Михаил немцев риддерская концессия Лесли Уркварта 2 0 0 7 год г. Ридде р

Однако, ухудшающиеся экономические перспективы для производителей отрицательно сказались для рабочих нефтяных компаний. Экономия, проводимая их управляющими, обусловила потерю заработка из-за сокращения премий работникам и нарушения соглашений, достигнутых в 1902 году, согласно которым ожидалось увеличение заработной платы, улучшение жилищных условий, строительство бани и т.п. Недовольство среди рабочих усугублялось действиями партийных активистов, призывавших к действиям против несговорчивых работодателей. Стоило только Лесли Уркварту уладить дела в своей компании, чтобы короткий отпуск провести в Англии, как пошла волна споров в кругах промышленников по поводу неисполнения обещаний некоторыми партнерами, что останавливало производство и создавало проблемы управляющим в Баку.

В разгар лета 1903 года работники на Биби-Эйбат и в Белом Городе устроили забастовку и потребовали повышения заработной платы и улучшения условий труда. Во время непроизвольной стачки рабочие нефтеперерабатывающего завода из Черного Города и промысловые рабочие Апшеронского полуострова присоединились к ним в первой общей забастовке. Волнение стремительно нарастало. Рабочие Батуми и Тифлиса вышли поддержать экономическую агитацию. Волна забастовок докатилась до Одессы и даже до Киева. Встревоженные власти в ответ пошли на крайние меры, вызвав регулярные войска для силового подавления беспорядков и усмирения революционного настроя рабочих. Уркварт достаточно долго прожил на Кавказе и понимал, каковы будут последствия этой борьбы для нефтяной промышленности и для правительства. Спустя неделю с начала забастовки он написал письмо, в котором выразил опасения по поводу предстоящих трудностей:

«С прошлой недели брошена вся работа на месторождениях и заводах, большой вред учинен многотысячными толпами недовольных рабочих, совершающих бесчинства. Теперь у нас везде отключено электричество, трудно достать воды, производство остановлено полностью, ситуация крайне опасная и неприятная...Я был на заводах вчера, там, где толпа опустошила все. Они успокоились только тогда, когда я заверил их, что компания «Шибаев» согласится на любые условия, с которыми уже согласились все остальные владельцы. Около семи казаков получили тяжелые ранения в стычке, двое персов убито...

На нефтяных месторождениях работа прекращена полностью, и многое разрушено, затишье - ожидается, что сегодня прибудет три тысячи казаков, а вечером еще три тысячи. Сегодня утром я встретился с губернатором и уговорил его дать сто солдат для нашего завода - телефонная связь прервана, и мы в растерянности. Думаю, будет пролито много крови до того, как все снова придет в норму: сегодня после полуночи будет объявлено военное положение».(47)

Вскоре, за отсутствием явного лидера, после вмешательства военных, забастовка прекратилась. РСДРП, чья программа с целью свержения самодержавия, опиралась на беспорядки в промышленных предприятиях, к руководству событиями 1903 года попросту была не готова. Тем временем нефтепромышленники Баку быстро оправились от разгромов на предприятиях во время июльских забастовок, извлекли выгоду из повышения цен на нефть в России в начале зимы. Первый год работы управляющим компании «Шибаев» был успешным для Лесли Уркварта. Компания получила прибыль, несмотря на снижение производства и увеличение затрат на рабочую силу. Он пережил трудный период испытаний - забастовки рабочих - хладнокровно и рассудительно, несмотря на опыт проницательного управляющего, и Совет директоров его компании согласился повысить его заработную плату до пяти . тысяч английских фунтов в год, включая премии. Случилось так, что второй год работы в Баку оказался еще более трудным, т.к. местные пропагандисты подготовились к ведению партизанской войны между рабочими и капиталистами, более жестокой и лучше организованной

Вскоре, после начала войны с Японией в феврале 1904 года, российское правительство оказалось в сложной ситуации. В марте Уркварт прибыл в Санкт-Петербург в командировку на несколько дней, а затем вернулся в Москву на три недели, чтобы подготовить отчеты для ежегодного общего совещания компании. Предвидя неудачный исход войны и отрицательные для России последствия, он отмечал: «Война наносит большой урон народу, события разворачиваются не в пользу русских, и похоже, они потерпят поражение. Обстановка в стране весьма сложная. Разумеется, это далеко не народная война, и чем быстрее она закончится, тем лучше, т.к. она сказывается уже на торговле в целом».(48)

Опытный бизнесмен полагал, что это не очень отразится на акциях компании «Шибаев», текущий финансовый год должен принести отличные результаты в отношении того, что, несмотря на смещенный рынок, высокие цены на нефть компенсируют увеличение расходов. Как и предвидел Уркварт - война породила кризис при кризисе царского режима. На Кавказе активизировалась революционная деятельность, власти ужесточили меры по подавлению беспорядков. Насилие приобрело пугающий размах, по центральным городам прокатилась волна террористических актов — Россия и Кавказ одинаково «быстро скатывались вниз по уклону, ведущему к революции».(49)

Летом 1904 года, когда наступили тяжелые времена, Лесли Уркварт участвовал в коммерческих мероприятиях, имеющих большое значение и для британских нефтяных компаний, и для его личной карьеры, использовали модель картеля для распределения сырой нефти и керосина через одну организацию. Директор «Шибаева» теперь являлся также директором «Нефтяной компании Биби Эйбат», рассматривал это действие как первый шаг к интеграции интересов Великобритании в Баку. Из письма отцу: «Я прибыл сюда вчера утром и провернул одно дельце с международным банком и «Нефтяной компанией Биби-Эйбат» вместе с компанией «Шибаев», одинаково выгодное для всех трех сторон - капитал в 25 тысяч английских фунтов для разведки определенных нефтяных месторождений в Берекей, которые уже сейчас разрабатываются - дело наверняка будет поставлено на широкую ногу и в это время я им руковожу.» (50). В это время разразился кризис руководства концернов «Российская нефть и жидкое топливо» и «Бакинско-Российской компании», директора которых предложили Лесли Уркварту вести их дела на Кавказе. Последний без колебаний принял предложение, тщательно подготовившись в соглашению. До тех пор, пока не будет слияния финансовых интересов, четыре крупнейшие британские компании будут получать всю прибыль, особенно при повышении эффективности переработки и распределения - если переговоры с картелем Уркварта пройдут успешно (51). Отныне объем продукции, объединенных под именем тридцатилетнего Лесли Уркварта, концернов стал соответствовать объему продукции нефтяных предприятий «Нобель и Ротшильд» Всего несколько конкурентов оставалось у него в сфере всей российской коммерции и торговли.

Вернувшись в Баку 2 сентября, удачливый бизнесмен стал изучать работу других компаний, которые теперь находились под его руководством, и улучшать не только состояние дел руководящего состава, но и условия труда рабочих (52): «Он доверял управленцам в Баку - директорам и акционерам - и мы верили, что он преуспеет в своем титаническом труде»(53). Несмотря на утверждение, что «Бакинский управляющий, у которого в руках большая часть нефтяных компаний, обладает наибольшей властью с наименьшими трудностями», наиболее ревностные сторонники Уркварта могли допустить, что существовало две области, в которых он был наиболее уязвим - это цены на нефть и недовольство рабочих, что и подвергло его способности суровым испытаниям зимой 1904-1905 годов.

Когда война с японцами была приостановлена, расценки на нефть и керосин снова понизились, что привело к снижению прибыли.(54). Рассчитывавшее на рабочую силу в отношении экономии руководство компаний, лишь усилило недовольство рабочих. В августе 1904 года на нефтяных месторождениях Баку образовался рабочий союз - «Союз рабочих Балаханы и Биби-Эйбат», который уже вскоре стал насчитывать в своих рядах до четырех тысяч человек. Твердо отстаивая свои позиции на предприятиях, союз претендовал на право возглавить революционное движение всего региона.

В ноябре, по возвращении из Санкт-Петербурга, Уркварт узнал о направлении «Советом рабочих» руководству всех предприятий журнала жалоб, который содержал требования как политического, так и экономического характера. Как и следовало ожидать, журнал не был рассмотрен. 26 декабря, вслед за саботажем была объявлена всеобщая забастовка. Среди руководителей предприятий возобладало мнение, что события имеют политический подтекст, «конфликт не имеет никакого отношения к рабочим, он порожден войной»(55). Уркварт считал, что «проблема рабочего класса в целом может рассматриваться как непосредственная попытка политической агитации; заработная плата, условия проживания и работы по большей части хорошие, а люди довольны» (56). Однако, «Союз рабочих» продемонстрировал непримиримость, в целом выходящую за рамки обычных методов работы подобных объединений, а недовольство рабочих своим экономическим положением и было основой поддержки, которую завоевал союз. Более того, через два дня перед руководством были выдвинуты требования уже сугубо экономического характера. Развернулась кампания экономического террора для устрашения нефтепромышленников с одной стороны и поддержки бастующих - с другой. Буровые вышки были разрушены до основания, погромы стали более частым явлением. Уркварт попытался не допустить остановки работы предприятий британских компаний, но после того, как были разрушены семь буровых вышек компании «Шибаев» на месторождении Балаханы и ограблены дома управляющих полевыми работами компаний «Шибаев» и «Балакинско-Российской компании, он остановил работы и назначил отряд казаков для охраны буровых скважин.(57).

Вскоре после этого нефтепромышленники капитулировали, хотя предпочли бы продолжать сопротивление экономическому вымогательству рабочих, но оказались в меньшинстве и были обязаны принять условия сделки, вступившей в силу после 14 января. До середины марта управляющий директор отсутствовал в Баку, он принимал схему распределения мазута. Контракты, подписанные в Париже, были составлены им лично на трех языках - на английском, французском и русском. Его предприимчивость в этом деле, гарантирующая британским компаниям большую долю российского рынка, была удостоена похвалы соответствующих кругов к Лондоне, особенно за компанию «Шибаев», которая принесло значительную прибыль в 1904 году (58). Однако, реалии трех месяцев 1905 года показывали спад производства в Баку. С возвращением Лесли Уркварта в город совпала вспышка эпидемии холеры. Некоторое время происходил массовый уход рабочих, из-за чего работы на нефтяных месторождениях были остановлены.

Когда в начале мая добыча нефти возобновилась, участились случаи агитации рабочих и антиправительственные демонстрации. Уркварт терпел большое недовольство рабочих, внушаемое активистами Баку: местными революционерами и дашнаками (сторонниками национального движения «Дашнаксутиун»). Хотя он и с пониманием относился к их потребности в политической реформе, но был полон решимости, по возможности, сопротивляться вмешательству в работу британских колоний. Он посчитал, что его высокое положение среди татар-работников даст определенное преимущество: в отличие от большинства управляющих, он хорошо говорил на их языке и пользовался уважением их лидеров. Группа местных революционеров ворвалась в его контору в Балаханах третий день забастовки и обвинила его в том, что он сообщил полиции имена рабочих компании «Шибаев», подозреваемых в пропаганде. Пробыв под дулом пистолета около пяти часов, он позднее вспоминал угрозы убить его, «если что-то случится с товарищами». Несколько дней спустя у него, также под дулом пистолета,

К 11 июня Уркварт сохранил собственность и заводы британских компаний с помощью казаков. Поздно вечером он запишет свое подозрение против армян, которых считал зачинщиками беспорядков: «Конечно, армяне подготовили татар и лезгинов, пообещав им заплатить за все время участия в забастовке, а так же значительное повышение заработной платы ..

Меры, принятые генерал-губернатором, положили конец забастовке. Он распорядился, чтобы никто не платил бастующим, когда они не работают и ни при каких обстоятельствах не выполнять требования людей. Он выслал влиятельных татар и мулл, чтобы убедить, что армяне их обманули. И, начав забастовку, они только потеряли. Затем случилась беда в лагере. Вооруженные группы татар впустили на Балаханы, и они стали угрожать, что застрелят любого, кто откажется работать. Это произвело желаемое воздействие....

Но армяне очень беспокоились . Каждую секунду ожидали резни, и сотни остались и все еще жили в Баку. Слава Богу! Надеюсь они все уедут. Они плохие и чем быстрее уедут, тем лучше и для них и для нас. Возможно опять произойдет конфликт между армянами и татарами, была резня несколько дней назад в Ереване.» (60)

Л.Уркварт прибыл в Баку в конце июля 1905 года, он был усталым, встревоженным, стремился «уйти в отпуск в конце лета - я ощущаю острую необходимость в отдыхе». Однако, ситуация вновь ухудшилась из-за непримиримости самодержавия и превышения полицией своих полномочий.

«Сегодня рабочие нефтепромыслов моей компании «Шибаев» начали забастовку, и я предполагаю, что работа снова начнется вечером - это уже затягивается по сравнению с прошлым разом, и уже на другом предприятии «Ротшильд» на десять дней прекратилась работа, на предприятии «Нобель» работа была остановлена примерно на 4 дня. Когда же это кончится?

Пять месяцев назад царь пообещал учредить конституционное правительство, но теперь он отступает от данного слова вместо того, чтобы сдержать его. Но люди обязаны идти своим путем. И когда поднимется восемьдесят миллионов многострадальных крестьян во всем своем невежестве, самодержец будет стерт с лица земли или удален от всего, что его власть ограничивало до минимума... Придет расплата на земле, и преступная полиция, которая виновна во всех столкновениях, беззаконии и раздорах получит по заслугам....

В Нижний Новгород я приехал спустя два дня после начала выступления рабочих и крестьян против класса интеллигенции. Движение поддерживали, подстрекали и поощряли преступные полицейские ищейки. В конце дня лежало шестьдесят тел людей, которых избивали, калечили и добивали до смерти кулаки крестьян, получившие волю. Множество жертв было просто зверски разорвано - это было слишком ужасно и достаточно для того, чтобы человек стал анархистом, настроенным против правительства.» (61).

Некоторые русские управляющие верили, что полоса беспорядков и жестокостей уже миновала, но как только новый назначенный губернатор генерал Федаев отправил часть Бакинского гарнизона на подавление беспорядков в Шуше, в самом городе столкновения возобновились. 2 сентября убийством татарского вагоновожатого, находившегося под конвоем, в Баку был спровоцирован переворот. Началась массовая драка, менее чем через четверть часа выстрелы слышались по всему городу, который к вечеру превратился в место кровавой бойни. Пожары в результате поджогов и грабежи распространились повсюду, сотни армянских семей бросились бежать на пароходах и небольших катерах, стоявших в гавани.

Федаев приказал казачьим артиллерийским подразделениям стрелять по любому дому, откуда велась стрельба. Пять домов уничтожили полностью, в том числе и главное управление Уркварта. Зарева горящих нефтяных полей озарили жуткую тишину ночных кварталов, полных крови и ужаса.

В воскресенье, 3 сентября, известия о взбунтовавшемся Баку дошли до окрестных селений. Сотни татар, объединенных в группы, отправились в город навстречу кавалерии и артиллерийскому огню. Начались разгромы и массовые беспорядки на Апшеронском полуострове, Биби-Эйбат, в окрестностях Черного Города. На целых пять дней орудия труда рабочим заменили ружья и кинжалы. Вот как описывал событиям сам Лесли Уркварт: «В основном армяне отстреливались из бараков и убежищ, которые они соорудили себе в качестве крепостей. Татары захватили многие дома и бараки, а с их обитателями, в том числе с женщинами и детьми, жестоко и беспощадно расправились. Те дома, которые можно было сжечь, были сожжены, а к стенам некоторых зданий татары прорывали каналы, по которым пускали горящий керосин. Как только в стене образовывался пролом, они вламывались туда и уничтожали все и всех на своем пути»(62).

А следующий день, после неудачной попытки получить от Федаева военную защиту британской резиденции, Уркварт собрал свою колонию и переместил ее на фирменный шибаевский танкер «Пэдди», поднимавшим пары на причале Белого Города. К общему числу девяносто шести человек не хватало еще четверых: Уилланса, Уоллиса, Марриата и МакКоллума, которые, как выяснилось, задержались в Забрате на Балаханском месторождении. Здесь же снаряжается поисковая экспедиция, однако, добровольцев не находилось: все дороги были закрыты, кругом и везде бродили вооруженные татары.

Лесли берет ситуацию в свои руки. Правда, вместо конвоя сопровождения губернатор предоставил ему всего двух казаков. Еще в отряд спасателей вошел русский рабочий. С наступлением темноты, избегая встреч с мятежниками, они выехали в путь и в нескольких верстах от горящего города были обстреляны. Казаки сразу же сбежали, но оставшиеся двое проследовали дальше. То, что им удалось добраться до места живыми и невредимыми прямая заслуга самого Уркварта, его четким приказам, высокому чувству самообладания и в большей степени исключительному знанию кавказской жизни. По воспоминаниям очевидцев «он изображал из себя важную персону, как будто бы он был атаманом или главарем (63). Именно так воспринимали его люди, с которыми он общался при встречах».

Британская пресса тогда сочинила целую легенду о чудесном спасении подданных королевы отважным «героем Баку». Сам Уркварт, в официальном докладе воздержавшийся от упоминаний о событиях в Забрате, был крайне удивлен, когда прочитал обо всем в прессе:

- Какой шум газеты подняли вокруг меня – это все из-за бешеной любви англичан к сенсациям, зачастую сфабрикованным. Проснуться однажды утром и обнаружить, что ты- звезда! Мне даже никогда и не снилось…

Убытки для нефтяной промышленности после сентябрьских беспорядков оценены не были точно: шестьдесят процентов всех работающих подъемных кранов были уничтожены, что сокращало ежедневную производительность на 920000 пудов. Примерная стоимость ущерба была оценена в 26 миллионов рублей (64). Четыре британские компании, управляемые Л.Урквартом, оценили ущерб в два миллиона рублей, а еще три миллиона рублей составили потери от простоев.

Тем временем среди причин возникших беспорядков были названы массовые недовольства рабочих медленным развитием программы реформ, чем и воспользовались революционеры. Второстепенной причиной стала национальная неприязнь между татарами и армянами: «Армяне не простили татарам массовое кровопролитие февраля… Отряды войск не позволили татарам вступить в схватку с армянами, как это случилось в феврале, и поэтому, чтобы отомстить за жертвы среди татар, они излили свой гнев на нефтяных полях» (65).

К концу сентября священнослужители и общественные лидеры обеих сторон, приняв обоюдную ответственность за совершенные преступления, заключили договор на работу в течение 15 месяцев, начиная с 1 октября. Весь месяц район Баку был спокойным и безмятежным, хотя признаки смуты нет-нет да вспыхивали маленькими искорками. Когда весть о манифесте пришла в город 31 октября, начались импровизированные «празднования» важного политического события, включая процессии без полицейского сопровождения. Большая толпа собралась у здания полиции с требованиями освобождения политических заключенных. После появления ультиматумов в виде явных угроз, офицер охраны приказал залпом стрелять по людям, в результате началась паника и на тротуаре остались лежать тела около двадцати мятежников.

На следующий день собралась процессия под имперским флагом, представители которой вступили в столкновение с колоннами, несущими красные флаги, несколько человек были убиты. Ситуация усложнилась после того, как к бунту присоединились моряки. К счастью они были быстро разоружены, но это не успокоило разбушевавшиеся страсти. Когда одного местного жителя разорвали на куски перед собором, господство беспредела взорвалось с новой силой. «В тот вечер толпа продолжала грабить магазины в городе и убивать несчастных… которые попадались на ее пути» (66).

Приведенная в действие артиллерия была не разборчива в своих действиях – стреляла по домам, среди которых не менее пяти британских зданий были разрушены до основания. К 7 ноября, когда разбушевавшаяся непогода разогнала противоборствующих мятежников, было ограблено более 150 домов, 23 строения сожжены, 86 человек убиты, 109- госпитализированы. И это при том, что татары оставались «пассивными наблюдателям», и всячески «пытались приютить и спасти жизни своих старых врагов». В противном случае «в Баку не осталось бы ни одного армянина или еврея» (67). К середине ноября русские власти заново установили в городе строжайшее военное положение.

Все это время Лесли Уркварт находился в Санкт-Петербурге, где под давлением российских компаний министр финансов В.Н.Коковцев согласился выделить двадцать миллионов рублей под 5,25%, которые должны были быть выплачены по налогу с дохода через четыре года. Убытки британских компаний, за исключением затрат на производство, составили 275 тысяч английских фунтов (68). Тот факт, что сам Уркварт получил два миллиона рублей, что примерно составило 80 процентов этих убытков, продемонстрировал его талант переговорщика и умение заключать сделки на выгодных для себя условиях.

В январе 1906 года британский посол в Санкт-Петербурге рекомендует Л.Уркварта на награждение медалью Виктории и Альберта «За героизм». Сам бизнесмен с начала года всецело поглощен восстановлением производства на британских нефтяных месторождениях и выводом их на максимальный уровень. Он становится одним из руководителей Комитета по оформлению договоров по «взаимному страхованию в помощь тем, кто пострадал во время беспорядков, поджогов и забастовок» (69).

В последние дни июня Уркварт выехал из Баку в Лондон для участия в церемонии награждения его медалью Виктории и Альберта «За героизм». Награждение проводил лично король Англии, что еще раз свидетельствовало об особой торжественности момента. «Для нас было большим удовольствием услышать, – отмечал тогда Ивор Филипс, - что Его Величество был очень рад вручить мистеру Уркварту медаль Виктории и Альберта Первой степени за его отвагу в спасении жизней нескольких европейских рабочих во время последних беспорядков»(70).

А ситуация с рабочим движением в Баку вновь ужесточилась - в воздухе витал дух забастовки, рабочие предъявили официальные требования работодателям, о которых последние ничего не хотели слышать. Когда переговоры сорвались и коллеги по бизнесу предложили уволить всех бастующих рабочих, Уркварт посылает телеграмму с ответом, где выступает противником таких мер, так как они спровоцируют беспорядок и подстрекательство. И все равно, ему самому начинают грозить расправой, сначала в устной форме, затем в письменной. Угрозы идут от председателя Шибаева, Кейтера Скотта, Министерства иностранных дел. Он постоянно ведет переговоры с различными делегациями, применяя свой лингвистический талант воздействовать на людей: «Люди осознают свою силу и демонстрируют свои действия. Порой ужасно трудно сдержать их темперамент. Однако, сколько было таких случаев, когда ко мне приходили разные делегации, говорили на персидском, татарском языках, и русские, не понимая их, смотрели на меня с подозрением. Мне часто удается справиться с семенами раздора, удержать людей на рабочих местах…» (71).

Ни для кого не было секретом, что местная партия, не признавала коммунистов, которые считали Л.Уркварта главным организатором блока негодующих производителей и человеком, сдерживающим требования рабочей силы. Угроза нависла над ним. Отстранения его от дел Британских компаний добивалось министерство иностранных дел.