляне (Сенека) поняли, что истинные удовольствия не укорачивают жизнь и пользуются расположением богов. Те удовольствия, которые, как и страдания, ведут к несчастью, фактически являются псевдоудовольствиями.

Одурманивающие вещества крадут богатство, удачу, власть, свободу, делают несчастными близких и укорачивают жизнь, как самим потребителям, так и их близким, поэтому их употребление с точки зрения этики не может называться удовольствием вообще, скорее это - садо-мазохизм.

Вообще-то стремление к удовольствию заложено в природе человека. Гуманистическая этика не призывает к отказу от наслаждений, но показывает потенциал этики пользы, этики совершенства, этики любви. Творчество как путь к совершенству содержит то, что аналогично наслаждению – страстность, свободу, самореализацию. Современные собриологи также называют такие истинные источники наслаждения, как общение с природой, общение с близкими людьми, половую любовь (не просто секс), гармоничную семейную жизнь, физкультуру и спорт, увлечения, чтение, слушание жизнеутверждающей музыки, созерцание полотен великих художников и т.д. При этом следует помнить, что не всякое искусство и произведение литературы несут в себе позитивный потенциал, есть такие разрушительные течения в музыке, живописи, кино, литературе, которые способны пробудить самые низменные инстинкты. Поэтому выбор произведения искусства или литературы сродни выбору хороших или дурных друзей, «дурных» или добрых сообществ («дурные сообщества развращают добрые нравы»).

В этике есть и другие этические понятия, важные для собриолога.

Наконец, золотое правило нравственности гласит: «Во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф., 7:12).

Хотят ли совратители (все те, кто производит, продает и рекламирует одурманивающие вещества) для себя и своих близких ужасов алкоголизма или наркомании, или преждевременной смерти от табака? Вряд ли. Значит, они нарушают «золотое правило» нравственности.

Таким образом, с точки зрения основных этических понятий, явление наркотизма не выдерживает критики ни с точки зрения тех, кто разрушает в себе человеческое с помощью одурманивающих веществ, ни с точки зрения «поработителей» и растлителей, наживающихся на чужих пороках. И наоборот, трезвость есть, безусловно, Добро и является необходимым условием проявления добродетелей в человеке.
Правоведение

В отличие от этики, в которой отражены представления людей о «добре» и «зле» «добропорядочном» и «постыдном», «справедливом» и «несправедливом», право оперирует такими понятиями как «правомерное» и «неправомерное» поведение, «юридические права», «юридические обязанности», «юридическая ответственность», «правонарушение» и т.д.

По своим конечным целям мораль и право выполняют в обществе одинаковые функции – регулятивные и воспитательные, но сфера норм морали неизменно шире сферы, на которую распространяются нормы права. А некоторые отношения – дружбы, любви, семейных традиций и т.п. могут регулироваться только нормами морали. М. Гумплович рассматривает право как «кристализовавшуюся в законе» нравственность.

В идеале право должно выражать волю и интересы всех слоев и членов общества. Однако, как отмечают правоведы, в жизни этого не бывает. Стоящий у власти класс, имея в своих руках законодательные рычаги, в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности, стремится воплотить в законах и других правовых актах преимущественно свое представление о добре и зле, справедливости и несправедливости и, конечно же, стремится защитить, прежде всего, собственные интересы (47).

В свете сказанного становится понятной проалкогольная, протабачная и пронаркотическая политика целых государств, которые на деле защищают не интересы народа, а интересы капитала. Но не все так безнадежно. Если исходить из опыта мирового права, то хотя в праве и выражается воля господствующих классов, последние, опасаясь социальных взрывов, вынуждены идти на уступки. То, какие законы существуют в обществе, зависит и от активности каждого его члена. Поэтому, чтобы добиться принятия законов, способных отрезвить общество, необходимы серьезные усилия «снизу», а не только упование на благородство власть имущих, которые добровольно свои интересы ущемлять не станут.

В системе социальных норм наряду с нормами морали и права определенное место занимают обычаи, которые в отличие от права никем сознательно не устанавливаются, а складываются стихийно, на уровне эмоционального, психического восприятия, в силу привычки. Привычка становится второй натурой, и человек ведет себя только так, а не иначе (48).

В современном российском обществе прочно утвердились алкогольные обычаи. Вредная привычка к курению уже поразила значительную часть общества, в том числе детей, и способна переродиться во всеобщий обычай. Наркомания еще не распространилась так широко, но закономерности развития те же, только еще более катастрофическими последствиями. Однако то, какие обычаи получают распространение в обществе, во многом зависит от правящих классов, от выразителей их интересов так называемых «свободных СМИ», а также некоторых продажных «художников» и ученых. При той постоянной прямой и косвенной пропаганде порочного образа жизни, которая ведется повсюду в современной России, не стоит удивляться внедрению дурных обычаев. Мы живем в те времена, когда, цитируя Шекспира, «добродетель должна просить прощенье у порока».

Сущность правового государства состоит в том, что, как пишет Л. Гумплович, право сегодня хочет стать выше государства, право сдерживает и ограничивает государство. Право – одно на всех, невзирая на личности (49). Однако основным признаком права было и остается принуждение.

Алкоголь в современной России вновь стал легальным после отмены закона трезвости в 1925 году И.В. Сталиным, который утверждал, что возврат к алкогольной монополии – «временная мера», необходимая для изыскания средств на экономику. Деятельность Сталина оценивается в основном критически нашими современниками, но почему-то никто и никогда с высокой трибуны не говорит о том, что пора исправить и эту ошибку Сталина и вернуться к праву местного запрета на алкоголь 1914 года.

Еще одна проблема, в России с мая 2004 года по февраль 2006 года была фактически отчасти легализована наркоторговля после постановления правительства «О средних и разовых дозах», разрешающего иметь при себе до 10 доз наркотика. Из Уголовного кодекса также убрана статья, предусматривающая конфискацию имущества. Теперь за счет отсутствия этой статьи преступники (наркоторговцы, взяточники и т.п.) имеют возможность сохранять орудия и плоды своей преступной деятельности – деньги - и использовать их дальше в преступных целях. Так же неутешительна и судебная практика. Согласно московской статистике за 2005-2006 гг., суды выносили от 50 до 70 процентов приговоров наркоторговцам с условной мерой наказания. Получается, что мелкие наркоторговцы отправляются у нас за решетку лишь в 1 из 2-3 случаев, причем, наркоденьги из оборота не изымаются, а продолжают работать на наркобизнес. Что касается крупных наркоторговцев, то они практически неуязвимы. В таких условиях говорить об эффективной профилактике наркомании в России весьма проблематично (50).

Иные законы действуют, например, в Великобритании, Германии, Швеции, США, где господствует презумпция виновности по отношению к наркотикам. Если у тебя нашли наркотик, то вряд ли ты сможешь доказать, что это только для личного употребления. Если пойман наркоторговец, он должен доказать, что его имущество и имущество его родственников нажиты праведным путем, а не за счет торговли наркотиками.

Выделяют 4 основные стадии законодательного процесса: законодательная инициатива, обсуждение законопроекта, принятие и утверждение закона и его обнародование (51).

Подобные законы были в отечественной истории, а сегодня действуют в таких странах как Швеция, Норвегия, США и других. И нам следует изучать и использовать этот позитивный опыт. Но, прежде всего, в разработке законов необходимо опираться на сегодняшнюю Конституцию РФ.

Конституция РФ - Основной закон – имеет огромный потенциал для оздоровления общества, в частности она провозглашает, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, что она защищает «основы конституционного строя, нравственности, здоровья, права и законные интересы других лиц, обеспечивает оборону страны и безопасность государства» (ч.3 ст.55).

Почти ничем не ограниченные производство, торговля, реклама и пропаганда алкоголя и табака, либеральные законы в отношении наркомании находятся в явном противоречии с нашей Конституцией, что прямо и косвенно приводит к нарушению всех названных в Конституции прав человека.

Сегодня в России трезвенными силами разработан и предъявлен на рассмотрение в Госдуму РФ проект «Программы первоочередных мер государственной антиалкогольной политики». Ожидаемыми результатами Программы к 2011-2015 гг. являются: снижение общего количества потребляемого алкоголя до 8-9 литров на одного взрослого ( по данным ВОЗ, 8 литров – это тот предел, ниже которого начинаются катастрофические изменения в обществе - прим. ред.), снижение доли крепкого алкоголя в структуре потребления до 30%, снижение смертности в Российской Федерации на 300-400 тысяч человек в год, увеличение ожидаемой продолжительности жизни российских мужчин на 5 лет, а женщин – на полтора года. В проекте Программы также сформулированы принципы государственной политики в сфере производства, оборота и потребления алкоголя.