Монголия и Кам

Благодаря положению при большой сычуаньско-лхасской дороге, Чжэрку постоянно оживлено проходящими караванами, купцы которых имеют здесь склады товаров, преимущественно чая. Через этот пункт ежегодно проходит товаров свыше нежели на 100 тыс. лан, причём из Сы-чуани в Лхасу везут, кроме чая, составляющего 70% отпускной торговли Китая в Тибет, вообще, бязь, далембу, шёлк, красное сукно, сахар, юфть и фарфор; обратно же вывозят: шерсть, меха, мускус, оленьи рога, курительные свечи, статуэтки, золцто и немногое другое. Почти ежедневно приходилось наблюдать в долине речки новые бивуаки путников, привлекавших внимание местного населения; с другой стороны, приезжие тибетцы посещали селение или монастырь, -- словом народ двигался постоянно в ту или другую сторону, нередко с целью лишь поделиться новостями: в Тибете, да и вообще в Центральной Азии, караваны играют роль газет.

В прозрачных и очень стремительных водах чжэркуской речки мы несколько раз довольно успешно ловили неводом рыбу, которая принадлежит к отмеченным выше формам маринок (Schizopygopsis tliermalis); в нашу коллекцию вновь прибавился отсюда один, да и то уже известный вид гольца (Nemachilus stoliczkai).

В день прихода в Чжэрку мы получили со склада от Иванова известие, доставленное нам китайским посольством. В наше отсутствие из Цайдама, куда Иванов благополучно возвратился 1 июля, на людей, пасших экспедиционный скот -- верблюдов, лошадей и быков, было произведено разбойниками-тангутами, вероятно хошуна Ранган, нападение с целью грабежа. К счастью, двое моих юных спутников, Телешов второй, или младший, и Афутин, не растерялись, несмотря на многочисленность разбойников, и во все время их дерзких подступов -- с вечера до утра -- молодцами отстреливались. Утром же грабители отступили.

На третий день пребывания нашего в Чжэрку приехали китайские чиновники, сборщики дани -- ма-гун. Их въезд в селение, несмотря на дождливую погоду, по распоряжению гэгэна-бэй-ху, сопровождался некоторой церемонией: выстроенные вдоль дороги и по кровлям домов ламы трубили в трубы и раковины, махали флагами, простой народ глазел и здоровался с знакомыми писцами, переводчиками и солдатами. Китайские чиновники явились к нам с визитом.

Через день и мы навестили представителей посольства или чиновников особых поручений, с которыми у нас с первого же дня свидания завязались отличные отношения. Оба чиновника маньчжуры старались оказать экспедиции посильное содействие, но, к сожалению, по их признанию, они здесь бессильны в чем-либо, выходящем за рамки их специальной миссии. Единственно, в чем китайское посольство помогло нам, это в обмене их ямбового серебра, которым экспедиция располагала, на индийские рупии и в предоставлении возможности скорее разрешить вопрос о приобретении продовольствия и опытных проводников на дальнейший путь во владение хана Нанчин-Чжалбо.

Во время 12-дневного пребывания экспедиции в Чжэрку мы несколько раз были в гостях у китайцев; последние в свою очередь также нередко навещали нас, постоянно жалуясь на предстоящую скуку и томительное выжидание отъезда в Синин. В высшей степени склонные к семейной жизни, китайцы обзаводятся и здесь, как везде на окраинах, временными женами из местных тибеток, которые иногда сопровождают своих мужей на обратном их пути в Донгэр или Синин, где обыкновенно обманутые тибетки покидаются китайцами на произвол судьбы.

Ни мы ни китайцы сведений из своих стран не получили; поэтому совершенно ничего не знали о китайско-европейской войне, завязавшейся на Дальнем Востоке, иначе крайне не уместны были бы наши общие скромные обеды с провозглашением тостов, приличествующих представителям великих наций дружественных держав.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В БАССЕЙНЕ МЕКОНГА

Последние дни в водах "Сына океана" {Янцзыцзян в переводе означает "Сын (Тихого) океана".}. -- Хребет Русского Географического общества.-- Река Дзэ-чю и прилежащее монастыри.-- Верхний1 Меконг.-- Встреча с советником Нанчин-Чжалбо.-- Хребет Вудвиль Рокхиля.-- Бивуак экспедиции в живописном ущелье Бар-чю.-- Экскурсия на птиц.-- Страна, лежащая к югу ог Бар-чю.-- Обезьяны.-- Следование в Чамдоский округ.-- Долина реки Ному-чю.-- Преграждение пути: неожиданное вооружённое столкновение.-- Переговоры с чамдоскими властями и приход экспедиции на зимовку в округ Лхадо.

Время пребывания экспедиции в селении Чжэрку прошло замечательно скоро.

21 августа мы оставили сининское посольство, снабдившее экспедицию проводниками. Отдохнувшие караванные животные бодро переправились через рукава слившихся речек и, вступив на левый берег Ба-чю, зашагали в полуденном направлении. Наш караван втянулся в извилистое ущелье и вскоре стал невидим для обитателей покинутых селений. В месте высокоподнятых и сближенных гнейсо-известняковых берегов был переброшен деревянный мост, ведущий в кумирню Тангу-гомба.

За мостом поля ячменя прекращаются, взамен их раскидываются богатые пастбища. Относительно животной жизни здесь замечена сравнительная бедность; из зверей чаще всего наблюдались в кустарниках кабарга (Moschus moschiferus), а на открытых луговинах -- сурок (Marmota), звонко свистевший в горах; затем зайцы, скалистые пищухи и другие более мелкие грызуны. Что касается птиц, то, помимо обычных для Тибета хищников, в ущелье Ба-чю в это время можно видеть крачку-мартышку, пролетавшую над водою в целях излавливания рыбёшек, кулика-серпоклюва, озабоченно бегавшего по гальке, белых и желтых плисок, щеврицу, завирушку, горихвостку и постоянно витавших по ущелью неутомимых белоспинных и береговых ласточек (Delichon urbica et Riparia riparia) и стрижей (Apus pacifiais).

Переночевав в урочище Тан-чюнги, экспедиция на следующий день вышла в поперечную просторную долину, граничащую на юге с колоссальным хребтом -- водоразделом Голубой и Меконга, укрытым по главным вершинам снегом. В прилежащей к нему долине, благодаря превосходным пастбищам и обилию источников, везде чернели стойбища тибетцев, поодаль которых свободно резвились небольшие группы стройных антилоп -- ада.

У окраины пройденных гор мы встретили опять монастырь -- Бэнчин-гомба, придерживающийся учения, кажется, исключительно белого толка, при 300 человеках братии с двумя гэгэнами во главе. Внешний вид этого монастыря очень красив, в особенности вид главного храма, выкрашенного в кирпичный цвет и имеющего золоченый купол, ярко блестевший на солнце; еще живописнее лепились по скату гор так называемые ритоды -- убежища лам-отшельников. Ритод -- место молитв аскета. Одни ритоды со временем разрастаются в целые монастыри; другие, наоборот, создаются в соседстве уже существующих монастырей для добровольного уединения кого-либо из старейших лам. Некоторые ритоды имеют вид обыкновенных пещер, у иных бывает или только сужено входное отверстие или пристроен домик, порою выдающийся в виде балкона. Проживание в ритодах есть удел монахов-отшельников, подобных нашим схимникам. Как и Тангу-гомба, рассматриваемый монастырь покровительствуется двумя теми же хошунами.

Завидев русских, расположившихся лагерем у журчащего источника, ламы тотчас заперли двери храмов и жилищ и частью попрятались, частью, разделившись на группы, приготовились энергично охранять монастырь, на случай нашего посещения.

Подле монастыря протекает небольшая речонка, в которой мы наловили гольцов (Nemachilus stoliczkai) и маринок (Schizopygopsis), а в кустарниках, одевающих ближайшие холмы, добыли в орнитологическую коллекцию светлого большого сорокопута (Lanius giganteus) и кукушку.

На утро, 23 августа, оставив в покое монастырь и его чересчур трусливых лам, экспедиция направилась на пересечение долины к водораздельному хребту, а следующими двумя переходами, по одному из ущелий его северного склона -- Гонон, уже поднялась на самый хребет. Перевал Гур-ла, лежащий на нашей дороге, имеет 15 700 футов (4,785 м) над морем. Отсюда к югу начинается бассейн Меконга, той великой реки, которая несет свои воды в Великий океан. У перевала, к западу от него, высится колоссальная гора Гаик-ган-ри с характерно взъерошенной конусообразной вершиной, прикрытой снегом. Абсолютная высота этой горы, служащей, по поверью туземцев, пристанищем духа - покровителя скотоводов, простирается до 18 тыс. футов (5 500 м). Немного ниже проходит граница вечного снега, которого более или менее касаются и отдалённые на западе вершины, как, например, Дори-кунга. Подъём и спуск перевала очень удобные. Дважды мы располагали свой бивуак в виду горы Гаик-ган-ри, любуясь ею и с севера и с юга. Отовсюду она производит впечатление величественного конуса, поднимающегося своей шероховатой вершиной высоко к небу.

Этот хребет - один из самых величественных хребтов, виденных нами в Восточном Тибете, - у тибетцев не имеет названия; названия имеют лишь отдельные выдающиеся вершины.

По праву первого русского исследователя, проникшего в бассейн Меконга и поработавшего в нем в течение полугода, благодаря доверию и широкой поддержке Русского Географического общества, я позволил себе назвать этот хребет хребтом Русского Географического общества, и как таковой он справедливо напомнит каждому европейцу о деятельности нашего родного учреждения.

Геологическое строение хребта Русского Географического общества в этом западном пересечении его экспедицией следующее: северный склон слагается из сине-серого глинисто-кварцевого сланца, гребень - из светлосерого плотного известняка с неясными микроскопическими органическими остатками и южный склон - из зелено-розового биотитово-роговообманкового гранита в ближайшем увале и серого биотитового гнейса в следующем, немногим уступающем по высоте гребню главного хребта; первую из этих последних двух пород следует отнести к среднему поясу гор, вторую же к верхнему. На дальнейшем пересечении того же южного склона водораздела, до реки Дзэ-чю, в последовательном или перемежающемся порядке обнаружены различные известняки (темносерый плотный доломитовый, серый, плотный с неясными микроскопическими органическими остатками, светлый буровато-серый - плотный - и другие), песчаники (буро-лиловый твердый глинистый, зелено-серый известково-глинистый, серый слюдисто-глинистый, серо-лиловый твердый глинистый) и серый или темносерый глинистый сланец.

В день нашего вступления в горы 23 августа в час дня, на стоянке при речке Го-чю, ощущалось землетрясение, выразившееся гулом и толчком, шедшими от юго-востока.

Рассматриваемый хребет шлет от себя много больших и малых речек, размывающих горы на сложнопереплетающуюся сеть довольно красивых ущелий, по которым нередки пенистые каскады и водопады, самого в особенности в северном склоне хребта, в окрестности гор Морто, где вода стремительно несется отовсюду, ниспадая более или менее круто; спокойные бассейнчики, обыкновенно расположенные уступами, встречались только изредка. Словом, проходя в этой очаровательной местности, мы положительно ничего другого не слышали, кроме оглушительного рёва каскадов или шума плавных падений ровных лент водопадов или же своеобразного рокота скрытно бегущих ручейков.

Исполинским валом тянется этот водораздельный хребет от юго-востока на северо-запад километров на 700, а то и более, давая -- от скалистого гребня до подножий того и другого склонов -- приволье кочевникам с их многочисленными стадами баранов и яков.

В нижнем и среднем поясах хребта к отмеченным уже в предыдущей главе кустарникам добавляется роскошный рододендрон, среди зарослей которого встречен пальмовидный ревень (Rheum palmatum), несколько форм Cladoriia, Aconitum и кое-какие злаки, а по ущелью речки Гонон-чю -- камыш (Calamagrostis) и около четырех-пяти видов генциан (Gentiana), одна другой прелестнее: синяя, голубая, белая, розовато-сиреневая и палевая.

Из млекопитающих, кроме маралов, кабарги, волков, лисиц, зайцев, сурков и небольшого ряда самых маленьких грызунов, других зверей мы здесь не встретили. Что касается птиц, то и среди последних в этой части хребта обнаружена крайняя бедность, так как временно пребывающие или гнездящиеся виды начали отлетать на юг, число же местных или оседлых птиц довольно ограничено; тем не менее на первых шагах в области бассейна Меконга, у южной подошвы хребта Русского Географического общества, мы добыли новый вид овсянки (Emberiza kozlowi).

Вступив в бассейн Меконга, мы среди первых обитателей хошуна Бучун, дружелюбно встретивших экспедицию, устроили дневку. Здесь нам охотно продавали баранов и масло, а потому, пользуясь случаем, мы пополнили запасы продовольствия более нежели на месяц. Кочевые тибетцы здесь выглядели грязными, лохматыми и несколько дикими. Когда однажды, засидевшись у нас на бивуаке, они неожиданно услышали пение нашего конвоя, то просили поскорее отпустить их домой, так как их будто бы пугают ужасные русские голоса, от которых волосы на голове поднимаются дыбом. Переводчик старался им объяснить, что в пении русскими людьми своих национальных песен худого ничего нет.-- "Нет, это не песни, -- продолжали стоять на своем туземцы, -- это вызывание духов, живущих на горе Гаик-ган-ри; особенно делается страшно,-- заметили они, -- когда во время пения слышится громкий свист!".
Тут будет кстати упомянуть, что эти туземцы и теперь, как и в прошлые путешествия, пренаивно спрашивали нас, что скрыто в наших ящиках. "Правда ли, -- спрашивали дикари, -- что тут хранятся солдаты в яйцах и что, в случае необходимости, они вылезают оттуда драться?" То же мнение разделял впрочем и чамдоский чиновник, да-лама, впоследствии встретивший нас на реке Н'ому-чю, на другой день после вооруженного столкновения экспедиции с тибетцами; он, кроме того, был уверен, что в этих ящиках мы везем и наших жен, которых по ночам выпускаем в палатки к мужьям, утром же снова прячем в ящики. Более или менее дружелюбным отношениям, установившимся у нас с бучунцами, помогли, между прочим, наши молодые проводники, тибетец и тибетка, сопровождавшие экспедицию в течение последних трех дней, в которые мы успели перевалить через главную ось водораздела.

Дальнейший путь экспедиции в течение нескольких дней шел в юго-западном направлении, поперек горных цепей и многих больших и малых речек, стремительно несшихся к юго-востоку и скрывавшихся там среди более расчлененных гор, принадлежащих всё той же системе водораздельного хребта. С вершины второстепенного луча последнего, с перевала Лани-ла, или "Двойного", поднятого также на 4 780 м над морем, открывается более широкий вид на южную сторону, где на расстоянии 60 вёрст от перевала тянется высокая стена гор, с резко выделяющимися снеговыми вершинами Дабчжи и Бэчжи; за этой цепью гор непосредственно уже протекает верхний Меконг или Дза-чю, как говорят тибетцы. Вблизи Лани-ла, в прилежащих долинах, залегают роскошные пастбища, по которым, там и сям, пестрели стойбища кочевых тибетцев и по обыкновению бродили стада баранов и яков.

За третьим более низким луговым перевалом Чжонни-ла караван уже начал спускаться к многоводной реке Дзэ-чю, по одному из её левых притоков -- Чок-чю. На этой последней мы были очень порадованы первым еловым лесом и густыми зарослями разнообразных кустарников. Наша орнитологическая коллекция стала быстро пополняться не только знакомыми мне видами птиц, но и такими, которых я никогда и нигде не наблюдал. Белый ушастый фазан, зеленый всэре, Janthocincla maxima, гималайский клест, дубонос, самые разнообразные вьюрки, краснохвостки, синицы, пеночки, Janthia cyanura, мухоловка (Poliomyas hodgsoni), новая камская пищуха (Certhia khamensis) и многие другие составили предмет сборов наших препараторов; лично же мне этот пернатый мир помимо охоты доставлял большое удовольствие или своим пением, или украшением тех уголков, где мы располагали свой бивуак. Одно из самых красивых мест лагеря экспедиции были скалистые ворота на Чок-чю, недалеко от впадения её в Дзэ-чю. Нависшие скалы, густой лес, шум бешеной речки делали эту часть дикого ущелья чрезвычайно живописной.

Река Дзе-чю, на левом берегу которой мы теперь стояли, есть один из значительных притоков верхнего Меконга, в который впадает в 80 верстах к юго-востоку. Ширина ее прозрачноголубых или зеленоватых вод достигает 25--30 сажен (50--60 м), при глубине в это осеннее время от 10 до 15 футов (3--4,5 м). Течение стремительное, а на порогах и очень бурливое; в таких местах гребни волн покрываются барашками. Река переходима в брод только позднею осенью у кумирни Дорч-желинг, где в широкой долине её песчано-каменистое русло расширяется до 40 сажен (80 м) и где глубина в то время не превышает 3--4 футов (0,9--1,2 м). В высокий же уровень реки пользуются деревянным мостом, устроенным ниже, в 20 верстах при монастыре Кгардин-гомба.

Время, проведённое экспедицией у горы Болонго, прошло незаметно. Целыми днями мы экскурсировали по горным склонам, изрезанным быстрыми ручьями. В первый же день в береговых зарослях, окаймляющих скалистые выступы, мы добыли очень интересную новую птичку из семейства Timeliidae -- Janthocincla kozlowi.

Эта бурая юркая кустарница, как её мы окрестили на месте, которая между прочим известна тибетцам-кам под названием "дюсэ", величиной с черного дрозда, с длинным, широким хвостом. Janthocincla kozlowi никогда не покидает кустарниковой зоны, ютясь по ущельям рек и речек, но не избегает соседства жилищ оседлых обитателей. Птичка просыпается с зарёю и подаёт из чащи кустарников сначала тонкий писк, а позднее и громкое трещанье, напоминающее голос маленьких сорокопутов -- а иногда и голос дрозда Кесслера; затем молчаливо спускается вниз, к корням кустарников, и там, перемещаясь от куста к кусту, исчезает, не обнаруживаясь человеку. Бурая кустарница, вообще говоря, очень строга и, зачуяв опасность, забивается в глушь, откуда показывается не скоро, становясь молчаливой и неподвижной. Спустя известное время, убедившись, что опасность миновала, кустарница показывается или на вершине ветвей, или на лугу под нависшими кустами. Добыть её не легко, для этого нужно иметь помимо терпения ещё и уменье охотника-наблюдателя.

Зимой по утрам я наблюдал эту птичку у дворов туземцев, где она совместно с полевыми воробьями и завирушками прыгала по соломе.

Полёт рассматриваемого вида низкий, ровный и обыкновенно непродолжительный как по времени, так и по пространству: переместившись с берега на берег или через открытую поляну, птичка опускается снова в кустарник.

Помимо этой новой птички здесь было не мало и других, обогативших орнитологическую коллекцию. Соседние бивуаку туземцы были заняты уборкой ячменя, который для просушки расставляют в снопы, подобно тому, как это делается у нас в России. По мере того как снопы просыхали, их увозили вьюком к жилищам.

7 сентября, лишь только забрезжила заря и вершины гор позолцтились косыми лучами солнца, а в глубине ущелья ещё лежала холодная тень, мы оставили монастырь и направились вверх по реке. Через пять вёрст пути до Дзэ-чю экспедиция вышла на её первый приток Ю-чю, пришедший с северо-запада. Эта небольшая прозрачная речонка вскоре привела нас к главному монастырю Сурманского хошуна -- Сурман-намчжи-дзэба-гомба, во главе которого стоит лицо, управляющее вместе с тем и всем хошуном.

Богатый и обширный Сурманский монастырь свободно раскинут на пологом скате открытой долины, носящей характер лугового плато. Главный храм превосходит размерами все прочие кумирни, виденные мною в Восточном Тибете. Не менее того нас поразило своим внешним видом и одно из ламских общежитий, напомнившее собою европейский четырехэтажный дом. Поодаль от главного храма, на ближайшие высоты, поднимаются кельи отшельников. Этот староверческий монастырь вмещает кроме своих еще и последователей белого толка; всех лам здесь насчитывается до 500 человек, состоящих в ведении гэгэна-бэй-ху.

Миновав на своем дальнейшем пути священную гору Амнэ-дотэ, мы оставили речку Ю-чю, круто уклонившись к юго-западу, по одному из её правых притоков -- Мок-чюну, и ночевали подле одинокого домика, ютившегося ввиду самих истоков этой горной речонки. Здесь, почти в верхнем поясе гор, произрастала чахлая редиска, на которую мы с жадностью набросились, поедая ее и в отдельности, и вместе с неизменной бараниной, в виде салата.

Эта ночёвка памятна для нас ещё и тем, что здесь мы добыли новый вид хомяка (Cricetulus khamensis) {К. A. Satunin. Neue Nagetiere aus Centralasien. Оттиск из Ежегодника Зоологического музея Академии наук, т. VII, 1902, стр. 28--29.}, державшегося в разрыхленной почве, на луговом скате.

Пересекши гриву увала, караван очутился в глубоком ущелье речки Дозон и, следуя вверх по ней, достиг северной цепи скалистого хребта, в месте перевала Ланну-ла, в 14 940 футов (4 550 м) над морем. С вершины этого перевала открывается вид на гору Дорикунг, отстоявшую далеко на севере в хребте Русского Географического общества. К югу же вид загораживается следующей параллельной горной цепью, до которой раскидывалось луговое плато, носившее следы глубокой осени. Ночной минимум здесь был --8,6®, хотя днем на солнце пригревало порядочно, в особенности в тихую погоду.

С соседних скал, громоздившихся в красивом беспорядке по обе стороны дороги, порой доносились звонкие голоса тибетских улларов, а по лужайкам, там и сям, держались вьюрки, краснохвостки, альпийские синицы (Parus superciliosus, Leptopoecile sophia), сифаньские куропатки (Perdix sifanica); реже сарычи и соколы. Из зверей кое-где в горах, по словам проводников, бродят медведи, волки; обычнее других -- кярсы, зайцы, а из жвачных -- маралы, кабарга и куку-яманы (Pseudois nahoor).

Южная цепь скалистого хребта так же высока, как и предыдущая, и здесь перевал Ментон-ла поднимается около 15 160 футов (4 620 м) над морем. Верстах в 20--30 к югу опять встают высокие горы, сопровождающие долину верхнего Меконга -- Дза-чю, которая отсюда кажется узкой, серебряной змейкой, извивающейся по широкому руслу. Подъём на перевал с севера удобный, невысокий, спуск же к югу, помимо страшной крутизны и глубины, затрудняется ещё массой камней, особенно в верхнем поясе.

В общем северная и южная цепи гор представляют один хребет, граничащий на юго-востоке с слиянием рек Дзэ-чю и Дза-чю, в обратную же сторону уходящий на более значительное протяжение. Командующим вершинам в южной или главной цепи хребта местные туземцы придали названия: Гэчжи, Ланну и Дабчжи.

Рассматриваемый скалистый хребет слагается почти исключительно из известняков {В северном подножье хребта, по правому берегу реки Дзэ-чю, обнаруживается известняк железисто-глинистый темномалиновый, очень твердый; по речке Ю-чю -- известняк плотный, темносерый неяснослоистый и с неясными микроскопическими органическими остатками. В гребне северной цепи -- известняк серый с белыми гнездами кальцита, с члениками криноидей; по гребню южной -- известняк буровато-белый кристаллический, с микроскопическими органическими остатками; между гребнями, в верхнем поясе гор -- известняк брекчиевидный, ноздреватый от выветривания, и наконец у восточной окраины горы Дабчжи -- известняк плотный светлобурый, с фораминиферами.} с незначительным сравнительно включением серо-зеленого твердого песчаника, залегающего в среднем поясе северного склона. Гребни цепей состоят из одних серых известняковых скал, которые нередко тянутся в виде правильных, отвесно ниспадающих стен с довольно большими брешами, образовавшимися по всему вероятию от периодических ветров и бурь, достигающих и в этой части Тибета большого напряжения.

По этому скалистому хребту проходит между прочим граница северных и южных тибетцев-кам, подчиненных сининскому цин-цаю.

Спустившись на километр по вертикали, мы вступили в теплую долину Дза-чю в том месте, где река катит свои воды сравнительно спокойно, дробясь на много рукавов; затем, пройдя вниз около двух километров, экспедиция прибыла к месту переправы, в урочище Гарту-тука.

В месте переправы экспедиции через Меконг нас ожидал один из четырех советников Нанчин-Чжалбо -- Шэраб-Чумпыр, который в ответ на приветствие, принесенное им от имени своего начальника, получил от экспедиции пекинский и сининский паспорты для представления их в возможно непродолжительном времени в ханскую ставку, запрятанную в одном из ущелий на речке Бар-чю.

Нам удалось установить прочное знакомство и с южными тибетцами, в чем конечно видную роль сыграл Шэраб-Чумпыр, довольный назначением состоять при экспедиции на её дальнейшем пути к лхасским владениям.

Личность Шэраб-Чумпыра, одного из четырех главных советников хана, довольно интересная. Получив от своего отца бэй-ху в управление хошун, он располагал в то же время и порядочным наследственным или личным состоянием, что ставило молодого старшину на видное место и давало возможность в большей степени проявлять свою самостоятельность. Будучи в душе великим воином, Шэраб-Чумпыр не только не стеснял в грабежах своих подчиненных, но даже и сам часто принимал в них главное участие, правда так несчастливо, что вскоре дошел до разорения и устранения от должности, а затем и до заключения в кандалы... И только война, ведённая Нанчин-Чжалбо с некоторыми хошунами Центрального Тибета, помогла Шэраб-Чумпыру вновь подняться. Ему и двум другим опальным бэй-ху хан решился доверить командование отрядами для одержания победы, столь долго не дававшейся прежним его ставленникам. И действительно, в роли исключительно воина Шэраб-Чумпыр блестяще одерживал победу за победой и вскоре вернул все земли, отошедшие было к соседним хошунам, чем и восстановил прежнее влияние своего известного чжалбо. Обрадованный хан простил ему все проступки и постепенно возвел его до настоящего положения -- ближайшего советника, однако предварительно потребовав от него клятвенное обещание не возвращаться к прежним грабежам однохошунцев.