Министерство высшего и среднего специального образования республики узбекистан

1. 
   Концепция Востока в мировоззрении Л.Н.Толстого
   
2. 
   Восточный эпос и фольклор в творчестве Толстого.
   
3. 
   Толстой и суфизм.
   

Толстой проявлял к Востоку духовно-поэтический интерес, хорошо знал Коран, жизнь арабов, других мусульманских народов. Толстой больше чем кто-либо из современных ему писателей сделал для ознакомления русской публики с богатствами восточных культур: он переводил произведения фольклора народов Азии, писал статьи об учениях древних мыслителей, содействовал изданию в России книг о великих мудрецах Востока. В вековой мудрости, отражавшей думы и чаяния сотен поколений, в мудрости, воплотившей тысячелетние представления человечества о добре и справедливости, он надеялся найти ответ на проблемы современности. И поэтому он столь заинтересованно вникал в эти древние учения и в позднейшие писания философов Востока.

Толстой находил в культурах Востока непреходящие духовные ценности, обогатившие человечество, относился с огромным уважением к древним мыслителям Китая, Индии, Японии, Ирана и других стран Востока. Однако его интересовала не история философии и борьба направлений в ней, не вопрос о том, как они трактовали отношение сознания и бытия, а то, как великие мыслители древности понимали смысл жизни, роль и назначение человека, каковы были их моральные принципы. В их сочинениях Толстой искал прежде всего мысль о всеобщей любви как высшем нравственном законе, которым должно руководствоваться человечество(7).

Толстой обращается к восточной литературе во время работы по составлению на рубеже 60-70-х годов "Азбуки" и "Русских книг для чтения" для детей школьного воз­раста, так как уровень учебных пособий был низкий, а содержание написанных для детей книг было на­столько плохо, что "давало школьникам мнимые знания и являлось скорее вредным, чем полезным". (48,с.82). Утверждая национальную русскую систему образования, Л.Н.Толстой мечтает о таких произведениях для крестьян­ских детей, которые отличались бы ясностью и элементарностью сюжета, четкость и простотой изложения, отсутст­вием описательных подробностей.

Работа над "Азбукой" потребовала от него глубокого изучения разнообразной литературы, греческой, индийской, персидской, арабской и т.д. Источником большинства народных произведений Востока, включенных в "Азбуку", послужил сборник на французском языке "Литературный пантеон", вышедший в Париже в 1839 году и содержащий собрание сказок из "1001 ночи", сказок и басен из сборника "Калила и Димна". Впоследствии Толстой не раз читал этот замечательный сборник восточного фольклора и пересказывал его крестьянским ребятам. А в 60-х годах, составляя книги для детей, он издал в виде приложения к своему журналу "Ясная Поляна" две арабские сказки: "Али Баба и сорок разбойников" (под заголовком "Дуняша и сорок разбойников") и "Сказку о багдадском купце Али Коджии" (под заголовком "Неправедный суд").

В 70-х годах в толстовском "Азбуке" и в его "Книгах для чтения" были напечатаны сказка "Галчонок", переработанная из известной народной арабской сказки "Дервиш и воронёнок", сказки "Визирь Абдул", "Строгое наказание", "Два брата", "Царь и рубашка" и другие.

Сопоставление сказок, вошедших в "Азбуку", таких как "Праведный судья", "Царь и сокол", "Царский сын и его товарищи" и др., с источником позволяет сделать вы­вод, что при переделке Толстой придает сказкам чисто рус­ский характер, используя традиционные для русского на­родного творчества средства и приемы. Сохраняя их фабулу и мораль, он переносил и действие в русскую деревню, давал персонажам русские имена, заставлял героев говорить простым и ясным русским языком. Так, в сказке "Два брата", рассуждая о том, идти ли за счастьем по пути, начертанному на загадочном камне, старший брат, не верящий в возможность лёгкого счастья, говорит словами русских пословиц: "Искать большого счастья — малое потерять", "Не сули журавля в небе, а дай синицу в руку". На это более легкомысленный "меньшой" брат отвечает: "А я слыхал — волков бояться, в лес не ходить, да ещё: под лежачий камень вода не потечёт. По мне идти". Под конец сказки, когда младший брат, погнавшийся за лёгким счастьем, остался ни с чем, старший брат говорит ему: "Вот и вышла моя правда; я всё время жил тихо и хорошо, а ты хошь и был царём, зато много горя видел".

При анализе сказок, восходящих к персидскому и арабскому источникам, следует иметь в виду, что Толстой не ставил перед собой задачи переводчика или популяризатора восточных сказок. Он стремился в доступ­ной для русского читателя форме донести ведущую идею произведения, привлекающего внимание составителя "Азбу­ки" высоконравственным содержанием, провозглашающим идеи добра, справедливости. Одну из сказок "Тысячи и одной ночи" — "Рассказ о царе Шахрияре и его братьях" — упоминает герой повести "Крейцерова соната" Позднышев, говоря о пережитых им муках ревности. Другой эпизод из этих сказок — рассказ из пятого путешествия Синдбада-морехода — был включён в раннюю редакцию трактата "Рабство нашего времени".

Немало восточных пословиц, поговорок и изречений включено писателем в его поздние сборники народной мудрости. Вот некоторые изречения, выбранные и включённые им в сборники "Мысли мудрых людей на каждый день" и "Круг чтения": "Когда ты говоришь, слова твои должны быть лучше молчания", "Умные люди учатся для того, чтобы знать; ничтожные — для того, чтобы их знали", "Недостаток многих людей — это желание поставить себя учителем над другими, тогда как им следовало бы ещё долго быть учениками".

Но может быть, самое заветное слово о Востоке, об Исламе, об общечеловеческих ценностях сказал великий Лев Николаевич Толстой в своем гениальном "Хаджи Мурате". Горец-разбойник, мусульманин, непокорный враг русских войск стал личным увлечением, антитезой рефлектирующему интеллигенту, героем, воспетым и осиянным светом гения русской литературы. На пересечении горского фольклора, идеологии Ислама, общечеловеческих представлений о смысле жизни создается мировой космический образ.

Известно, что сущность мировоззрения и творчества Толстого является любовь к жизни и к людям, единение людей между собой. Именно поэтому во время работы над сборниками афористических высказываний писатель вновь и вновь обращается к Корану, заимствуя в нем мысль о необ­ходимости общности народов. У Л.Н.Толстого читаем: "Если бы богу было угодно, он бы сделал всех нас одним народом, но он испытывает нас. Где бы вы ни были, все стремитесь изо всех сил к добру: придет день, когда бог соединит всех вас"(т.41, с.315).

Включая в сборники афористических высказываний "Круг чтения", "Мысли мудрых людей на каждый день", "Путь жизни" изречения Мухаммеда, Толстой выбирает положения, близкие его религиозно-нравственным пред­ставлениям о жизни "по-божески". Он останавливается на таких откровениях Мухаммеда, как: во-первых, о необходимости смиренно сносить лишения и бедность. Творчески относясь к предписанию пророка "Нищета - моя гордость", Толстой в сборнике "На каждый день" со ссылкой на Магомета помечает изречение: "О гос­поди! Удержи меня в бедности при жизни моей и позволь мне умереть бедняком (т.44, с.88);

Толстой считает, что "в лич­ных отношениях людей возмездие должно уступить мес­то братской любви и непротивлению злу насилием", «по Мухаммеду, наиболее почитаем у бога тот, кто прощает обидчику обиду, особенно когда обидчик в его власти» (т.45, с. 232).

Пытаясь найти в каждой религии положительное нравственное зерно истины, Толстой обращается и к суфизму (мистическому течению в исламе, зародившемуся на рубе­же ХШ- IX веков). Суфийскую мудрость писатель заимствует из английского сборника, включающего свод этических норм различных религиозных учений, изданного М.Д.Конвэем в Лондоне в 1874-году. Из этой книги Толстой перевел и включил в "Круг чтения" в раздел недельного чтения легенду Фарид-ад-Дина Аттара "Архангел Гавриил".

По учению Суфиев, все сущее - есть бог, он растворен в каждой частице бытия, в том числе, и в человеке. Поэтому высшая цель и предназна­чение человеческой жизни состоит в том, чтобы сблизить­ся с богом, отречься от всего земного. Самое ценное в человеке - это частица "божественного духа", заключен­ная в нем.

Суфии провозглашали любовь как средство познания истины - бога. Это положение суфизма приводится Тол­стым в сборнике "Круг чтения": "Я обошел всю землю, отыскивая руководящий свет. Я без отдыха искал его и днем и ночью, и, наконец, я услыхал проповедника, ко­торый открыл мне истину. Проповедник этот был в моей душе, и тот свет, который я искал по всему миру, был во мне" (т.41, с.309-310).

Как и суфии, Толстой убеждает: "Не ищи бога в храмах. Он близок к тебе, он внутри тебя. Он живет в тебе. Только отдайся ему, и ты поднимешься выше счастья и несчастья" (т.45, с.60). Отрицание писателем святости храмов как места пребывания божества, обрядности господствующей рели­гии впрямую смыкается с учением суфиев и, в частности, Хафиза, проповедующего, что так как все леди ищут люб­ви, "и весь мир есть обиталище любви", то оказываются ненужными мечети и церкви. Л.Н.Толстой, как и суфий Руми, например, считает самым ценным в человеке частицу "божественной силы", благодаря которой человек, признающий луч "божествен­ной силы", "уважает себя и других и не пренебрегает ничтожными делами, но смотрит на них, как на проявление божеской силы" (т.42, с.159).

Тщательно изучив этику и мораль Востока, Лев Толстой отметил, что миллиарды людей, сотни лет просеивали лучшее "через решето и сито времени. Отброшено все посредственное, осталось самобытное, глубокое, нужное: остались Веды, Зороастр, Будда, Лаодзы, Конфуций, Ментуе, Христос, Магомет, Сократ."

1. 
   Раскрыть концепцию Востока Л.Н.Толстого.
   
2. 
   Периоды развития темы Востока в творчестве Толстого.
   
3. 
   "Азбука" и "Книга для чтения"
   
4. 
   Сборники "Мысли мудрых людей на каждый день" и "Круг чтения".
   
5. 
   Восприятие и осмысление суфизма в мировоззрение Толстого.
   

1. 
   Асмус В. Мировоззрение Толстого //Литературное наследство, т.69, кн.1, - М., 1961.
   
2. 
   Бертельс Е.Э. Суфизм и суфийская литература, - М., 1965.
   
3. 
   Бирюков П. Толстой и Восток. - Новый Восток, 1924, №6.
   
4. 
   Зайденшнур Э.Е. “Фольклор народов Восточа в творчестве Л.Н.Толстого. - Тула, 1960.
   
5. 
   Калила и Димна. Пер. Крачковского И.Ю. и Кузьмина И.П. - М., 1957.
   
6. 
   Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 т., т.23, - М., 1957.
   
7. 
   Шифман А.И. Лев Толстой и Восток. - М., 1971.
   

Лала Рук.

Голубице. Из псалмов Давида.

Илия - богу .

Бог - Илие.

Псалом 136.

Константин Николаевич Батюшков (1787-1855)

Мадагаскарская песня.

Подражания древним.

Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837)

«Станбул» гяуры нынче славят

Подражания Корану

Пророк

Талисман

Из Гафиза

Подражание арабскому

Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805-1827)

Песнь грека

Бахчисарай (Ночью при иллюминации)

Переселение душ

Сампсон

Александ Иванович Полежаев(1804-1838)

Валтасар (Подражание V главе пророка Даниила)

Черная коса

Черкесский романс

Демон вдохновенья

Цыганка

Две невольницы

Ветка Палестины

Спеша на Север издалека….

Три пальмы (Восточное свказание)

Спор

Саконтала ( Из Гете)

По прочтении депеш императорского кабинета,

напечатанных в «Journal de St.

Petersbourg»

Современное

«Из Индии дальной….»

Циганке

Саконтала

«Не дивись, что я черна…»

«Я люблю его жарко…»

Подражание восточным стихотворцам

Из Гафиза

«Если вдруг, без видимых причин….»

«Книгу мудрую берешь ты….»

«Уж если все от века решено….»

Якое Петрович Полонский (1819-1898)

Магомет перед омовением

Факир

Из Корана

Молитва бедуина

Еврейская песня (К картине «Введение во храм»)

Из Гафиза

Купальщицы (мелодия с берегов Ганга)

Лев Александрович Мей (1822-1862)

Подражание восточным

Псалом Давида на единоборство с Голиафом

Еврейские песни

«Поцелуй же меня…»

Хороша ты, хороша…»

«Словно пальма, величаво…»

Алексей Николаевич Апухтин (1840-1893)

Летней розе

Подражание арабскому

Константин Константинович Случевский (1837-1904)

Мемфисский жрец

Ханские жены (Крым)

Семен Яковлевич Надсон (1862-1887)

Бедуин (Из Словацкого)

Три ночи Будды. Индийская легенда

Три встречи Будды

Ex Oriente Lux

Кумир Небукаднецара

«Газели пустынь ты стройнее и краше….»

Из Гафиза

«Для меня вопрос мудреный….»

«Языков так много, много!»

«Горькой мудростью людскою….»

Нильская дельта

Иннокентий Федорович Анненский (1856-1909)

Буддийская месса в Париже_

«Пел соловей, цветы благоухали»

«Блуждая в мире лжи и прозы….»

Папоротник

Из библейских мотивов Второзаконие, кн. 5, га. 3

Из «Цветника роз» Саади

Каменотес. Японская сказка

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………… ….3
РАЗДЕЛ I. ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ МЕЖЛИТЕРА-

ТУРНОГО ПРОЦЕССА В РОССИИ XVIII –XIX ВЕКА……………………………. 6
ТЕМА 1. ПУТИ И ФОРМЫ СТАНОВЛЕНИЯ РУССКОЙ ОРИЕНТАЛЬНОЙ

ТРАДИЦИИ …………………………………………………………………… ...6

МЕЖДУ ВОСТОКОМ И РОССИЕЙ…………………………………………… 11

РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ XIX ВЕКА…………………… ….47