Национальной картины мира
жүктеу/скачать 1.93 Mb. Pdf көрінісі
|
| бесовский обозначает “свойственный бесам”. Разнообразны и глагольные
производные: бесить – “приводить в гнев”, беситься – “гневаться”, бес- новаться – сначала означал “быть одержимым бесом”, а сейчас “неистов- ствовать”. Бешеный и бесноватый – человек, в которого вошел бес, боль- ной, часто душевнобольной. Часто таковых называли кликушами и миря- ками [Путилов 1999: 85]. В переносном значении прилагательное беше- ный может означать “яростный”, “большой силы”, например бешеное со- противление. Бешенство – заразная болезнь, водобоязнь и, в переносном значении, крайняя степень раздражения [Ожегов 1994:43]. Синонимический ряд мифологемы бес мало чем отличается от анало- гичного ряда мифологемы дьявол [см. напр.: Даль 1978, т.1: 157, 438 – 439], с тем отличием, что у беса синонимов гораздо больше, по-видимому, из-за большей распространенности этой мифологемы в русском языке. Процесс демифологизации концепта бес в русском языке можно про- демонстрировать на примерах отдельных сложных слов и словосочета- ний, содержащих это существительное. Устаревшими диалектными производными можно считать бесогон – пермское “ветрогон”, бесомыга, бесомыжник – новгородское “гуляка”, бесыкать – тверское “ругаться”, бешенец – “шальной”, владимирское “бе- лая горячка”, псковское – “белена”, бешава – “шелава”, “сорванец” и рас- тение “молочник”, “колокольчик”, бесник – “кустарник”. Словосочетания с существительным бес представлены в словаре В.И.Да- ля следующими примерами: бесовское наваждение – “соблазн”, бесова нога – “вертлявый”, “непоседа”. Во всех рассмотренных примерах связь с первоначальным значением слова бес – “злобное существо” – присутству- ет. Словосочетания, обозначающие названия растений, включают бесово молоко – название всех видов молочая, бешеная трава – “стародубка”, бешеное зелье – “дурман” или “дурнишник”, бешеная ягода (вишня, кра- савица) – “волчьи ягоды”, растение Atropa Belladonna, бешеница водяная – “ко- шачья петрушка”, Сicuta virosa. Бешеная рыба, бешенка – рыба, которая весною из-за болезни делается верховодкою и ее можно ловить руками, 8 0 является единственным переосмыслением зоологического названия. У раскольников табак назывался бесовским зельем. Современными представляются клишированные словосочетания бе- шеные деньги – легко доставшиеся большие деньги, бешеные цены – очень высокие цены. Некоторые пословицы и поговорки с существительным бес популяр- ны и в настоящее время: мелким бесом перед кем-либо рассыпаться в зна- чении “льстить”, с усеченным вариантом мелкий бес; седина в голову (в бороду), а бес в ребро; беса тешить – со старым значением “сидя, качать ногами” и “излишне веселиться в обществе”; с жиру беситься – приве- редничать от пресыщения или безделья. Многие поговорки весьма иро- ничны: дураки да бешены, знать, не все перевешены; бешеному дитяти ножа не давати; и от доброго отца родится бешена овца и другие [Даль 1978, т.1: 157 – 158; Фразеологический словарь русского языка 1987: 35]. Современные фразеологизмы включают усилительно-эмоциональные вы- ражения типа бес меня дернул, бес дернул за язык, бес знает, бес носит, бес попутал, бес с ним, на кой бес а также выражения с существительным бес в родительном падеже: беса лысого, какого беса, – и распространенное ругательство “к бесу” [Фразеологический словарь русского языка 1987: 35]. Во всех приведенных примерах возможна замена существительного бес на черт, что лишний раз свидетельствует о сходстве обеих мифологем. В целом, в русском низшем демонарии наблюдается интересное ис- торически сложившееся сосуществование трех мифологем для обозначе- ния существа, олицетворяющего высшее зло: дьявол, черт и бес. Они чет- ко распределены по сферам употребления: христианский дьявол редко выходит за границы церковно-литературных источников, древнее дохрис- тианское существительное бес занимает промежуточное положение, за- менив демонов в православии, приблизившись к черту на бытовом уровне употребления, а черт из грозного врага превратился в олицетворение не- приятного вообще. Взаимозаменяемость существительных черт и бес сви- детельствует о значительной степени переосмысления значения того и другого в сторону превращения их в бранное слово и эмоционально-уси- лительную частицу. Русские дьявол, черт и бес подверглись меньшей демифологизации по сравнению с английским devil, что отражает большую живучесть дан- ных мифологем в русском языке, а возможно, и больший консерватизм русского языкового сознания, хотя области, охваченные процессами деми- фологизации и метафоризации, в основном совпадают (названия расте- ний, животных, геология, напитки, междометия, бранные слова). |