Много языков – один мир

Жан адамга сездирбестен сыр катып.

Сени ойлоп кыштын узак түнү өттү,

Сени ойлоп жайда кыска таң атып.

Сагынамын күндүн ысык аптабын.

Саамай чачым агаргыча күтөйүн,

Жарык берчи, болуп күйгөн ак шамым.

Жол улаштай жомогумду сурачы.

Терип келип кайрыктарын ободон,

Сага деген сезим күүсүн курачы

Кошкондой болдуң өмүр өмүрүмө.

Жаныңдан чыккыс болуп калбас белем,

Жакканда бир уулуңдун көңүлүнө.

Колумду кысып айтты келип тургун.

Төрүндө Ысык-Көлдүн ушулардай,

Төрөлбөй калганыма кейип турдум.

Тынымсыз сайрап бир куш безеленет.

Калп айтып түбөлүктүү жубайына,

Кайгысын ырга айлантып алган дешет.

Жубайы кайрылбастан кеткен экен.

Чындыкка ишене албай соңку кийин,

Белгисиз алыс жакка безген экен.

Сезимим ушунчалык жаралуубу?

Күйүттөн кушка айланып учуп кеткен,

Сүйүүсү жаш келиндин аялуубу?..

Чалкып жаткан, Көлдү көрүп көңүлүң.

Көргөн сайын көңүлүңдү сергитээр,

Көл эмесмин мен ошого өкүндүм.

Айды карап, алда кандай суктандың.

Асман жерди ажарына чыгарган,

Ай болбой мен калганыма муңкандым.

Айга, Көлгө суктанган.

Сезимталмын,

Сени алардан кызганган.

Бүтпөй ишим моюнума жүктөлгөн.

Көзүңүздү мээрим төгүп тиктеген,

Көрчү болдум, кээ күндөрү түштөрдөн.

Көр пенделик мени буттан тушаган.

Эч кимди укпай өзүмө-өзүм бий болгон,

Эрке талтаң, ойноок кезим узаган.

Балалыгым өткөн бир кез жомоктой,

Сыр алдырбай жүрөм күндүз, кечинде

ыр жазам да ыйлап алам шолоктой.

Тунжурап жүрөм, сүйүүңө сенин зар болуп.

Көп эле мени бушайман кылбай айта көр,

Көзүңдү кыссаң түшүнбөй калдым дал болуп.

Урунат жээкке түрүлүп толкун жазылып.

Жүргөндө эми сүйүүдөн азап тартпайм деп,

Жүрөгүм бул саам калбаса экен жаңылып.

Өзүмө батпай көл бойлоп басам сырдашып,

Өзгөртпөй өңүн көл жатат чалкып, сыр катып.

Сүйүнүп сүйүү ырларын жазып алайын,

Сүйөм деп жигит жыргатып койчу жыргатып.

И шум дождя навеет, что прошло давно.

И мой любимый, будучи мальчишкой,

Не верил в то, что нам любить дано.

И сердца стук, и учащённое дыханье.

Я не дыша, тобой дышу.

И исчезает в омуте сознанье.

Наполнится пространство тихой болью.

Мне всё равно, что ты сейчас с другой,

Но грустно, оттого, что не со мною.

Моё сознанье хочет отдохнуть.

А в голове: «Ты так сама хотела,

В его глазах себя терять, тонуть…»

И тяжесть небытья зовёт нас в пропасть.

Играем в прятки, лжём себе красиво,

Мешая милосердье и жестокость

По кусочкам разбитого чувства.

Возрожусь, как феникс из пепла,

Как бы не было это грустно.

Твоему горящему взгляду.

Говоришь о любви отчаянно,

Неужели нам это надо…

А на дне что-то серо-пошлое

И всё с большей и большей скоростью,

Нас теряет счастливое прошлое.

- Мама! Ванна опять вся мокрая, я чуть не поскользнулась и не упала. Это Саша виновата!

- Ну, вытри пол...

- Почему я должна убирать за ней? Ведь это она делает, а не я!

- Лира перестань кричать, я не слышу рекламу по радио.

Обыденное утро – и то, что я обычно слышу. Я сижу за столом и ем бутерброды с сухой колбасой, и даже не делаю вид, что меня это не касается, просто все равно. Лира красится в ванной, она спешит, губная помада, тушь и прочая косметика летят на стеклянную подставку и стучат об зеркало. Лира спешит, уже двадцать минут восьмого, а нам еще идти до школы почти две остановки. Большинство моих одноклассниц говорят, что у меня красивая сестра, наверное, они правы, я особо не задумывалась об этом. У нее светлые волосы и, как выражается папа в хорошем настроении, благородный лоб. Правда эта «благородность» пропадает, когда она злится на меня, а это происходит очень часто. В такие моменты ее лоб перерезают гневные морщины, губы кривятся, глаза наполняются слезами от негодования и бессилия. Считается, что на меня имеет управу только отец, хотя я так не считаю.

- Саша, я просила тебя, не трогай мои книги!

- Ты их все равно не читаешь.

- Она переворошила все мои вещи, я ничего не могу найти! - сестра разворачивается и снова бежит в коридор. Звонит сотовый телефон. Голос Лиры мгновенно меняется на манерно-сладкий и веселый.

- О, Маняша, как дела? Да, да я уже выхожу, давай встретимся на остановке. Ха-ха-ха....

Мама мешает молоко на плите, задумчиво и отрешено смотря в экран телевизора. Мы хотим продать наш дом и купить другой, меньше, а потому она каждый день смотрит рекламу. Она худа и бледна, бабушка при встречах с ней говорит, что она больна, я считаю, что ей просто не хватает нормальной жизни, хотя, может, я и не права.

- Сашик, не зли сестру, ты многое делаешь ей назло. Вы должны любить друг друга.

Мама не смотрит на меня, а как бы обращается к кастрюле, а потому я не делаю попыток показать вид, что слушаю ее. Голос у мамы ровный и сухой, мне кажется, что за всю жизнь она его никогда не повысила и не изменила. Этим же голосом она читает тебе нотации, им же утешает, им же рассказывает бабушке, что папа в очередной раз приходил пьяным.

- Мам, пока... - я надеваю кеды и подхватываю рюкзак. Где-то стучит каблучками Лира, в последних тщетных усилиях стараясь подхватить все, что ей требуется.

Что за жуткая скука!
Класс шумит, все столпились у доски, пишут, пока учителя нет, и хохочут.

- Саш, ты знаешь, что Ксерокс заболел?

- Нет.

Аман поворачивает ко мне голову и улыбается. Свет из окон, позади его головы, освещает уши и делает их розовыми и смазанными по краям. Его глаза лучатся счастьем, я его понимаю, если Ксан Ларионович заболел, то это хорошо, можно убежать и погулять по городу, домой неохота.

В дворике никого, мы сидим на дырявых сиденьях старого автобуса, где-то вдали шумят автомобили трассе. Аман кусает гамбургер, по подбородку потек кетчуп, он вытирает его рукавом и стучит ногой по полу автобуса, который весь в дырах. Тонкая сухая пыль поднимается в воздух и повисает блестящими искринками между нами.

- Слушай Аман, мам мне говорит, что мы должны любить друг друга, ты слышал когда-нибудь такое глупое выражение? Должны! Разве люди должны любить или уважать? Это приходит само, когда заслужил или просто должно быть в душе... Ты как думаешь?

Аман перестает жевать, пока он думает, я начинаю вытаскивать листья салата и куски курицы из гамбургера. Он задумчиво выпускает его из рук.

- Я так считаю, что если ты любишь, то любишь, а если нет, то нет. И никто тебя не заставит это сделать, кроме Аллаха конечно. Но иногда бывает, что начинаешь любить, хоть раньше и не любил, а даже ненавидел… Вот.

Он даже светлеет лицом, улыбается. Затем делает вид, что хочет отобрать у меня остаток булочки и мы шутливо боремся некоторое время. Через время он пыхтя падает на сиденье с лопнувшей кожей. Я сажусь прямо на пол автобуса и шнурую кеду. Аман задумчиво сплевывает в окошко.

- Почему говорят, что девочки слабые? Вот ты даже сильнее меня, и многих мальчиков в классе.

- Не знаю. Я могу даже сестру побороть.

- Хотя, ты не как все девочки, ты даже выглядишь, как мальчик, – Аман расхохотался. – Мой атаке говорит недавно: «Все еще общаешься с тем русским мальчишкой»? Вот умора.

У меня падает настроение.

- Он до сих пор запрещает тебе общаться с русскими?

Аман стряхивает крошки со свитера и хмуро ковыряет дырку в штанах.

- Ну и что? Это ничего не изменит.

Я киваю, потом мы начинаем толкать друг друга, вызывая на борьбу. Глаза у Амана сверкают черным огнем, руки, в царапинах и порезах, это мы третьего дня ползали по камням представляя, что в армии, пытаются схватить меня и повалить на грязный пол старого автобуса, я выворачиваюсь и ставлю ему подножку. Аман хватает меня за шею, и мы долго сопим и шумим, пока не приходит сторож, один из наших врагов, и не кричит:

- Это запретная зона! Опять вы здесь, вот сейчас поймаю и дам по шее!

Мы мгновенно хватаем сумки и выскакиваем через окна.

- Не знаю, странный он какой-то. Постоянно смотрит и о чем-то думает.

- Может, он больной? Ну, педофил?

- Не знаю, да нет, прям! Он литературу классно объясняет, не может он быть больным.

- Ага, мне вчера апа сказала, чтоб я был осторожен, дети, говорит, пропадают в городе очень часто.

- Когда она звонила? – Это для меня новость. Родители Амана звонят редко, обычно по праздникам. – Что говорит?

- Вечером. Говорит, что я должен быть хорошим и не забывать, чей я сын, учиться, и оправдывать их надежды. Она разозлилась, когда я ответил ей на русском что-то.

- Слушай, ты пойдешь в армию, когда вырастем?

- Нет. Папа хочет, чтобы я учился после школы в медресе, вряд ли он пустит меня.

Аман засовывает травку в рот и щурится, у него плохое зрение. Парк постепенно окрашивается в розовый цвет. Закат.

- А когда ты станешь большим молдо, ты ведь проведешь меня туда? Мне так хочется посмотреть!

Аман с некоторым сомнением кивает.

- Я постараюсь.

- Почему в ваши храмы нельзя ходить женщинам?

- Не знаю, - Аман с истинным недоумением пожимает плечами. – Им можно, но у них отдельная половина.

- Чем женщины хуже?- я переворачиваюсь на спину и смотрю в небо, оно темнеет и наводит тоску. – Чем твоя сестра хуже тебя? Чем один человек хуже другого, если они даже не знают ничего о нем, а только потому, что ты другой нации или другого пола. Как глупо!

- Но ведь разные люди строят себе разные храмы, потому что у них разные веры, и они не могут быть вместе.

- Почему?

Аман удивленно хмыкает.

- Как «почему»? Не можем же мы построить одну большую мечеть и молиться там все вместе.

- А почему бы и нет?

- Ты иногда придумываешь такие странные вещи! Не знаю почему, но раз взрослые так делают, значит, оно правильно.

Я поднялась и отряхнулась.

- Взрослый - не всегда значит умный. Иногда они делают очень глупые или плохие вещи. Дети такого не делают.

- Дети глупые и слабые, - бездумно проронил Аман.

- Значит все плохое и жестокое от ума и силы?

- Ну... Да не знаю я...
Домой мы возвращались, смеясь и шутя. Такие разговоры никогда особо не заставляли нас задумываться, жестко спорить или ругаться, доказывая друг другу единственную правду жизни, которая уже сформировалась и стала основным источником твоих поступков и принципов. Они, эти разговоры, просто оставались где-то в глубине, как мелкий золотой песок, который не полностью унесен был течением, а осел мелкими драгоценными крупинками на дне речки. Это были пока что просто вопросы, которые мучили нас, так как никто не собирался нам на них отвечать.
17-е, пятница

«Папа Амана большой молдо, он живет в селе с мамой Амана и его пятью сестрами. Мы с ним понимаем друг друга, потому что мы похожие. У него сестры, и у меня сестра, правда, у меня есть брат, но он у бабушки, и я его очень плохо знаю. Только по фотографиям. Я всегда мечтала о брате, а Аману он не нужен, он горд, что он один мужчина дома после отца. Аман готовится быть большим исповедователем ислама, он учит суры и рассказывает мне про бога, всемилостивейшего и всемогущего. Мне это очень интересно, правда, непонятны очень многие вещи, но, наверное, человеку с 7-го класса не дано все понять. Еще Аман собирает листья, иногда мы с ним ходим по паркам и ищем новые, правда с каждым разом сделать это все труднее и труднее, так как коллекция у него больщущая. Из книг торчат листы, они сушатся и осыпаются и тогда мы идем в парк за новым.

Иногда его вера налагает на него такие запреты, что мне становится грустно. На уроках физкультуры играем в футбол, из девочек нас двое, Алина и я, остальные играют в резиночки или болтают о пустяках. Аман же всегда сидит в сторонке, машет руками, сверкает крепкими скулами, горит черным огнем глаз. Он очень любит играть в футбол, он фанат этой игры также как и я, вот только его отец сказал ему, что нельзя мужчинам бегать и прыгать в трусах, это неприлично и недостойно мужчины. Грустно.

Пойду спать, уже полночь, Лира опять будет жаловаться матери, что опаздывает из-за меня, хотя виновата в этом только косметика.

Дождь идет, спокойно и хорошо...»
Темнота давит и скручивает. Я резко проснулась, сердце рванули страх и постоянная боль, которая со мной, по-моему, с тех пор как я родилась. С первым криком матери.

Тихо... Стучат капли по подоконнику, успокаивающе и безмятежно. Я сижу на кровати, прислушиваюсь со страхом и надеждой, что мне это послышалось. Прислушиваюсь до боли в ушах, до звона в голове. Сердце громко бьется, больно ударяясь об грудную клетку. Я прислушиваюсь... Мне показалось, что мама вскрикнула в соседней комнате. Отец опять пришел пьяный и начал бить ее. Когда он выпивает, он всегда бьет ее, иногда он наоборот приходит слишком веселый, но такое бывает редко.

Секунды тихо капают, я вся превратилась во внимание, в жутком безмолвии ловя каждый шорох тишины. Рука болит от неподвижности застывшего тела, хочется вскочить и броситься в соседнюю комнату. Все тихо и спокойно и прождав еще пару бесконечных минут и удостоверившись, что мне это послышалось, мрачный отблеск постоянного сна, я валюсь на кровать и мгновенно засыпаю, измученно успокаивая холодными руками сердце.
В школе уборка.

- Девочки - подметают полы, вытирают пыль и поливают цветы водой. Мальчики выносят мусор, передвигают столы и приносят воду девочкам.

Наша классная руководительница кого надо поругала, кого-то погладила по голове, и весь класс завертелся, пыль столбом, шутки, смех. Моя соседка по парте бьет парня тряпкой и хохочет. Самый большой и самый стеснительный парень класса передвигает сам парту, его похлопывают по плечу, одновременно поощряя и относясь к нему снисходительно. Самая красивая девочка, Диля, стоит у доски и разговаривает с учительницей, она мало убирается, на нее смотрят и ей подмигивают мальчики, женский пол завидует и злится, но обращается уважительно.

Мы с Аманом залезли на подоконник, уселись на самый верх и cмотрели на людей. Аман колупал краску, я - рисовала Дилю. Сперва длинные волосы, потом большие глаза, пухлые губы и, наконец, родинку над левой бровью, как темное зернышко пшеницы. Так как меня постоянно волновал один вопрос, то я решила задать его другу.

- Ты считаешь ее красивой?

Аман заглянул в тетрадку и хмыкнул

- Дилю? Нет.

- А кто, по-твоему, красивый?

- Дэвид Бэкхем. Вот он красавчик! Особенно когда бьет по мячу!

- Нет, я тебя спрашиваю по-другому. Бывает, просто нравится, а бывает по-другому.

Я замолчала, сама озадаченная неожиданно открывшейся истиной.

- По-другому... Не знаю. У меня идея, давай придумаем, какие разные есть «нравится».

Мы сначала зашумели, вырывая друг у друга бумажку, не в силах решить, кто будет писать, наконец, я уступила Аману и он, пристроив тетрадь на колене начал неуверенно выводить правой рукой.

«1-е, мне нравятся родители, сестры и братья.

2-е, мне нравятся мои родственники и соседи.

3-е, мне нравится мой дом (и моя улица и школа).

4-е, мне нравится лес и горы и вода (и бассейны, дописал Аман)

5-е, мне нравится еда, которая мне нравится.

6-е, мне нравится кто-то…»

На этом месте мы задумались. Я стучала ручкой по тетрадке, бестолково, бездумно, смотрела в сторону доски.

- Почему наша классная всегда разделяет нас. «Мальчики-девочки, девочки-мальчики». Меня это так злит. Почему парни должны делать только одну работу постоянно, я, например, знаю, что некоторым мальчикам нравится ухаживать за цветами, потому что они любят природу. А некоторые бы классно справились с гвоздями, которые торчат. Некоторые классно рисуют, но считается, что это дело девочек.

- А я, например, хотел бы каждый день готовить, мне нравится. Только мне всегда говорят, что это не дело мужчины. Я знаю, как лагман готовить!

У него было такое самодовольное лицо, что я расхохоталась.

- Ты только не обижайся, просто такой довольный, слушай, давай приготовим лагман. Тебе дома не разрешают, давай приготовим у меня, хочешь?

Аман хлопнул себя по лбу и в его узких, темных глазах мелькнула радость.

- Правда?!

- Звучайно!

- Не понял?

- Конечно!

- В том отделе есть готовое тесто, и фарш!

Мы посчитали все наши деньги и, необычайно довольные, складывали продукты в корзину. Я забыла, что мне наказали покупать домой, в принципе это было не важно, ведь я могла исполнить мечту друга.

Дома никого не было. Наверное, Лира убралась, было чисто, и золотые блики солнечных лучей бродили по скатерти и часам. Мы включили радиоприемник, настроили волну и начали готовить. Я обратила внимание, как неуверенно он режет овощи.

- Аман, а почему ты так странно нож держишь?

Он рассмеялся, покачал хитро головой.

- Я ж левша.

- Как так?

- Вот так. Меня в третьем классе начали переучивать на правую руку, а мне до сих пор неудобно.

- Вот оно что! Левша значит.

- Угум-с. А сейчас все левши и правши будут кушать...

- ... лагманши!

Мы залили жареное водой, когда хлопнула входная дверь и послышался шум в коридоре. Я еще не успела понять, в чем дело, как сердце уже сжалось от страха. Затем раздался хлесткий удар по щеке и тихий вскрик. Я схватилась за край стола, на пол посыпались отмытые помидоры. Тяжесть в груди, которая всегда была там, развернулась и заполнила меня. Услышала, как отец схватил полубесчувственную, никогда не сопротивляющуюся мать и потащил в зал, любимое место истязаний. Аман резко, не веря ушам, повернулся ко мне, его смуглая кожа побледнела. Я схватила его за рукав и потянула к входной двери. Он натянул кеды, я кинула его портфель ему на руки и вытолкнула за дверь.

- Саш! - он умоляюще схватил меня за руку, и я остановилась на секунду. Всего лишь на секунду, чтобы увидеть его взгляд, полный жалости, желанияя помочь и бессилия. Я грохнула дверью и пошла как во сне по темному коридору, заранее зная, что сейчас начнется опять. Шла и передо мной как наваждение стояли черные глаза.
- Иди сюда.

Лира шепотом позвала меня. Хоть отец и храпел, громко и пьяно, в соседней комнате, мы не решались говорить громко. Лира осмотрела мой синяк и села рядом на пол.

- Из-за чего это он?

- Мама у соседки была.

- Пили, что ли?

- Да, – я даже не пыталась скрыть раздражение.

- А ты что? Как всегда, между ними полезла?

Я промолчала. Эту тему мы с Лирой обычно обходили стороной, она также как и я заступалась за мать, только делала это по-другому, хватала маму и быстро уводила ее куда-нибудь на улицу, подальше от отца, который был способен на все в такие моменты. Промолчала, отвернув от нее левую сторону лица, Лира смотрела на меня с жалостью и с злобой на отца, на всех, мне же не хотелось видеть ее взгляда, чтобы не почувствовать того же.

А теперь нарисуем маленького папу. Наверное, он носил джинсы, как у меня, и футболку. И читал много, потому что он многое знает, и когда у него веселое настроение мы обсуждаем некоторые книги. Воистину праздник! Ну вот, только мы слишком похожи стали, как близнецы... Почему он так изменился?

- Саша, называй меня так, как тебе удобно... Поверь, люди чувствуют сущность другого человека и очень метко дают ему клички, только часто это делается со злости или из-за недостатков, а это плохо... Понимаешь?

- Да. У нас Амана называют пророком, потому что он часто говорит о боге, а это неправильно и глупо. Меня это жутко злит!

Он улыбнулся и погладил меня по голове.

- Главное, что хорошие люди ценят его.

Мне стало немного приятно, будто говоря о хороших людях, которые ценят Амана он имел в виду меня.

- А как узнать хорошего человека?

- Тот, кто делает все правильно, это и есть хороший человек. Не так, как написано в книжках, или даже не так, как учат некоторые, потому что многие боятся жизни и учат не жизни, и хотят законсерверировать тебя в строгих «нельзя-можно», надо жить так, как говорит сердце, без всякой лжи и сделки с совестью. Наверное, тебе немного сложно понять, я говорю слишком высокопарно, - Ксерокс вздохнул. – как говорят многие, но ты просто слушай, правда придет к тебе потом, чуть позже, когда побольше увидишь. Поверь мне, ты хороший человек, умный и свободолюбивый, надеюсь, тебя не испортит жизнь...

- А я это давно знал! То есть всегда.

- Ох, не надо Аман, почему ж ты тогда не говорил мне об этом?

- Не знаю, это было и так понятно, вот и не говорил.

Я медленно слезла с уступа на стене дома, отпустив оконные решетки, и задумчиво побрела назад. Он, смешно расплющив нос о стекло, смотрел мне вслед, напряженно хмурясь и улыбаясь попеременно.
26-е, воскресенье

«Что-то в груди давит, тяжесть неприятная. Хочется плакать, но с тех пор как я помню себя, мама постоянно плачет, а я не хочу быть как она, это слабость, мне нельзя плакать. Лира тихо ругает маму на кухне, что та пошла и выпила с соседкой. Лира считает, что мать во многом виновата сама, что если бы она вела себя «нормально», отец бы не был таким. Почему кавычки? Потому что я постоянно слышу, что должна быть «нормальной», и про Дилю девчонки говорят, что она не ведет себя «нормально». Значит это не всегда правильно. Правда не могу сказать, что папа ведет себя нормально, все-таки что-то в этом неправильно, большому и сильному не стоит бить маленького. Почему я никогда не бью Дилю, а наоборот пытаюсь ее защитить? И всех остальных, кто слабее или просто нуждается в поддержке.

Все говорят, что нам надо делать и как.

Амана переучили писать правой рукой, а ему неудобно. Зачем? Чтобы он был таким как многие. Лира заставляет меня одевать то, что по ее мнению будет делать меня такой, как все. Папа пьет и избивает маму, когда он в хорошем настроении он шутит и смеется. Наверное, он тоже не такой как многие мужчины.

«Милый мой Асланчик, я не приду сегодня на встречу... и... и больше никогда не приду. Прости милый мой, хороший, прошу тебя, не приходи больше и не звони...»

«Здравствуй Аслан, нам надо поговорить...»

«Хороший мой... самый лучший...»

«Слани, не будет у нас свадьбы и детей не будет...»

«Привет Сланчик, я хотела поговорить с родителями, я собиралась всю ночь, думала, плакала и только утром поняла, это невозможно...»

«Наверное, я трусиха, но я решила последний удар нанести письмом, наш разговор я просто не выдержу...»

«Я всю ночь думала, почему мы не можем быть счастливы своей любовью и своей нежностью, а не тем, что мы подходим друг другу по нации, материальному положению и родителям, которые решают за нас что мы, и они подходят друг другу. Самый лучший мой на свете....»

«Я тебя никогда, никогда не забуду... помни и меня, свою рыжую...»

«С родителями не разговаривала. Они никогда не согласятся. Не звони, не приходи, не ищи. Так будет лучше. Твои письма и подарки я верну через Хусана. Прошу тебя не беспокоить меня, это все равно ни к чему не приведет. Спасибо за все и прощай. Лира.

P.S. Я буду верить что в следующей жизни мы будем вместе... А сейчас - прости и забудь».

- Я разговаривала с Ксаном Ларионовичем.

- Я знаю.

Аман лениво перекатился на живот и протянул мне зажатого в кулаке жучка. Я осторожно взяла его и разглядывала, пока он не улетел.

- Он хороший... Он как-то подошел ко мне и сказал, что я очень выразительно читаю стихи. Я так удивлен был, ведь это было то самое, что я ненавижу делать. Я после этого всегда старался читать выразительно... Правда у меня плохо получается.

- Зато ты ботанику и географию знаешь лучше всех!

- Слушай Саш, может, ты станешь математиком? Мы станем большие, и я буду приходить к тебе. Будешь носить очки как у Ксана Ларионовича и печатать на компьютере самые нужные цифры.

- Знаешь, я не могу представить нас взрослыми. Мы будем такие разные.

Он обернулся и внимательно посмотрел на меня.

- Я все равно тебя никогда не забуду.

Я рывком поднялась и отряхнулась.

- А у тебя через неделю день рождения. Пойдем, покажу что-то.

Мы направились в сторону гаражей. Между пятьдесят вторым и третьим, прикрытый рваной травой и пылью, лежал мой подарок другу. Я, заслонив собою проем меж гаражей, быстро достала его и стерла рукавом с него весь сор. Аман словно споткнулся об ровную землю. Под ногами у нас лежал новый беленький футбольный мяч. Он, словно не веря глазам, медленно подошел к нему.

- Я решила купить сейчас, пока их не распродали в спортивном магазине.

- Саша!

Он расхохотался, схватил его, помедлил минутку, огладил, понюхал зачем-то, и вдруг начал бегать меж гаражей, как сумасшедший.

Я бросилась за ним, и мы начали бегать вместе, смеясь, чувствуя, что надо как-то выплеснуть радость. Я бежала и чувствовала его прерывистое дыхание и горячую руку, которая иногда ложилась мне на плечо и, не в силах высказать всего, только сжимала коротко и сильно, передавая невысказанный восторг.

«Играли до ночи, редкие часы, когда Аман был так безоговорочно счастлив. Затем спрятали мяч в нашем тайнике, и пошли домой, молчали. Ночь была такая теплая. Дома все спали, только сестра сидела на кухне, невидяще уставившись в книжку, что-то она стала слишком печальной в последнее время.

Свалилась спать и забыла все. И только мелькали перед глазами клочки воспоминаний. Красные губы, опустившиеся в бессильной печали, ложка, помешивавшая в кастрюле, строгие очки с вдумчивым, мягким блеском, черные глаза за порогом двери, полные бессилия и жалости, высокий шпиль мечети, дрожащие руки, ощупывавшие мяч, и как яркая молния среди них - темное зернышко родинки над мягкой, темной бровью».
ТҮБӨЛҮКТӨГҮ ДАГЫ БИР ЖОЛУГУШУУ
Ал терезеден өтө басып кеткен бакчасын карап көпкө турду. Ай абдан жарык тийгенинен анын сарайынан үч чакырым алыстыкта жайгашкан кыштактагы чиркөө да көрүнүп жатты. Армандын басып кирүүсүнөн өз ээликтерин коргогон өңдүү кыштак четинде жаткан чиркөөдөн кийин жансыз, кыймылсыз, түндү жамынган күмүш түстүү талаалар. Андан кийин дубал жана анын байыркы, кенен жана тыптынч бакчасы. Күңүрт- күмүш түстөгү баракка кара түстөгү барактан кесип чаптап койгонсуп, бийик дарактар капкара болуп даана көрүнүп турду. Сүйрү келген көлмөнү Арман күндүзгүсүн эч качан көрчү эмес, ал эми түнкүсүн көлмө дайыма тыгыз жана койу, эриген коргошун сыяктуу эле. Көлмөнүн жанында, сууну карап коюп, бир периште ары-бери басып жүрдү. Арман аны үчүнчү жолу көрүп жаткан жана аны дайыма терезеден байкап тураар эле. Кээ бирде периште башын көтөрүп, мыскыл менен жылмайчу. Жылмаюну Арман билчү эмес, ошондуктан периштенин жылмаюсун адамдыкына окшотчу. Дал ошондой жылмайып, шарапканадагы аялдар, шарап жана арзан атырларынын мээ айланткан жыты менен ага ырсайып, андан соң этегинин алдындагы буттарын көргөзүшчү. Арман болсо аларга алтын көргөзүп, анан бирөөсүн, жаш жана ден-соолугу чыңын алып кетчү. Ошондон тартып ал аялды эч ким көрчү эмес. Ошентсе да, периштенин жылмаюсу башкачараак, кыжыр кайнатуучу, жагымсыз, жеңил жана бир орунда катып калган өңдүү. Ал дагы түбөлүктүн кандай экенин жакшы билчү, ошондуктан Арман үчүнчү түн шарап ичип, сарайынан чыкпай, кан-тамырлары кургап калгандай өзүн жаман сезип жатты, күндүзгү үй жумушчусунун жыттары аны акылынан адаштырып атты. Бакча менен дубалдын аркасындагы талаада адашкан эчки жүргөн, абада таза жүндүн жана жылуулуктун жыты жыттанды, толкундатуучу, ушундай керек жылуулук. Терезенин кырында туруп Арман муштумун түйдү, периште, анын көз карашын сезип, башын көтөрдү да тике карап туруп калды. Анын жүзү кичинекей айдай жаркырап, коргошун сууда чагылышып турду. Периште узун, кынтыксыз сөөмөйүн көтөрүп, жаңсап чакырды. Ачкачылыктан эмес, кандайдыр бир башка сезимдерден азап чегип аткан Арман күч менен терезени ачып жиберди, түндүн салкын добуштары аны кучагына алышты да ал секирди. Буттары серпилип, жердин бетин үнсүз басты. Периште ага аркасын салып, көлмөнүн жээгинде отурду. Канаттарынын учтары алыста, чөп арасында көрүнбөй жашырын жатышты.

Арман кресттен соккон жагымсыз металл, гүлдүн, салкын желдин жытын күтүп жаткан, бирок ал таптакыр күтүүсүздөн, өзүнүн жытын сезди. Чөп үстүндөгү канаттар кыймылга келип, периште ага бурулду.

- Укмуштай сарай. Менин сүйүктүү атакем дагы комфортту абдан жакшы көрөт, бир гана сага кетиргенге убактысы менен бирге жертөлөөсүндө табыты жок.

Арман терең дем алды, бул периште бир башкача, периштелер жөнүндө айтылган кептердегидей эмес, адам турпаттуураак экен. Периште анын оюн билип койгондой туюлду. Күлүмсүрөп, баш ийкеди:

- Мен жерде жүргөндөрдөнмүн. Калың элдин арасында пайда боло калып, адамдарга жардам берген, Каранын кошоматчы жан жөкөрлөрү менен кагылышып, ары басып баяндагандарданмын. Сен дагы анын жан жөкөрүсүң, бир гана жер үстүндөгү.

- Мен адам эмесмин. – деди Арман. Тыгыз аба жол бербей жаткансып, периштеге жакындай албай, анын жанында кандайдыр бир тогошуу болуп жатты.

- А, сен түбөлүктүүсүң да, – деп күлүп жиберди периште. Адамдарга окшошкусу келгенсип, жакында эле үйрөнгөн сыяктуу анын күлкүсү жансыз жана жасалма эле. Периште дагы да анын оюн билип койду. – Мен алар менен баарлашып турам. Алар үйрөнүүнү билишпейт. ­Өз кылык-жоруктарына көнүп алышкан, аларга маалыматты өзүнүкүндөй бериш үчүн, мен дагы алардын кыймыл-аракеттерин үйрөнүп алдым.

- Ооба, - деген Армандын жообу жаңырды. – каны өзгөчө таттуу инсан менин артымдан ээрчиши үчүн, мен дагы күлөм. Алар эчки окшоп, ишенчээк болуп калышат.

Периштенин көздөрү түшүнүксүз, ойсуз эле. Жүзүндөгү жылмаюсу, чечкенди унутуп калгансып, катып турду.

- Гавриил, - деп тааныштырды өзүн. – Ал эми адамдар мени Габриэл же Жабрэил дешет.

Арман кайрадан алыстагы эчкинин жытын жана андан дагы ары жайгашкан кыштактагы кичинекей кыздын жытын сезди, оозго ыпысык, атырылып, куюлуп, кокосунан ылдый карай агып бара жаткан кандын даамы оозуна келди. Кулактары тунуп, ачка жүрөгү тез-тездеп сого баштады. Бирок эчки жакыныраак жерде эле, жүрөгүнүн астында баласы бар экен, ошондуктан өзүнө арбап жатты. Армандын каректери ичкере түштү. Бир нече көз ирмем ичинде ал эчкиге жете алат.

- Сага бул жерде эмне керек? – деп сурады.

Гавриил кабагын бүркөп, эриндерин кымтып, жүзүн адам сымал өзгөрттү. Бул аракет ойлонуп калууну билгизээрин Арман билчу. Андан соң периште түрүн кемчиликсиз бир бет капка өзгөрттү, бир аз эле ичилген кандын кызылын жүгүртүп, эриндерин кансыратып койсо, дал өзүнө, Арманга окшогон бир тууганындай болуп калмак. Мына ошондо ал жалгыз болмок эмес. Анын бир тууганы жана окуучусу бар болмок. Көлмөдө бир эле эмес жана да алтын түс тармал чач экинчи элес көрүнүп турмак. Гавриилден шыктуу жана шок окуучу чыкмак, мокумун кандыруудан мурда ал туткуну менен ойномок, Армандын эски табиттүүлүгүн шылдыңдамак, ал гана эмес, эч нерсе түшүнбөгөн мас жаштарды жана шайыр - күлкүчү аялдарды түнкүсүн алып келмек да, китептердеги учкул ойлордон сүйлөп, кооз үнүн кубулжутуп ырдаса, алар кол чаап коштоп турушмак. Ал баарынын сүймөнчүлүгүнө ээ болуп, мүмкүн, баарынын эле өмүрүн кыя бербей, бат эле унутулуп калчу жана эч ким издебей турган бирөөнү эле тандап алмак. Алардын сүйүүсүнөн жана суктануусунан рахат алып, андан кийин өлүм алдындагы баскан калтырак, жана бакыт босогосунда туруп, өз өлүмүнүн жакындап калганына ишене албай, коркуудан каректери аппапакай болуп кеткен туткунун дүүлүгү менен байкап турмак. Адамдардын баары өздөрүн өлбөс сезишет, мындай чындыксыз ишеним кайдан келип чыкканын Арман такыр түшүнчү эмес. А мүмкүн, адамдардын майда-чүйдө, маанисиз кептерин тыңшаганды, шарапканаларда сайрандаганды жакшы көргөн жаш окуучусу ага түшүндүрө алат беле. Керек болсо, ал үчүн эски табиттүүлүгүн шылдыңдаганын да кечирмек. Кечирмек.

Арман ойлонбостон тилинин учун тиштеринин үстүнөн өткөрдү да бир кадам шилтеди. Аба басымдуураак боло түштү. Бирок ал көөдөнүн абага толтуруп, кусага батты. Габриэлдин каны адамдыкындай жыттанган жок, анын денеси нык куюлган өңдүү эле, ал эч кандай аны тиштеп, өзүнүн окуучусу кыла албайт.

Гавриил вампирди карап турду. Ал анын үстүңкү эриндеринен көрүнүп турган курч тиштерин жана жалындаган көздөрүн байкады. Адатынча, мыскыл менен жалмайып койду, бул ага күлкүмүштүү көрүндү.

- Сага бул жерде эмне керек? Эмне үчүн келдиң? – деп сурады Арман. Токтоо үнү өкүнүчтөн күйүп-жанган көздөрү менен айкалышпады.

- Сени таануу.

Гавриил бакчада эч бир курт-кумурсканын жогуна карабай колун шилтеди. Айбанаттар баарын билишет, Арманды туяр замат кыңшылап, ызы-чуу түшүп, аны көргөндө ыркырап, улуп, үрүп жиберишет. Адамдар болсо акылсыз. Мүмкүн жаш кичине балдар гана башкача. Алар ишенич менен ага тартылышат. Бирок алар эмне, бир көз ирмем, анан бүттү, жандарына келип көрсөң акылсыз чоң, сокур көңдөй, бир жөнөкөй пенде болот. Ал эми бул сарай дагы бир аз тургандан кийин урайт, анын болсо кожоюнуна, мезгил өзгөрүп кетпесе эле, башка бир жай, кол астында иштетүүгө башка бир адамдарды издөөгө туура келет. Арманды түшүнүүгө аракет кылып ал ушул бакчада үч күн жүрдү, керек болсо кийимин алып сүртүндү, өз жытынан баш тартты. Ушундай эле, шаң-шөөкөттүү бир майрамда адамдар менен чогуу ичип, жеп жаткандай болгон. Күлкүмүштүү. Ошентсе да, Армандын кийиминин жыты менен ага кайгы-капа, жалгыздык да кошо келди. Анда, Гавриилде жок жашоого болгон кызыгуу аны манги кылып, ал эми кандын даамы баягы адамдар менен ичкен шараптын даамындай жүрөгүн айлантты. Адамдар бар, сарылжын, кан тамырлары даана көрүнгөн, соолуган териси басып өткөн жылдарды көргөзөт, ак периштелер жана Каранын жан жөкөрлөрү бар, анан да чоң жана капкара, жонулган бактай жыттанган, салкын чачтары жана, Гавриилге жакпаган таттуу туздалган суук канынын жыты менен Арман бар эле.

- Ал кандай? – деп сурады ал. Арман периштени дароо түшүндү. Периштеге аркасын салып, көлмөнүн жанына отурду да, көздөрүн жумду. Убакыт суудай агып, өтүп жатты, ал өзүн ага тиешеси жок сезчү. Ай жаңырып, толуп, адамдар элес калтырбай дайынсыз жоголушат. Бир туугандар акылсыз жырткыч жандарга айланышты. Эч кандай туткун менен гениалдуу, укмуштуу оюн куруу деген, эч бир сөз, эч ааламга сыйлуу тилеги, эч бир аркада өчпөс из калтыруу ою, эч кандай максат, деги эле эч нерсе калган жок. Имараттар урап, бак-дарактар бийиктеп өсүп, деңиз жыты алмашат. Жалгыз эле ал, гранит аскага металл менен чегилген сүрөттөй өзгөрүүсүз кала берди. Аны китептер кызыктырбайт, арбактар болсо үнсүз, адамдарга байланган иттер өңдөнүп.

Убакыт өтөт, ал козголбойт. Жалгыз гана кан ичип башка бир адамдын жашоосун жашап, кубаныч, кайгысын бөлүшүп, жаштыктын таттуу даамын татат. Мына ошондо ал үчүн да, туткун үчүн да аалам дабышсыз урап түшөт. Бир гана Арман жана кучагындагы ысык дене калат, асмандагы күмүш ай, тамагына сиңип, аккан жашоо агымы.

Арман оозун жалады, кыздын жыты жакындардан келип жатты, терезе ачылып калса керек. Ал кыштактагы акыркы сейилдөөсүн эске алды. Бир баланы жолуктурган эле, эмнегедир ага тийген эмес, мүмкүн кучагына бекем кысып, уйкуда жаткан эне ойгонуп кетет беле, жок, анын жүрөгүн наристени коргоп жаткан эненин назик сүйүүсү жибитип жиберген. Күтүүсүздөн бала көзүн ачып, көпкө чейин аны карап турду. Түшүнүксүз терең көз караштын аркасында инсандык коркуу сезими да, кызыгуу, же түшүнбөстүк да жок эле. Бир гана ага түшүнүктүү болгон түбөлүктүк. Кийинки жолу ал баланы чоңойгондо көрдү. Анын жыты мурдун жагымсыз кесип өттү, келесоолук аны өкүнүчтүү, даамсыз, жагымсыз кылып коюптур. Арман тойгондой болгон эмес. Жана азыр дагы толкундангандан титиреп жатты, ал кызды кучагына катып, ата-энесинен уурдап келип, кумарданып, мээрими менен сылап, гүл буркураган таза терисин жыттагысы келди. Коркунуч менен согуп жаткан кан-тамырды эриндери менен татып көрсө...

Гавриил көздөрүн алды. Арман оорудан кыйналып кеткенсип ылдый эңкейди, жүзү өзгөрө түштү.

- Мени кое берчи, - деп шыбырады ал. -Сен мени таанып билдиң, эми коё бер, өз жашоомду жашайын.

- Өз жашооңду? – деп жеңил жаңырык менен кайталады Гавриил. Мурда эч эңсеп көрбөгөн, ага кандын даамы сезилди. Бул жагымсыз, түшүнүксүз, бирок суктандырган да калоону өзүнөн ары кууду. –Кыжырды кайнатып, жалгыз гана аёо жана жек көрүү сезимдерин ойготкон жандыктардын суюктугу менен тамактануу, ушул да жашообу?!

- Сенин атаңдын мурдагы жан жөкөрү бизди ушундай кылып жараткан. – деп корулдады Арман. Ал бат-баттан дем ала баштады. Дубалдан көздөрүн албай тиктеп турду, ал жерде эчки кангып жүргөн.

- Дагы канчага чейин чыдай аласың? – деп күлүмсүрөп периште сурады кызыгуу менен.

- Дагы бир аз гана, - деп, көздөрүн жумуп, чиркөө артында жаткан кыштакты акылынан чыгарууга аракет кылып, акырын жооп берди Арман. Ал периштенин боору ооруган өңдүү, кайгы тартылган бир бет кап кийип алганын көргөн жок. Бирок ал адам кейпиндеги көрүнүш бир оюн эмес, чындык эле.

Гавриил ордунан турганда турпатынан кара агымдар кете баштады. Арман оор дем алып, аны байкап турду. Периштенин өзүнүн жыты абага жайылды. Ачык-көгүш болгон анын келбети ордунда катып турду, жылт-жулт этип, көрүнбөгөн көк көлөкөлөр сандал кийген бутунун учтарынан салмактуу агып, жерге сиңип жатты. Канаттары кыймылга келип, өйдө көтөрүлдү.

- Кош! Мен терезени жаап, кыздын энесин ойготуп кетем.

Арман согуп жаткан тамырды кексөө менен эске салды да, үн каткан жок.

Габриэл болсо жүзүнөн адам келбетин алып таштап, көздөрү баягы баланыкындай, илгери эле өткөн, унутулган элес.

- Мен дагы бир келем. – деп айтты периште.

Арман да, периште да айды карашты. Ал дагы дээрлик түбөлүктүү, демек, дагы бир, эч нерсе өзгөрбөй турган, өкүнүчсүз, таарынычсыз түн келет.

Кийинки жолу ал периштеге анын жашоосу жөнүндө баяндап береттир, көпкө созулбаган, өмүр кечиришкен, алсыз-күчсүз, түшүнүксүз бир жандарга жардам берүү үчүн асмандан айрылганын. Жападан жалгыз, же өзүнө окшогон ак периштелер менен бирге боло албаган, же мейли Каралардан болсо да, бирөөлөрдү таанып биле албаган периштенин жашоосун. Эч кандай максаты жок, жыргал, ыракат эмне экенин да билбеген периштенин жашоосун. Мүмкүн, чын эле, мунун баары периштелерге кереги жоктур. Жок эле дегенде Арман аны жакындан таанып-билүүгө мүмкүнчүлүгү болот. А мүмкүн, анын баарын айтып отурбай эле, коргошун көздүү муздак, килейген көлмөнүн жээгине экөө отурушат, кантсе да алдыда түгөнбөгөн түбөлүктүк бар эмеспи. Узун, суук, эч кимди ойлобогон, эч нерсеге кызыкпаган бир түбөлүктүк.

Гавриил башын ийкеди. Арман периште турган жерди айланып өтүп, шып этип дубалды ашып түштү эле, таттуу жыттан акылы адашып, бир көз ирмемге кыймылсыз токтоп калды. Тиштерин арсайтып, күлгөнгө аракет кылды. Кийинки жолугушууда ал Гавриилге адамдардыкындай жылмаюну көргөзөт беле. Гавриил болсо канаттарын катып, адам сымал жыттанып алса, кеч куруун экөө төшөлгөн жолдо адамдардын арасында бир аралыкта сейилдөөгө чыгышмак. Арман ошол түнү эч кимге тийбейм деп Гавриилди алдап коет. Өзү болсо, мурунураак эле ысык, жаш канга тоюп алат. Периште анын калп айтканын сөзсүз билет, бирок эң башкысы ал эмес. Чын эле, ошондой болоор-болбос нерселер кантип маанилүү болсун, бул жакта түбөлүктөгү дагы бир жолугушуу болуп жатса.


Пучина Светлана
Роняет ночь повязку на глаза.

Холодный свет луны,

Непроницаемый, нежный,

Скользит к твоей щеке.

Усталый ветер набирает силу,

Качает в колыбели рук своих

Мечты, грядущие виденья.

Зеница ока бытия

Всё так же скрыта

Облаком условья знаний.

Недостижимый неба щит

Манит загадкой

Хрупкой темноты.

Шедевром станет эта гладь,

Добавив на неё узор

Из звёзд хрустально-золотых.

Не бойся их перемещать.

Медведицу Большую

Поставить в Андромеду

Никто не запретит.

Но к тайне так же далеко,

Как прежде было.

Ночь так же царствует

В сознанье.

Жылдыз жанып төрт бурчунан дүйнөнүн.

Салкын шамал тереземе кагылып,

Сапар тартат андан ары күүлөнүп

Агыткансып табышмактуу жырткычын.

Үкү күүлдөп, жарганаттар шуулдап,

Кыяк тартат чегиртке да түнкү ырчы.

Же койгондой сыйкырчы аны сыйкырлап.

Туягынан алтын жамгыр жаадырып,

Же өткөнөй алтын туяк аргымак…

Жерге түшүп сырдуу күңүрт карааны.

Чырак өчсө басып кирип келчүдөй,

Терезеден тиктейт мени караңгы…

Балким туура… А балким бул оорудур.

Качан мага тиет деп улуу кезек,

Көк асманга тигилемин суроолу.

Жакшы эле түрүнөмүн жеңимди.

Ошентсе да абыдан көп максаттар,

Кысталышкан, турмушума жеңилип…

Кыйкыргандар азамат деп, гений деп.

Сезим батпай, ойгонсом мен жалындап,

Төшөк кагып жаткан болот келиндер.

Чыкыйларга, чыкыйларга буралып.

Балким чындап өзү менен ооруган,

Мактанчаак бир, адам окшойм куурагыр.

Жашагым бар ээк көтөрүп, ич сылап.

Ушул беле акын сенин кааларың,

Ушул беле акын сенин миссияң.

Кана чындык ширелген курч каламың?

Жашы кана?.. Кайгыдан да сүйүүдөн,

Жүрөгүңдө ыйлап турга баланын.

Сезим менен оюн курган сыйкрчы.

……………………………………..
Кээде шундан булгап кызыл желекти,

Чыгып алып чокусуна теректин,

Жинди болуп келет окшойт кыйкыргың…
***

Эх, сымбаттуум, айтчы деги кантейин?

Чөнтөгүмдө бир да тыйын жок калып –

Жалгыз сенин көңүлүңө жан кейип,

Мен ломбардка коюп салдым сотканы…
Кандай ысык, кандай назик кучагың.

Жылмайганың мен үчүн чоң белектей

Эрдиңден өөп сүйүнгөндөн учамын

Желбиреген, желбиреген желектей!

Коштошоордо бирок көздөн жаш тамды.

Мен кайрылдым: «Ак жүзүңдү бери бур,

Сылайынчы акыркы ирет чачтарың».

Бүгүн жүрөк согот аста жайыраак.

Өзгөрдүмбү? Мүмкүн сен да өзгөрдүң?

Жараттарды мезгил өзү дарылап.

Жылмаямын, мүмкүн сен да күлөсүң?..

Айтчы бүгүн кай жүрөктү эзесиң?

Кай жигитти бүгүн жандап жүрөсүң?

Жүрөгүмө башка селки чок салды.

Ал селкинин үнүн укпай жан кейип,

Эстеп турам ломбарддагы сотканы…

Адамдар да өзгөрүлүп башкача.

Жаңырыгы чөнтөктөгү тыйындын,

Жүрөктөрдү эзип бүткөн капкачан.

Сырттан эмес абдан корком ичимден.

Ушунданбы чөгөрүңкү көңүлдө,

Көздүн жашы шарап менен ичилген.

Билбей турам жалган менен калысты.

Ушул түндө билбейм кимге жакынмын,

Ушул түндө билбейм кимден алысмын.

Көбүнөн да узап барам ыраактап.

Азыр бирок жылуусунда коюндун,

Айткым келет баарысына ырахмат.

Баш чанса да согуп турат жүрөгүм.

Таарынсам да турмуш менен урушуп,

Мен миң ирет кайра аны сүйөмүн.

Сүйөм анын муздак, ызгаар шамалын…

Арга жоктон жылмаямын кулөмүн,

Турсам дагы көп ойлорго камалып…

Татуу керек жыргалды да азапты.

Улуулукка мени кетет учуруп,

Жүрөгүмдүн түбүндөгү талантым.

Адатынча шашып кар ээрип жатат.

Жалгыз гана бир генийге кемиген,

Азия да!

Америкада!

Эх кыргызым!.. Эл экенсиң багың бар.

Чыңгызханга багынбаган дүйнөлөр,

Айтматовдун калемине багынган.

Эмне кылба сен бары бир алдандың.

Таштады!... Мына да бир олуя

Өлүм менен өлбөстүкө кадамды…

Жамгыр төгөт жоготуунун булуту.

Кетти гений жүрөктөргө мээримден,

Аппапакай жылуу айран уютуп.

Эстен кетпес күздүн муңдуу айлары.

Ал күндөрдөн узасак да ыраактап,

Каректерге капалуу жаш айланып.

Бүтүн дүйнө бурулуп бэри карап.

Аарчып турду Алатоонун көз жашын

Азия да!

Америка да!

Окуп бүтөм… Жыл артынан жыл сызып.

А бүгүнчө келип турат издегим,

Түнкү асмагдан Алыкулдун жылдызын.

Айдын нуру жерге агат зеригип.

Жымыңдаган сан миң жылдыз ичинен,

Айтчы акын кайсынысы сеники.

Адам менен кошо жанып жылдызы,

Адам өчсө, өчөт дешет артынан.

Анда демек сүрүлгөнчө кыргызым,

Алыкулдун жылдызы да жыркырайт.

Эрте кеттиң, кайнап сүттө көбүктөй.

О Алыкул ошентсе да жаныңда,

Мен өзүмдө сезем муздак өлүктөй.

Куру сыздап, тагдырыма таарынам.

Сен акынсың билген 15 миллион,

Мен акынмын 15 киши тааныган.

Өмүр, өмүр алга карай багытта.

Эмки түндө балким тиер мага да,

Алыкулга тийген улуу бакыттан.

Окуп бүтүп… Жыл артынан жыл сызып.

Балким мен да өчпөй турган из менен,

Жаркыратам түнкү асманда жылдызым.

Күйүп бүтпөй колуңдагы тамеки.

Узаткандан кошунаңды күзүндө,

Айта элексиң «ассолому алейкум»…

Кадам сайын жерди сабайт таягың.

Кайра-кайра караганы келесиң,

Айылдагы жалгыз жолдун аягын.

Кимди күтүп? Жүрөгүңө не керек?

Мелдешемин! Азыр дагы карадың

Алыс жолду… Келеби деп неберем..

Көзүң өтүп кан кайнаган күндөргө.

Ал ансайын сага улам сезилип

Кимдир бирөө сени аңдып жүргөндөй…

А түндөсү! Түндөсүчү селт эте,

Ойгоносуң, бырыш жүзүң тер басып.

Сага угулат шуулдаса теректер,

Кыз-келиндер кошок кошуп жаткансып.

Ошондуктан отура албай жай алып.

Кайра-кайра караганы келесиң,

Айылдагы жалгыз жолдун аягын…

Алдырып сен бара жатсаң кайгыга –

Эсте мени! Сенин жупун жашооңо

Жайдын салкын таңы менен кайрылам.

Аралайлы ар бир кокту-колотту.

Айтып берчи баягы эски жомокту-

Куланчынын окуясын угайын.

Ырым менен айтам салам алейкум.

Түтөй берсин эски бактын түбүндө,

Күйүп бүтпөй колуңдагы тамеки…

Мен өзүмдү алдагандан тажадым.

Бүгүн сага чындык менен төгүлөм!

Бүгүн мага кымбат сенин ажарың!

Сүйүүгө да келбейт эле ишенгим.

Бирок даабай сага каршы турушка,

Жүрөк бүгүн жулуп кетти кишенин.

Балким, сен да бүгүн мени эстедиң.

Жообуң күтүп сенин үйүң түбүндө,

Катып калгым келди болуп эстелик…

Сен чыкканда назындай жаз күнүнүн,

Таңдын нуру сылап кара чачыңан.

Карегиңен сүйүү тапсам сүйүнүп,

Миллионго кетсем керек чачырап!

Жандыра албай сезимдердин түйүнүн.

Эгер чындап мага бурсаң ак жолуң,

Арнамакмын сага тунук сүйүүнү.

Сени гана келет сүйүп жашагым!

Бүгүн сага чындык менен төгүлөм!

Бүгүн мага кымбат сенин ажарың!

Түнкү жаандан нымшыйт асфальт-тратуар.

Күтпөйт эч ким… Мен да эч кимди издебейм

Эски ойлор… Жалгыз гана отурам…

Ушул жерден узатчы элем куштарды.

Мүмкүн бүгүн мен атайы адашып,

Мүмкүн дале ушул күзгө куштармын.

Жаптыңарбы коңур күздүн эшигин.

Силер күткөн, силер күткөн ырчы да,

Бүгүн келди бир аз, бир аз кечигип.

Көз чаптырам алыстагы ашууга.

Жылдан-жылга чуркаганым басаңдай,

Жылдан-жылга кадамдарым катуулайт.

Мага эми жер түз эмес, шар сымал.

Бирок такыр ушул күздү кыялбайм,

Ушул күздү жүрөгүмөн жактырам.

………………………………………..
Кайсыл жерге куласам деп ойлонуп

Жалбырактар каалгып учат мас сымал…

Күркүрөдү көзүнөн от чачырап.

Терезе ачык, үйгө кирген шамалдан,

Жаш селкидей бийлеп жатат шам чырак.

Көзгө урунуп бүдөмүктөр, караандар,

Үндөр чыгат ар тараптан ар кайсы.

Чагылгандын нурундагы дарактар,

Тарбалаңдап мага келе жаткансып…

В море зла не впасть,

Казначею сложно

Денег не украсть,

В главные врата,

Друга не обидеть,

Пожалеть врага.

Птицы зиму рисовали,

И тогда спросила я

У надежды и печали:

"Где живёт душа моя?"

И надежда отвечала,

Ярко - огненное пламя

***

***

Что такое огонь для факира?
Это очень большая сила!
Может душу согреть и спасти,
Может к смерти порой привести.

Есть у йогов простые ножи,

Йог сгибает собой арматуру,

***

***

Сирень цветёт в садах детей,

Найти свою сирень сумей!

Сирень - разлуки и мечты,
Века и месяцы бегут,
Но не изменится одно -
Сады сирени расцветут!

***

И меня она хранила,

Зависть к людям отпустила,

Потому что сердцем стала,